UNE CAMPAGNE
DANS
L'OC[ch201]AN PACIFIQUE
L'EXP[ch201]DITION DE PETROPAVLOSK
(Французский текст + перевод П. Калмыкова, 2010 г.)

Автор:
Эд. дю Айи – Ed. du Hailly.
Настоящее имя Эдуар Полидор Ванеку – [ch201]douard Polydore Van[ch233]echout.
Фамилия «Ванеку» фламандского происхождения, поэтому читается именно так, через «к».
Родился 29 ноября 1824 - Saint-Omer, Pas-de-Calais, FRANCE
Умер14 марта 1871 - Saint-Maurice, Val-de-Marne, FRANCE , в возрасте 46 лет.
19-ти лет, в 1843 году поступил в Политехническую школу в Париже (L’[ch201]cole Imp[ch233]riale Polytechnique), выпущен в 1845.
Произведен в звание:
Aspirant – 1 октября 1845,
Enseigne de vaisseau – 1 октября 1847,
Lieutenant de vaisseau – 9 июля 1854,
Capitaine de fr[ch233]gate – 14 августа 1866.
Officier de la L[ch233]gion d'Honneur on 30 December 1868.
В отставке с 1 января 1869 г..
(Указания советских авторов, будто дю Айи стал впоследствии адмиралом, не подтверждаются.)
В 1853 году Эд. Ванеку, в звании enseigne de vaisseau переведен с фрегата “Forte” на бриг “Obligado” вторым офицером (старшим помощником). Он в значительной мере был посвящен в план атаки Петропавловска и лично возглавлял один из отрядов решающего десанта 4 (5) сентября (24 августа). В начале 1855 года был награжден рыцарским орденом Почетного Легиона.
Строгие научные труды и переводы с английского Эд. Ванеку подписывал настоящей фамилией. Более живописательные очерки – псевдонимом «Эд. дю Айи». Вряд ли псевдоним скрывал личность автора. В библиографическом каталоге 1869 г. прямо указано, что Ванеку и дю Айи – одно лицо.
.

Очерк «Петропавловская экспедиция» опубликован:
"Revue des Deux Mondes", 1858. vol. XVI, p. 686-718.
Также в отдельном издании:
Ed. du Hailly . Campagnes et stations sur les c[ch244]tes de l'Am[ch233]rique du Nord. Paris, 1864. P. 213-255.
В русском переводе М. Буйницкого (фрагменты) – «Защитники Отечества». 1989. С. 133.
(Перевод Буйницкого хорош, но неполон; кроме того, кое-где переводчик искажает смысл, приводя в соответствие с официальным рапортом В.С. Завойко.)

Для желающих свериться каждый абзац дается в оригинале и следом перевод.

Pendant la dur[ch233]e de la derni[ch232]re guerre, l'attention publique, on le con[ch231]oit sans peine, s'est exclusivement concentr[ch233]e sur la Crim[ch233]e, et tous les regards, [ch224] peine d[ch233]tourn[ch233]s par les [ch233]v[ch233]nemens dont la Baltique fut le th[ch233][ch226]tre, se dirigeaient avec avidit[ch233] vers la ch[ch233]tive presqu'[ch238]le o[ch249] se succ[ch233]daient les sanglantes p[ch233]rip[ch233]ties d'un si[ch232]ge h[ch233]ro[ch239]que. Il en devait [ch234]tre ainsi : [ch224] l'arm[ch233]e revenait de droit le principal honneur de cette guerre, dont par suite les chroniqueurs ont d'abord [ch233]t[ch233] presque exclusivement militaires. Toutefois, cette part largement faite, on doit reconna[ch238]tre qu'[ch224] moins d'envisager incompl[ch232]tement les faits, il est n[ch233]cessaire d'[ch233]tudier [ch233]galement le r[ch244]le obscur et sacrifi[ch233] rempli par la marine avec un d[ch233]vouement que rien ne put lasser ni rebuter, et sous ce rapport l'histoire de nos escadres dans la Baltique et la Mer-Noire devenait l'occasion d'un de ces actes de justice dans lesquels se compla[ch238]t l'[ch233]crivain. C'est aussi une sorte de r[ch233]habilitation maritime que nous voulons entreprendre; mais notre t[ch226]che sera plus ingrate. Acteur obscur d'un des [ch233]pisodes les plus ignor[ch233]s de cette guerre, nous aurons [ch224] raconter le seul revers qui ait marqu[ch233] la lutte des alli[ch233]s contre la Russie; au lieu des [ch233]clatantes victoires qui marqu[ch232]rent partout ailleurs cette courte et glorieuse p[ch233]riode de deux ans, nous n'aurons [ch224] enregistrer qu'une s[ch233]rie d'op[ch233]rations dont les r[ch233]sultats expliquent suffisamment le demi-jour o[ch249] on les a laiss[ch233]es. Tout excusables que soient les exag[ch233]rations de l'amour-propre national, il faut savoir s'en garder au besoin. Fort heureusement ce qui se passait au Kamtchatka et dans la Manche de Tartarie ne pouvait exercer aucune influence sur l'issue du sombre drame qui tenait l'Europe en suspens, et le silence qu'on a gard[ch233] sur les [ch233]v[ch233]nemens dont ces mers lointaines furent le th[ch233][ch226]tre pourrait trouver son excuse, si la question n'[ch233]tait de celles qu'il faut savoir appr[ch233]cier d'un point de vue plus [ch233]lev[ch233]. Exposer ces [ch233]v[ch233]nemens pour y rechercher les causes qui rendirent nos efforts infructueux, [ch233]tudier [ch224] leur tour ces causes pour y trouver d'utiles enseignemens, qui au besoin nous puissent emp[ch234]cher de retomber dans les m[ch234]mes erreurs, telle est la pens[ch233]e qui nous a engag[ch233] [ch224] recueillir ici les souvenirs d'une croisi[ch232]re de trois ans dans l'Oc[ch233]an-Pacifique, marqu[ch233]e par un insucc[ch232]s qu'il n'entre nullement dans notre intention de d[ch233]guiser ou d'amoindrir, et dont nos ennemis sont fiers, comme ils ont droit de l'[ch234]tre.
В ходе минувшей войны общественное внимание, что легко понять, было сосредоточено исключительно на Крыме, и все взгляды, лишь иногда отвлекаясь на события Балтийского театра, жадно обращались к несчастному полуострову, где следовали одна за другой кровавые перипетии героической осады. Так и должно было быть: армия заслужила главные почести в этой войне, и летописцами этой войны поначалу были почти исключительно армейские. Но если брать шире, следует признать, что для полноты картины необходимо также уделить внимание мрачной и жертвенной роли, исполненной флотом с самоотверженностью неустанной и неудержимой, в свете этого, история наших эскадр в Балтийском и Черном морях стала именно таким воздаянием справедливости, в которых находит радость писатель. Мы также хотим предпринять нечто вроде реабилитации военных моряков, но наша задача будет еще менее благодарной. Как непосредственному участнику одного из наименее известных эпизодов этой войны, нам предстоит рассказать о единственной неудаче, омрачившей борьбу союзников против России; вместо ярких побед, которыми отмечено это славное двухлетие на других театрах, мы должны лишь констатировать ряд операций, результаты которых вполне объясняют недомолвки в их освещении. Национальное самолюбие понять можно, но раздувать его сверх меры опасно. По счастью, события на Камчатке и в Татарском проливе никак не могли повлиять на исход темной драмы, которая держала Европу в тревожном ожидании, и молчание о событиях, театром которых были эти далекие моря, могло бы найти оправдание, будь вопрос не из тех, что следует уметь оценить с более высокой точки зрения. Описать эти события, с тем чтобы отыскать причины, которые повлияли на безрезультатность наших усилий, изучить в свою очередь эти причины, чтобы извлечь полезный урок, который бы, в случае надобности, не позволил бы нам снова впадать в те же ошибки, - такие соображения сподвигли нас собрать воспоминания о трехлетнем плавании в Тихом океане, отмеченном неудачей, которую мы не намерены ни в коей мере скрыть или преуменьшить, и которой наши неприятели гордятся, на что у них есть основания.

Le 26 avril 1854, deux fr[ch233]gates, l'une fran[ch231]aise, la Forte, l'autre anglaise, Pr[ch233]sident, toutes deux portant pavillon d'amiral [ch224] leur m[ch226]t d'artimon, [ch233]taient mouill[ch233]es sous les forts qui d[ch233]fendent le port du Callao, et le visiteur qui, vers dix heures du matin, y f[ch251]t mont[ch233] [ch224] bord e[ch251]t trouv[ch233] sur chacune d'elles de nombreux spectateurs absorb[ch233]s dans une m[ch234]me contemplation. A chaque sabord des passavans s'[ch233]tait form[ch233] un groupe de matelots, et leurs regards, de m[ch234]me que les longues-vues des officiers r[ch233]unis [ch224] l'arri[ch232]re, suivaient les mouvemens d'un navire isol[ch233], mouill[ch233] [ch224] grande distance de tous les autres, pr[ch232]s de l'[ch238]le San-Lorenzo, qui limite vers le sud la vaste rade du Callao. La brume matinale qui tient lieu de pluie au climat privil[ch233]gi[ch233] du P[ch233]rou commen[ch231]ait [ch224] se dissiper en vapeurs ind[ch233]cises, entra[ch238]n[ch233]es par les premiers souffles de la brise du large comme les l[ch233]gers lambeaux d'un tissu d[ch233]chir[ch233]. Bient[ch244]t le pavillon qui pendait immobile [ch224] la corne du navire observ[ch233], flottant [ch224] son tour sous l'influence de la brise, montra la croix russe sur le fond blanc de son trap[ch232]ze, et l'on vit [ch224] l'instant les matelots couvrir les haubans, se r[ch233]pandre sur les vergues, et abandonner les voiles, qui, promptement bord[ch233]es et hiss[ch233]es, annonc[ch232]rent que rien ne retardait plus l'appareillage. En effet quelques minutes suffirent pour que l'ancre vint prendre son poste sous les bossoirs; le navire tourna sur lui-m[ch234]me, et, s'inclinant l[ch233]g[ch232]rement sous l'impulsion du vent qui gonflait ses voiles, s'[ch233]loigna rapidement de terre. Peu apr[ch232]s, les contours arrondis de sa poupe, les lignes qui marquaient les canons de sa batterie, puis enfin les fl[ch232]ches [ch233]lanc[ch233]es de sa m[ch226]ture avaient disparu sous l'horizon.

26 апреля 1854, два фрегата, один французский, "Форта" (Сильная), другой английский, "Президент", оба под адмиральскими брейд-вымпелами на бизань-мачтах, стояли на рейде перед фортами, защищающими порт Кальяо, и человек, оказавшийся на борту любого из них в десять часов утра, застал бы множество зевак, поглощенных единодушным созерцанием. У каждого порта на шкафуте теснились группы матросов, и их взгляды, как и подзорные трубы офицеров, собравшихся на корме, провожали движение одинокого корабля, удаленного от других к острову Сан-Лоренсо, который ограничивает просторный рейд Кальяо с юга. Утренний туман, который в специфическом климате Перу заменяет дождь, начал превращаться в полупрозрачный пар, и первые вздохи бриза разорвали его, как легкую ткань. Скоро флаг, висевший недвижно на гафеле наблюдаемого судна, расправился на ветру и показал русский крест на фоне белой трапеции, и тут же матросы взобрались по вантам, разбежались по реям и выпустили паруса, которые, будучи быстро натянуты шкотами и подняты, сообщили, что ничто не больше не препятствует отплытию. Действительно, хватило нескольких минут, чтобы якорь занял свое место под крамболом; корабль повернулся, и слегка наклонясь под ветром, надувавшим его паруса, быстро удалился от земли. Вскоре исчезли за горизонтом округлые контуры кормы, полоса на борту, отчерчивающая орудийные батареи, затем наконец и верхушки мачт.

Ce navire [ch233]tait la fr[ch233]gate russe l'Aurore, venant de Cronstadt et arriv[ch233]e peu de jours auparavant au Callao, o[ch249] sa rel[ch226]che avait [ch233]t[ch233] limit[ch233]e au temps strictement n[ch233]cessaire pour renouveler ses approvisionnemens. A la date du 26 avril 1854, il y avait d[ch233]j[ch224] un mois que la guerre [ch233]tait d[ch233]clar[ch233]e en Europe; aussi les derni[ch232]res nouvelles re[ch231]ues au P[ch233]rou la pr[ch233]sentaient-elles comme imminente, et le vapeur anglais Virago attendait-il avec impatience [ch224] Panama les d[ch233]p[ch234]ches annon[ch231]ant le commencement des hostilit[ch233]s aux chefs de la division alli[ch233]e du Pacifique. Les saluts d'usage avaient n[ch233]anmoins encore pu [ch234]tre [ch233]chang[ch233]s entre la fr[ch233]gate russe et les deux amiraux; les visites officielles avaient [ch233]t[ch233] faites et rendues, et, comme nous venons de le voir, l’Aurora continuait sans obstacle sa route vers les lointaines possessions septentrionales de la Russie. Enfin, le dimanche 7 mai au jour, les vigies signal[ch232]rent un b[ch226]timent en vue, et bient[ch244]t le vapeur Virago mouilla sur rade, — apportant les d[ch233]clarations publiquement transmises le 28 mars aux parlemens d'Angleterre et de France.
Этот корабль был русский фрегат "Аврора", следовавший из Кронштадта и прибывший несколькими днями ранее в Кальяо, где его остановка была жестко ограничена временем. необходимым для возобновления припасов. В день 26 апреля 1854 г. уже месяц как шла война в Европе; последние новости, полученные в Перу, убеждали в ее неизбежности, а в Панаме английский пароход "Вираго" нетерпеливо дожидался депеши, должной сообщить командующим Тихоокеанскими эскадрами о начале боевых действий. Тем не менее, пока ничто не помешало обмену приветствиями между русским фрегатом и двумя союзническими флагманами; официальные визиты были нанесены и отвечены, и, как мы только что видели, "Аврора" беспрепятственно продолжила свой путь к далеким северным владениям России. Наконец, воскресным днем 7 мая дозорные сообщили о судне на горизонте, и вскоре пароход "Вираго" бросил якорь на рейде - он привез декларации, публично провозглашенные 28 марта в парламентах Англии и Франции.

Comment cette nouvelle trouvait-elle les escadres alli[ch233]es? Dans une mer aussi vaste que le Pacifique, avec les exigences nombreuses et diverses qui y forcent le chef d'une division navale [ch224] disperser ses b[ch226]timens, soit dans les archipels peu fr[ch233]quent[ch233]s de la Polyn[ch233]sie, soit sur une c[ch244]te d'un d[ch233]veloppement de 2,000 lieues, on con[ch231]oit qu'il [ch233]tait en quelque sorte impossible aux amiraux fran[ch231]ais et anglais d'avoir au jour pr[ch233]cis de la d[ch233]nonciation des hostilit[ch233]s toutes leurs forces r[ch233]unies au Callao. Aussi n'avions-nous dans ces parages que la Forte, de 60 canons, mont[ch233]e par le contre-amiral Febvrier-Despointes, commandant en chef, et le brick Obligado, de 12 canons. L’Eurydice, corvette de 30 canons, stationnait non loin de l[ch224], [ch224] Valparaiso; malheureusement l'escadre [ch233]tait priv[ch233]e du seul vapeur qu'elle poss[ch233]d[ch226]t, le Prony, alors [ch224] l'autre extr[ch233]mit[ch233] du Pacifique, sur les c[ch244]tes de la Nouvelle-Cal[ch233]donie, dont nous venions de prendre possession. Les b[ch226]timens anglais, plus nombreux, [ch233]taient aussi plus dispers[ch233]s, de sorte que le contre-amiral David Price, qui les commandait, se trouvait n'avoir gu[ch232]re sous la main qu'une force [ch224] peu pr[ch232]s [ch233]gale [ch224] la n[ch244]tre, compos[ch233]e de la fr[ch233]gate Pr[ch233]sident, de 50 canons, portant son pavillon, du vapeur Virago, et de l’Amphitrite, corvette de 30 canons, rest[ch233]e [ch224] Valparaiso comme l’Eurydice. A la v[ch233]rit[ch233], il attendait de jour en jour d'Angleterre l'arriv[ch233]e, annonc[ch233]e par ses d[ch233]p[ch232]ches, de la Pique, fr[ch233]gate de 50 canons. Quant au nombre, [ch224] la force des navires ennemis, [ch224] leur distribution sur les divers points du vaste territoire russe baign[ch233] par ces mers, quant [ch224] tous les renseignemens, en un mot, si pr[ch233]cieux [ch224] recueillir au d[ch233]but d'une guerre, nous [ch233]tions, il faut le reconna[ch238]tre, dans une ignorance aussi regrettable que difficile [ch224] concevoir. On avait vu [ch224] Valparaiso la Diana, de 50 canons, et au Callao, ainsi que nous venons de le dire, l'Aurora; mais en dehors de ces seules donn[ch233]es positives, on n'avait pour tous renseignemens que des bruits recueillis [ch231]a et l[ch224] comme au hasard, et provenant, qui plus est, des Russes eux-m[ch234]mes, lesquels disaient avoir en ce moment dans ces mers trois fr[ch233]gates, une corvette, deux bricks et trois vapeurs.
Как приняли эту новость союзнические эскадры? На такой обширной акватории как Тихий океан, где многочисленные задачи вынуждают командующего разрознивать корабли, одни на малопосещаемых островах Полинезии, другие вдоль берегов 2,000 лье протяженностью, разумеется, невозможно было адмиралам французскому и английскому собрать в Кальяо к дню объявления войны все имеющиеся силы. В у нас наличии была только "Форта", 60 пуш., с главнокомандующим контр-адмиралом Феврие-Депуантом на борту, и бриг Obligado, 12 пуш. Корвет "Эвридис", 30 пуш., стоял неподалеку, в Вальпараисо; к несчастью, эскадра имела только один пароход, "Прони", и тот находился на другом конце Тихого океана, на берегах только что захваченной нами Новой Каледонии. Английские корабли, хоть и более многочисленные, также были разбросаны, поэтому у контр-адмирала Дэвида Прайса, который ими командовал, под рукой оказалась сила почти равная нашей, состоящая из фрегата "Президент", 50 пуш., несущего его вымпел, парохода "Вираго" и "Амфитрайти", 30-пушечного корвета, находившего в Вальпараисо, как и "Эвридис" . Правда, со дня на день он ожидал прибытия из Англии фрегата "Пик" 50 пуш., о котором сообщили депеши. Что же касается неприятельских сил, то число кораблей, местоположение их на обширной российской территории, омываемой Тихим океаном - все это было нам неизвестно; недостаток сведений, столь ценных для начала войны, был так же досаден, как и трудно восполним догадками. В Вальпараисо видели "Диану", 50 пушек, а в Кальяо, как только что сказано, "Аврору", но помимо этих единственно достоверных сведений, у нас имелись только слухи, собранные то там, то сям случайным образом, да утверждения самих русских, которые говорили что имеют на этих морях три фрегата, корвет, два брига и три парохода.

