Павел Калмыков
Вестник Императорского русского географического общества,
1853 г., том 9, стр. 12.

Об отплытии из Кронштадта трех военных судов и одной яхты к восточным берегам Сибири.

Августа 21-го сего года отправились с Кронштадтского рейда в кругосветное плавание фрегат Аврора, корвет Наварин, а на другой день — яхта Рогнеда и транспорт Неман; последний пошел в Камчатку.
С 1819 года, в первый раз (примеч.: в 1819 г. отправились шлюпы: Восток, Мирный, Открытие и Благонамеренный,) правительство наше отправляет в один год столько судов в дальнее плавание; если принять в соображение, как важно для успешного образования морских офицеров и команд долгое пребывание их на море, нельзя не обратить внимания на это обстоятельство, и, вероятно, ему порадуются все те, которые ревнуют успехам морского дела в нашем отечестве.
Фрегат Аврора, состоящий под командою капитан-лейтенанта Изыльметьева, построен в С.-Петербурге в 1835 и тимберован в Кронштадте в 1851 году, имеет 24 длинные пушки 24-фунт. калибра, 18 пушек 24-фунтовых, вместо каронад, и два пудовых медных единорога.
Корвет Наварин, под командою капитан-лейтенанта Истомина, судно, взятое в плен у турок в 1828 и капитально исправленное в Кронштадте в 1852 году, вооружен 16 турецкими 18-фунт. пушко-каронадами, одною 8-фунт. каронадою и четырьмя турецкими 12-фунт. пушками.
Транспорт Неман, под командою капитан-лейтенанта Шкота, выстроен на Охте в 1853 г.; вместительность его 400 тонн, вооружен осьмью 18-фунт. пушками и одним полупудовым медным единорогом.
Яхта Рогнеда, во 160 тоннн, под командою владетеля ее, состоящаго по Флоту капитан-лейтенанта, князя Лобанова-Ростовского, куплена в Англии.
***
Подборка из англоязычных газет. Как фрегат «Аврора» чинился в Англии. А британские фрегаты собирались в Тихий океан.
(Переведены только строки, имеющие отношение к нашим кораблям; соседние фрагменты оставлены без перевода, для контекста.)

The Times, Monday, Oct 17, 1853, pg 12, Issue 21561, col E «Naval Intelligence».
PORTSMOUTH, Sunday, OCT. 16.
The Channel fleet, under Rear-Admiral Corry and Commodore Martin, C.B., returned toSpithead yesterday morning and anchored. The latter officer struck his pendant on approaching the anchorage, a senior captain to him being in the port. The several ships came up under sail according to seniority, thus :-Prince Regent, 90 (flag); Duke of Wellington, 131; St. Jean d'Acre, 101; London, 90; Arrogant, 47; Highflyer, 21; Amphion, 34; Cruiser, 14. The London and Highflyer were immediately telegraphed to prepare for foreign service. Since leaving Qjeenstown several trials of sailing and steaming have taken place. One on the 3d, under all plain sail, of four hours' duration, showed tba following result :
— St. Jean d'Acre beat Duke of Weilington 1,830 yards.

---

— Highflyer 2,145 —

---

— Amphion 4,650 —

---

— London 6,548 —

---

— Prince Regent 7,462 —
This trial was on a wind. On the 5th, in a trial off the wind, in ft fresh breeze, heavy weather, starboard studding-sails set, the
St. Jean d'Acre beat Duke of Wellington 1,020 yards. —
— London ... . ... 1,850 —

