Кто основал город Петропавловск-Камчатский?
- Подробности
- Опубликовано: 19.08.2025 20:37
- Просмотров: 542
Витер Ирина Васильевна,
Почетный гражданин г. Петропавловска-Камчатского
Вахрин Сергей Иванович,
кавалер знака «За заслуги перед городом (Петропавловском-Камчатским)».
Традиционно приоритет основателя нашего города был закреплен за участником Второй Камчатской экспедиции штурманом Иваном Фомичем Елагиным.
Замечательный камчатский поэт Эмиль Куни запечатлел этот образ первостроителя в стихах, Алексей Лысиков положил эти стихи на музыку и исполнял эту песню в составе команды замечательных камчатских бардов – Аркадия Куни и Сергея Косыгина, и она – эта песня -- стала своеобразном камчатским гимном этого коллектива, с которым познакомились во многих уголках СССР, где побывали со своими концертами камчатские музыканты.
Сказ об Иване Елагине и Жар-птице
Был обычай у предков наших —
На восток на заре креститься.
И в беде от сохи и пашни
Их манила пером Жар-птица.
Голосами, как медь, тугими,
Темень ночи с шестов осиля,
Прославляли Жар-птицу пивни,
День встречая по всей России.
С голодухи — потуже пояс,
Запахнув армячишко рваный,
Уходили на дальний поиск
От господ — на восход Иваны.
За мечтой. И хмельнее браги
Кровь бродягам вздувала вены,
Уводя за Урал ватаги,
На Амур, Колыму и Лену.
Тропы в топях костьми устлали,
Потом волоки оросили
Открыватели дальних далей —
Ходоки на восток России.
А проведав, хранили строго
Тайну — те, кто цингой заморен,
Кто рубил по пути остроги...
А Жар-птица жила за морем,
В бирюзовой прозрачной бухте,
В той, которую в споре выдал
Им, отважным, могучий Кутха,
Косоглазый камчатский идол.
Из-за леса сверкнет зарницей,
Ясным днем полыхнет по странам,
А по ночам запирает птицу
Жадный Кутха в шатер вулкана.
И, от взгляда пришельцев пряча,
В бубен лупит шаман горбатый.
День и ночь сторожат Авачу
В океане три камня-брата...
Но однажды привел ватагу
На погибель шамана Кутхи
Русский штурман Иван Елагин —
Срубы ставить в подкове бухты.
И нашли корабли фарватер
Меж камней в голубой лазури.
А шаман провалился в кратер
И столетия трубку курит.
Не поверил бы я в поверье,
В каждом домысле есть граница,
Да, видать, обронила перья
В бухте той и моя Жар-птица.
В чудо-городе, у причала...
Ярче, чище не знал красы я.
И отсюда берет начало
В безграничность моя Россия...
А еще, если взять на веру,
Все, о чем говорят в народе —
Полюбила Жар-птица север —
Днем и ночью по тундре бродит.
Почему этот приоритет был отдан на долгие годы – почти три столетия -- Ивану Фомичу?
Собственно, причина проста – он был в это время на Камчатке старшим морским офицером и, соответственно, все другие участники экспедиции, находящиеся на Камчатке, как и все камчатские служилые люди (казаки) тоже должны были ему подчиняться.
Только вот какая нестыковка: Витус Беринг НЕ ПОРУЧАЛ штурману Елагину строительство будущего Петропавловского порта.
Перед ним стояли другие – БОЛЕЕ КОНКРЕТНЫЕ – задачи.
Какие же?