Il r[ch233]sultait de cette ignorance que la question [ch233]tait loin de se pr[ch233]senter aussi nettement qu'on e[ch251]t pu le d[ch233]sirer : s'il [ch233]tait en effet permis de supposer que l'ennemi concentrerait ses navires dans ses possessions des c[ch244]tes orientales d'Asie, on pouvait craindre d'un autre c[ch244]t[ch233] que quelqu'une de ses fr[ch233]gates, sous le commandement d'un officier audacieux et habile, n'essay[ch226]t de recommencer contre le commerce maritime des alli[ch233]s dans ces mers la c[ch233]l[ch232]bre croisi[ch232]re du capitaine Porter sur l'Essex (1) . En autres termes, le but [ch224] poursuivre [ch233]tait double, et l'importance des nombreux navires marchands r[ch233]pandus sur la c[ch244]te, de San-Francisco au cap Horn, pouvait faire craindre d'abandonner sans d[ch233]fense cette riche proie [ch224] un ennemi que l'on irait inutilement chercher dans les ports de la Sib[ch233]rie et du Kamtchatka. Il est probable que des pr[ch233]occupations de ce genre eurent d'abord sur l'esprit des amiraux fran[ch231]ais et anglais une influence que ne justifiait gu[ch232]re l'esprit g[ch233]n[ch233]ralement peu aventureux de la marine russe. Toujours est-il que l'on vit commencer d[ch232]s lors cette longue s[ch232]rie de d[ch233]lais et d'irr[ch233]solutions qui devaient avoir, [ch224] quelques mois de l[ch224], une si funeste issue. Bien que les fr[ch233]gates n'attendissent que l'ordre d'appareiller, bien que la nouvelle de la guerre e[ch251]t [ch233]t[ch233] re[ch231]ue le 7 mai, ce ne fut que le 17, apr[ch232]s dix jours de d[ch233]bats et d'incertitude, que les fr[ch233]gates la Forte et le Pr[ch233]sident, escort[ch233]es de l'Obligado et du vapeur Virago, quitt[ch232]rent la c[ch244]te d'Am[ch233]rique. L'Aurora, la derni[ch232]re des deux fr[ch233]gates russes que l'on avait vues sur cette c[ch244]te, avait en ce moment trois semaines d'avance sur nous.
Вследствие такого неведения вопрос был далек от желаемой ясности: если позволить себе предположить, что неприятель сосредоточил корабли на своих берегах восточной Азии, то оставалось опасение, что какой-нибудь из их фрегатов, под командованием отважного и умелого офицера, возьмется повторить против морской торговли союзников знаменитое крейсерство капитана Портера на "Эссексе" (*). Иным словом, перед нами встала двойная цель, поскольку множество торговых судов бороздили побережье от Сан-Франциско до мыса Горн, и боязно было оставить эту безащитную богатую добычу врагу, которого мы тщетно искали бы в портах Сибири и Камчатки. Вероятно, именно такого рода заботы одолевали умы французского и английского адмиралов, что в целом не оправдано характером русского флота, обычно недостаточно авантюрном. Так или иначе, очевидно то, что с этого времени началась долгая череда задержек и нерешительности, которая повлечет за собой через несколько месяцев столь гибельный исход. Хотя фрегаты ожидали только приказа отправляться, хотя весть о войне войны была получена 7 мая, но только 17-го, после десяти дней дебатов и сомнения, фрегаты "Форта" и "Президент", в сопровождении "Облигадо" и парохода "Вираго", оставили берег Америки. "Аврора", последний из двух русских фрегатов, замеченных на этом берегу, имела в тот момент три недели опережения.
(*) Имя капитана Дэвида Портера прославлено в анналах Тихого океана смелостью, с которой, во время войны I812, 1813 и 1814, он гулял по океанским просторам под американским флагом, единственным носителем которого он был. Покинув берег Соединенных Штатов на "Эссексе", фрегате сорока шести орудий, захвтив несколько судов в Атлантике, он обогнул затем мыс Горн и дошел западным берегом Америки до Галапагосских островов, тогда важного китобойного центра. Умело меняя вид и обманывая маневрами доверчивого неприятеля, он сумел захватить 12 английских судов; затем, прознав, что эскадра из четырех кораблей совокупной мощностью более ста пушек направлена Англией дабы пресечь его бесчинства, он прервал свое крейсерство чтобы отремонтировать корабль, потрепанный долгим плаванием, в тихой гавани: что любопытно, местом, избранным им для этой цели, ввиду его тайности и удаленности, оказалась именно бухта Анна-Мария, на острове Нуку-Ива, где, где, как мы увидим, в 1854 г. союзные адмиралы назначат сбор своих кораблей. Только в марте 1814, атакованный превосходящими силами в порту Вальпараисо, несмотря на чилийский нейтралитет, Эссекс вынужден был сдаться коммодору Хиллиару в состоянии, которое свидетельствовало об ожесточенности его сопротивления. Помимо расходов на вооружение судов, посланных на его поимку, потери, причиненные этим крейсерством английской торговле, превысили 13 миллионов франков; ужас, который Эссекс наводил, был столь велик, что все порты берегов Америки были полны английских судов, которые предпочитали бездеятельность риску почти неизбежного захвата. Немного найдется чтения увлекательнее, чем дневник, где капитан Портер рассказывает о своем походе, и, что важнее, мало книг даст более реальную картину своеобразного существования корабля, предоставленного собственным силам на протяжении тягостной многолетней навигации. (Примечание дю Айи.) [Мичман фрегата «Аврора» Николай Фесун объяснил, почему «Аврора» не повторила рейд «Эссекса». Добавим, что этого и не потребовалось. Панические слухи о русских крейсерах, якобы захватывавших целые караваны английских судов, запугали весь Тихий океан. А сложность транскрипции русских названий сильно преувеличила численность русского флота. – П.К.]

L'escadre alli[ch233]e commen[ch231]ait la s[ch233]rie de ces longues travers[ch233]es qui forment la navigation du Pacifique. Une succession de journ[ch233]es pareilles, ramenant infailliblement les m[ch234]mes choses aux m[ch234]mes heures, sans autre vari[ch233]t[ch233] que la substitution d'un exercice au pr[ch233]c[ch233]dent, sans autre int[ch233]r[ch234]t que la man[ch339]uvre du navire, le chemin parcouru ou l'horoscope du jour de l'arriv[ch233]e, telle [ch233]tait notre perspective pour les mois [ch224] venir, et certes nul plus que le marin lui-m[ch234]me n'a complaisamment mis en relief cette monotonie de l'existence [ch224] laquelle il est condamn[ch233]. Il faut pourtant le reconna[ch238]tre, la vie de bord offre un attrait r[ch233]el [ch224] qui sait la comprendre, et rien ne se pr[ch234]te mieux que sa r[ch233]gularit[ch233] presque monastique [ch224] l'encadrement des [ch233]tudes, des travaux de tout genre, des longues correspondances, en un mot des mille occupations qu'ont forc[ch233]ment ajourn[ch233]es les agitations de la rel[ch226]che. Pour nous, cette travers[ch233]e formait de plus un utile temps d'arr[ch234]t, un entr'acte, si l'on veut, qui nous permettait de passer sans transition trop brusque de la demi-civilisation du P[ch233]rou aux tableaux primitifs de la vie oc[ch233]anienne, car les Marquises devaient [ch234]tre la premi[ch232]re [ch233]tape de l'escadre, et plus nous approchions, plus revenaient vivantes [ch224] l'esprit de chacun les merveilleuses descriptions des navigateurs du si[ch232]cle dernier. Je l'avouerai, parmi ces voyages de d[ch233]couvertes dont la lecture conquiert tant de jeunes esprits [ch224] la,marine, les explorateurs de l'Oc[ch233]anie avaient de tout temps exerc[ch233] sur moi une s[ch233]duction particuli[ch232]re, et lorsque plus tard, dans quelque coin du port de .Toulon, je lisais [ch224] l'arri[ch233]re d'un ponton hors d'[ch226]ge les noms si familiers de la Z[ch233]l[ch233]e ou de l'Astrolabe, c'[ch233]tait au milieu des rians archipels de la Polyn[ch233]sie que j'aimais [ch224] me repr[ch233]senter la glorieuse carri[ch232]re de ces vieux serviteurs. Une baie profonde, domin[ch233]e par de hautes montagnes couvertes d'une [ch233]ternelle v[ch233]g[ch233]tation; sur la rive, un village enseveli sous la verdure des cocotiers; vis-[ch224]-vis, la corvette indolemment balanc[ch233]e sur les calmes eaux qui refl[ch232]tent sa haute m[ch226]ture; autour d'elle, la flottille remuante dus pirogues charg[ch233]es d'une population curieuse, tel [ch233]tait le tableau que mon imagination s'[ch233]tait souvent figur[ch233], et telles nous apparurent les Marquises, lorsque, par une belle soir[ch233]e du mois de juin 1854, s'ouvrit devant nous la baie d'Anna-Maria, dans l'[ch238]le de Nukahiva. C'[ch233]taient bien les hautes montagnes aux cimes dor[ch233]es par le soleil couchant, la baie profonde et tranquille, le village perdu sous les arbres, et jusqu'[ch224] la corvette d[ch233]j[ch224] noy[ch233]e dans les premi[ch232]res ombres du soir. Nous arrivions en effet [ch224] un [ch233]tablissement fran[ch231]ais, et nous y trouvions l’Art[ch233]mise, depuis plus d'un an seule au mouillage sur cette rade oubli[ch233]e!
Для союзнической эскадра началась череда длинных переходов, которые составляют суть навигации в Тихом океане. Последовательность одинаковых дней, одни и те же работы в одни и те же часы, никакого другого развлечения кроме как управление судном, счисление пройденного пути или расчет дня прибытия - такова была наша перспектива на будущие месяцы; моряк как никто другой проклинает монотонность существования, на которое он осужден. Однако же надо признать, корабельная жизнь имеет и свою привлекательность, для тех кто понимает, и как нельзя лучше подходит для почти монастырского распорядка учений, разного рода работ, длинных писем - в общем, для тысячи дел, которые неизбежно пришлось бы отложить в береговой суматохе. Для нас это путешествие оказалось полезным промежутком, сгладившим переход от почти цивилизованной жизни Перу к картинам первобытной жизни Океании, поскольку первой остановкой эскадры были Маркизские острова, и по мере нашего к ним приближения все ярче вспоминались чудесные описания мореплавателей прошлого века. Должен признаться, описания этих странствий и открытий увлекло во флот множество юных умов во флот, а исследователи Океании всегда простирали на меня особое очарование, и позже, увидев в каком-нибудь закутке тулонского порта на корме древнего понтона такое знакомое название "Зеле" или "Астролябия" [*], я словно попадал в цветущий архипелаг Полинезию, где вершилась знаменитая карьера этих старых служак. Глубокая бухта, над которой высятся холмы, покрытые вечной растительностью; на берегу деревни, утопающие в зелени кокосовых пальм; напротив - корвет, слегка покачивающийся на спокойных водах, в которых отражаются высокие мачты; вокруг него подвижная флотилия пирог, заполненных любопытными аборигенами - такую картину часто рисовало мое воображение, и такими нам предстали Маркизы, когда, дивным вечером июня 1854 г., открылась перед нами бухта Анна-Мария, на острове Нуку-Ива. Все было наяву - и вершины гор, позолоченные заходящим солнцем, и глубокая и спокойная бухта, деревня, теряющаяся под деревьями, и вплоть до корвета, уже погружающегося в вечернюю тень. Мы прибыли во французское владение и встретили "Артемис", уже более года одиноко мокнущую на этом забытом рейде!
[«Зеле» и «Астролябия» – корабли, на которых Дюмон-Дюрвиль в 1837[ch8210]40 гг. совершил экспедицию в Антарктику. – П.К. ]

L'isolement des Marquises, joint [ch224] l'avantage d'y pouvoir rallier l’Art[ch233]mise, avait d[ch233]sign[ch233] ce point de rendez-vous au choix des amiraux. Nous devions donc y attendre les navires arrivant de Valparaiso, et l'on concevra sans peine que ce d[ch233]lai, regrettable d'ailleurs, ait [ch233]t[ch233] bien employ[ch233] par chacun, car il permettait d'[ch233]tudier [ch224] loisir les curieuses peuplades de l'Oc[ch233]anie dans celui de tous les archipels o[ch249] leur existence a [ch233]t[ch233] le moins d[ch233]figur[ch233]e par le contact europ[ch233]en. Le voyageur qui passe d'une civilisation [ch224] une autre s'aper[ch231]oit le plus souvent que la forme des choses qui l'entourent s'est modifi[ch233]e plut[ch244]t que le fond, et que, pour changer de climat, l'homme ne change pas de nature. Par quels myst[ch233]rieux desseins de la Providence en a-t-il [ch233]t[ch233] autrement dans ces [ch238]les? Quelles [ch233]taient ses vues en dotant cette race d'instincts oppos[ch233]s aux n[ch244]tres, et en la pla[ch231]ant dans un milieu qui renverse toutes nos id[ch233]es du bien et du mal, du juste et de l'injuste? Ainsi, lorsque partout ailleurs l'homme est courb[ch233] sous la dure loi qui le condamne [ch224] ne manger de pain qu'[ch224] la sueur de son front, pourquoi ici le plus f[ch233]cond des climats semble-t-il complice de sa paresse, en ne le for[ch231]ant qu'[ch224] [ch233]tendre la main pour cueillir les fruits qui composent sa nourriture? Pourquoi sa moralit[ch233] n'est-elle plus la n[ch244]tre, ou, pour mieux dire, pourquoi toute notion de moralit[ch233] lui semble-t-elle [ch233]trang[ch232]re? Enfin, et peut-[ch234]tre est-ce l[ch224] la plus inexplicable, de ces anomalies, pourquoi ignore-t-il le sentiment de la famille, ce lien [ch224] la fois aust[ch232]re et doux qui semble la forme naturelle et n[ch233]cessaire de toute soci[ch233]t[ch233] naissante (*) ? Graves probl[ch232]mes dont nous ne rechercherons pas ici la solution, mais qui, l'on en conviendra, sont de nature [ch224] rendre moins absolue notre confiance dans nos id[ch233]es civilisatrices, ainsi que notre admiration pour les besoins factices que nous cr[ch233]ent des lois de convention.
Изоляция Маркизских островов, вкупе с возможностью присоединить к эскадре "Артемису", определила выбор адмиралами этого места для встречи кораблей. Здесь мы должны были поджидать корабли из Вальпараисо, и понятно, что эта досадная задержка была обращена и в пользу, так как позволяла изучить на досуге интересные племена Океании именно на том архипелаге, где их существование было наименее искажено контактом с европейцами. Путешественник, попадая в другую цивилизацию, обычно замечает, что все окружающее меняется кореным образом, и что человеческая природа с переменой климата не меняется. Но какими неисповедимыми путями Провидения оказался человек на этих островах? К чему оно стремилось, наделяя эту расу инстинктами, противоположными нашим, и помещая ее в среду, которая переворачивает наши представления о добре и зле, о справедливости и несправедливости? И если повсюду человек угнетен непреложным законом, обрекающим его есть хлеб только в поте лица своего, почему здесь самый плодородный климат потворствует его лени, оставляя труд только протянуть руку за плодом, составляющим его пищу? Почему его мораль не совпадает с нашей, или, вернее, почему любое понятие морали ему чуждо? Наконец, пожалуй, самая необъяснимая из этих неправильностей, почему ему неведомо чувство семьи, этих строгих и приятных связей, которые кажутся естественным и необходимым элементом любого зарождающегося общества (*)? Серьезные проблемы, которые мы здесь решить не беремся, но которые, приходится согласиться, несколько развенчивают уверенность в непреложности наших цивилизаторских идей, так же как и наше поклонение искусственным потребностям, навязанным общепринятыми условностями.
(*) Это, бесспорно, один из самых характерных обычаев этих племен. Общность детей, возведенная в систему, там заменяет семью, и отказ язычников от права на собственного ребенка окончателен. Каков может быть мотив этого неслыханного отвержения законов природы, неизвестного соседним архипелагам? На все подобные вопросы житель маркизских островов отвечает только, что так было всегда. (Примечание дю Айи.)

De tous les Oc[ch233]aniens, le Kanak des Marquises est peut-[ch234]tre, nous l'avons dit, celui qui, en raison de sa position [ch233]cart[ch233]e, a le moins eu affaire aux navires europ[ch233]ens, et c'est par suite un de ceux qui ont le mieux gard[ch233] l'originalit[ch233] de leur physionomie primitive. Sauf quelques-uns de nos vices, qui se sont trouv[ch233]s plus particuli[ch232]rement [ch224] sa convenance, et dont il s'est naturellement tout d'abord empar[ch233], l'ivrognerie par exemple, il a soigneusement conserv[ch233] les traditions de ses p[ch232]res. La bizarre et myst[ch233]rieuse f[ch233]odalit[ch233] [ch224] laquelle il ob[ch233]issait il y a cent ans r[ch232]gne encore aujourd'hui dans toutes les vall[ch233]es (1) . La religion n'a subi d'autres changemens que la suppression au moins partielle des rites sanglans que lui imposait notre, voisinage; l'interdiction sacr[ch233]e du tabou s'[ch233]tend aujourd'hui, comme jadis, sur tout objet anim[ch233] ou non, [ch224] la volont[ch233] des chefs ou des pr[ch234]tresses, et certes le r[ch244]le de ces na[ch239]ves druidesses du XIXe si[ch232]cle n'est pas le type le moins curieux de cette soci[ch233]t[ch233] [ch233]trange (*) . Aussi, l'avouerai-je? jamais il ne m'est arriv[ch233] d'[ch234]tre t[ch233]moin d'une de ces f[ch234]tes qui, sous le nom de ko-hi-ka, r[ch233]unissent les populations d'une ou de plusieurs vall[ch233]es, sans m'attendre [ch224] voir s'accomplir quelque redoutable myst[ch232]re. Au milieu d'un cercle de Kanaks assis par terre, un guerrier aux formes nues et athl[ch233]tiques, [ch224] l'[ch233]paisse chevelure relev[ch233]e en [ch233]ventail, commen[ch231]ait lentement une danse que les spectateurs accompagnaient, les uns par les sons cadenc[ch233]s du tam-tam creus[ch233] dans un tronc d'arbre, les autres du bruit de leurs mains qu'ils frappaient soit entre elles, soit plus bruyamment encore sous leurs aisselles, en m[ch234]me temps que tous se r[ch233]unissaient dans le plaintif refrain d'un chant nasillard et monotone. Au bout de quelques instans, un second danseur se levait; les chants, les gestes s'animaient; la pantomime guerri[ch232]re des deux principaux acteurs devenait plus significative. A peine l'un d'eux se retirait-il haletant, qu'il [ch233]tait remplac[ch233] par l'un des spectateurs. Peu [ch224] peu les physionomies quittaient le masque d'indiff[ch233]rence qui leur est habituel pour prendre une expression dont le sens n'[ch233]tait pas douteux, et certes il ne fallait pas alors grand effort d'imagination pour se figurer, [ch224] quelques pas de l[ch224], un malheureux prisonnier attendant le coup du boucher [ch224] c[ch244]t[ch233] du feu destin[ch233] [ch224] le r[ch244]tir. Absente ou pr[ch233]sente en effet, on sent que l'anthropophagie reste toujours pour ces peuples une coutume inn[ch233]e [ch224] laquelle nous les for[ch231]ons de renoncer, sans pour cela les convaincre en rien de l'excellence de nos principes (*) , et j'ajouterai que lorsqu'on cherche [ch224] obtenir d'eux quelques d[ch233]tails sur ce point scabreux, ils se renferment invariablement dans la n[ch233]gative la plus opini[ch226]tre.

Возможно, из всего населения Океании, маркизские канаки, как мы уже сказали, по своей удаленности, меньше всего общались с европейскими кораблями и вследствие этого лучше других сохранили особенности своего первоначального облика. Если не считать некоторых наших пороков, которые всегда перенимаются в первую очередь, как например пьянство, они бережно сохранили традиции своих отцов. Странный и загадочный феодализм, которому они повиновались сто лет тому назад, господствует и сегодня во всех долинах (*). Религия подверглась некоторым изменениям, по крайней мере частичному отказу от кровавых ритуалов, под влиянием нашего соседства; но табу - священный запрет - сегодня распространяется, как и ранее, на любой предмет, одушевленный или нет, по велению вождя или жрицы, и конечно роли этой наивной друидессы XIX-ого века, не самый безынтересный тип этого странного общества (*). Также, сказать правду? мне так и не довелось быть свидетелем праздника ko-hi-ka, который собирает население одной или нескольких долин, и я не мог видеть как происходит некое грозная таинство. Канаки садятся в круг, а в середине воин атлетического сложения, с обнаженными формами, с густой шевелюрой вздыбленной веерообразно, медленно начинает танец, который зрители сопровождают, одни ритмичными звуками тамтама, выдолбленного из древесного чурбана, другие хлопками рук, либо ладонь о ладонь, либо еще звонче по бокам под мышками, и в то же время все вместе подтягивают жалобный припев, гнусавый и монотонный. Через несколько минут встает второй танцор; пение и жесты становятся живее; а воинственная пантомима двух главных актеров делается все выразительнее. Едва один из них уходит выдохшись, как его подменяет кто-нибудь из зрителей. Понемногу физиономии оставляют маску равнодушия, присущую им обыкновенно, и принимают выражение, значение которого не вызывает сомнений, и конечно, не требуется большого напряжения фантазии, чтобы представить, как в нескольких шагах поодаль несчастный пленник ожидает удара мясника, а рядом разведен костер, чтобы его жарить. Чувствуется, что людоедство, воображаемое или настоящее, будет всегда оставаться для этих народов природным обычаем, от которого мы их стараемся отучить, а для этого как-то убедить в превосходстве наших принципов (**), и я добавлю, что, когда мы пытались выпытать у них подробности по этому сомнительному пункту, они неизменно запирались в упрямом отрицании.
(*)Эти жрицы выполняют в то же самое время функции врачей, и чаще всего лечение ограничивается немногими простыми средствами, которым научил опыт, но иной раз их энергия доходит до опасной степени оригинальности. Однажды я пошел на громкие звуки тамтама и пения и увидел умирающего канака, окруженного толпой доброхотов, которые ему тщательно затыкали рот, нос и уши. Когда неизбежное случается и пациент умирает от этих избыточных мер, то делается вывод, что болезнь была неизлечима, поскольку жизнь нашла-таки способ покинуть тело, все выходы из которого были столь надежно заткнуты.
(**) Странность, которую я не берусь комментировать, заключается в том, что людоедство куда больше волнует Европу, чем европейцев, живших в Полинезии. Я знавал одного нашего миссионера, который, хоть и осуждая этот обычай, почти смирился с тем, что на некоторых религиозных праздниках канаки едят на пиру человеческое мясо, совершенно как мы едим индейку на рождество, говорил он с наивностью. Хотя сам он однажды был как никто близок к этой ужасной смерти, в плену у островитян Новой Каледонии, которые его три месяца держали на откорме, и жизнью обязан только неожиданному появлению французского корвета "Брийянт". К моменту его освобождения два других миссионера, плененных вместе с ним, уже были убиты и съедены.