---

— Prince Regent ... 4,770 —
The St. Jean d'Acre and the Duke beat all the others, and the Arrogant was last in a trial of the frigates. On the 6th the Cruiser joined the fleet. On the 8th the Duke, St. Jean d'Acre, and Arrogant had a trial of steaming. A worse day in the week (Saturday) could not have baeu selected; all the timber boards and engine-room and stoke-hole hatches (in number upwards of 200) of the St. Jean d'Acre were up for the purpose of cleansing the bilges, owing to which delay hor steam was not up by the time ordered (8 30). At 9 Rear-Admiral Corry went on board of her, and hoisted his flag in her to witness the trial. It was impossible to get steam up in the St. Jean d'Acre to more than 12lb., in consequence of which the Duke headed her about 400 yards in a run of 15 miles, light wind on the bow, force 3. On the 12th the Duke and Acre had another trial of steaming and sailing by the wind; average speed 10+1/2 knots. The St. Jean d'Acre was fast gaining on the Duke, when the engines of the latter stopped, and the trial was put an end to. The St. Jean d'Acre was at the time making 59 revolutions, having 20lb. pressure on her boilers. We shall not be surprised to hear of men "running" in numbers from the Spithead fleet, for they complain loudly of being "harassed to death."
Yesterday being the anniversary of the birthday of His Majesty the King of Prussia, and there being a Prussian frigate (the Gefion, 48, Commodore Schroeder) refitting in the harbour, M. Vandenbergh, His Majesty's Vicу-Consul at this port, waited upon the Port-Admiral and the Lieutenant-Governor to notify the fact. The Gefion hoisted three Royal standards at her mastheads; the Victory hoisted the Prussian standard at her main, St. George's ensign at her mizen, and the Admiral's red flag at her fore, but no Royal salute was fired by those ships in honour of the occasion, the Gefion having no powder on board. The Lieutenant-Governor fired a royal salute from the Platform Battery. The crew of the Gefion were regaled on board. The Commodore entertained hie officers in honour of the day, and M. Vandenbergh represented His Majesty on the occasion.
The Russian Frigate Aurora, 44, Captain Islamatiff, and the corvette Navarin, Captain Istomin, arrived at Spithead yesterday from Christiansand, bound to Kamschatka. The customary salutes were exchanged. A third was expected, the brig Niemen, from Cronstadt, but she was wrecked of Riga-beacon on the 5th inst. In the course of a few days the Russian frigate Diana is expected. The Aurora and Navarin will come into this harbour and be docked and refitted as soon as the permission of Government (which has been applied for) is received.

Воскресенье, 16 октября.
Российский фрегат Аврора, 44 пушки, капитан Изыльметьев, и корвет Наварин, капитан Истомин, вчера прибыли в Спитхед из Кристиансанда, направляясь на Камчатку. Состоялся традиционный обмен салютами. Ожидался и третий корабль, бриг Неман из Кронштадта, но разбился у Рижского маяка 5 числа сего м-ца. В ближайшие дни ожидается российский фрегат Диана. Аврора и Наварин войдут в портсмутскую гавань и встанут в док на ремонт, как только будет получено испрошенное разрешение Правительства.
Commander Sanderson, of the Lily, 12, on the China station, was tried by court-martial at Hongkong prior to the 23d of August, on a charge of attacking and sinking a piratical junk on the coast last year. He was honourably acquitted, and his conduct found not only far from blameable, but highly praiseworthy.
Captain Hall, promoted from the command of the Styx steam-sloop, on the China station, has come home by the mail.
It is reported by letters from Malta that some seamen belonging to the Retribution, 28, paddle-frigate, Captain the Hon. J. R. Drummond, were lately on leave at Constantinople, enjoying themselves in a tavern, when some seamen of the French fleet came in also, and, on being asked for payment, after partaking of wine, said they never paid while there were English sailors to do so. Upon this a general m[ch234]l[ch233]e took place, in which one of the Retribution's men was stabbed in four or five places, but the wounds wore fortunately not of a mortal nature. The matter was being investigated by the two Admirals.
Mr. Ozzard, paymaster of the Niger, has been invalided, and Mr. Shanks, clerk of the Britannia (flagship), has been given the acting order.
Mr. Stuart, Master of the Trafalgar, 120, has invalided.
The Magicienne, 16, paddle-frigate, Captain Fisher, returned to Devonport yesterday.

The Times, Saturday, Oct 22, 1853.

PORTSMOUTH, Oct. 21.
To-day being the anniversary of the battle of Trafalgar, the mastheads and ensign and jack staves of the time-honoured old Victory were surmounted by wreaths and garlands.
The Duke of Wellngton, St. Jean d'Acre, Arrogant, and Amphion are ordred into harbour from Spithead to repair defects.
The Russian frigare Aurora, 46, sailed into harbour this afternoon, from Spithead, to get a refit.
Русский фрегат Аврора, 46 пушек, вошел в гавань пополудни, из Спитхеда, на ремонт.