10 октября 1739 года:
«А вышереченному штюрману Елагину определено инструкциею, чтоб по прибыти к Большой реке порученной в ево команду бот «Гаврил» поставил в удобное место, дабы чрез зиму ото льду и протчаго какова повреждения не учинилось, и иттить ему зимним временем от Большей реки по берегу до Аваченской губы. И для того пути требовать в провожатыя от тамошнего управителя двух человек служилых людей и тот берег описать, и ежели явятца против берегу острова, те положить на карту. И по прибыти к той губе, ежели ему, Елагину, самому иттить будет некогда, то послать кого от себя на Камчатку, и велено, как река Камчатка ото льду очиститца, то устье той реки вымереть. Також и заготовленной на морское судно лес осмотреть по данному ему регестру, будет ли того лесу на строение судна, которому длиною надлежит быть в 54 фута, шириною в 15 фут, глубиною в 6,5 фута. А буде ж ис того заготовленного лесу некоторые деревья явятца за гнилостию негодны, то число лесу велеть заготовить тамошными служилыми людьми, которых велено ему требовать от тамошних управителей. А ему, Елагину, по описанию того берега, от Аваченской губы возвратитца паки к Большей реке и по вскрытии рек, ежели имеетца в готовности к вояжу нашему в морской правиант рыба, и рыбей жир, и вино, то погрузя в бот, и требовать для того пути 8 человек служилых людей и иттить на боту к Аваченской губе и ту губу вымереть и описать со обстоятельством, можно ли в тое губу пакетботами войтить и в зимнее время без опасности зимовать.
И по описанию той губы с порученным ботом иттить паки к Большей реке, где и ожидать нас. А ежели понадобятца ему на проезд в зимнее время подводы, а хотя на Камчатке лошадей и не имеетца, однако ж ездят на собаках, то требовать от тамошних управителей и сщислять столько собак в подводу, сколько могут 15 пуд вести. За которыя подводы платить подводчикам указныя прогонныя деньги, а имянно, за каждую подводу по деньге на версту, чего ради и отпущено с ним 30 рублев денег, да китайского табаку 20 фунтов. И велено ему, Елагину, ежели кто из подводчиков пожелает взять табаком, то таким давать по разположению по цене по чему на Камчатке табак продается, а на записку в росход денег и табаку дана прошнурованная книга.
- Bering» [РГАВМФ, ф. 216, oп. 1, д. 43, л. 172-174.].
План гавани Петра и Павла И.Ф. Елагина, 1740 г.
Но еще в МАРТЕ 1739 года Мартын Шпанберг – второй, после Беринга, руководитель Второй Камчатской экспедиции, издал инструкцию:
«Инструкция сыну нашему Андрею Шпанберху , по которой исполнение чинить нижеследующее:
1
Надлежало было мне ехать самому на реку Овачю для осмотру Оваченской морской губы, понеже надлежит быть настоящей для зимнего времени гавану, да тамо жь без нас построен мояк и для поклажи анбар, точию за многими экспедицкими исправлениями мне самому ехать ныне невозможно.
2
Того ради ехать тебе на ту реку Авачю для снятия плана и тамошнего ситуацион, и для осмотру Оваченской морской губы, и надлежащего описания удобных и безопасных мест, где можно быть гавану, и протчих знатных мест.
3
И как будешь чинить при той губе описание, то иметь тебе верное и прилежное смотрение и радетелное старание к лутчей ползе Ея Императорского Величества высокого интереса, и поступать в том положенном тебе деле, как надлежит чесному и верному к службе Ея Императорского Величества рабу во всем твоем искустве, и то положенное на тебя дело исполнить во всем неотменно. А для вспоможения надлежащего тебе дела определены от нас салдаты Василей Спирин да Петр Копотилов, а для толмачества иноземческих речей толмачь Алексей Мутовин. Такожь ежели какое вспоможение востребуетца, то требовать от тамошних жителей.
4
И как оную губу осмотришь и во всем действително опишешь, то самому тебе ехать неумедля возвратно в Болшерецк и то описание об[ъ]я вить к нам при репорте4 . 5 Будучи в пути, такожь и у надлежащего твоего по данной инструкцы сеи исправления тебе и определенным с тобою тамо живущим обывателям обид и разореней отнюдь никаких не чинит[ь] под опасением по указу надлежащего суда. И для проезду твоего определено от нас взять тебе от Болшерецкой приказной избы одного каюра с собаками и санками.
[РГАВМФ. Ф. 216. Оп. 1. Д. 98. Л. 22 об.–23].