Notre s[ch233]jour aux Marquises s'[ch233]coula rapidement. Toutes les tribus de l'[ch238]le tenaient [ch224] honneur de venir [ch224] tour de r[ch244]le d[ch233]filer devant les deux amiraux: aussi chaque soir voyait-on de nouveaux visiteurs appara[ch238]tre sur la cr[ch234]te de la montagne. La longue ligne de leurs flambeaux suivait lentement le sentier tortueux descendant [ch224] la plage, s'arr[ch234]tait, s'allongeait, disparaissait par instans; puis, une fois arriv[ch233]e, la tribu campait en plein air, et le lendemain, [ch224] l'heure d[ch233]sign[ch233]e, s'embarquait en tenue officielle de c[ch233]r[ch233]monie dans les canots des deux fr[ch233]gates. A bord recommen[ch231]aient les danses, accompagn[ch233]es de l'assourdissant tam-tam; les cadeaux s'[ch233]changeaient, et le lard sal[ch233] que la munificence des commandans octroyait [ch224] ces bizarres gastronomes [ch233]tait d[ch233]vor[ch233] cru s[ch233]ance tenante, au grand amusement de nos matelots. Cependant le temps s'avan[ch231]ait, l’Art[ch233]mise avait termin[ch233] ses pr[ch233]paratifs; on n'attendait plus que les navires de Valparaiso. Enfin l'Amphitrite et l’Eurydice furent [ch224] leur tour signal[ch233]es [ch224] la pointe arqu[ch233]e qui ferme la baie d'Anna-Maria, et le 3 juillet l'escadre appareillait pour les Sandwich, o[ch249] elle mouillait le 17 sur la rade d'Honolulu.

Время на Маркизах прошло быстро. Все племена острова считали за честь прийти и чередой прошествовать перед двумя адмиралами: и каждый вечер новые посетители появлялись в виду на гребне горы. Длинная цепочка их факелов медленно двигалась извилистой тропинкой вниз, к берегу, останавливалась, растягивалась, временами исчезала; затем вновь прибывшее племя располагалось открытым, а на следующий день, в назначенное время прибывали на корабль с официальной церемонией на фрегатских лодках. На борту снова начинались танцы под оглушительный тамтам; происходил обмен подарками, а соленое свиное сало, которым командующие одаривали этим необычных гурманов, съедалось прямо на месте, немало развлекая наших матросов. Между тем время шло, "Артемиса" завершила свои приготовления; ждали только кораблей из Вальпараисо. Наконец "Амфитрайти" и "Эвридиса" появились у изогнутого мыса, отделяющего бухту Анна-Мария, и 3 июля эскадра отправилась к Сандвичевым островам, где 17- го числа встала на рейде Гонолулу.

Apr[ch232]s avoir vu aux Marquises la vie oc[ch233]anienne sous sa forme la plus primitive, nous la retrouvions aux Sandwich aux prises avec le plus rude de tous les initiateurs en mati[ch232]re de civilisation, l'ardent et infatigable Yankee. L'encha[ch238]nement de circonstances qui a produit ce r[ch233]sultat est curieux. Vers la fin du si[ch232]cle dernier, la f[ch233]odalit[ch233] hawa[ch239]enne avait eu son Louis XIV dans la personne de Kamehameha Ier, dit le Grand, lequel, d'abord simple chef d'une des [ch238]les du groupe, en [ch233]tait arriv[ch233], a force de conqu[ch234]tes successives, [ch224] r[ch233]unir l'archipel entier sous sa domination. Survinrent ces agens anglais, marins et consuls, si activement [ch224] l'[ch339]uvre sur tous les points du globe; peu [ch224] peu, gr[ch226]ce [ch224] l'extension sans cesse croissante de leur influence, la monarchie, d'absolue qu'elle [ch233]tait, devint repr[ch233]sentative, et nul doute qu'au bout de quelques ann[ch233]es la dynastie constitutionnelle de Kamehameha n'e[ch251]t [ch233]t[ch233] amen[ch233]e [ch224] abriter officiellement ses th[ch233]ories gouvernementales sous le protectorat du pavillon britannique, lorsqu'un beau jour la baleine, traqu[ch233]e sur tous les points de l'Atlantique, vint se r[ch233]fugier dans les mers qui entourent les Sandwich, entra[ch238]nant apr[ch232]s elle comme une meute avide l'innombrable flotte des baleiniers am[ch233]ricains. Le pr[ch233]cieux archipel devenait ainsi le centre de cette p[ch232]che opulente qui rapporte chaque ann[ch233]e aux [ch201]tats-Unis plus d'or que tous les placers de la Californie (1) . D[ch232]s lors aussi la lutte [ch233]tait ouverte entre les deux branches de la grande famille anglo-saxonne, mais le r[ch233]sultat n'en devait pas [ch234]tre douteux; quelle que f[ch251]t la t[ch233]nacit[ch233] anglaise, d'ann[ch233]e en ann[ch233]e grandissait invinciblement l'influence rivale du Yankee, qui abandonne si rarement ce qu'elle a une fois conquis. Bref, tout devint en quelque sorte am[ch233]ricain dans les [ch238]les, si bien qu'aujourd'hui l'on peut facilement pr[ch233]voir le jour o[ch249], par la force des choses, cette nouvelle [ch233]toile viendra s'ajouter [ch224] celles qui brillent d[ch233]j[ch224] sur le yacht azur[ch233] du pavillon de l'Union.

Повидав на Маркизах океанийскую жизнь в самой примитивной форме, на Гаваях мы ее застали в борьбе с самым жестоким рассадником цивилизации, горячим и неутомимыми янки. Цепь событий, приведшая к такому положению дел, любопытна. К концу прошлого века, гавайский феодализм получил собственного Людовика XIV в лице Камеамеа I, иначе Великого, который, начав простым вождем одного из островов, после череды завоеваний объединил под своей властью весь архипелаг. Тут же появились вездесущие английские деятели, моряки и консулы; понемногу, под их все растущим влиянием, абсолютная монархия превратилась в представительную, и не сомневаюсь, что еще бы несколько лет и конституционная династия Камеамеа продолжала бы официально свое правление, но под под протекторатом английского флага; но в один прекрасный день киты, на которых охотятся по всей Атлантике [при чем тут Атлантика? - П.К.], пришли искать убежища в морях, омывающих Гаваи, а за ними, как алчная свора, бесчисленный флот американских китобойцев. Так драгоценный архипелаг стал центром этого прибыльного промысла, ежегодно приносящего Штатам золота больше, чем все калифорнийские прииски (*). И с этого времени началась борьба между двумя ветвями большой англо-саксонской семьи, но исход борьбы не оставляет сомнений: каково бы ни было английское упорство, противостоящее влияние янки растет год от года, а они редко отказываются от однажды завоеванного. Словом, все на островах американизировалось, так что теперь нетрудно предсказать: неизбежно настанет день, когда эта новая звезда пополнит ряды уже сверкающих на лазурном поле флага US.
(*) Eжегодный доход от китового промысла в Тихом океане оценивается в 60 миллионов франков, а число судов, им занятых, около 300. Подавляющее большинство из них (258 из 275)американские, и возможно, кто-то удивится, узнав, что Франция в этом списке занимает вторую строку, хотя разрыв с лидером снижает кажущуюся значимость позиции (10 из 275). В 1852 г. было добыто около 500,000 баррелей жира и более 5 миллионов фунтов китового уса. Если вообразить, что команды этого флота составляют 10,000 матросов, и что все эти суда ежегодно прихдят на Гаваи, главным образом в Гонолулу, то становится понятно развитие и богатство, принесенные порту этой массой потребителей, жаждущих потратить только что полученные деньги. Остров Оаху местные называют не иначе как "Золотой остров", а доход гавайского правительства, составлявший в 1846 г. только 400,000 франков, поднялся к 1863 г. до цифры 2,193,500 франков.

Il est hors de doute que ce sera là une conquête à laquelle devront applaudir tous les esprits éclaires, sans distinction de nationalité; mais il est pénible d'ajouter que le premier possesseur auquel a été départi ce sol fertile ne sera pas témoin de son ère de prospérité. Du jour en effet où est arrivée la race blanche, a commencé pour l'Hawaïen cette rapide dépopulation qui presque partout a sévi si impitoyablement sur les races primitives : au contact de la civilisation. Déjà en 1823 les 300,000 habitans qui peuplaient l'archipel lors des voyages du capitaine Cook étaient, réduits ai 140,000, et vingt ans après, lorsque nous nous y trouvions, un recensement récent n'accusait plus que la moitié de ce dernier chiffre, 70,000 âmes! Où faut-il chercher la cause de cette effrayante progression décroissante? Lorsqu'au XVe siècle l'Espagnol du Nouveau-Monde faisait mourir à la peine l'Indien qu'il avait asservi, cet abus de la force expliquait le phénomène au moins en partie. Ici rien de semblable; l'Américain n'est point encore maître nominal, et, le fût-il du reste, tous ses instincts l'éloigneraient de l'égoïste indolence qui s'enrichit par le travail d'autrui; tout au plus, à le voir ici s'abandonner à l'activité fébrile de sa nature, comme s'il était déjà chez lui, pourrait-on l'accuser d'indifférence envers les populations qu'il se sent appelé à remplacer. Aussi est-ce plus haut que l'on doit chercher la eau: se dont il s'agit. Parfois l'on rencontre dans l'histoire des peuples une de ces races que le doigt de Dieu semble avoir marquées pour disparaître : nulle guerre pourtant, nulle épidémie, nulle mortalité excessive n'est signalée, mais un fléau plus redoutable encore est l'instrument du décret fatal, et l'universelle loi de reproduction n'existe plus pour la nation condamnée. Ainsi de l'Hawaïen, dont la race, frappée de stérilité, est déjà, on peut le dire, plus d'à demi éteinte, à tel point que sur 80 femmes mariées, 39 seulement sont mères, et qu'on ne compte que 19 enfans dans les 20 familles principales de chefs! Et cela, tandis que sur le même sol, 9 familles de missionnaires protestans ont à elles seules 62 enfans (1) !

Вне сомнения, этому завоеванию, будут аплодировать все просвещенные умы, независимо от национальности; но с грустью добавим, что исконные хозяева этих земель уже не застанут эры процветания. День прибытия на Гавайские острова белых людей, стал днем начала вымирания, которое косит аборигенов повсюду, где они соприкасаются с цивилизацией. Капитан Кук оценивал население в 300 тысяч; уже в 1823 году оно сократилось до 140 тыс., а спустя двадцать лет, когда мы там были, последняя перепись выявила только половину этой численности, 70 тысяч душ! Где искать причину этой устрашающей убыли? Когда в XV-ом веке испанцы в Новом Свете истребляли порабощенных индейцев, такое злоупотребление властью хотя бы частично объясняло явление. Здесь ничего подобного нет; американцы хозяева Not Yet Rated (еще не официальные), а если бы и были официальные, их инстинкты не позволили бы им впадать эгоистичную леность, обогащаясь за счет чужого труда; всё, что мы здесь видим - как они предаются лихорадочной деятельности, свойственной их натуре, его природы, как у себя дома, и можно их обвинить только в равнодушии людям, на чьей земле они обосновались. Так отчего вымирают аборигены? Иногда кажется, при изучении истории этих народов, что перст Божий, предначертал им исчезнуть: нет ни войны, ни эпидемии, никаких сведений о повышении смертности, но еще более грозное бедствие служит орудием фатального предначертания - в обреченной нации перестает действовать всеобщий закон размножения. Более половины всей гавайской расы поражена бесплодием, из 80 замужних женщин матерями являются только 39, а на 20 семейств главных приходится только 19 детей! И это в то время как на той же земле в 9 семьях протестантских семьям миссионеров детей насчитывается 62 (*)!
(*) Рапорт capitaine de frégate Делаплена, капитана корвета «Брийянт».

C'est à cette race à l'agonie que les missionnaires protestans, comme pour l'assister à ses derniers momens, sont venus apporter la religion chrétienne, et s'il faut reconnaître d'une part qu'ils ont rendu quelques services incontestables, il est impossible de nier de l'autre qu'ils n'aient, en partie au moins, manqué leur but par l'absence complète d'affection inspirée aux indigènes. Aux yeux de l'Hawaïen en effet, la mission n'est qu'une maîtresse austère, disposant souverainement de la force, régnant par les châtimens, ennemie impitoyable de l'existence heureuse et oisive que Dieu semble avoir départie à sa race, et ne se préoccupant en rien de concilier les idées qu'elle veut introduire avec les habitudes séculaires qui y sont si diamétralement opposées. Qui croirait par exemple que la sévère discipline du dimanche protestant ait été transportée aux Sandwich dans toute sa rigueur, et que les plus innocentes récréations de ce jour de repos y soient aussi formellement interdites qu'elles pourraient l'être dans la puritaine Angleterre? Aussi, comme pour se préparer à cette pénitence, pendant toute la journée du samedi les rues sont-elles remplies de femmes à cheval parcourant la ville en tous sens à bride abattue, et laissant flotter au vent les guirlandes de fleurs dont elles sont parées, ainsi que les larges bandes d'étoffes aux vives couleurs dont elles s'entourent la taille et les jambes; puis le lendemain tout est fermé par ordre, et hors des heures affectées au service divin, nul ne paraît dans les rues désertes. La religion ainsi présentée de vient pour le néophyte peu convaincu un véritable objet de terreur, dans lequel il ne voit qu'un moyen de domination et non une école de charité et d'amour. Ajoutons que la position temporelle du missionnaire ne peut que le confirmer dans cette idée, et en cela je ne veux pas parler de l'opulente et facile existence qu'il s'est créée, existence qui forme avec la pauvreté de la mission catholique un contraste dont peut s'honorer cette dernière, mais de sa position politique et de la toute-puissante influence qu'il exerce sur le roi et ses ministres. Un résultat assez singulier de cette omnipotence a été de rendre le missionnaire, même américain, ennemi déclaré de l'annexion, qui serait en effet la ruine nécessaire de son autorité actuelle.

В то время как эта раса агонизировала, протестантские миссионеры, вместо того чтобы подать ей помощь в последние минуты, яились принести им христианскую религию, и если надо признать, с одной стороны, что они сослужили в чем-то полезную службу, невозможно отрицать, с другой стороны, что добиться привязанности местного населения им не удалось. Действительно, в глазах гавайцев миссия - это строгая хозяйка, сильная, повелевающая и наказующая, беспощадная противница счастливого и праздного существования, которым Бог одарил эту расу; она и не стремится к примирению идей, а хочет продолжать вековую практику, диаметрально противоположную местным понятиям о счастье. Как можно было насаждать на Гаваях суровую дисциплину протестантского воскресенья и запретить самые невинные развлечения выходного дня с такой же строгостью, как это бывало в пуританской Англии? И, словно бы готовясь к этому покаянию, весь субботний день улицы заполнены женщинами на лошадях, носящимися по городу туда и сюда во весь опор, и вьются по ветру гирлянды цветов, которыми они украшены, и широкие полосы разноцветной ткани, повязанных на талии и ноги; затем, на следующий день, все закрыто по приказу, и никто не выходит на пустынную улицу, не считая часов, предназначенных для церковной службы. В таком виде религия представляется неофиту просто объектом страха, в котором он видит только орудие власти, а не школу милосердия и любви. Добавим, что временное положение миссионера может только подтвердить эту идею, и здесь говорю не о легкой и безбедной жизни, которая у него [протестантского миссионера] создалась, в контраст с бедностью католической миссии, чем эта последняя может гордиться, но о его политической позиции и всесильном влиянии на короля и его министров. Довольно странный результат такого всемогущества заключается в том, что миссионеры, даже американские, открыто противятся аннексии, которая неизбежно разрушит их нынешнюю власть.
[Во время стоянки в Гонолулу союзные адмиралы устроили праздник для двора и столичного светского общества. После катания по заливу, парада кораблей и мессы на палубе фрегата «Форты» играл оркестр и предполагались танцы. Но было воскресенье, и никто из дам так и не отважился преступить протестантское «табу» – все отказались танцевать, ссылаясь на «морскую болезнь». В общем, конфуз вышел. Американский консул Дэвид Грегг посвятил этому эпизоду целую страницу своего дневника; вот и дю Айи тоже. – Прим. П. К.]

Si curieuse que fut cette étude de l'action civilisatrice sur la vie océanienne, l'arrivée de la frégate anglaise la Pique ne tarda pas à tourner les idées vers un but plus pressant, et l'escadre, se trouvant dès lors au complet, reprenait définitivement le 25 juillet sa route vers le nord. La relâche à Honolulu avait surtout été motivée par l'espoir de recueillir dans ces îles, en questionnant les baleiniers, quelques données relatives aux mouvemens des navires ennemis; tout ce que l'on apprit à cet égard fut que la Diana avait quitté les Sandwich, avec la notification officielle de la guerre, dix-huit jours avant notre arrivée dans ces parages. On avait certainement perdu jusque-là un temps d'autant plus regrettable qu'il n'avait fourni aucune indication nouvelle sur les projets des Russes, auxquels on laissait ainsi tout le bénéfice d'une avance précieuse. Ayant appris la déclaration de guerre le 7 mai, les alliés auraient pu se trouver vers le 15 juin aux Sandwich avec deux frégates, une corvette, un brick et un vapeur, force assurément bien suffisante pour parer aux premières éventualités, surtout avec la certitude de recevoir promptement comme renfort une frégate et deux grandes corvettes. Outre la chance de capturer la Diana, chance possible, comme on vient de le voir, on était ainsi presque assuré d'arriver dans le nord avant que l'Aurora eût pu préparer ses moyens de défense. Toutefois cette perte de temps devenait nécessaire du moment que l'on s'arrêtait au parti d'attendre les navires de Valparaiso.
Как ни занимательно изучать влияние цивилизации на жизнь Океании, прибытие британского фрегата "Пик" сразу развернуло мысли к более насущным задачам, и эскадра, теперь уже в полном составе, 25 июля наконец продолжила свой путь на север. Задержка в Гонолулу была мотивирована главным образом надеждой собрать на этих островах, путем опроса китобойцев, какие-либо данные о движении неприятельских кораблей; все, что удалось узнать - что "Диана" покинула Гаваи, когда было получено официальное извещение о войне, за восемнадцать дней до нашего прихода в эти воды. Потеря времени была тем досаднее, что не дала никакого нового намека на планы русских, и вся эта потеря пошла в пользу русских. Узнав о начале войны 7 мая, союзники могли бы оказаться на Гаваях уже 15 июня, с двумя фрегатами, корветом, бригом и пароходом, сила явно достаточная для первого возможного столкновения, тем более в уверенности скорого подкрепления в виде фрегата и двух больших корветов. Помимо шанса захватить "Диану", как мы только что видели, вполне реального шанса, мы почти наверняка дошли бы на север прежде, чем "Аврора" сумела подготовиться к обороне. Но эта потеря времени стала не избежно в тот момент, как было решено дожидаться кораблей из Вальпараисо.

Cette réunion de forces permettait d'ailleurs aux deux amiraux de détacher sans inconvénient une couple de croiseurs sur les côtes de Californie, pendant qu'eux-mêmes se dirigeraient vers les possessions russes avec le reste de l'escadre. La crainte de voir inquiéter notre commerce préoccupait en effet de nouveau plus que de raison les deux commandans, par suite de bruits peu fondés de corsaires ennemis. En somme, on le voit, la campagne ne commençait réellement qu'à cette date du 25 juillet, puisqu'alors seulement on se dirigeait définitivement vers ces établissemens russes du nord dont nous avions jusque-là si peu entendu parler.

Объединение сил позволило адмиралам безболезненно выделить пару кораблей для крейсирования к берегам Калифорнии, в то время как сами они поведут остальную эскадру к русским владениям. Угроза нашей торговле, в действительности преувеличенная, волновала волновала обоих командующих по причине малоосновательных слухах о неприятельских корсарах. Итак, по-настоящему кампания началась только 25 июля, когда мы наконец направились к этим северным русским поселениям, о которых мы так мало до этого слышали.

II.