The Times, Wednesday, Oct 26, 1853.
PORTSMOUTH, OCT. 25.
The St. Jean d'Acre, 101, Captain the Hon. H. Keppel, is coming into harbour to have Mr. Grant's distilling galley. now on board the Duke of Wellington, fitted to her; the Duke to have a new one, This galley, it is calculated, will produce 1,200 gallons of twice distilled water daily, during the period the galley is necessarily in operation in cooking the ship's company's provisions. The St. Jean d'Acre's chain lockers are also to be shifted forward. She steamed into harbour minus powder, provisions, &c,, this afternoon.
The Amphion, 34, screw-frigate, Captain Key, sailed into harbour yesterday, from Spithead, to have her defects made good.
The Caesar, 90, new ship, was taken into the steam factory basin yesterday, to ship and fit her machinery; she went into dock to-day.
The Tribune, 30, Captain the Hon. S. T. Carnegie, steamed out of harbour ysaterday afternoon, and anchored at Spithead ; to-day, at 2 o'clock, she proceeded to try her machinery and speed at the measured mile in Stokes-bay.
The Lizard, iron steamvessel, came into harbour yeaterday morning from the eastward, having on board a large number of supernumeraries and general service men for the ships at this port and Plymouth.
The Arab, 12, Commander Ogle, shipped supernumeraries, &c., yesterday, and sailed to-day for the coast of Africa station.
The Medea steamsloop, 6, Commander Bailey, was at Halifax on the 13th inst,, and may be expected at Spithead early-next month.
Mr. Grant, the Controller of Victualling, was at this port yesterday. The baking for the fleet at the Royal Clarence Victualling Establishment, Gosport, under the direction of Captain Superintendent Courtenay, R.N., is at present stopped, a sufficient supply for any emergency being in store, although the resources of the establishment are victualling 8,000 men per day now.
Captain Mends and Secretary Cleeve joined the Agamemnon at Devonport yesterday.
The Dolphin, 5, brigantine, Lieutenant Commander Webber, sailed to-day for the coast of Africa.
The Terrible, 21, paddle-frigate. Captain M'Cleverty, arrived to-day from Queenstown, but is ordered to Devonport, we believe to carry out Rear-Admiral Sir E. Lyons, as second in command, to the Mediterranean.
The Sprightly steam-tendor, air. George Allen, Acting-Master commanding, leaves this evening for Plymouth, with supernumeraries and volunteers for the ships fitting at that port.
The Russian frigate Aurora, 44, has been placed in the fitting-basin to-day, and will be docked to-morrow, to have her copper and false keel repaired.
Русский фрегат «Аврора», 44 пуш., помещен сегодня в монтажный бассейн (док-бассейн), а завтра будет поднят в сухой док для починки медной обшивки и фальшкиля.

The Times, Thursday, Oct 27, 1853, pg 11, «Naval Intelligence».
PORTSMOUTH, Wednesday.
The Princess Royal, 91, screwship, is ordered to be commissioned at this port by Captain Lord Clarence Paget.
The Frolic, 12 sailing-sloop, is also ordered to be commlissioned here by Commander Nolloth, late of tbe Plumper. Captain Crispin, additional of the Victoria and Albert, has been teleographed up to the Admiralty to-day, relative to the new royal yacht.
Last evening the wardroom officers of the Victory gave Captain Shepherd, of that ship, a parting dinner, as a testimonial of their respect, before his leaving them to assume the superintendence of Woolwich dockyard. Commander Boyle presided. Daring the time Captain Shepherd has been in the Victory, be has secured the regard and esteem of every officer, man, and boy in her ; for, while he has conducted his duties in a strictly officerlike manner, his conduct has been urbans, and his bearing most courteous to all around him.
The London, 90, Captain Eden, is being expedited for the Mediterranean station. She is being filled up with provisions, as much as she can stow. She shipped 400 bags of bread to-day from the Clarence yard, and has to receive 250 barrels of beef, pork, flour, and peas, in addition to the stock on board, to-morrow.
The Terrible, 21, paddle-frigate, Captain M'Cleverty, will coal to-morrow and be provisioned on Friday, before leaving for Plymouth to embark Rear-Admiral Sir Edmund Lyons for the Mediterranean,
She St. Jean d'Acre, 101, Captain the Hon, H. Keppel, which came into harbour last night, la preparing as fast as possible to receive Grant's distilling galley which was made for the Duke of Wellington.
The Duke of Wellington, 131, Commodore Martin, C.B., is not to come into harbour, but is to have her defects made good at Spithead. Her rudder has been unshipped and sent to the dockyard for repair.
The Arrogant, 46, Captain Yelverton, is also ordered to repair her defects at Spithead. Artisans are now employed in replacing bar capstan (one of Brown'a patent, not found to answer) by one of the ordinary description ; other defects connected with the working of the screw propeller will, it is expected, require an ultimate docking to repair. She is still 30 hands short of her complement.
The Fairy, Royal yacht, Master-Commander Welch, was docked to-day to refit, in lieu of the Caesar, progress on which ship has been suspended for tbe present.
Tbe Russian frigate Aurora, 44, was docked this morning to repair her defects.