К этой инструкции, опубликованной в сборнике «Вторая Камчатская экспедиция. Документы 1739–1740. Морские отряды» [Санкт-Петербург, 2015] был дан авторский комментарий:
«Работы по описанию Авачинской бухты были начаты еще в 1737 г. подпоручиком И. Свистуновым и подштурманом Е. Родичевым. В 1738 г. в устье р. Авачи началось строительство маяка, казарм для команды и жилища для В. Й. Беринга. Из-за отсутствия достаточного количества леса к марту 1739 г. на Аваче был сооружен только один маяк. Продолжение этих работ М. П. Шпанберг хотел поручить своему сыну Андрею Мартыновичу, о чем говорит публикуемая инструкция. Однако уже 16 апреля 1739 г. он составил новую инструкцию солдату П. Копотилову (РГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 98, л. 30), ранее включенному в команду А. М. Шпанберга, ограничив задачи П. Копотилова лишь заготовкой леса и постройкой жилья на Аваче».
А вот и конкретика -- 21 мая 1739 года Мартын Шпанберг сообщает Витусу Берингу:
«Высокоблагородному господину капитану-камандору Ивану Ивановичю Берингу
репорт
... Да по данной от нас инструкции салдату Петру Копотилову велено ему строит[ь] на Оваче-реке мояк, також казармы и протчее нужнейшия жилища для зимов[ь]я и покоя как Вашему благородию, так и каманды Вашей служителям. Токмо слышно, что один моячишка построен, и на той де Аваче-реке лесу блиско не имеетца, а имеетца по протокам, и тот плавитца повсягодно болшею водою. И чтоб им, Копотиловым, заготовлено было на хоромное строения и на всякие нужнейшия потребы пятсот бревен со удовол[ь]ствием. А для вспоможения к заготовлению того леса велено взять ему из Бол[ь]шерецкой приказной избы служилых трех человек, дабы оной лес заготовлен и приплавлен был нынешнею весною заблаговремянно. А для работ брат[ь] ис тамошних жителей. И по заготовлении того лесу велено ж ему, Копотилову, ехать в Нижней Камчадал[ь] ской острог и осмотрет[ь] построенныя его благородием, господином подполковником Мерлиным, для жит[ь]я зимняго времяни экспедицким служителям казармы, анбары и протчее хоромное строение. И естли что попортилос[ь], то велено исправит[ь] и починит[ь] тамошними жител[ь]ми.
Да по посланному от нас известию того Нижняго Камчадал[ь]ского острогу в приказную избу недоимочное в морской правиант рыбей жир, вино велено приказать прикащику, чтоб все было в готовности, когда востребуетца от экспедиции, без всякой отговорки, а самому ему, Копотилову, паки возвратитца немедленно и жит[ь] на Аваче-реке до прибытия Вашего благородия или нашева. Да ему ж, Копотилову, когда будет он жит[ь] на Аваче, то б ему и приказат[ь] тамошним жителям смотрет[ь] в море судов неотменно. И ежели усмотрено будет в ношное время, то зажечь на маяке огонь, а ежели в день — то поставить флаг или какой знак, чтоб можно было видить с моря судам.
...Подлинной репорт за рукою от флота капитана господина Шпанберха. Маия 21-го дня 1739 году» [РГАВМФ. Ф. 216. Оп. 1. Д. 44. Л. 130–131 об].
Несколько сбивает нас всех с толку сообщение о строительстве маяка на Аваче-реке. Но в тот период времени Шпанберг еще не обладал достаточными сведениями об Авачинской бухте и воспринимал ее, как нам кажется, по аналогии с лиманом реки Большой, где он в тот момент находился, будучи в Большерецком остроге. И, соответственно, выход из Авачинской бухты он по данной аналогии воспринимал как устье реки Авачи, где и нужно было ставить маяк, стоить базу для зимовки и ждать подхода судов Второй Камчатской экспедиции.
И, таким образом, руководителем строительства будущего Петропавловского порта был НА САМОМ ДЕЛЕ солдат Енисейского пехотного полка Петр Копотилов.
Почему именно ОН?