Lorsqu'en jetant les yeux sur une mappemonde, on compare la péninsule du Kamtchatka et les îles britanniques, ce n'est pas sans étonnement que l'on constate outre les deux pays une analogie de situation géographique et une presque égalité de superficie. Ils n'ont du reste aucun autre point de ressemblance. D'une part, en effet, les innombrables vaisseaux du plus riche commerce maritime du globe et vingt-cinq millions d'hommes nourris par les produits d'un sol fertile; de l'autre, une terre ingrate, ensevelie sous les neiges pendant huit mois de l'année, et ne suffisant pas même aux besoins de quelques milliers d'habitans qui y vivent misérablement. Deux degrés d'élévation dans le pôle suffisent à changer la jurisprudence, a dit Pascal; ici, sans différence de latitude, car les deux pays sont compris entre les mêmes parallèles, il a suffi de ces vents d'ouest, dont la féconde humidité est la providence de notre Europe occidentale, pour donner la richesse et l'abondance là où ils arrivent imprégnés des vapeurs de l'Atlantique, et pour amener au contraire une perpétuelle stérilité là où ils arrivent desséchés par leur passage sur les plaines sibériennes. L'histoire de ce pauvre pays ne remonte du reste pas bien haut, et ses premiers conquérans se réduisent à une petite troupe de seize Cosaques qui, détachée d'un poste militaire entretenu par les Russes sur l'Anadyr, pénétra en 1606, sous le commandement d'un certain Semenof Morosko, jusqu'au centre de la presqu'île. Après plusieurs autres expéditions, la soumission fut complète en 1711. Toutefois il fallut que le célèbre Behring vînt révéler le voisinage des côtes d'Amérique dans ces voyages où il périt littéralement de froid et de misère; il fallut surtout découvrir la remarquable chaîne des îles Aloutiennes, qui relie les deux continens, pour que l'on arrivât à connaître l'importance du commerce de pelleteries auquel ces pays pouvaient donner naissance. A quel prix fut fondé ce commerce? C'est ce que l'on a peine à comprendre aujourd'hui. Il faut lire dans les ouvrages de Pallas, de Coxe, de Wrangell, les récits de ces tentatives incessamment renouvelées avec une persévérance que rien ne rebutait, au milieu de dangers, de misères et de privations que compensait difficilement la richesse des bénéfices. Chaque année, un navire partait, quelquefois plusieurs, construit ordinairement avec les débris des naufrages précédons, formé de bordages que réunissaient à défaut de clous des lanières de cuir, et s'en allait, chétif et disjoint, affronter les périls et les tempêtes d'une mer inconnue: combats avec les indigènes, embûches, massacres, horreurs de la faim, et trop souvent naufrage sur la côte inhospitalière de quelque peuplade barbare, tels sont les sombres et monotones épisodes de ces voyages, qui montrent jusqu'où peut aller la singulière fascination exercée sur l'esprit humain par l'attrait du danger uni à l'appât du gain. Quel que fût du reste le mobile de ces hardis navigateurs, Tchirikof, Drusinin, Soloviof, Synd, et tant d'autres, qui pendant des années entières affrontaient ainsi obscurément la mort, ils occupent dans l'histoire maritime de leur pays une place qui doit sauver leurs noms de l'oubli, car c'est à leurs conquêtes patiemment répétées pendant plus d'un demi-siècle, avant qu'aucun Européen eût pénétré dans ces mers, que la Russie doit ses titres incontestables de propriété sur les régions qu'elle possède aujourd'hui tant en Amérique qu'en Asie. A la fin du siècle dernier seulement, ces tentatives isolées se régularisèrent par la formation de la compagnie russo- américaine et par le monopole dont l'investit l'empereur Paul Ier, monopole dont, au bout de quelque temps, le résultat fut de restreindre la vente des pelleteries à des limites qui arrêtèrent la destruction imminente des diverses espèces d'animaux chassés. Aujourd'hui ce commerce, dont l'importance ne s'élève guère à plus de 4 ou 5 millions de francs, est centralisé dans trois établissemens principaux auxquels vient aboutir le mouvement des postes secondaires. Le dernier créé de ces établissemens, Sitka ou Nouvel-Archangel, sur la côte d'Amérique, est le siège le plus important des opérations de la compagnie; le second est à Kodiak, île voisine de la péninsule d'Alaska: le troisième à Petropavlosk, ou port de Saint-Pierre et Saint-Paul, les deux patrons vénérés dont les noms se retrouvent à chaque page de l'histoire de ce pays, et sous l'invocation desquels étaient placés les deux navires de l'infortuné Behring. Ce dernier point est la résidence habituelle du gouverneur du Kamtchatka. Nous ne parlons pas ici des établissemens de la mer d'Okhotsk, restés en dehors des opérations de 1854.

Бросив взгляд на карту мира и сравнив полуостров Камчатки и Британские острова, мы не без удивления отметим аналогию в географическом положении обеих стран почти равенство в площади. Никакого другого сходства, впрочем, нет. С одной стороны - бесчисленные корабли самого богатого торгового флота планеты и двадцать пять миллионов людей, вскормленных плодами щедрой почвы; с другой стороны - тощие земли, восемь месяцев в году погребенные под снегами и недостаточные даже для потребностей нескольких тысяч бедствующих жителей. Двух градусов ближе к полюсу достаточно, чтобы изменилась юриспруденция, сказал Паскаль; здесь, разницы широт нет, поскольку обе страны уместились между одними и теми же параллелями, а дело в западных ветрах, плодотворная влажность которых является залогом благополучия нашей Западной Европы, принося вместе с парами Атлантики богатство и изобилие, и несущих вечное бесплодие туда, куда они приходят иссушенные после сибирских равнин. История этой бедной страны не такая уж древняя, и ее первопокорители сводятся к маленькому отряду из шестнадцати казаков, который, выйдя из военного поста, основанного русскими на Анадыре, проникло в 1606, под командованием некоего Семенова Морозко, в центр полуострова. После еще нескольких экспедиций, подчинение было завершено в 1711 г. Однако было нужно, чтобы знаменитый Беринг пришел на поиск берегов Америки с экспедицией, в которой он погиб буквально от холода и страданий; надо было ему обнаружить знаменательную цепь Алеутских островов, которая соединяет два континента, чтобы наконец узнали важность пушной торговли, которую эти страны могли обеспечить. Какой ценой далась эта торговля? Сегодня нам трудно это понять. Прочтите в трудах Палласа, Кокса, Врангеля об этих попытках, многократно возобновлявшихся с ничего не обещающим упорством, среди опасностей, страданий и лишений, которые вряд ли компенсируют приобретенные богатства. Что ни год, отправлялось судно, иногда несколько, зачастую построенные из обломков предыдущих кораблей, сшитые кожаными ремешками за неимением гвоздей, и уходило, утлое и хлипкое, на встречу опасностям и бурям неведомого моря: схватки с туземцами, засады, массовые избиения, ужасы голода, и частые кораблекрушения на негостеприимных берегах варварских племен - таковы мрачные и однообразные эпизоды этих походов, которые показывают, как далеко может увести странное влечение, оказываемое на человеческий разум манящей опасностью в купе с жаждой наживы. Впрочем, какова бы ни была сила, движущая этими отважными мореплавателями, как Чириков, Дружинин, Соловьев, Synd, и другие, которые годами лицом к лицу противостояли мраку смерти, они занимают в морской истории своей страны место, достойное сохранить их имена от забвения, ибо это их завоевания свершились более чем за полвека до того, как кто-либо другой из европейцев проник в эти моря, кому Россия обязана своим неоспоримым правом на нынешние владения как в Америке, так и в Азии. Только в конце прошлого столетия эти единичные попытки были урегулированы учреждением Русско-Американской компании, которой император Павел I дал монополию, а в результате спустя некоторое время объем пушной торговли был ограничен, дабы остановить неминуемое истребление многих видов животных в результате охоты. Сегодня эта торговля, значительность которой превышает 4-5 млн. франков, сосредоточена в трех главных пунктах, куда стекается товар из второстепенных факторий. Из этих трех пунктов первый и главнейший - Ситка или Ново-Архангельск, находится на американском берегу; второй - на Кадьяке, близ полуострова Аляска; третий - Петропавловск, или порт Петра и Павла, в честь высокочтимых патронов, чьи имена упоминаются на каждой странице истории этой страны и чьими именами звались два корабля злосчастного Беринга. Этот последний пункт является резиденцией губернатора Камчатки. Мы здесь не говорим пока о населенных пунктах Охотского моря, не затронутых кампанией 1854 года.

Продолжение

Voltaire se divertissait fort des quelques arpens de neige dont Fran[ch231]ais et Anglais se disputaient la possession au Canada. Si son regard avait daign[ch233] s'[ch233]tendre jusqu'aux extr[ch233]mit[ch233]s de l'Asie, vers la presqu'[ch238]le d[ch233]sol[ch233]e du Kamtchatka, il e[ch251]t sans dout[ch233] [ch233]t[ch233] bien plus [ch233]tonn[ch233] d'en voir les habitans d[ch233]fendre pendant quinze ans le sol improductif contre l'envahissement des Russes; il e[ch251]t souri sans doute en les voyant s'unir par une vaste conspiration, sorte de v[ch234]pres siciliennes, pour an[ch233]antir leurs vainqueurs, et rie succomber qu'apr[ch232]s avoir [ch233]chou[ch233] dans ce dernier effort. C'est que pour le Kamtchadale, curieux et touchant attachement, la terre qui l'a vu na[ch238]tre est favoris[ch233]e entre toutes, il en d[ch233]taille avec la plus profonde conviction les nombreux avantages, et certes nous le surprendrions fort par le sentiment de piti[ch233] que nous inspire sa mis[ch233]rable existence. Ce qu'il voit en effet dans cette existence, ce ne sont pas les sept mois d'un interminable hiver, ce n'est pas la neige qui l'affame et l'isole, ce ne sont pas en un mot les rudes et longues privations, mais les ressources par lesquelles il a plu [ch224] la Providence de lui rendre la vie mat[ch233]riellement possible. Aussi s'[ch233]tendra-t-il complaisamment sur les m[ch233]rites du sarana, de la plante qui lui tient lieu de pain et trop souvent de toute nourriture; sur l'heureux arrangement qui rend la p[ch234]che abondante dans la saison o[ch249] cette plante vient [ch224] lui manquer et r[ch233]ciproquement, et principalement sur l'universalit[ch233] d'usages du pr[ch233]cieux bouleau qui tapisse ses montagnes : de son tronc d[ch233]coule la boisson qu'il pr[ch233]f[ch232]re, son [ch233]corce au besoin apaise sa faim, et son bois devient [ch224] volont[ch233] ou l'[ch233]troite pirogue, le baidar sur lequel il ne craindra pas de s'aventurer, ou le l[ch233]ger tra[ch238]neau qui le portera sur les neiges, d'un ostrog (village) [ch224] l'autre. Enfin il n'est pas jusqu'au redoutable h[ch244]te de ses for[ch234]ts, jusqu'[ch224] l'ours, dont le Kamtchadale ne vante l'utilit[ch233], car c'est [ch224] ce bizarre professeur de botanique qu'il doit sa connaissance des simples, et les plantes qu'il prend pour rem[ch232]des sont celles auxquelles il voit s'adresser l'animal malade ou bless[ch233]. Rie qui voudra de ce na[ch239]f optimisme : pour moi, je l'avoue, ce n'est jamais sans [ch233]motion que partout je retrouve, vivace et profond, l'amour de l'homme pour sa terre natale, sentiment dont l'ind[ch233]finissable puissance, m[ch234]me au milieu des gloires d'une nature tropicale, fait, regretter au pauvre habitant du p[ch244]le l'aust[ch232]re et monotone nudit[ch233] de sa glaciale patrie.
Вольтер очень потешался над тем как французы и англичане в Канаде спорили из-за территории в несколько арпанов снега. Если бы его взгляд соизволил перекинуться на оконечность Азии, к унылому полуострову Камчатка, он, несомненно, удивился куда больше, видя, как обитатели ее на протяжении пятнадцати лет защищают бесплодную землю от вторжения русских; он наверняка бы улыбнулся при виде того, как они строят великий заговор, навроде Сицилийской вечерни, чтобы извести своих завоевателей, и смеялся бы до умаду, когда они потерпели неудачу в этой затее. Дело в том, что для камчадала, любопытного и трогательного, земля, где он рожден - лучшая изо всех земель, он подробно и с глубоким убеждением перечислит ее многочисленные достоинства, и конечно, мы его очень удивили бы чувством жалости, которую нам внушает его жалкое существование. Его не смущают в этой жизни ни семь месяцев зимы, ни снега, обрекающие его на голод и одиночество, он не замечает тягот и лишений, а видит только ресурсы, ниспосланные Провидением, чтобы сделать его жизнь вообще возможной. Он расхвалит достоинства сараны - растения, которое ему заменяет хлеб, а зачастую и вообще любую пищу; рыбное изобилие в тот сезон, когда пища сама приходит утолить его голод; и главное - березу, которая покрывает его холмы: из ее ствола вытекает его любимый напиток, ее кора утоляет свой голод, а ее ствол превращается по желанию или в узкую пирогу, байдару, на которой он не побоится пуститься в плавание, или в легкие сани, которые понесут по снегам от одного острога к другому. Наконец, его не пугает опасный обитатель здешних лесов, медведь, камчадал и его расхвалит, ибо этому своего рода профессору ботаники он обязан знанием лекарственных трав, которые ест больной или раненый животное. Можете смеяться над оптимизмом этого наивного человека; для меня же , кто захочет этого наивного человека оптимизм: меня же никогода не оставляет равнодушным встречаемая повсеместно, неискоренимая и глубокая любовь человека к родной земле, чувство, власть которого необъяснима, заставляющая полярного жителя даже посреди буйства тропической природы тосковать о суровой и однообразной наготе холодной родины.

On h[ch233]site presque [ch224] parler de la curieuse population du Kamtchatka, lorsque l'on songe que son chiffre n'atteint pas celui de la plus petite ville de nos pays. En 1820, un recensement, probablement inf[ch233]rieur [ch224] l[ch224] v[ch233]rit[ch233], accusait pour toute la presqu'[ch238]le 2,760 habitans, dont 1,260 Russes (1) ; mais, en portant m[ch234]me ce nombre [ch224] 4,000 avec M. le capitaine de vaisseau Dupetit-Thouars, en faisant [ch233]galement la part de la st[ch233]rilit[ch233] du pays, on n'est pas moins [ch233]tonn[ch233] d'une population aussi faible pour la vaste [ch233]tendue de terre qu'elle occupe. De l'aveu m[ch234]me des Russes, il n'en a pas toujours [ch233]t[ch233] ainsi, et la seule rivi[ch232]re Kamtchatka ne r[ch233]unissait pas moins de cent seize villages sur ses bords [ch224] l'[ch233]poque de la d[ch233]couverte. Cette diminution est-elle, comme on l'a souvent pr[ch233]tendu, le r[ch233]sultat d'[ch233]pid[ch233]mies meurtri[ch232]res et des germes d'infection que les habitons contractaient dans les habitations souterraines o[ch249], selon l'expression de La P[ch233]rouse, ils se terraient comme des blaireaux pendant l'hiver? Ne serait-elle pas plut[ch244]t, au dernier degr[ch233] de l'[ch233]chelle, un nouvel exemple de la loi fatale qui condamne la race conquise [ch224] dispara[ch238]tre devant la race conqu[ch233]rante, loi dont tout [ch224] l'heure l'Hawa[ch239]en nous offrait la triste application, et dont, sur des proportions gigantesques, les deux Am[ch233]riques ont fourni la trop d[ch233]cisive confirmation? C'est ce que le manque de donn[ch233]es rend difficile de d[ch233]cider en connaissance de cause. Du reste il est juste d'ajouter que la domination des Russes, d'abord oppressive et tyrannique, s'est depuis plusieurs ann[ch233]es transform[ch233]e en un gouvernement paternel et doux, qui ne permet plus de leur attribuer aujourd'hui aucune part dans cette d[ch233]population, si tant est qu'elle continue [ch224] se manifester encore.

Не беремся точно назвать смехотворное население Камчатки, но можно думать, эта цифра не достигает населения европейского городка. В 1820 г., перепись, вероятно не очень достоверная, насчитала на полуострове 2760 жителей, из которых 1260 русских (*); но даже оценивая количество в 4000, согласно капитану Дюпти-Туару [**], и принимая во внимание бесплодие этой страны, все же удивительна такая малонаселенность такой обширной территории. По признанию русских, так было не всегда: во время первопроходцев только по берегам реки Камчатки стояло не менее ста шестнадцати деревень. Была ли такая убыль, как утверждалось, результатом моровых поветрий и микробов, заносимых жителями в подземные обиталища, куда, по выражению Лаперуза, они прятались на зиму, как барсуки в норы? Или это еще один пример фатального закона, который обрекает завоеванную расу исчезать перед лицом расы победоносной, законом, печальный пример которому нам только что показали гавайцы, а решающее и масштабное подтверждение дают обе Америки? Ответить однозначно не позволяет недостаток данных. Но справедливо будет добавить, что господство русских, поначалу деспотическое, уже несколько лет как превратилось в мягкое, отеческое правление, что уже не позволяет ставить им в вину вымирание аборигенов, буде оно еще продолжается.
(*) Другая, довольно странная графа переписи сообщает, что на полуострове в тот год обитало 2208 собак. Впрочем известна польза этих ценных животных, единственного транспорта камчадалов. (Прим. дю-Айи)
[** В сборнике «Защитники Отечества» ошибочно указано, что «Дюпти-Туар» – это название корабля. Но имеется в виду капитан Абель Обер Дюпти-Туар, посетивший Камчатку на фрегате «Venus» в 1837 г. с явно разведывательной миссией. – П.К.]

Tout portait [ch224] croire que les navires de la compagnie russo- am[ch233]ricaine, navires de grandeurs diverses, et au nombre de dix ou douze (1) , seraient r[ch233]unis sous la protection de tout ou partie de l'escadre russe, soit [ch224] Sitka, soit [ch224] Petropavlosk. D[ch232]s lors la marche des alli[ch233]s [ch233]tait toute trac[ch233]e, et, les vents d'ouest qui dominent dans ces parages devant faciliter au besoin la travers[ch233]e du Kamtchatka [ch224] Sitka, c'[ch233]tait sur Petropavlosk qu'il convenait de se diriger en quittant la rade d'Honolulu. Ce fut en effet [ch224] ce parti que l'on s'arr[ch234]ta, tout en donnant suite au premier projet d'exp[ch233]dier deux navires sur la c[ch244]te de Californie, et le 30 juillet, cinqui[ch232]me jour apr[ch232]s le d[ch233]part, les deux corvettes l’Art[ch233]mise (fran[ch231]aise) et l'Amphitrite (anglaise) recevaient l'ordre de faire route vers San-Francisco. Par le fait de cette s[ch233]paration, la division alli[ch233]e restait d[ch233]finitivement compos[ch233]e de la mani[ch232]re suivante : b[ch224]timens fran[ch231]ais, Forte, de 60 canons; Eurydice, de 30; Obligado, de 12; anglais, Pr[ch233]sident, de 50; Pique, de 46; Virago, vapeur de 220 chevaux et de 6 canons. Le сommandement en chef, par suite de l'usage g[ch233]n[ch233]ralement [ch233]tabli en pareille circonstance, [ch233]tait exerc[ch233] par l'amiral anglais Price en vertu de son anciennet[ch233] de grade.
Все позволяло полагать, что разновеликие суда Русско-американской компании, в числе десяти или двенадцати (1), должны быть собраны под защитой всей или части русской эскадры, либо в Ситке, либо в Петропавловске. С этого времени путь союзников был преопределен: поскольку западные ветры, которые господствуют в этих краях, будут попутны переходу с Камчатки в Ситку, то из Гонолулу следовало прежде направляться именно на Петропавловск. На том и порешили, но первым делом следовало послать два корабля к берегам Калифорнии, и 30 июля, на пятый пятый день по выходе из Гонолулу, два корвета - "Артемиса" (франц.) и "Амфитрайти" (англ.) получили приказ направляться к Сан-Франциско. После этого разделения союзническая эскадра осталась в следующем составе: французские корабли: "Форта", 60 пуш.; "Эвридиса", 30; "Облигадо", 12; английские: "Президент", 50 пуш.; "Пик", 46; "Вираго", пароход в 220 л.с. и 6 пуш. Главнокомандование, как подобает обстоятельствам, осуществлялось английским адмиралом Прайсом, по старшинству чина.