Русский фрегат «Аврора», 44 пуш., поставлен этим утром в док для исправления повреждений.
The Fearless steamvessel conveyed Colonel Sir Frederick Smith and a party of Ordnance officers to Hurst Castle this morning, to inspect the works of defence there, returning in tbe evening.
The Rolls, 8, apprentices' instruction brig, Lieutenant Feuwick in charge, re-bent sails this morning, and was towed out to Spithead to-day by the tug.
The Tribune, screw, 30, Captain the Hon, S. T. Carnegie, only made two runs along the messured mile on Monday, one with and one against the tide, in consequence of tbe ' harbour water with which her boilers were filled boiling over into the cylinders, and thereby chocking a uniform full speed. However, so far, the runs were fair, tho results were as follows:—mean speed 9.668 knots ; mean revolutions 70 ; (force of wind 4 to 5, on the bow in one direction, and on the quarter in another. Yesterday six runs were made; the first two, with and against tide, is comparison with those of Monday, were singularly corroborative, viz., mean speed, 9.679 knots; mean revolutions 68—25; force of wind 6 to 7 on the bow and beam. The mean of the six runs was 9.552 knots, but, in consequence of the smoky coals and steaming for portions of two days, the revolutions fell off at the conclusion of the trials to under 65 per mioute. Captain the Hon. F.T. Pelham, Mr. Joshua Field, F.R.S., Mr.Murray.Mr. Miller, Mr.Dinnen (Inspector of Machinery of the Admiralty), Mr. Roberts, and other officers were on board.
The following mates passed through the Excellent to-day, in gunnery, qualifying for tho rank of Lieutenant:— Messrs. A. E. Wright, W. Michell, S. P. Brett, C. W. Buckley, — Grant, C. E. Woodman, — Adams, N. Y. Morphy, H. Le Mesurier, Hankinson, and Stoddart.
****
The Times, Thursday, Oct 27, 1853; pg. 11;
PEMBROKE. The Pique frigate, which has been so long in this dockyard undergoing the most extensive and important repairs, is at length to be completed without delay, and navigated round to one of the other ports — rumour says for immediate commissioning. This fine vessel has not only received a thorough refit, but has been almost rebuilt, and will now carry 40 guns, her former rating being 36. She has been one of the "crack" frigates, and it is anticipated that she will yet maintain her name for speed.
The fortifications of the arsenal and haven have been officially inspected by Lord Ragian, Master-General of the Ordnance, and Sir John Burgoyne, Inspector-General of Fortifications The erection of the additional defences at the mouth of the haven is proceeding satisfactorily.