Наверное, потому, что он был участником Первой Камчатской экспедиции, человеком известным на Камчатке и достаточно опытным, которому можно было доверить соответствующее (и весьма непростое) дело.
А кто же тогда (если не матросы с бота «Святой Гавриил» штурмана Ивана Елагина) строил наш город под руководством этого солдата?
И мы снова возвращаемся к архивным материалам: к документам, датированным уже 27-м ноябрем 1740 года:
«В Государьственную адмиралтейскую коллегию
репорт
К прибытию моему с командою в Авачинскую губу, называемою Ст. Петра-Павловскою гавонь, построено камчатских острогов служилыми людми и ясашными иноземцами жилых покоев в одной связе пять, между ими двои сени, да казарм в одной связе три, магазейн в одной же связе три, в два апартамента. При котором строени было служилых и ясашных иноземцов, как о том от штюрмана Елагина репортом, поданным октября 24-го дня 1740-го году, об[ъ]явлено, а имянно: служилых дватцать три человека, да от таенов или от князцов присылаемы были их родов иноземцы по несколку человек для всяких разных работ, которыми служилыми людми и иноземцами наделано в жилыя покои, возили кирпичи, глину, мох и плавили на то строение лес чрез Аваченскую губу разстоянием верст например тритцат[ь] пять. И за те их труды служивым людем Ивану Климовскому с товарыщи февраля с перваго ноября по первое число нынешняго 740-го году по пятидесят копеек на месяц каждому человеку, а всем дватцати трем человекам сто три рубли пятдесят копеек от экспедиции выдано в награждение, ибо по указу Ея Императорского Величества всем обретающимся при экспедиции сибирским чинам денежное жалованье по окладом их производитца двойное. А оныя служилыя люди были при экспедицкой работе, и платьем и обувью обносились, и в том претерпели нужду, а купить не на что, потому что денежного и хлебного жалованья не получали они за многия годы. А ясашным иноземцам таенам, а имянно Алексею Тареину на пятдесят человек выдано за разныя месяцы, разположа по плакату по пяти и по четыре копейки на день, пятдесят восем[ь] рублев пять копеек, таену Петру Карымше на сорок на четыре человека пятдесят рублев пятдесят шесть копеек, таену Ауши Неякину на девятнатцат[ь] человек дватцать два рубли семдесят сем[ь] копеек, таену Мчате Налычеву на двенатцать человек шеснатцат[ь] рублев семдесят четыре копейки, таену Апачи Островному на тритцать на одного человека дватцат[ь] семь рублев тритцать копеек, таену Велье Карятцкому на двенатцат[ь] человек восем[ь] рублев сорок копеек. Всего шести таенам выдано заработных денег сто восемдесят три рубли восемдесят две копейки.
...
W.J. Bering
При Аваче в 27 день ноября 1740 году. [РГАВМФ. Ф. 212. Оп. 11. Д. 775. Л. 91–93].
Обратим внимание – «при Аваче» -- то есть, бухте, а не реке.
Итак, Петропавловский порт был построен камчатскими казаками и коренными камчадалами.
Долгие годы мы искали в архивах имена этих первых строителей нашего города.
Но удача сопутствовала не нам, а сотруднику Российского государственного архива военно-морского флота Ирине Вячеславовне Осадчей, которая и обнаружила очень ветхие, частью попорченные документы, в которых названы были имена двадцати одного члена строительной команды сына боярского Ивана Климовского [РГАВМФ, ф. 212, оп.6, д.74, л.99].
И вот эти имена.
Большерецкий острог:
Анисимов Иван, казак
Дровосеков Захар, казачий сын
Евлантьев Петр, казак
Климовский Иван, сын боярский
Ракитин Иван, казак
Усов Василий, казачий сын
Усов Сава, казак (кузнец)
Чулков Козьма, казачий сын
Чупров Лев, казачий сын
Шехурдин Иван, казачий сын
Якутов Андрей, казачий сын
Нижнекамчатский острог:
Мезенцов Данила, казачий сын
Панов Герасим, посадский человек
Привалихин (в документе Перевалихин) Алексей, казак
Спирин Федор, казак
Удалой Иван, казак
Чудинов Гаврило, казак
К этому списку нужно обязательно прибавить имя толмача – казака Алексея Иванова сына Мутовина, который обеспечивал связь с авачинскими камчадалами.