A mesure que l'escadre remontait vers le nord, sa navigation devenait chaque jour plus p[ch233]nible, tant [ch224] cause de la brusque transition qui faisait succ[ch233]der le froid de ces mers inhospitali[ch232]res [ch224] la ti[ch232]de temp[ch233]rature des tropiques qu'[ch224] cause des brumes intenses et continuelles qui rendaient singuli[ch232]rement fatigante la n[ch233]cessit[ch233] de ne pas se s[ch233]parer. Souvent des journ[ch233]es enti[ch232]res se passaient sans que les navires pussent s'apercevoir, si rapproch[ch233]s qu'ils fussent; les tambours, les clairons, ainsi que les tintemens r[ch233]p[ch233]t[ch233]s de la cloche, avertissaient seuls d'une proximit[ch233] dangereuse et permettaient d'[ch233]viter les abordages, en m[ch234]me temps que des coups de canon, tir[ch233]s en ordre d[ch233]termin[ch233] et [ch224] intervalles r[ch233]guliers, fixaient autant que possible les positions relatives des diff[ch233]rentes conserves. C'est par une de ces brumes froides et-[ch233]paisses que la f[ch234]te du 15 ao[ch251]t fut c[ch233]l[ch233]br[ch233]e [ch224] bord des divers b[ch226]timens, et certes, en se reportant en pens[ch233]e au temps splendide, [ch224] la temp[ch233]rature d'[ch233]t[ch233] qui accompagnent [ch224] Paris cette solennit[ch233], il [ch233]tait difficile de croire que l'on se trouv[ch226]t, comme nous l'[ch233]tions r[ch233]ellement, sur un parall[ch232]le plus m[ch233]ridional que celui de Paris. La marche des navires [ch233]tait du reste assez lente; l'impossibilit[ch233] o[ch249] [ch233]tait la Virago de les suivre sous voiles, jointe [ch224] la crainte de perdre ce pr[ch233]cieux vapeur, le seul que l'on poss[ch233]d[ch226]t, avait engag[ch233] l'amiral Price [ch224] le faire remorquer par le Pr[ch233]sident; de plus, l'absence de soleil et le manque d'observations laissaient la position de l'escadre dans une incertitude qui ne permettait d'approcher de terre qu'avec une extr[ch234]me prudence. Enfin, le 25 ao[ch251]t au soir, une voile fut signal[ch233]e [ch224] travers la pluie qui masquait l'horizon, et l'on reconnut l’Eurydice, s[ch233]par[ch233]e depuis quelques jours du reste de la division. Elle signalait la terre [ch224] dix milles, mais sans l'avoir vue assez clairement pour en fixer la position. La nuit s'annon[ch231]ait mena[ch231]ante, les grains se succ[ch233]daient lourds et rapproch[ch233]s; on ne pouvait que virer de bord pour reprendre la bord[ch233]e du large en attendant le jour, qui revint ramenant le m[ch234]me horizon born[ch233] [ch224] quelques centaines de m[ch232]tres par un imp[ch233]n[ch233]trable rideau de pluie. Ainsi se pass[ch232]rent les journ[ch233]es du 26 et du 27, dans une ignorance que ne purent dissiper les lignes indistinctes sous lesquelles, pendant de fugitives [ch233]claircies de quelques minutes, se profilait parfois confus[ch233]ment une pointe de terre. Le 28 seulement, vers quatre heures du matin, la pluie cessa, la vo[ch251]te terne et plomb[ch233]e des nuages se d[ch233]chira pour laisser para[ch238]tre un ciel d'un bleu p[ch226]le et doux, et les rayons du soleil levant [ch233]clair[ch232]rent du nord [ch224] l'ouest les cimes neigeuses des magnifiques volcans qui forment les atterrages de la baie d'Avatscha : Koriatsko[ch239], [ch233]gal en hauteur au pic de T[ch233]n[ch233]riffe; Koselsko[ch239], du crat[ch232]re duquel s'[ch233]chappe incessamment un nuage de vapeurs, et, plus pr[ch232]s du rivage, Villeuschinski, dominant de sa masse imposante les lignes tourment[ch233]es de la c[ch244]te. Aussit[ch244]t les signaux montent en t[ch232]te de m[ch226]t, toutes les voiles sont [ch233]tablies, et chacun cherche [ch224] se rapprocher de cette terre que les regards interrogeaient avidement; mais il [ch233]tait dit que nous n'[ch233]chapperions [ch224] aucune des contrari[ch233]t[ch233]s qui font de la vie du marin la meilleure de toutes les [ch233]coles de patience. Les indices pr[ch233]curseurs d'une journ[ch233]e de calme ne tard[ch232]rent pas [ch224] se manifester, les voiles retomb[ch232]rent inertes le long des m[ch226]ts qu'elles battaient lourdement au roulis, et les navires, immobiles, cess[ch232]rent d'ob[ch233]ir [ch224] l'action du gouvernail. Force [ch233]tait d'attendre au lendemain.

По мере движения эскадры к северу, плавание с каждым днем становилась тягостнее, как из-за резкого перехода от тропического тепла к холодам этих негостеприимных морей, так и из-за беспрерывных густых туманов, изнурявших опасностью разлучиться. Бывало, корабли целыми днями не видели друг друга, сколь бы близко ни находились; только барабаны, горны, удары колокола предупреждали об опасной близости и позволяли избежать столкновений, а пушечные выстрелы, даваемые в условленном порядке и с регулярным интервалом, отмечали по возможности взаиморасположение судов. В один из этих холодных, туманных дней на французских кораблях отметили праздник 15 августа, и конечно, переносясь мыслями в прекрасную летнюю погоду, свойственную для этого дня в Париже, с трудом верилось, чтомынаходимся на параллели южнее парижской. Шли мы довольно медленно; невозможность "Вираго" поспевать за парусниками, вкупе с опасением потерять этот драгоценный пароход, единственный у нас имевшийся, сподвигла адмирала Прайса распорядиться взять его на буксир "Президентом"; кроме того, отсутствие солнца и видимости оставляли положение эскадры сомнительным, что вынуждало приближаться к земле только с крайней осторожностью. Наконец, вечером 25 августа, в дождь, был замечен парус - мы узнали "Эвридису", уже несколько дней как отставшую от эскадры. Она сообщила, что видела землю в десятке миль, но не настолько отчетливо, чтобы определиться в местоположении. Ночь предвещала шторм, шквалы налетали все сильнее и чаще; оставалось только принять мористей и дождаться утра, но утро принесло ту же видимость не далее ста метров и завесу дождя. Дни 26 и 27 августа также прошли в неопределенности, которую не смогли рассеять смутные линии, возникавшие в краткие минуты просветления. Только 28-го, к четырем часам, дождь перестал, свинцовый свод облаков разорвался, показав нежно-голубое небо, и лучи восходящего солнца озарили на северо-западе снежные вершины великолепных вулканов, которые знаменуют окрестность Авачинской бухты: Корякский, равный в высоту пику Тенерифе; Козельский, из кратера которого тянется облако пара, и, ближе к берегу, Вилючинский, доминирующий своей импозантной массой над зубчатой линией берега. Взвились сигналы на мачты, поставлены все паруса, каждого манит земля, все взоры притянуты к ней; но, как говорится, не избежать нам тех препятствий, которые делают морскую жизнь лучшей школой терпения. Предвестники тихого дня не замедлили сбыться, паруса безжизненно повисли, тяжко хлопая от качки, и обездвиженные суда перестали слушаться руля. Высшие силы велели нам ждать завтрашнего дня.
[О вулканах: Козельский, конечно, дымиться не мог, а дымился Авача. Просто капитан Дюпти-Туар, главный добытчик сведений о Петропавловске, посчитал, что «Авачинский» – второе название Корякского вулкана. Так настоящий Авачинский стал для иностранцев Козельским, а настоящий Козельский остался без имени. Вулкан Тенерифе, на Канарах, имеет высоту 3710 м, что действительно близко к высоте Корякского. – П.К.]

Ce calme toutefois rendait [ch224] la Virago toute sa sup[ch233]riorit[ch233]. Nous [ch233]tions trop au large pour pouvoir [ch234]tre bien distinctement reconnus de terre; l'amiral Price se d[ch233]cide [ch224] en profiter pour tenter lui-m[ch234]me du plus pr[ch232]s qu'il lui sera possible une reconnaissance des forces de la place, et en peu d'instans le rapide vapeur laisse loin derri[ch232]re lui la fr[ch233]gate qui le remorquait la veille. L'entr[ch233]e du goulet et ses hautes murailles rocheuses ne tardent pas [ch224] se dessiner. Pour y p[ch233]n[ch233]trer, la Virago emprunte le secours d'une ruse fr[ch233]quemment employ[ch233]e [ch224] la mer, et s'avance jusque dans la rade int[ch233]rieure en arborant [ch224] sa corne les raies aux vives couleurs du pavillon am[ch233]ricain. Le port est [ch224] droite : quelques m[ch226]tures aper[ch231]ues dans le fond d'une baie, quelques maisons [ch233]parpill[ch233]es au bas de la montagne, l'ont promptement signal[ch233] [ch224] l'amiral, qui se dirige de ce c[ch244]t[ch233] avec une lenteur calcul[ch233]e. Bient[ch244]t une embarcation en sort et gouverne vers le navire, qui l'[ch233]vite au moyen de, fausses man[ch339]uvres adroitement combin[ch233]es. Enfin, au moment o[ch249] l'ennemi commence [ch224] s'inqui[ch233]ter et garnit ses batteries, [ch224] port[ch233]e desquelles se trouve d[ch233]j[ch224] le visiteur suspect, celui-ci vire brusquement de bord, et regagne [ch224] toute vapeur l'entr[ch233]e du goulet, laissant le canot russe interdit de cette myst[ch233]rieuse apparition. T[ch226]chons maintenant d'exposer en quelques mots ce qu'avait appris [ch224], l'amiral cette courte et habile reconnaissance.
Этот штиль позволил "Вираго" проявить все свое преимущество. Мы были достаточно удалены от земли, чтобы нас нельзя было отчетливо разглядеть; адмирал Прайс решил этим воспользоваться и попытаться подойти вплотную и разглядеть оборонительные силы городка; спустя немного времени пароход оставил далеко за кормой фрегат, который только вчера тащил его на буксире. Вскоре показались ворота бухты и высокие стены береговых скал. Чтобы войти, "Вираго" прибегла к хитрости, часто используемой в море, и двинулась по направлению к внутреннему рейду, подняв на мачту яркий, полосатый американский флаг. Порт - справа: в глубине бухты видны несколько мачт, несколько домов, разбросанных на подошве горы - все это тут же сообщалось адмиралу, который велел двигаться далее с нарочитой медлительностью. Скоро к пароходу с берега была направлена лодка, но тот обманным маневром уклонился от встречи. Наконец, когда неприятель забеспокоился и стал изготавливать к стрельбе батареи, в досягаемости которых уже оказался подозрительный визитер, пароход резко положил на борт и на полной скорости ушел обратно к воротам, оставив русскую лодку в недоумении. Теперь попытаемся обобщить в нескольких словах то, что узнал адмирал этой короткой, но успешной рекогносцировки.
Situ[ch233]e sous le 54e degr[ch233] de latitude, la baie d'Avatscha forme un admirable et s[ch251]r bassin int[ch233]rieur de pr[ch232]s de 10 milles de diam[ch232]tre, merveilleux joyau maritime qu'une m[ch233]prise de la nature semble avoir [ch233]gar[ch233] sur cette c[ch244]te d[ch233]serte. Assez vaste pour abriter toutes les marines du globe, elle n'est reli[ch233]e [ch224] la mer qu'au sud, par un goulet assez semblable [ch224] celui de la rade de Brest, et lorsqu'apr[ch232]s avoir franchi ce goulet on longe les terres situ[ch233]es [ch224]. droite du navire, c'est-[ch224]-dire la c[ch244]te orientale de la baie, on ne tarde pas [ch224] rencontrer le petit port de Petropavlosk, dont la description m[ch233]rite une attention particuli[ch232]re.

Расположенная под 54-ым градусом широты, Авачинская бухта образет восхитительный и безопасный внутренний бассейн около 10 миль диаметро, дивная морская драгоценность, словно по ошибке природы затерянный на этом пустынном берегу. Довольно просторная чтобы укрыть все флоты мира, она только с юга соединяется с морем узкими воротами, подобно брестскому рейду, и если, войдя в эти ворота, двинуться вдоль правого берега бухты, то скоро и повстречаешь маленький порт Петропавловск, который заслуживает пристального рассмотрения.

Que l'on se figure une sorte de cul-de-sac ouvert au sud, d'environ 1,200 m[ch232]tres de -profondeur sur 400 de large, et form[ch233] [ch224] l'ouest, comme le golfe de Californie, sauf la diff[ch233]rence d'[ch233]chelle, par une longue et [ch233]troite p[ch233]ninsule, [ch233]galement nord et sud, d'environ 150 m[ch232]tres de largeur moyenne. De l'est de cette anse part une langue de sable de 30 [ch224] 35 m[ch232]tres de large, [ch233]lev[ch233]e seulement de quelques pieds au-dessus de l'eau et se dirigeant au nord-ouest de mani[ch232]re [ch224] fermer compl[ch232]tement le cul-de-sac, dans lequel nul acc[ch232]s n'est possible que par la passe d'une centaine de m[ch232]tres situ[ch233]e entre la langue de sable et la p[ch233]ninsule. Dans ce havre, mieux ferm[ch233] qu'aucun port creus[ch233] par la main de l'homme, la fr[ch233]gate l'Aurora, de 44 canons, et la corvette la Dwina, de 12, [ch233]taient emboss[ch233]es [ch224] l'abri de la langue de sable, qui prot[ch233]geait leur flottaison comme e[ch251]t pu faire un v[ch233]ritable parapet, sans toutefois paralyser en rien leur tir. Trois batteries d[ch233]fendaient du c[ch244]t[ch233] sud, c'est-[ch224]-dire [ch224] l'entr[ch233]e du port, cette position, d[ch233]j[ch224] si forte naturellement : l'une, la plus ext[ch233]rieure, de trois pi[ch232]ces, plac[ch233]e au haut d'une falaise sur la c[ch244]te orientale; la seconde, de onze pi[ch232]ces, sur la m[ch234]me c[ch244]te, [ch224] 1,200 m[ch232]tres environ de la premi[ch232]re et [ch224] la naissance de la langue de sable; la troisi[ch232]me, de cinq pi[ch232]ces, [ch224] la pointe Shakof, formant l'extr[ch233]mit[ch233] sud de la p[ch233]ninsule (1) , c'est-[ch224]-dire en face des deux autres. Un navire ne pouvait donc venir chercher la fr[ch233]gate et la corvette russes qu'en d[ch233]filant sous le feu de ces trois batteries, dont la seconde surtout semblait particuli[ch232]rement forte, tant par le nombre de ses canons que par la solidit[ch233] de sa construction. A l'ouest, le port que nous venons de d[ch233]crire [ch233]tait masqu[ch233] par les collines de la p[ch233]ninsule, collines interrompues [ch224] la hauteur de la ville par une d[ch233]pression naturelle ou coup[ch233]e, permettant d'apercevoir les m[ch226]tures des navires russes; cette coup[ch233]e [ch233]tait d[ch233]fendue par une batterie de six pi[ch232]ces commandant la rade. Enfin, [ch224] 1,000 m[ch232]tres environ au nord de ce point, se terminait la ligne des montagnes de la presqu'[ch238]le, et l'on y avait construit au bord du rivage une batterie de cinq pi[ch232]ces, dirig[ch233]e [ch233]galement vers la rade. Selon toute probabilit[ch233], l'Aurora et la Dwina n'avaient d[ch251] conserver qu'un bord arm[ch233], ce qui, en rendant la moiti[ch233] de leurs canons disponible, leur avait permis de fournir au moins en grande partie les canons des cinq batteries que nous venons de signaler. En somme, les Russes avaient distribu[ch233] leurs moyens de d[ch233]fense avec une parfaite entente de la position, devenue, non pas imprenable, il s'en fallait, mais du moins v[ch233]ritablement difficile [ch224] forcer. De plus, l’Aurora n'[ch233]tant arriv[ch233]e que le 2 juillet avec la moiti[ch233] de son [ch233]quipage atteinte du scorbut, ils avaient d[ch251] mettre le temps [ch224] profit avec une rare activit[ch233], ce qui rendait plus regrettable encore l'avance que nous leur avions imprudemment laiss[ch233] prendre.

Представим себе карман, открытый с юга, длиной приблизительно 1200 метров, шириной 400 шириной, а с запада закрытый, словно Калифорнийский залив в миниатюре, длинным и узким «полуостровом», вытянутым с севера на юг, средней шириной 150 метров. При входе в этот карман от его восточного берега тянется песчаная коса шириной 35 метров, возвышающаяся над водой всего на несколько футов, она направлена к северо-западу и почти полностью замыкает тупик, оставляя для прохода только зазор в сотню метров, между косой и «полуостровом». В этой гавани, укрывающей лучше, чем любой рукотворный порт, стояли фрегат "Аврора", 44 пуш., и корвет "Двина", 12 пуш., сразу вплотную за косой, которая защищала их ватерлинии, как настоящий бруствер, не препятствуя притом нисколько их стрельбе. Эту позицию, уже сама по себе сильную, защищали три батареи, расположенные с юга, на входе в гавань: одна, самая отдаленная, трех пушек, поставленная на обрыве восточного берега; вторая, одиннадцати пушек, на том же берегу, приблизительно в 1200 метрах от первой в основании косы; третья, пяти пушек, на мысу Шахова, образующим южную оконечность «полуострова» (*), то есть как раз напротив двух первых. Таким образом, судно могло добраться до русского фрегата и корвета только пройдя под огнем этих трех батарей, из которых вторая казалась самой мощной, как по числу орудий, так и по надежности постройки. С западной стороны, как уже сказано, порт был закрыт холмами «полуострова», эта гряда холмов прерывалась напротив города естественным понижением или перешейком, позволяющим видеть мачты русских судов; этот перешеек был защищен батареей шести орудий, контролирующих рейд. Наконец, приблизительно в 1,000 метрах к северу от этой точки, гряда холмов заканчивалась, и там, на берегу была построена батарея пяти пуше, также настороженная к рейду. По всей вероятности, "Аврора" и "Двина" оставили пушки лишь по одному борту, передав остальные на берег, что и позволило укомплектовать большую часть только пяти батарей, тоько что нами описанных. Таким образом, русские распределили свои средства обороны с полным пониманием позиции, сделав ее если и не неприступной, но по крайней мере очень трудной для взятия. И хотя "Аврора" прибыла только 2 июля, с экипажем, наполовину пораженным цингой, они использовали время с редкой энергией, что делало еще досаднее фору, которую мы им неосторожно дали.
(*) Этот мыс назвал так г. Дюпти-Туар, капитан фрегата "Веню", в память о сердечном гостеприимстве, оказанном ему г. генерал-губернатором Шаховым. Адмирал Завойко, управляющий Камчатки в 1854, был зятем генерала Шахова. – Прим. дю Айи. [Насколько известно, В.С. Завойко был зятем барона Врангеля. – П.К.]

On pouvait s'[ch233]tonner qu'ayant si bien fortifi[ch233] les abords de la ville, ils n'eussent pas cherch[ch233] [ch224] d[ch233]fendre [ch233]galement la passe donnant acc[ch232]s dans la rade d'Avatscha : quelques canons bien dispos[ch233]s eussent en effet rendu extr[ch234]mement scabreux le passage de ce goulet long et [ch233]troit; mais le temps leur avait [ch233]videmment manqu[ch233]. Les seules traces d'aucuns pr[ch233]paratifs de ce genre [ch233]taient un commencement de construction de batterie pr[ch232]s d'un phare plac[ch233] sur la falaise formant la pointe est de l'entr[ch233]e. Une pi[ch232]ce de gros calibre, destin[ch233]e probablement [ch224] un service de signaux, [ch233]tait pourtant mont[ch233]e pr[ch232]s de ce m[ch234]me phare, mais [ch224] une [ch233]l[ch233]vation qui la rendait inefficace pour la d[ch233]fense de la passe.

Можно удивиться, почему, так хорошо укрепив подступы города, они не пытались также защитить и ворота в Авачинскую бухту: несколько хорошо расположенных орудий сделали бы крайне проблематичным преодоление этого узкого и длинного прохода; но очевидно, время не позволило этим заняться. Остались следы начинавшегося строительства батареи близ маяка, расположенного на обрыве мыса у входа. Впрочем, одна крупнокалиберная пушка рядом с маяком имелась, вероятно, для сигнальной цели, но стояла на такой высоте, что защищать проход не могла.