"Таймс", четверг, 27 октября 1853; стр. 11;
ПЕМБРУК. Фрегат Pique, который столь долго провел на пембрукской верфи, подвергаясь всестороннему и важному ремонту, в ближайшее время должен его полностью завершить и будет переведен в один из других портов – по слухам, с тем чтобы сразу получить назначение в море. Этот прекрасный корабль не только полностью отремонтирован, но чуть ли не построен заново, и будет теперь нести 40 пушек, против прежних 36. Ранее он был одним из "крэк" ("хрясь", т.е. очень быстрых) фрегатов, и ожидается, что и далее будет достоин такого прозвища по своей быстроходности.
****
The Times, Tuesday, Nov 01, 1853; pg. 10; Naval Intelligence.
PLYMOUTH, Oct. 29.
The crew of Her Majesty's frigate Madagascar bent sails on Friday. Her Majesty's steamship James Watt, having been masted, was warped to the jetty this day. The crew of Her Majesty's steamship Agamemnon were paid wages this day.
The crew of Her Majesty's frigate President will be paid wages on Monday, and she will sail on Tuesday for South America.
Команде фрегата Ее Величества «President» выплатят жалование в понедельник (т.е. 30 октября), а во вторник корабль отправится в Южную Америку.
*****

The Times, Saturday, Nov 05, 1853; pg. 9; Naval Intelligence.
PLYMOUTH, Nov. 4.
Her Majesty's frigate President, 50, Captain Burridge, with the flag of Rear-Admiral Price, sailed at 7 a.m.yesterday for the South American station.
Фрегат Ее Величества «President», 50 пуш., капитан Барридж, под флагом контр-адмирала Прайса, вышел в 7 утра (4 ноября) к берегам Южной Америки.
The crew of the Madagascar, store depot , 44, was paid wages on Tuesday, and she was towed out of harbour by the Confiance and Pique steam-vessels. She sailed last evening for Rio Janeiro.
(Здесь упомянут «однофамилец» фрегата «Pique» – паровой буксир «Pique».)
****

The Times, Monday, Nov 14, 1853, pg 9, «Naval Intelligence».
PORTSMOUTH, NOV. 13.
The Prince Regent, 90, Captain Hutton, flag of Rear-Admiral Corry, in command of the Channel fleet, was paid wages at Spithead yesterday.
The St. Jean d'Acre, 101, Captain the Hon. H. Keppel, is compelled to go hence to Plymouth, to be docked, the dock room at this port being all occupied, and the artisans having more work than they can do. The Russian frigate Aurora occupies the principal refitting dock, and has a large number of hands employed upon her to turn her out.
Линейный 101-пушечный корабль «St. Jean d'Acre», под командой высокочтимого H. Keppel, вынужден отправиться в Плимутский док, поскольку все доки в Портсмуте заняты, а докеры загружены работой сверх возможности. Главный ремонтный док занят русским фрегатом «Аврора», и множество рук привлечено, чтобы с ним закончить уже и вывести. [Похоже, утверждения о нарочном затягивании ремонта англичанами не вполне справедливы. Напротив, власти дока желали поскорее избавиться от русского корабля в столь напряженное время.]
Captain Key is confirmed to the command of the screw-frigate Amphion, 34, and Captain Patey, whose accident compelled him to invalid from her, has had his leave extended by the Admiralty to two years to perfect his recovery from the serious injuries he sustained in the discharge of his duies, as already well known.
The Medea, 6, paddlewheel steamsloop, Commander J.C, Bailey, steamed into harbour yesterday from Spithead, it was supposed, to be paid off, but, as an order has been received to examine her defects (if any), with the object of refitting her, it is not e[pected she will be paid off, having only been little better than 11 month in commission.
The Frolic, 14, Commander Nolloth, has lower and topmast yards across, and topgallant masts ready for awaying aloft, and her lower and topmast rigging is bein^ sparred down. She has nearly entered her complement of 130, nearly all "A.B's."
It is reported that Captain Sir Charles Hotham, K.C.B., has been appointed Governor of the colony of Victoria, South Australia.
Commander James Elphick (1821), on the reserved half-pay list, has been awarded the vacant out-pensionship of Greenwich Hospital.
The Herald, surveying-vessel, Captain Denham, arrived at Sydney on the 27th of July, after a cruise among the reefs lying between Australia and the South Bea Islands. She had completed a survey of Lord Howe's Island, with Ball's pyramid, fired various reefs, and made surveys of several half tidal rocks.— United Service Gazette.
The Bleinheim, 60, screw-guardsbip, Captain the Hon. F. T. Pelham, has dismantled, and went her lower and topmast riging to the dockyard to be overhauled and refitted, Sbe has also landed her defectivee tanks, and is preparing for a general refit. The Hastings, 72, will be appropriated as a halk for her crew durig the refit of their ship.