К сожалению, сегодня невозможно выяснить предки каких конкретно родов камчадалов также принимали активное участие в строительстве базы для Второй Камчатской экспедиции.
В связи с двумя эпидемиями оспы, которые разразились на Камчатке в 1768 и 1799 года количество коренного населения, в том числе и на побережье Авачинской бухты, резко сократилось и к Петропавловскому собору в 1812 году, когда Петропавловский порт становится столицей Камчатки, из всех перечисленных выше поселений камчадалов, относились только острожек Авачинский в устье реки Авача, острожек Корякский, где некогда тойоном был Велье, и острожек Начикинский. Позже камчадалы из села Авача были переселены в Коряки и в Начики.
Но все они были потомками тех самых камчадалов, которые строили наш город. А в 1854 году жители сел Начики и Коряки приняли самое непосредственное участие в обороне Петропавловского порта и были награждены памятными бронзовыми медалями на Георгиевской ленте.
Вот их имена.
Камчадалы Корякского селения:
Волков Иван Захарович (1834 г.р.)
Дехтерев Петр Климович (1826)
Дурынин Филипп Спиридонович (1807 – 24.08. 1854), погиб в бою с англо-французами.
Уваровский Иван Семенович (1809)
Камчадалы Начикинского селения:
Гуторов Прокопий Степанович (1817)
Мерлин Василий (1807)
Табарин Иван Никитич (1826).
Из числа первостроителей Петропавловского порта, чьи потомки, став жителями порта, также приняли участие в Петропавловской обороне, мы можем назвать братьев Усовых – Авксентия, Павла, Федора и Филиппа, самым известным из которых стал Павел Васильевич Усов, боцман, попавший вместе со своей семьей – женой, дочерью, сыном и племянником-матросом – в плен к англо-французам, которых командующий вражеской эскадрой французский адмирал Де Пуант, пожалев, отпустил.
Среди защитников Петропавловского порта были многочисленные Мутовины: Михаил Гаврилович, Василий Гаврилович, Иван Гаврилович, Иван Николаевич, Николай Семенович, Егор Федорович.
Потомки нижнекамчатского казака Гаврилы Чудинова – Гурий и Андрей Михайловичами -- стали офицерами Корпуса флотских штурманов. Гурий Михайлович умер 10 января 1854 года в Императорской (ныне Советской) гавани, не пережив трагическую голодную зимовку, унесшую жизни многих моряков, оказавшихся волею судьбы в этой гавани без необходимого запаса продовольствия. Андрей Михайлович в 1855 году на боте «Кадьяк» участвовал в эвакуации гарнизона Петропавловского порта в Николаевский-на-Амуре военный пост.
В обороне Петропавловского порта участвовал урядник Степан Григорьевич Чудинов, получивший рану в этом бою, а его родственник -- крестьянин селения Ключи Николай Алексеевич Чудинов -- был награжден памятной бронзовой медалью на Андреевской ленте за участие в эвакуации гарнизона Петропавловского порта в 1855 году.
Офицером – подполковником – Корпуса флотских штурманов стал Николай Леонтьевич Чупров, сын обер-офицера, поступивший в 1853 году в Петропавловское мореходное училище, переведенное впоследствии в Николаевск-на-Амуре. Принимал наравне со взрослыми участие в обороне Петропавловского порта. Служил потом на Балтике, в 1875/1881 совершил кругосветное плавание на клипере «Крейсер». Жил в Кронштадте.
Именами братьев Чудиновых и Чупрова назван целый ряд географических объектов на побережьях Охотского и Японского морей.
И сегодня потомки первостроителей будущего Петропавловского порта и будущего города Петропавловска-Камчатского – столицы Камчатки, -- Усовых и Чудиновых проживают на Камчатке, в том числе и в самой камчатской столице.