Rentr[ch233] de sa reconnaissance sur la Virago assez tard dans la soir[ch233]e, l'amiral Price s'[ch233]tait entendu pendant la nuit avec l'amiral Despointes, et le lendemain 29 ao[ch251]t, d[ch232]s que la brise du large eut succ[ch233]d[ch233] au calme des premi[ch232]res heures de la matin[ch233]e, le signal fut fait de former la ligne de bataille. Les navires s'inclinent sous la brise qui fra[ch238]chit et s'engagent dans le goulet, les couleurs hiss[ch233]es, en d[ch233]filant sous le phare, dont le canon les salue d'un boulet inoffensif. Bient[ch244]t se d[ch233]ploie le splendide panorama de la baie, dont la v[ch233]g[ch233]tation contraste avec l'[ch233]clatante blancheur des pics neigeux qui la dominent. Enfin [ch224] quatre heures l'escadre laisse tomber l'ancre dans l'ordre prescrit devant l'entr[ch233]e du port de Petropavlosk, accueillie par une d[ch233]charge g[ch233]n[ch233]rale de l'artillerie russe (1) . Cette d[ch233]charge, vu la distance, ne pouvait avoir d'autre r[ch233]sultat que de nous r[ch233]v[ch233]ler imm[ch233]diatement les positions des diverses batteries. Il [ch233]tait trop tard pour rien commencer, et le reste de la journ[ch233]e fut employ[ch233] [ch224] compl[ch233]ter les divers pr[ch233]paratifs de combat, en m[ch234]me temps que le soir un conseil r[ch233]unissait [ch224] bord de la fr[ch233]gate Pr[ch233]sident les deux amiraux et les commandans des six navires. On s'arr[ch234]ta au parti de commencer l'attaque par la batterie de cinq pi[ch232]ces construite [ch224] l'entr[ch233]e du port sur l'extr[ch233]mit[ch233] sud de la p[ch233]ninsule, batterie que nous avons d[ch233]sign[ch233]e sous le nom de Shakof. Les deux fr[ch233]gates amirales se r[ch233]servaient cette attaque, pendant laquelle la Pique devait [ch233]teindre le feu de la petite batterie de trois pi[ch232]ces, dite du Cimeti[ch232]re. Aussit[ch244]t cette derni[ch232]re r[ch233]duite au silence, un d[ch233]tachement des compagnies de d[ch233]barquement devait s'en emparer, enclouer les canons, et briser les aff[ch251]ts. Les amiraux avaient born[ch233] leurs premiers projets [ch224] ce peu de dispositions simples et bien entendues, se r[ch233]servant d'agir ensuite selon la tournure que prendraient les [ch233]v[ch233]nemens. On devait du reste op[ch233]rer d[ch232]s le lendemain, et, apr[ch232]s avoir consacr[ch233] la premi[ch232]re partie de la matin[ch233]e [ch224] faire faire par les embarcations les reconnaissances les plus importantes, vers onze heures, l'amiral Price vint annoncer [ch224] bord de la Forte son intention d'engager l'action sans plus attendre. Les signaux flottent au haut des m[ch226]ts, la Pique commence le mouvement, d[ch233]rape et s'amarre le long du vapeur; d[ch233]j[ch224] les remorques sont envoy[ch233]es [ch224] bord de la Forte, lorsque tout pr[ch233]paratif est brusquement suspendu; un canot anglais am[ch232]ne le commandant de la Pique [ch224] bord de la fr[ch233]gate fran[ch231]aise, et l'amiral Despointes se dirige aussit[ch244]t vers le Pr[ch233]sident. L'amiral anglais venait de se tirer un coup de pistolet dans la r[ch233]gion du c[ch339]ur.

Возвратясь с рекогносцировки на "Вираго" поздно вечером, адмирал Прайс в течение ночи совещался с адмиралом Депуантом, и следующим днем 29 августа, едва утренний штиль сменился бризом с моря, был подан сигнал строиться в боевую линию. Корабли наклонились под свежеющим ветром и вошли в устье бухты, с поднятыми флагами; орудие маяка "приветствовало" их безобидным ядром. Вскоре развернулась великолепная панорама бухты, растительная зелень оттеняла яркую белизну господствующих снежных пиков. Наконец, в четыре часа эскадра стала на якоря в условленном порядке напротив входа в Петропавловскую гавань и вызвала на себя залпы всей русской артиллерии (*). Эти залпы, по дальности расстояния, не могли иметь для нас другого результата кроме как обнаружение расположения батарей. Было уже поздно что-то начинать, и остаток дня был использован для дальнейших боевых приготовлений, а вечером на борту фрегата "Президент" собрались на совет оба адмирала и капитаны шести кораблей. Было решено начать атаку с пятипушечной батареи, стоящей при входе в гавань на южной оконечности "полуострова", батареи, которую обозначили под именем Шахова. Эту атаку взяли на себя два адмиральских фрегата; в то же время "Пик" должен был подавить огонь маленькой трехпушечной батареи, назовем ее Кладбищенской. Сразу как эта последняя замолкнет, ее захватит десантный отряд, заклепает орудия и разобьет лафеты. Этими немногими, простыми и вполне понятными указаниями адмиралы ограничели ближайший план, оставляя за собой право действовать далее соответсвенно развитию событий. Дело предполагалось начать следующим днем; с утра лодки ходили на более тщательную разведку, и затем, в одиннадцать часов, адмирал Прайс прибыл на борт "Форты" сообщить о своем намерении начинать сражение не медля более. На мачтах поднялись сигнальные флаги, "Пик" подошел и закрепился к пароходу справа; уже буксирные концы были переданы на "Форту", когда внезапно всякие приготовления были прекращены; на французский фрегат гребет английская лодка с капитаном "Пика", и тут же адмирал Депуант спешит на "Президент". Английский адмирал только что выстрелил из пистолета себе в сердце.
(*) Прежде чем излагать нижеследующие факты, позволим себе сказать о форме, в которой мы их представляем, иногда скрупулезной. Будь это просто неизвестные факты, мы могли бы ограничиться тем, что обрисовали бы их в общих чертах; но дело обстоит иначе. Увы, сражение 4 сентября было оценено с суровостью, которая выставляет в ложном свете поведение экипажей союзнической эскадры; нам долг справедливости велит входить в детали, достаточно подробные, чтобы воссоздать события в точности, от чего зависит, можно сказать, реабилитация военной чести наших моряков.

Il serait difficile de peindre la douloureuse consternation o[ch249] ce triste [ch233]v[ch233]nement plongea chacun [ch224] bord des navires tant fran[ch231]ais qu'anglais. Par sa constante affabilit[ch233], par ses rares et pr[ch233]cieuses qualit[ch233]s, par son tact exquis dans l'exercice d'un commandement que rendait plus d[ch233]licat la r[ch233]union des deux pavillons, l'amiral Price s'[ch233]tait concili[ch233] le respect et la sympathie de tous, et certes personne dans les [ch233]quipages n'avait pu pr[ch233]voir une aussi funeste r[ch233]solution. Quant aux officiers, qui l'approchaient de plus pr[ch232]s, ils avaient cru remarquer en lui depuis quelque temps un changement moral dont ils s'inqui[ch233]taient, sans soup[ch231]onner pourtant le tragique d[ch233]no[ch251]ment qui en devait [ch234]tre la cons[ch233]quence. Nous avons dit les incertitudes et les lenteurs qui avaient marqu[ch233] le d[ch233]but de la campagne : tout en s'abandonnant [ch224] cette irr[ch233]solution qui formait trop le fonds de son caract[ch232]re, l'amiral la reconnaissait, la condamnait, et d[ch232]s la fin de la rel[ch226]che aux Marquises il regrettait am[ch232]rement le mois qu'il y avait perdu. Son agitation d'esprit augmenta, lorsque plus tard aux Sandwich il put mesurer toute l'avance qu'il avait laiss[ch233] prendre aux fr[ch233]gates russes. La pens[ch233]e d'avoir [ch224] rendre compte de sa conduite [ch224] un gouvernement peu habitu[ch233] [ch224] pardonner l'insucc[ch232]s l'obs[ch233]da de plus en plus, surtout lorsqu'[ch224] l'arriv[ch233]e devant Petropavlosk la perspective de la lutte lui montra la possibilit[ch233] d'un revers dont il se verrait [ch224] double titre imputer le bl[ch226]me. A partir de ce jour, le tourment de la responsabilit[ch233] ne lui laissa plus de repos. La force tr[ch232]s r[ch233]elle de la place prit [ch224] ses yeux des proportions formidables; non-seulement l'emporter lui parut plus que douteux, mais, m[ch234]me dans cette hypoth[ch232]se, un succ[ch232]s obtenu par des moyens purement maritimes lui sembla ne pouvoir [ch234]tre achet[ch233] qu'au prix de pertes graves en hommes, et surtout d'avaries peut-[ch234]tre impossibles [ch224] r[ch233]parer sur ces rivages lointains. Une tentative de d[ch233]barquement lui paraissait avec raison plus d[ch233]licate encore. Bref, incessamment assailli d'appr[ch233]hensions que le trouble de son esprit expliquait sans les justifier, n'ayant pu depuis cinq nuits go[ch251]ter un instant de repos, le malheureux amiral finit par [ch234]tre litt[ch233]ralement [ch233]cras[ch233] sous le poids d'une responsabilit[ch233] qu'il s'exag[ch233]rait au-del[ch224] de toute mesure. Pourtant, ma[ch238]tre de lui jusqu'au dernier moment, toujours [ch233]gal et affable envers chacun, il sut dissimuler [ch224] tous les yeux [ch224] quel point le d[ch233]vorait son anxi[ch233]t[ch233], et ce fut avec sa cordialit[ch233] habituelle qu'apr[ch232]s avoir fait part [ch224] bord de la Forte de sa r[ch233]solution de commencer imm[ch233]diatement l'attaque, il prit cong[ch233] de l'amiral Despointes, en donnant aux officiers qui l'entouraient rendez-vous pour le soir. Sa funeste d[ch233]termination [ch233]tait-elle des lors arr[ch234]t[ch233]e dans son esprit? [ch201]videmment non, et s'il n'est que trop vrai qu'il succomba [ch224] un fatal entra[ch238]nement, au moins doit-on d[ch233]charger sa m[ch233]moire d'une pr[ch233]m[ch233]ditation de suicide que ses sentimens profond[ch233]ment religieux ne peuvent faire admettre.

Трудно описать великую печаль, в которую это прискорбное событие привело весь народ как на английских кораблях, так и на французских. Своей постоянной приветливостью, редкими и ценными качествами, исключительным тактом, необходимым при командовании непростым союзом двух флагов, адмирал Прайс снискал всеобщее уважение и симпатию, и конечно, никто не мог предвидеть такого рокового решения. Что касается офицеров, более с ним близких, они, как им казалось, замечали в нем уже некоторое время душевную перемену, которой они беспокоились, однако не подозревая, к какой трагической развязке это приведет. Мы говорили о сомнениях и о промедлении, которыми отмечено начало кампании: одолеваемый этой нерешительностью, постепенно вошедшей в его характер, адмирал сам признавал ее и осуждал, а к концу стоянки на Маркизах горько сожалел о потерянном там месяце. Позже, на Гаваях его умственное беспокойство усилилось осознанием, какие преимущества он отдал русским фрегатам. Мысль о том, что придется отчитываться в своем поведении перед правительством, не прощающим неудач, преследовала его все более и более, и особенно по прибытии в Петропавловск, когда перспектива сражения показала ему возможность неудачи, в которой он в двойной мере винил себя. С этого дня мука ответственности уже не оставляла ему покоя. Вполне реальная сила города в его глазах приняла в его глазах размеры ужасающие; не только сомнительным казался шанс взять город, но даже если он сбудется, то успех, достигнутый чисто морскими средствами, ему казалось, достанется только ценой серьезных людских потерь и, особенно, повреждениями кораблей, которые невозможно исправить на этих далеких берегах. Попытка десантной операции справедливо казалась ему еще более рискованной. И так, бесконечно одолеваемый опасениями, которые объясняются, но не оправдываются расстроенным состоянием его разума, не имея в течение пяти ночей ни минуты отдыха, несчастный адмирал дошел до того, что буквально был раздавлен грузом ответственности, которую он преувеличил сверх всякой меры. Однако, оставаясь до последней секунды начальником, всегда ровный и приветливый со всеми, он сумел скрыть от взоров, до какой степени его снедало беспокойство, и все с той же обычной сердечностью он сообщил на борту "Форты" свое решение незамедлительно начать атаку, он простился с адмиралом Депуантом, назначив французским офицерам встречу вечером. Его роковое решение - сложилось ли оно уже тогда в его душе? Очевидно нет, и если истинная правда в том, что он поддался фатальному порыву, то мы, по крайней мере, должны снять с его памяти грех преднамеренного самоубийства, которого не могло бы попустить его глубокая религиозность.

L'amiral Price se donna en quelque sorte la mort en pr[ch233]sence de son [ch233]quipage. Apr[ch232]s s'[ch234]tre promen[ch233] un instant sur le pont avec le commandant Burridge, son capitaine de pavillon, et s'[ch234]tre entretenu avec lui des dispositions prises pour l'action, il descendit dans sa chambre, que ne s[ch233]paraient plus de la batterie les cloisons d[ch233]mont[ch233]es pour le combat; puis, ayant ouvert une armoire, il en tira ses pistolets, les chargea, s'en appuya un sur le c[ch339]ur, fit feu, et s'affaissa sur lui-m[ch234]me. Malgr[ch233] les soins qui lui furent prodigu[ch233]s, il expirait peu d'heures apr[ch232]s, ayant conserv[ch233] sa connaissance presque jusqu'au dernier moment. Cette mort faisait passer le commandement de l'escadre aux mains de l'amiral Despointes, atteint malheureusement d[ch233]j[ch224] de la maladie qui devait l'emporter [ch224] quelques mois de l[ch224]. Le commandement particulier de la division anglaise revenait au plus ancien de ses capitaines de vaisseau, sir Frederick Nicholson, commandant de la Pique. L'attaque fut naturellement renvoy[ch233]e au lendemain 31, et l'on r[ch233]solut, dans un conseil tenu [ch224] bord de la Forte le 30 au soir, d'ex[ch233]cuter de point en point les dispositions arr[ch234]t[ch233]es pr[ch233]c[ch233]demment.

Адмирал Прайс причинил себе, так сказать, смерть в присутствии своего экипажа. Прогулявшись по палубе с капитаном своего корабля Барриджем и поговорив с ним о принятых к бою диспозициях, он спустился в свою каюту - не отгороженную в тот момент от батареи, поскольку переборки перед сражением были убраны; затем, открыв шкаф, он вытащил свои пистолеты, зарядил их, приставил один к сердцу, выстрелил, и упал [буквально: "осел]. Несмотря на хлопоты вокруг него, он умер немного часов спустя, сохранив сознание почти до последней секунды. С его смертью командование эскадрой перешло к адмиралу Депуанту, к несчастью, уже настигнутого болезнью, от которой он скончается через несколько месяцев. Английской частью эскадры отныне командовал главный из ее капитанов, сэр Фредерик Николсон, командир "Пика". Атака, разумеется, была перенесена на следующий день, на 31 августа, а вечером 30-го борту "Форты" собрали совет и решили исполнять все принятые ранее диспозиции строго точь-в-точь.

III.
Le lendemain, l'amiral Zavo[ch239]ka, entour[ch233] de son [ch233]tat-major, assistait au service divin, qui, selon la coutume des Russes au moment du combat, se c[ch233]l[ch233]brait dans l'une des batteries, lorsqu'un coup de canon retentit, et le boulet, sifflant au-dessus des assistans, s'en fut derri[ch232]re eux faire jaillir l'eau du port int[ch233]rieur. Chacun alors se rendit [ch224] son poste; l'attaque commen[ch231]ait. Effectivement, d[ch232]s huit heures du matin, la Virago s'[ch233]tait mise en marche, litt[ch233]ralement ensevelie au milieu des trois fr[ch233]gates qu'elle remorquait; mais la t[ch226]che [ch233]tait trop forte pour elle, et malgr[ch233] les efforts [ch233]nergiques que trahissait son noir panache de fum[ch233]e, malgr[ch233] le calme qui favorisait sa man[ch339]uvre, apr[ch232]s une heure de lutte contre un courant dont la force avait [ch233]t[ch233] mal appr[ch233]ci[ch233]e, elle dut laisser les fr[ch233]gates alli[ch233]es s'embosser plus loin des forts qu'on n'en [ch233]tait convenu. C'[ch233]tait l[ch224] du reste un inconv[ch233]nient que compensait largement l'habilet[ch233] de nos canonniers, et d[ch232]s les premiers coups chacun put ais[ch233]ment s'en convaincre. A chaque instant, nos boulets faisaient voler en [ch233]clats des fragmens de la muraille rocheuse [ch224] laquelle [ch233]tait adoss[ch233]e la batterie Shakof, et labouraient profond[ch233]ment ses remblais insuffisans. Les Russes soutinrent d'abord ce feu meurtrier avec un rare courage; mais bient[ch244]t l'[ch233]tat de leurs pi[ch232]ces ne leur permit plus d'y r[ch233]pondre, et une heure ne s'[ch233]tait pas [ch233]coul[ch233]e qu'ils [ch233]vacuaient la batterie. Pendant ce temps, la Pique r[ch233]duisait au silence les trois pi[ch232]ces de la batterie du Cimeti[ch232]re, et le vapeur, dont le tir avait [ch233]t[ch233] d'une remarquable pr[ch233]cision, s'approchant ensuite du rivage [ch224] quelque distance au-dessous de cette batterie, jetait [ch224] terre environ cent cinquante hommes, tant marines (1) que matelots fran[ch231]ais. En quelques minutes, la falaise fut escalad[ch233]e et les pi[ch232]ces enclou[ch233]es, puis le d[ch233]tachement se retira vers la plage, o[ch249] venaient d'[ch234]tre envoy[ch233]es comme renfort, en cas de besoin, les compagnies de d[ch233]barquement de la Forte et de la Pique. On avait en effet aper[ch231]u une troupe russe assez nombreuse se dirigeant, par le cimeti[ch232]re, de la ville vers la batterie; cependant elle essaya [ch224] peine de s'opposer au rembarquement de nos hommes, qui, apr[ch232]s une fusillade insignifiante, ralli[ch232]rent le bord. A onze heures quarante minutes, le feu avait cess[ch233] partout, et [ch224] midi ordre [ch233]tait donn[ch233] de faire d[ch238]ner les [ch233]quipages.

На следующий день адмирал Завойко и его офицеры присутствовали на молебствии, которое, по русской боевой традиции, проводилось на одной из батарей, когда прозвучал пушечный выстрел, и ядро, просвистев над их головами, разбрызгало воду во внутренней гавани. И все разошлись по боевым постам: атака началась. На самом деле, "Вираго" еще с восьми утра напрягалась, со всех сторон закрытая корпусами трех фрегатов, которые она буксировала; но задача была слишком трудна для нее, и, несмотря на могучие усилия, о которых свидетельствовали черные клубы дыма из трубы, несмотря на штиль, благоприятствовавший движению, после часа борьбы с течением, силу которого недооценили, она вынуждена была отпустить союзнические фрегаты, и они стали на шпринг дальше от фортов, нежели планировалось. Впрочем это неудобство было с лихвой возмещено умением наших канониров, что показали первые же выстрелы. Что ни миг, наши ядра отбивали все новые куски скалистой стены, к которой была притиснута батарея Шахова, и глубоко взрывали ее недостаточную насыпь. Русские выдерживали убийственный о

Окончание

La fr[ch233]gate Pr[ch233]sident et la Forte devaient d'abord [ch233]teindre le feu, l'une de la batterie de la coup[ch233]e, l'autre de la batterie situ[ch233]e plus au nord sur la plage, au pied de la montagne; puis le vapeur mettrait [ch224] terre en ce dernier point le corps de d[ch233]barquement, compos[ch233] d'environ sept cents hommes, tant fran[ch231]ais qu'Anglais, et r[ch233]parti de la mani[ch232]re suivante : une avant-garde d'environ deux cents hommes, form[ch233]e de cent vingt marines anglais et des pelotons d'[ch233]lite fran[ch231]ais; une colonne fran[ch231]aise de deux cents hommes, r[ch233]unissant les compagnies de la Forte et de l’Eurydice; une colonne anglaise de cent quatre-vingts hommes de la Pique et de la fr[ch233]gate Pr[ch233]sident; enfin un d[ch233]tachement de cent vingt hommes de l’Obligado et de la Virago. Malheureusement ces troupes n'agissaient pas sous une direction unique, et le commandement des Fran[ch231]ais avait [ch233]t[ch233] donn[ch233] par l'amiral [ch224] M. de La Grandi[ch232]re, de l’Eurydice, tandis que celui des Anglais [ch233]tait exerc[ch233] par le capitaine Burridge, du Pr[ch233]sident. Une fois le corps de d[ch233]barquement [ch224] terre, on devait gravir la montagne de trois c[ch244]t[ch233]s diff[ch233]rens, de mani[ch232]re [ch224] gagner [ch224] peu pr[ch232]s en m[ch234]me temps le sommet, apr[ch232]s quoi l'on y e[ch251]t fait monter de l[ch233]gers obusiers dispos[ch233]s [ch224] cet effet, au moyen desquels on esp[ch233]rait, de cette position dominante, mettre sans peine le feu [ch224] une ville enti[ch232]rement construite en bois. Ce plan avait le grave d[ch233]faut d'engager l'affaire au milieu d'un fourr[ch233] trop [ch233]pais pour qu'il f[ch251]t possible d'y conserver nos hommes r[ch233]unis et sous la main des chefs; mais c'[ch233]tait l[ch224] un inconv[ch233]nient inh[ch233]rent [ch224] la nature des lieux, et, le d[ch233]barquement une fois admis, ces dispositions [ch233]taient [ch224] peu pr[ch232]s les seules possibles. En d'autres termes, quel que f[ch251]t le parti [ch224] prendre ult[ch233]rieurement, se rendre ma[ch238]tre de la montagne [ch233]tait toujours un pr[ch233]liminaire indispensable.