The Times, Wednesday, Nov 23, 1853, pg 12. NAVAL INTELLIGENCE.
PORTSMOUTH, Nov. 22,
Rear-Admiral Arthur Fahshawe, C.B., superintendent of this dockyard, is selected by the Admiralty to succeed Vice-Admiral Sir George Seymour, K.C.B,, in the com-mand-in-chief on the West India and North American station. It was to offer him this appointment that the gallant superintendent was telegraphed to the Admiralty on Friday. He returned yesterday evening, and we can honestly state the news he bore relative to his removal from this docyard has caused great regret. His successor, we believe, will be either Rear-Admiral Charles Hope Johnston, late Captain-Superintendent of the Royal Clarence-yard, and the Naval Hospital at Haslar, or Rear-Admiral William Fanshawe Martin, SOn of the Admiral of the Fleet, and late commodore in command of a squadron on the Lisbon station. We believe the Boscawen, 70, new ship, at present ordinary guardship, at Chatham (which has been ordered to be fitted for a flag), will be Rear-Admiral Fanshawe's flagship; and his nephew, Captain William F. Glanville (1846), his flag-captain. We believe the newly-appointed comander-in-chief will not wait to sail in his flagship, but will proceed as speedily as be conveniently can arrange to the station, as Sir George Seymour has written to the Admiralty, urging to be immediately relieved. We should not be surprised, as sundry changed in the constitution of the board have of late been talked of in well accredited quarters, to see Sir George return to the Admiralty.
The Russian corvette Navarin, having completed her refit in this harbour, was towed to Spithead by the Echo, and shipped her powder and shells, &c., prior to sailing for Kamtschatka.
The frigate Aurora will probably follow her about Friday. She is to be undocked on Thursday.
Русский корвет «Наварин», завершив ремонт в Портсмуте, отведен в Спитхед буксиром «Эхо» и принял на борт свой порох и снаряды, и пр., чтобы сразу (?) следовать на Камчатку. Фрегат «Аврора» последует за корветом, предположительно, в пятницу. В четверг (т.е. 23 ноября) она выходит из дока.
The Princess Charlotte, 104, was placed in No. 3 dock of the fitting-basin to-day for overhaul and refit.
The Spy, 3, brigantine, Lieutenant-Comander Baresford, sailed last night for Chatham to be paid off.
The Elfin, Royal despatch yacht, Master-Commander Alfred Balliston, went to Osborge this morning, and returned in the afternoon. The Court are now expected on Friday.
Tbe Widgeon paddle steamvessel, Master-Commander P. Rundle, put into harbour this morning from Pembroke for a supply of coale, and left again in tbe afternoon for the eastward.
(BY ELECTRIC TELEGRAPH.)

Times. Thursday, Dec 22, 1853, pg 10, Naval Intelligence.
PORTSMUTH, DEC. 21.
The Sprightly steam tender, Mr. George Allen, Acting Master, conveyed a Queen's messenger to Osborne, on his arrival from London after dark last night.
The Dauntless, 31, screw frigate, having been rigged ready for commission by the officers and men of the steam, recerve, was taken out of harbour to Stoken-bay to-day to try her engines and speed, which are reported as very satisfactory.
The convict ship Sea Park, Capitain Spedding, sailed last night from Spithead for Portland, Plymouth, and Swan River.
The Russian corvette Navarin, 22, after a thorough refit, was got out of dock this afternoon. She is now shipping her sea store again, and will be at sea within 24 hours. While the public eye has been kept upon this vessel and the frigate Aurora, another Russian apparition on the Gosport side has hitherto escaped notice. The Russian yacht Rogneda (well known in English waters as once the Earl of Wilton's Circassian, a schooner of the Royal Yacht Squadron), now the properity of Prince Nicolas Labanoff de Rostoff, sailed a few days since from this harbour, but so quietly that no remark has been made about her. She sailed with sealed orders from the Russian Government. This finefast sailing schooner has been heavily and well armed in all respects. She was bound ostensibly for the Pacific, but we believe more truly her commission is a roving one. The Prince has lately received a commission, appointing him A Lieutenant-Commandant in the Imperial navy. Among other improvements fitted to this craft is Conningham's patent self-reefing topsail, which renders a less number of hands necessary for working the vessel than would otherwise be required, leaving, consequently, a large proportion of fighting men (By electric telegraph.)

Портсмут, 21 декабря.
Русский корвет «Наварин», 22 пуш., полностью завершив ремонт, выведен из дока нынче днем. Сейчас он пополняет припасы и выйдет в море в течение 24 часов. Пока общественное внимание было приковано к этому корвету и фрегату «Аврора», еще одно российское появление на берегу Госпорта до сего момента избежало огласки. Русская яхта Рогнеда (некогда известная в английских водах как «Circassian» графа Уилтона, шхуна Королевской Яхтенной Эскадры), ныне собственность князя Николая Лобанова-Ростовского (Labanoff de Rostoff), несколько дней назад вошла в эту гавань, но настолько скромно, что никем не была отмечена. Яхта везет запечатанные приказы российского Правительства. Эта быстроходная шхуна вооружена до зубов. Ее целью заявлен Тихий океан, но мы полагаем, в действительности ее предназначение – странствие (т.е. вольная охота, каперство). Недавно князь получил назначение капитан-лейтенантом Имперского флота. Среди прочих усовершенствований, примененных на яхте – саморифящийся топсель, патент Коннингэма, который освобождает руки матросов и, следовательно, увеличивает число бойцов.

О провокации против фрегата «Аврора» в Портсмуте.

THE TIMES, WEDNESDAY, DECEMBER 7, 1853.