Фрегаты «Президент» и «Форта» [*] должны были сперва подавить огонь батарей, один – перешеечной, другой – расположенной севернее на пляже, у подножия горы; затем пароход высадит в этом последнем пункте десантный отряд, около семисот человек, как французов так и англичан. Подразделялся отряд следующим образом: [1] авангард – человек двести, состоящий из ста двадцати английских морских пехотинцев и французских стрелковых (элитных) взводов; [2] французская колонна, двести человек, объединяющая роты «Форты» и «Эвридисы»; [3] английская колонна – сто восемьдесят человек с Пика и фрегата Президент; [4] наконец, группа из ста двадцати человек с «Облигадо» и «Вираго». К несчастью, это войско не имело единоначалия: командовать французами адмирал поручил г. де Лаграндьеру с «Эвридисы», а командовать англичанами выпало капитану «Президента» Барриджу. Высадившись, десантники должны были взобраться на гору с трех разных сторон, так чтобы овладеть вершиной одновременно, после чего туда втащили бы специально припасенные легкие гаубицы, с их помощью предполагалось легко поджечь сверху город, весь деревянный. У этого плана был серьезный недостаток: дело затевалось в чаще, слишком густой, чтобы не разрознить людей и иметь возможность руководить ими; но это неудобство свойственно местной природе, и если уж мы решились на десант, так этот план и был почти единственно приемлемым. Иными словами, какова бы ни была следующая цель наступления, сначала следовало овладеть горой.
[* В переводе М. Буйницкого корабли названы в обратном порядке, что соответствует рапорту В.С. Завойко, но не соответствует действительности. У дю Айи правильно. – П.К.]

Un navire de guerre offre la veille d'une affaire une physionomie caract[ch233]ristique, dont peut s'[ch233]tonner celui qui ne conna[ch238]t du matelot que sa rude [ch233]corce, et non l'esprit de sacrifice de cette nature d'[ch233]lite. On n'a pas oubli[ch233] l'ardeur avec laquelle les [ch233]quipages avaient accept[ch233] la nouvelle du d[ch233]barquement, la g[ch233]n[ch233]reuse irr[ch233]flexion qui les poussait vers l'ennemi sans calculer les chances de la rencontre; lorsque le soir eut mis un terme [ch224] l'animation des pr[ch233]paratifs et que peu [ch224] peu se furent dispers[ch233]s les groupes du pont, longtemps encore on vit s'[ch233]changer [ch224] voix basse les messages en cas de mort, simples et na[ch239]fs testamens transmis toujours avec une religieuse exactitude. Je me rappelle encore un jeune novice qui, de garde jusqu'au milieu de la nuit, employait les heures qui lui restaient [ch224] [ch233]crire p[ch233]niblement une lettre [ch224] la lueur douteuse d'un fanal enfum[ch233]; le pauvre enfant devait [ch234]tre une des premi[ch232]res victimes du lendemain. C'est que pour le matelot le souvenir du pays n'est pas seulement le culte du foyer et le symbole de la patrie absente, c'est aussi la pens[ch233]e d'une famille dont il est le soutien, et qui, s'il succombe, ne recevra plus les secours qu'une vie de privations lui permet de pr[ch233]lever sur sa ch[ch233]tive paie (1) . Aussi plus d'un s'endormit-il ce soir-l[ch224] avec l'image de quelque pauvre cabane bretonne assise au bord d'une gr[ch232]ve sauvage, ou d'un village riant sous le ciel azur[ch233] de la Provence; mais la nuit devait [ch234]tre courte, et d[ch232]s le point du jour l'essaim des embarcations s'amarrait derri[ch232]re la Virago, apr[ch232]s y avoir r[ch233]uni les divers d[ch233]tachemens du corps d'attaque, ou d'un village riant sous le ciel azur[ch233] de la Provence; mais la nuit devait [ch234]tre courte, et d[ch232]s le point du jour l'essaim des embarcations s'amarrait derri[ch232]re la Virago, apr[ch232]s y avoir r[ch233]uni les divers d[ch233]tachemens du corps d'attaque. Le mouvement commen[ch231]a : ainsi qu'un vigoureux athl[ch232]te, le vapeur vint s'atteler aux deux fr[ch233]gates amirales, et l'on vit s'avancer lentement la lourde masse flottante que la direction de sa marche exposait en enfilade aux boulets des forts ennemis, c'est-[ch224]-dire dans une position qu'eut pu nous faire payer cher un peu plus d'habilet[ch233] de la part des canonniers russes. Le vapeur du reste [ch233]tait admirable : malgr[ch233] l'encombrement que devaient lui occasionner la pr[ch233]sence de sept cents hommes et les remorques des deux fr[ch233]gates, malgr[ch233] l'obligation de surveiller la flottille des canots, malgr[ch233] le feu ennemi, aucune trace de confusion ne s'apercevait [ch224] bord, et le gigantesque canon dont [ch233]tait arm[ch233] l'avant de la Virago r[ch233]pondait le premier aux batteries de la plage. Bient[ch244]t les fr[ch233]gates sont emboss[ch233]es [ch224] quatre encablures de terre, et le feu s'ouvre des deux parts. Le prince Maksoutof II commande la plus importante des batteries russes; d[ch232]s les premi[ch232]res d[ch233]charges, la pr[ch233]cision meurtri[ch232]re de notre tir jette le trouble parmi les recrues inexp[ch233]riment[ch233]es qui sont sous ses ordres; elles h[ch233]sitent [ch224] se porter aux pi[ch232]ces. Le prince saisit un refouloir et leur donne l'exemple, jusqu'[ch224] ce qu'atteint [ch224] son tour par un de nos boulets, il tombe sans connaissance; mais cette canonnade in[ch233]gale ne pouvait durer longtemps, et apr[ch232]s trois quarts d'heure d'une r[ch233]sistance dont la dur[ch233]e leur faisait honneur, les Russes se virent contraints d'[ch233]vacuer leurs batteries. Le d[ch233]barquement put alors s'op[ch233]rer sans obstacle. Il [ch233]tait huit heures et demie.

Военный корабль принимает накануне боя характерную физиономию, которая может удивить того, кто знает матроса суровым и просоленным, не разумея его сокровенной души. Мы помним, с каким жаром экипажи приняли весть о грядущей высадке, безрассудную отвагу, толкавшую их на врага, без догадок, чья возьмет; а когда сумерки положили конец суете подготовки, на палубе там и сям собрались группы матросов, и еще долго слышался тихий обмен наставлениями на случай гибели, простые и наивные завещания, всегда передаваемые с религиозной точностью. Помню юного матроса, который, отстояв вахту до полуночи, использовал оставшиеся часы, чтобы мучительно писать письмо при неверном свете закопченного сигнального фонаря; бедняге суждено было стать одной из первых жертв следующего дня. Дело в том, что для матроса воспоминание о родном береге - не только культ очага и символ далекой отчизны, это и мысль о семье, которую он кормит, и которая, в случае его смерти, не получит больше помощи, доли той жалкой платы, которую он зарабатывает жизнью, полной лишений.(*). Многие в тот вечер уснули с видением какой-нибудь бедной бретонской хижины на диком песчаном берегу, или цветущей деревни под лазурным небом Прованса; ночь скороталась, а с рассветом рой лодок был привязан за «Вираго», разместившим на себе все штурмовые отряды. Пароход, подобно могучему силачу, ухватил оба адмиральских фрегата, тяжелая плавучая масса медленно двинулась, и путь ее обозначали всплески вражеских ядер; будь русские артиллеристы чуть половчее, мы бы дорого заплатили. Но пароход был восхитителен: несмотря на обузу из семисот человек и двух фрегатов, несмотря на обязательство присматривать за флотилией лодок, несмотря на смертельную опасность от врага, ни тени смущения не мелькнуло на борту, и гигантское орудие на носу «Вираго» первым ответило береговым батареям. Скоро фрегаты стали на якоря в четырех кабельтовых от берега и завязалась перестрелка. Князь Максутов II командовал большей из двух русских батарей; с первых же залпов наша убийственная точность напугала его команду, зеленых новобранцев, и они не решались приблизиться к пушкам. Князь сам хватает фитиль и подает пример, пока не падает без чувств, сраженный ядром; но эта неравная канонада не могла длиться долго, и после трех четвертей часа сопротивления – срок, который делает им честь, – русские вынуждены были оставить свои батареи. Теперь высадке ничто не препятствовало. Было восемь часов с половиной.
(*Перечисление денег - бесспорно, один из наиболее трогательных моряцких обычаев. Мало в экипаже таких, кто не жертвуют таким образом треть жалования, не только женам и детям, но отцам, матерям, а то и более дальним родственникам. Родные дети почти всегда перечисляют часть желования матерям, но часто и найденыши ведут себя так же по отношению к приемным родителям. – Прим. дю Айи.)

Chez une nation essentiellement militaire comme la n[ch244]tre, on soup[ch231]onne peu dans quelles conditions toutes sp[ch233]ciales se trouve plac[ch233] l'officier destin[ch233] [ch224] agir avec des marins [ch224] terre; on ignore quelle singuli[ch232]re m[ch233]tamorphose, dans le passage d'un [ch233]l[ch233]ment [ch224] l'autre, subit la nature bizarre du matelot. Cet homme que vous avez vu [ch224] bord si compl[ch232]tement esclave d'une discipline dont il est le premier [ch224] reconna[ch238]tre l'imp[ch233]rieuse n[ch233]cessit[ch233], cet homme [ch224] qui l'habitude des dangers brav[ch233]s chaque jour a donn[ch233] un calme et un sang- froid que tout le monde admire, vous le reconnaissez [ch224] peine d[ch232]s qu'il a quitt[ch233] sa patrie flottante. Son courage et sa bonne volont[ch233] sont les m[ch244]mes, mais, contrairement au g[ch233]ant de la fable, il semble qu'en touchant la terre il ait perdu les qualit[ch233]s qui faisaient sa force. S'abandonnant sans r[ch233]flexion [ch224] la fougue du moment, ignorant l'importance d'un genre de discipline nouveau pour lui, il ne peut devenir propre [ch224] ce service, si simple en apparence, qu'au prix d'une instruction sp[ch233]ciale, et, bien que l'intelligente souplesse de sa nature facilite cette initiation, on con[ch231]oit qu'elle puisse difficilement s'acqu[ch233]rir dans les longues travers[ch233]es d'une campagne lointaine. Ce n'est l[ch224] qu'un inconv[ch233]nient secondaire vis-[ch224]-vis de la plupart des nations que, dans ces croisi[ch232]res, un navire est expos[ch233] [ch224] rencontrer; mais ici, en pr[ch233]sence d'un ennemi aguerri, disciplin[ch233] surtout et familier avec le lieu de l'action, c'[ch233]tait un vice capital. Nous devions en faire la triste exp[ch233]rience. A peine fut-on [ch224] terre, [ch224] peine les matelots eurent-ils appris que la possession de la montagne [ch233]tait le premier but [ch224] atteindre, qu'entra[ch238]n[ch233]e par son ardeur, la principale colonne anglaise s'[ch233]lan[ch231]ait en avant, sans donner [ch224] ses officiers le temps de la former. D[ch233]j[ch224] l'avant-garde l'avait pr[ch233]c[ch233]d[ch233]e, et peu apr[ch232]s la colonne du commandant Lagrandi[ch232]re s'engagea [ch224] son tour sur la montagne dans un ordre que ne devaient pas tarder [ch224] rendre impossible les difficult[ch233]s sans cesse croissantes du terrain. Outre la pente assez raide de la c[ch244]te, on se trouvait en effet oblig[ch233] de percer un fourr[ch233] qui devenait de plus en plus [ch233]pais, o[ch249] le feuillage emp[ch234]chait les combattans de se distinguer m[ch234]me [ch224] de faibles distances, de mani[ch232]re [ch224] occasionner promptement une confusion aussi f[ch226]cheuse qu'in[ch233]vitable. Bient[ch244]t les Russes renferm[ch233]s dans le fort de la vall[ch233]e le quittent pour s'[ch233]lancer [ch224] leur tour sur la montagne. Gr[ch226]ce [ch224] la pente assez douce du versant oriental, gr[ch226]ce surtout [ch224] leur connaissance des lieux, ils arrivent avant nous au sommet, et la fusillade s'engage imm[ch233]diatement au bruit de la charge que battent les tambours, tandis qu'un second corps de troupes ennemies exp[ch233]di[ch233] de la ville se dirige rapidement vers le lieu de l'action par un large sentier partant de la coup[ch233]e et c[ch244]toyant la cr[ch234]te de la montagne. Pendant ce temps, voici ce qui se passait sur un autre point de ce th[ch233][ch226]tre restreint.

Мы исключительно военная нация, [т.е. хорошие моряки и отличные солдаты], но и вообразить не можем, каково офицеру командовать моряками на суше. Странная перемена происходит в матросской натуре, когда он покидает привычную стихию. На борту он раб дисциплины и осознает ее необходимость, привычный к ежедневным опасностям, его стойкость и хладнокровие восхищает весь мир, – но его не узнать, едва он оставит плавучий отчий дом. Мужество и совесть – все при нем, но в противоположность мифическому великану, коснувшись земли, он теряет то, что давало ему силу [т.е. корабельную дисциплину]. Бездумно следуя сиюминутному азарту, он не понимает, что тут тоже своя дисциплина; сухопутная служба не сложнеее морской, но такая перестройка требовала бы специального обучения и времени. Эта проблема не так страшна в большинстве случаев, но здесь мы попали на неприятеля закаленного и дисциплинированного, приспособленного к условиям местности, и это стало нашей бедой. Нам следует усвоить этот печальный опыт.
Едва очутившись на земле, матросы в первую голову озадачились тем, чтобы овладеть горой; увлеченная жаром этой идеи, главная английская колонна устремилась вперед, не дав офицерам ее организовать. Авангард уже ушел в отрыв, и вскоре за ним колонна командира Лаграндьера также стала взбираться на гору в порядке, какой только был возможен при том что путь с каждым шагом становился труднее. Помимо крутизны склона, пришлось еще продираться сквозь чащу, все более густую, где листва мешала бойцам даже сблизи различать своих, и это невольно приводило в замешательство. Вскорости русские, укрывшиеся было в форту долины, покинули его и тоже устремились на гору. Так как склон с востока легче, а местность они знают лучше, то и к вершине они поспели прежде нас; тут поднялась оглушительная перестрелка наперебой с барабанами; в то время как второй вражеский отряд, посланннный из города, быстро направлялся к месту боя широкой тропинкой, ведущей с перешейка вдоль гребня горы. А вот что в это время происходило на других участках.

Aussit[ch244]t d[ch233]barqu[ch233], le d[ch233]tachement compos[ch233] des hommes de l'Obligado et de la Virago avait suivi la plage du c[ch244]t[ch233] de la coup[ch233]e, pour grav-ir, au point le plus praticable, la montagne, qui se pr[ch233]sentait de ce c[ch244]t[ch233] sous la forme d'une falaise presque verticale, sillonn[ch233]e de larges ravines. L'ascension, d[ch233]j[ch224] p[ch233]nible ailleurs, devenait ici une v[ch233]ritable escalade que l'on n'e[ch251]t peut-[ch234]tre pas tent[ch233]e de sang-froid; nul appui pour se retenir, lorsque c[ch233]dait sous les pieds un sol partout friable, qui retombait en pluie de pierres des premiers hommes aux derniers; mais en pareille circonstance l'excitation double l'[ch233]nergie individuelle, et l'on arriva promptement en haut, en m[ch234]me temps qu'y d[ch233]bouchaient d'un autre c[ch244]t[ch233] les Russes arrivant de la coup[ch233]e. Quelques instans de plus, et l'ennemi fusillait nos marins [ch224] d[ch233]couvert, dans une position qui ne permettait aucune r[ch233]sistance. Surpris au contraire par notre attaque impr[ch233]vue, il dut se replier sur le versant oriental, laissant le champ libre au d[ch233]tachement pour rejoindre le corps principal. Ce fut dans cet engagement que p[ch233]rit, frapp[ch233] d'une balle au c[ch339]ur, un jeune officier, digne h[ch233]ritier d'un non bien connu de la marine fran[ch231]aise, M. Gicquel-Destouches, de l’Obligado.

Сразу же по выгрузке отряд, составленный из людей «Облигадо» и «Вираго», проследовал по пляжу в сторону перешейка [*], чтобы взобраться, в более-менее пригодном месте, на гору, которая с этой стороны являла собой почти вертикальный обрыв, изрытый расщелинами. Подъем, и с других-то сторон нелегкий, здесь превращался в настоящее скалолазание, вызов любому хладнокровию; цепляться не за что, почва из-под ног осыпается каменным дождем на головы карабкающихся следом; но в подобных обстоятельствах азарт умножает силы каждого, и мы быстро оказались наверху, и одновременно туда же выходили русские, идущие с перешейка. Несколько мгновений враг расстреливал наших моряков, беззащитных и беспомощных, но неожиданной атакой мы вынудили его отступить на восточный склон, и наш отряд обрел возможность воссоединиться с главными силами. Именно в этой атаке погиб, пораженный пулей в сердце, молодой офицер с «Облигадо», с честью носивший славную во французском флоте фамилию, г. Жикель-Детуш.
[* В переводе М. Буйницкого – «со стороны перешейка», что создает ложное представление, будто на Лаперузовом перешейке также был высажен десантный отряд. Между тем, выше указано, что место высадки было одно. Отрядом, о котором идет речь, командовал сам дю Айи. – П.К.]

Cette diversion avait utilement servi le corps principal, qui, au m[ch234]me instant, apr[ch232]s une lutte meurtri[ch232]re, se rendait ma[ch238]tre du sommet de la montagne. D[ch233]j[ch224] pourtant nos pertes [ch233]taient s[ch233]rieuses : d[ch232]s les premiers coups de fusil, des deux officiers qui commandaient l'avant-garde, l'un [ch233]tait tu[ch233] [ch224] la t[ch234]te de ses marines, et l'autre, de l’Eurydice, dangereusement bless[ch233] et contraint de regagner les embarcations; [ch224] quelques pas de l'endroit o[ch249] tombait l'enseigne Gicquel, son fr[ch232]re [ch233]tait atteint d'une balle [ch224] la t[ch234]te. En se g[ch233]n[ch233]ralisant, la m[ch234]l[ch233]e avait fini par embrasser toute la cr[ch234]te de la montagne, et sur plusieurs points les engagemens avaient lieu [ch224] la ba[ch239]onnette. L'[ch233]paisseur du fourr[ch233] emp[ch234]chait, m[ch234]me [ch224] quelques pas, de reconna[ch238]tre les n[ch244]tres et de les distinguer de l'ennemi, confusion [ch224] laquelle aidait l'uniforme [ch233]galement rouge des marines anglais et d'une partie des Russes. Ce fut alors que le commandant de Lagrandi[ch232]re, reconnaissant l'urgente n[ch233]cessit[ch233] de Concentrer nos forces au sommet de la montagne, envoya son aide de camp rallier une section trop avanc[ch233]e. Ce dernier n'avait pas fait quelques pas que, voyant son escorte tirer sur des habits rouges et craignant une m[ch233]prise funeste, il fait cesser le feu. « Ne tirez pas, nous sommes des alli[ch233]s, » r[ch233]pond l'officier ennemi. A peine l'aide de camp a-t-il reconnu l'accent [ch233]tranger de cette voix et fait charger [ch224] la ba[ch239]onnette qu'il tombe mortellement perc[ch233] de trois balles. Il [ch233]tait pr[ch232]s de neuf heures et demie. La m[ch234]l[ch233]e continuait, mais toujours aussi confuse, et sans qu'il f[ch251]t possible aux commandans des forces alli[ch233]es de lui imprimer une direction unique. Les Russes, recevant incessamment de nouveaux renforts de la ville et des batteries, gagnaient rapidement du terrain dans le nord de la montagne, et de plus on voyait d[ch233]j[ch224] se replier sur la plage non-seulement les bless[ch233]s, mais aussi quelques-uns des hommes qui s'[ch233]taient [ch233]gar[ch233]s dans les broussailles. Isol[ch233]s, perdus, combattant depuis pr[ch232]s d'une heure un ennemi invisible, un sentiment assez concevable les portait [ch224] gagner un terrain d[ch233]couvert pour s'y rallier et trouver les ordres qui leur manquaient. Toutefois les cons[ch233]quences furent funestes; [ch224] peine form[ch233], le rassemblement grossit rapidement, et bient[ch244]t du haut de la montagne M. de Lagrandi[ch232]re put se convaincre de la n[ch233]cessit[ch233] d'ordonner un mouvement r[ch233]trograde aux troupes qui l'entouraient. La retraite s'op[ch233]ra avec autant d'ordre que le permettait la nature des lieux. Les Russes se tenaient [ch224] distance, ne cherchant [ch224] occuper la cr[ch234]te de la montagne qu'[ch224] mesure que nous l'abandonnions, et le feu plongeant que de ces hauteurs ils dirigeaient sur nos embarcations d[ch233]couvertes et charg[ch233]es de monde e[ch251]t pu devenir encore plus meurtrier qu'il ne le fut r[ch233]ellement, sans les canons des navires, et surtout sans ceux de l'Obligado, qui, profitant habilement de quelques rares souffles de brise, [ch233]tait venu prendre position [ch224] trois encablures du rivage. Le lieutenant de vaisseau Bourasset commandait les embarcations. Malade depuis quelque temps, il n'en avait pas moins sollicit[ch233] l'honneur d'un poste qui lui permit de prendre part [ch224] l'action: la mort vint l'y trouver. Cependant le rembarquement [ch233]tait commenc[ch233]; afin de ne pas le presser, afin de donner le temps de rallier aux bless[ch233]s ainsi qu'aux hommes dispers[ch233]s ou [ch233]gar[ch233]s, un d[ch233]tachement s'embusqua derri[ch232]re la batterie de la plage. Peu [ch224] peu l'on vit diminuer le nombre des matelots qui d[ch233]bouchaient isol[ch233]ment soit de la lisi[ch232]re du bois, soit des ravines de la falaise. Bient[ch244]t tous les tra[ch238]nards eurent ralli[ch233]. Il devenait urgent de quitter une position o[ch249] chaque minute ajoutait inutilement [ch224] nos pertes, et [ch224] dix heures les derniers canots recevaient l'ordre de regagner leur bord.

Наш маневр пошел на пользу главным силам, которые в тот момент, после яростной борьбы, овладели вершиной. Однако потери уже были серьезны: первые же ружейные пули сразили обоих офицеров, возглавлявших авангард: командир морских пехотинцев [*] был убит, а второй, с «Эвридисы» [**], опасно ранен и вынужденно возвращен к лодкам; в нескольких шагах от места, где пал мичман Жикель, его брат был поражен пулей [***] в голову. Ширясь, бой охватил весь гребень горы, и кое-где дошло до штыков. Гуща чащи мешала даже в нескольких шагах признавать своих и различать неприятеля, растерянность усугублял цвет одежды, красный у английской морской пехоты и у части русских. Тогда-то командующий Лаграндьер, осознавая необходимость сосредоточить силы на вершине, послал адъютанта придержать чересчур продвинувшийся отряд. Не сделав и нескольких шагов, адъютант увидел, что его эскорт стреляет по красным фигурам, и ужаснувшись роковой ошибки, велел прекратить огонь. «Не стреляйте, мы – союзники», – крикнул вражеский офицер [****]. Распознав акцент, адъютант успел воскликнуть: "В штыки!" – и рухнул, пронзенный тремя пулями. Было около девяти с половиной часов. Бой продолжался так же сумбурно, объединить усилия на каком-то направлении командиры не могли. Русские, беспрестанно получавшие подкрепления из города с батарей, теснили нас к северу горы, а на пляже, было видно, собирались не только раненые, но и отставшие от отрядов в зарослях. Разрозненных, растерянных, сражающихся вот уже битый час против невидимого врага, вполне понятное чувство их влекло на открытое пространство, где будут какие-никакие осмысленные приказы [т.е., к берегу]. Но последствия этого были гибельны: едва создавшаяся кучка [беженцев на берегу] быстро превращалась в толпу, и скоро г. де Лаграндьер, глядя с горы, убедился в необходимости объявить колонне отступление. Ретирада была проведена в порядке, какой только позволил характер местности. Русские держались поодаль, занимая гребень не поспешнее, чем мы его оставляли; и плотный огонь, направленный ими с высот по нашим лодкам, был бы еще убийственнее, если бы не корабельная артиллерия, особенно Облигадо, который, виртуозно ловя редкие вздохи бриза, подступил на 3 кабельтовых к берегу. Лейтенант Бурассе командовал шлюпками. Уже некоторое время больной, он настойчиво просился в бой, где и нашла его смерть. Началась реамбаркация; чтобы нас не теснили, чтобы могли подтянуться раненые, отбившиеся, заплутавшие, за береговой батареей засел отряд прикрытия. Все меньше и меньше матросов выходили кто из-за деревьев, кто из теснин обрыва, наконец стало ясно, что больше никто не придет. Теперь следовало срочно покидать позицию, где каждая минута множила бессмысленные потери, и в десять часов последние лодки получили приказ возвращаться к своим.
[* Капитан Чарлз Паркер.]
[** Лейтенант Делакомб, командовавший французскими стрелками.]
[*** В переводе М. Буйницкого «ядром». Никаких ядер над сопкой не летало; кроме того, второй из братьев Жикель-Детуш остался жив после ранения.]
[**** Есть убедительное свидетельство, что фразу «Ne tirez pas. Je suis Anglais!» произнес английский лейтенант Дж. Робертсон с фрегата «Пик». Но кто застрелил упомянутого адъютанта, лейтенанта Лефевра – неизвестно. Никто из русских этим подвигом не хвастался. ]

Nous ne comptions que trop de victimes; le tiers de nos hommes [ch233]tait atteint, et le chiffre des morts, d[ch233]j[ch224] de plus de cinquante, devait s'accro[ch238]tre encore les jours suivans. Sur ce nombre, les officiers avaient largement pay[ch233] leur dette : de ceux qui avaient pris part [ch224] l'action [ch224] bord de l’Eurydice, un seul ne figurait pas sur cette liste. Il en [ch233]tait de m[ch234]me pour l'Obligado, qui du reste avait comparativement souffert plus qu'aucun autre navire. Que l'on nous pardonne d'insister sur ces d[ch233]tails. Le silence gard[ch233] jusqu'ici sur tout ce qui concerne la triste journ[ch233]e du 4 septembre 185i [ch233]tait plus qu'un oubli imm[ch233]rit[ch233], c'est une v[ch233]ritable injustice, car l'opinion, toujours prompte [ch224] exag[ch233]rer ce qu'elle ignore, tendait [ch224] transformer en une d[ch233]route honteuse pour l'honneur du pavillon ce qui n'a [ch233]t[ch233] qu'une d[ch233]faite r[ch233]sultant des conditions d[ch233]savantageuses qu'on avait accept[ch233]es si imprudemment. Officiers et matelots avaient assez ch[ch232]rement pay[ch233] de leur sang le droit de ne pas [ch234]tre trait[ch233]s avec cette injustifiable s[ch233]v[ch233]rit[ch233], et certes il appartient [ch224] ceux qui les ont vus dans ces tristes circonstances de dire hautement que, si une troisi[ch232]me attaque e[ch251]t [ch233]t[ch233] ordonn[ch233]e, il n'est pas un homme dans l'escadre qui n'e[ch251]t accueilli avec joie cette occasion de venger l'insucc[ch232]s des deux premi[ch232]res. Reconnaissons-le du reste, ce n'est pas tant en France qu'en Angleterre que l'opinion se pronon[ch231]ait ainsi : nous savons excuser un revers et comprendre les circonstances qui l'ont amen[ch233], tandis que chez nos alli[ch233]s [ch233]chouer n'est pas un malheur, c'est une tache que l'on voudrait pouvoir effacer du livre de l'histoire; c'est plus encore, c'est une faute, je dirai presque un crime, dont l'injuste responsabilit[ch233] p[ch232]se indistinctement sur tous. Aussi, tandis qu'[ch224] bord de nos navires d'honorables distinctions attestaient une sollicitude qui savait faire la part de chacun, l'excessive susceptibilit[ch233] de l'orgueil britannique rendait en quelque sorte solidaire de ce qui s'[ch233]tait pass[ch233] la division anglaise tout enti[ch232]re. Ce n'est pas ici le lieu de discuter laquelle des deux conduites l'emporte en mod[ch233]ration, en justice et en v[ch233]ritable dignit[ch233]; nous dirons seulement qu'en cherchant ainsi [ch224] ensevelir dans l'oubli les [ch233]v[ch233]nemens qui nous ont [ch233]t[ch233] contraires, on se prive volontairement des le[ch231]ons de l'exp[ch233]rience, plus profitables peut-[ch234]tre dans les revers que dans le succ[ch232]s.

Потери были очень велики, до трети наших людей, только убитыми полсотни, и эта цифра еще должна была расти в последующие дни. Офицеры сполна отдали свой долг: из офицеров «Эвридисы», кто участвовал в деле,, только один остался цел и невредим. То же и на «Облигадо», которому вообще досталось больше других кораблей. Да простят нам эти подробности. Молчание, хранимое доселе обо всем, что касается печального дня 4 сентября 1854 г., – больше чем незаслуженное забвение, это полная несправедливость, ибо молва, всегда склонная преувеличивать то, чего не знает, превратила в позор знамени то, что было только поражением, обусловленным трудностями местности, на которые мы неразумно попали. Офицеры и матросы достаточно дорого заплатили кровью, чтобы быть избавленными от неоправданной суровости. Безусловно, кто видел их тогда, в трагических обстоятельствах, знает, что не было на эскадре человека, который не пошел бы с радостью и в третью атаку, будь она объявлена, чтобы отомстить неудачу двух первых. Впрочем, давайте признаем, что мнение еще более сурово в Англии: мы, французы, можем извинить неудачу и понять силу обстоятельств, ее повлекших, в то время как для наших союзников поражение – не печальный эпизод, а черное пятно, которое надо стереть из анналов истории; такое мнение [англичан] не просто ошибочно, а почти преступно, скажу я вам, а мы его жертвы, несправедливость гнетет нас как злой рок.

La fortune r[ch233]servait [ch224] l'escadre alli[ch233]e un dernier d[ch233]sappointement. Dans la nuit du 6, des feux avaient [ch233]t[ch233] aper[ch231]us au large; aussit[ch244]t le jour venu, on appareilla, croyant enfin rencontrer l'ennemi sur l'[ch233]l[ch233]ment o[ch249] il avait jusqu'ici d[ch233]clin[ch233] le combat, et l'on vit effectivement, au sortir du goulet, deux navires [ch224] grande distance, faisant force de voiles pour regagner le large. Un moment l'on put esp[ch233]rer que le plus [ch233]loign[ch233] [ch233]tait l'une des deux fr[ch233]gates russes que nous savions dans ces mers, la Pallas ou la Diana, — la brume aidait encore [ch224] cette illusion; — mais en approchant, on dut se r[ch233]signer [ch224] reconna[ch238]tre un transport que la sup[ch233]riorit[ch233] de marche du Pr[ch233]sident fit, au bout de quelques heures, tomber en notre pouvoir. C'[ch233]tait le Sitka, b[ch226]timent de la compagnie russo-am[ch233]ricaine, de 800 tonneaux et de 12 canons, se rendant de la mer d'Okhotsk [ch224] Petropavlosk. Le second navire [ch233]tait l'Anadir, go[ch233]lette de trop petite dimension pour pouvoir [ch234]tre emmen[ch233]e. Enfin le lendemain, 8 septembre, par un temps sombre, triste et pluvieux, l'escadre abandonnait d[ch233]finitivement ces parages, o[ch249] elle e[ch251]t d[ch251] trouver un succ[ch232]s, tandis qu'une funeste inspiration la for[ch231]ait au contraire [ch224] s'en [ch233]loigner sous le poids du seul revers que nos armes dussent rencontrer dans le cours de la guerre. Laissant derri[ch232]re elle l’Anadir en proie aux flammes, elle se dirigeait vers la c[ch244]te d'Am[ch233]rique, o[ch249] nous la retrouverons en continuant le r[ch233]cit de ces trois ann[ch233]es de croisi[ch232]re.
Фортуна приберегла для соединенной эскадры последнее разочарование. Ночью 6 сентября в море были замечены огни; сразу поутру мы снялись с якоря, полагая наконец застать неприятеля в той стихии, где он избегал боя, и увидели за воротами бухты два судна на большом расстоянии, уходившие на всех парусах в море. Сначала мы надеялись, что дальнее из них окажется одним из двух русских фрегатов, известных нам в этих морях, "Палладой" или "Дианой", - и туман способствовал этой иллюзии; - но приблизившись, увидели, что это транспорт; благодаря быстроходности "Президента", он оказался в наших руках через несколько часов. Это была "Ситха", судно Российско-Американской компании, 800 тонн измещения и 12 пушек, шедшее из Охотского моря в Петропавловск. Второе судно - шхуна "Анадырь", была слишком мала, чтобы нам взять ее с собой. Наконец, на следующий день, при мрачной, унылой , дождливой погоде, эскадра окончательно покинула эти берега, где она должна была снискать успех, но вместо этого губительное наущение вынудило ее уносить тяжесть поражения, нанесенного нашему оружию. Оставив за кормой объятый пламенем "Анадырь", она направилась к берегу Америки, где и продолжится история трехлетнего крейсерства.

Cette courte campagne [ch233]tait f[ch233]conde en enseignemens. Chez nous, d[ch232]s le d[ch233]but, on avait vu l'ind[ch233]cision paralyser tous nos actes, et le temps se perdre en rel[ch226]ches inutiles. Au lieu de profiter du nombre de nos navires pour nous [ch233]clairer, alors que tout pr[ch233]sageait la guerre, sur la force de l'ennemi, sur ses points de concentration et sur la nature de ses [ch233]tablissemens dans le nord du Pacifique, on avait en quelque sorte attendu que ces renseignemens vinssent nous trouver. En pr[ch233]sence de l'ennemi, [ch224] peine l'affaire est-elle entam[ch233]e, que de nouvelles incertitudes interrompent le combat commenc[ch233] au moment o[ch249] la victoire semblait assur[ch233]e. Enfin, terme fatal et trop commun de l'irr[ch233]solution, on finissait par se pr[ch233]cipiter t[ch234]te baiss[ch233]e dans un d[ch233]fil[ch233] sans issue. Les Russes, il est vrai, avaient tout [ch224] perdre dans la partie engag[ch233]e, et c'est l[ch224] un sentiment qui ajoute singuli[ch232]rement [ch224] l'activit[ch233] individuelle; mais quel admirable emploi du temps! De Cronstadt au Kamtchatka, [ch224] peine quelques jours de rel[ch226]che : l'[ch233]quipage arrive, r[ch233]duit de moiti[ch233] par le scorbut et les fatigues de cette course [ch224] travers l'[ch233]tendue de deux oc[ch233]ans; il n'importe, ce n'est pas sur mer que l’Aurora peut esp[ch233]rer nous r[ch233]sister, et l'on se met [ch224] l'[ch339]uvre pour h[ch233]risser le port o[ch249] elle s'est r[ch233]fugi[ch233]e de travaux de d[ch233]fense oubli[ch233]s pendant les longues ann[ch233]es de la paix. D[ch232]s la fin de juillet, elle est pr[ch234]te [ch224] nous recevoir; [ch224] peine alors quittions-nous les Sandwich, et certes un seul des d[ch233]lais que nous semions ainsi sur notre route e[ch251]t [ch233]t[ch233] pour elle le signal d'une perte in[ch233]vitable. C'est que dans la guerre maritime, avec ces travers[ch233]es dont les [ch233]tapes gigantesques franchissent l'intervalle d'un h[ch233]misph[ch232]re [ch224] l'autre, le temps n'est pas seulement le premier [ch233]l[ch233]ment de succ[ch232]s; il est souvent le succ[ch232]s lui-m[ch234]me, et quinze jours d'une rel[ch226]che inutile suffisent parfois [ch224] d[ch233]cider du sort d'une campagne. Dans l'immortelle croisi[ch232]re de Nelson, qui se termina si fatalement pour nous par le d[ch233]sastre de Trafalgar, lorsque l'escadre anglaise parcourait fi[ch233]vreusement les mers et s'en allait, rechercher nos vaisseaux dans les ports de trois continens, quinze jours perdus par Villeneuve [ch233]taient plus encore que la d[ch233]faite de notre flotte; c'[ch233]tait le changement des destin[ch233]es du monde, c'[ch233]tait l'arr[ch234]t qui effa[ch231]ait de notre si[ch232]cle l'histoire inconnue r[ch234]v[ch233]e par le conqu[ch233]rant de l'Europe.

Эта короткая кампания щедра на уроки. С самого начала все наши действия были парализованы нерешительностью и время потерялость в бесполезных простоях. Вместо того, чтобы воспользоваться многочисленностью наших кораблей и разузнать, в предвестии войны, о силах противника, пунктах их сосредоточения, о природе его поселений на севере Тихого океана, мы ждали, что такие сведения дойдут до нас сами собой. Перед лицом неприятеля, едва дело было начато, как новые сомнения прервали начатый бой, в момент когда победа казалась обеспеченной. Наконец, нерешительность, все то же фатальное слово, привела к тому, что мы бросились в отчаянный и тупиковый пеший марш. Русские начинали кампанию в заведомом проигрыше, так-то оно так, но многое значит и человеческая активность; и как же замечательно использовано время! После броска "Авроры" через два океана, из Кронштадта до Камчатки, имея едва несколько дней перерыва, экипаж сократился наполовину из-за цинги и перенапряжения; это неважно, поскольку "Аврора" не рассчитывала дать нам отпор в открытом море, вместо этого она стала "ощетинивать" порт, давший ей убежище, возводя укрепления, заброшенные за долгие годы мира. В конце июля она была готова нас встретить; мы же как раз едва покинули Сандвичевы острова, и каждая из задержек в нашем пути неизбежно умножала наши будущие потери. Дело в том, что в морской войне, с ее гигантскими переходами из одного полушария в другое, время - не только первый залог успеха; часто оно и есть успех, и двухнедельной задержки порой достаточно, чтобы решать исход кампании. В бессмертном походе Нельсона, который закончился для нас катастрофой Трафальгара, когда английская эскадра лихорадочно обшаривала моря и порты трех континентов в поисках наших кораблей, две недели, потерянные Вильнёвом, обернулись не просто поражением нашего флота, а изменением судеб мира, именно промедление стерло несбывшуюся историю нашего века, о которой мечтал завоеватель Европы [Наполеон].

Il peut para[ch238]tre [ch233]trange de citer, [ch224] c[ch244]t[ch233] de ces m[ch233]moires illustres, les noms inconnus de l'amiral Zavo[ch239]ka et du commandant de l'Aurora, le capitaine Izilmetief. Tout est relatif. En 1836, un vapeur passait au milieu des rangs de l'escadre russe assembl[ch233]e [ch224] Cronstadt, et les vaisseaux pavoises saluaient des bruyans [ch233]clats de leur artillerie une barque grossi[ch232]re plac[ch233]e sur son pont : ce fr[ch234]le esquif, humble et glorieuse origine de la flotte moscovite, [ch233]tait celui qu'avait construit Pierre le Grand lui-m[ch234]me, et il y avait cent treize ans, jour pour jour, qu'il [ch233]tait sorti des mains de l'imp[ch233]rial ouvrier pour prendre possession de son [ch233]l[ch233]ment. Une date aussi r[ch233]cente dans l'histoire d'un peuple suffirait [ch224] expliquer le vide des [ch233]tats de service de la marine russe, si de plus une prudence exag[ch233]r[ch233]e n'avait souvent sembl[ch233] lui faire une r[ch232]gle de d[ch233]cliner tout engagement. En attendant la division alli[ch233]e aux limites les plus recul[ch233]es de la Sib[ch233]rie, en r[ch233]sistant [ch224] ses attaques sur cette c[ch244]te, o[ch249] jamais encore n'avait retenti le canon europ[ch233]en, les deux officiers que nous venons de nommer ont prouv[ch233] que les [ch233]quipages russes savaient combattre et combattre heureusement : ils ont droit [ch224] voir leurs noms conserv[ch233]s dans les annales de leur marine.

Может показаться странным упоминание в одном ряду с такими знаменитостями неизвестных имен адмирала Завойко и капитана "Авроры" Изыльметьева. Все относительно. В 1836 году, в Кронштадте, между двух линий выстроившейся русской эскадры прошел пароход, и корабли, расцвеченные флагами, салютовали артиллерийскими залпами грубой лодке, стоявшей на палубе парохода: хрупкий ботик, скромный и славный прародитель флота Московии, его построил лично сам Петр Первый, и сто тринадцать лет назад [*], день в день, он вышел из императорских рабочих рук, чтобы покорять водную стихию. Совсем недавно по меркам людской истории, что вполне объясняет пустоту послужных списков русского флота; хотя и преувеличенная осторожность, похоже, заставляет его избегать сражений. В ожидании соединенной эскадры на самой отдаленной окраине Сибири, в противостоянии ее атакам на этом берегу, где никогда еще не звучало европейское орудие, оба названных офицера доказали, что русские экипажи могут сражаться и побеждать; их имена достойны быть вписанными в летопись русского флота.
[* В переводе М. Буйницкого «сто тридцать лет». Правильно «сто триНАдцать», эта дата исчисляется с 1723 г., когда Петр принял указ об увековечении ботика и был проведен первый парад кораблей в его честь. Сам ботик старше, и Петр его не строил, но учился на нем кораблевождению.]

Ed. Du Hailly.