An attempt has been, made by some of our contemporaries to give more importance than the subject deserves to the presence of two Russian ships of war which have been allowed to complete some repairs in Portsmouth dockyard, and the excitement produced by this occurrence has been increased by the circumstances attending the recapture of some Russian deserters from one of these vessels. The facts themselves have been considerably exaggerated, and the legal inferences drawn from them are absurdly incorrect. We believe the case stands as follows:
-Six seamen, forming part of the crew of the Russian frigate Aurora, succeeded in "running" from their ship, and reached Guildford, on their way to London. There is reason to believe that these men had been enticed from their colours by some Polish refugee, who made them drunk, and conducted them out of the town, giving them a direction to some person who was to provide for them in this metropolis. They were, however, pursued by an officer of their own ship, accompanied by a policeman, and thus brought back to the Victorious hulk in Portsmouth harbour, which had been lent to receive the crew of the Aurora while she was under repair, and was lashed alongside that frigate. There was no British officer or seaman on board the hulk, except a warrant officer, to see that she was not damaged by her temporary occupants. Upon the capture of these deserters, the persons who had promoted their escape proceeded to obtain a writ of habeas corpus upon affidavit before Mr. Justice Wightman. That writ issues as of right, and the same persons proceeded to serve it upon Admiral Martin, who, by the advice of the Judge-Advocate-General of the Fleet at Portsmouth and of Vice-Admiral Sir Thomas Cochrane, referred the matter to the Admiralty to make the proper return to the Court, the fact being that there were no Russian deserters on board any ship or vessel under the command of the Port Admiral or the Admiral Superintendent, the deserters having been immediately transferred to the Aurora. Upon this, the writ was tendered to the Russian Captain of the Aurora, to whom also it was addressed by name, but he refused to receive it; and it was again presented to a lieutenant on board the Aurora, who said (touching his hat respectfully at the time) that if the writ did really proceed from Her Majesty Queen Victoria, it would, no doubt, be forwarded to the Captain by the Imperial Minister at Her Majesty's Court; upon which an attempt was made, it seems, to thrust the writ into one of the portholes, but it fell into a boat alongside. On these facts a vast quantity of abuse has already been showered forth on several British officers concerned in the transaction, and an attempt has been made to teach them the law by persons who are certainly very ignorant of it themselves.
In the first place, these seamen were unquestionably deserters from a ship of war belonging to the Emperor of Russia in an English port. The attempt to bring them within the purview of cases decided in our courts on the manumission or retention of slaves is simply absurd. It is no affair of ours in what condition of life these persons were born; they are here in the capacity of Russian seamen, and the offence of desertion by seamen is just as punishable in one country as it is in another. Their obligation to obey their officers and remain in the compulsory service of their ship is just the same, whether they be born serfs or freemen. It would seem that the persons who have taken on themselves to dispute the legality of this proceeding are wholly unacquainted with the express stipulation contained in the 14th article of the Treaty of Navigation concluded between Russia and Great Britain in 1840, and which is to the following effect:
-" The Consuls, Vice-Consuls, or commercial agents of the two high contracting parties residing in the dominions of the other shall receive from the local authorities such assistance as can by law be given them for the recovery of deserters from ships of war or merchant vessels of their respective countries."
That assistance was given in the shape of the policeman who accompanied the Russian officer in pursuit of the fugitives, and it would have been a direct breach of treaty to refuse it. A similar case occurred last summer at New York, when a considerable number of British seamen were induced by American crimps to run from Her Majesty's ship Leander in that port; but, though no similar obligation existed, it was regarded as an unjust and discreditable act on the part of the American authorities that they appeared to countenance an offence condemned by the laws of all civilized nations. The American journals, of course, took up the cause of the deserters from the Leander, just as our contemporaries have taken up that of the Russians. These men, however, were brought back, and, once on board their own vessel, where they were put in irons below, no more is known of the case ; but, as Russian deserters, they are clearly amenable to the articles of war established in the Russian navy, and to no other authority. If the Russian Captain had hanged them all at the yard-arm of his frigate the next morning he would have been responsible to his own official superiors, but he would have been altogether beyond the control of English law. Great surprise has been expressed at the refusal of the Russian officers to allow a judicial writ in the name of the Queen of England to have force and authority on board one of the Emperor's ships in a British harbour. But this is a very dangerous fallacy, and one which no nation on the face of the earth are so little disposed to adopt as ourselves; for by no people has the doctrine of the absolute and exclusive sovereignty of the Crown on board our national vessels of war been so jealously and uniformly upheld. If we are to contend that a writ issuing from the Court of Queen's Bench is to run on board a Russian ship of war in Portsmouth harbour, and even to claim a jurisdiction for our Courts over the Russian crew, how are we to refuse to acknowledge the authority of a ukase or a mandate of police in the ports of Russia, or of a Turkish firman on board our ships now in the Bosphorus? Yet, what would be the answer of a British officer to any such writ or warrant emanating from a foreign municipal or judicial authority? He would deny the jurisdiction altogether, and he would answer that on board a British ship of war there are no laws and no authority but those of England. Nor do we perceive that the Russian Captain of the Aurora, or any officer in the service of an independent Sovereign, could give any other reply. If it were otherwise, it is probable that the very next victims of this new reading of the law of nations would be some of those political fugitives to whom Her Majesty's ships have so often afforded an asylum, even under the guns of their pursuers. In this instance it is no question of liberty and despotism, or of one country more than another. All that the Russians have done is to reclaim their deserters under the express stipulations of a treaty, as every British ship would have done in a similar case, and we may add, that no country has ever asserted the right to reclaim and seize its own subjects, wherever they might be found, in a more peremptory manner than the Crown of England.
In making these observations, because we think them just, we have no desire to express any opinion on the conduct of the Russian authorities in sending their vessels to England to be repaired at this crisis in political affairs. That appears to us to be an act of great indelicacy and bad taste; and, however honourable the officers of these vessels may be in other respects, the position in which they have been placed here is that of spies. But the British Government could not more forcibly express its contempt for such practices than by admitting them, as it has done, even at some public inconvenience, to the very heart of our naval establishments. Let them by all means report what they have seen. We have no reason to be ashamed of Portsmouth, or to conceal from foreign nations the vast maritime resources of this country. It may be regarded as a mean and paltry device of the Russians to have sought admission to Portsmouth, under pretence of repairs, at a moment of so much uncertainty to the peace of the world ; but it would have been quite unworthy of this country to have grudged a courteous reception even to an adversary. Nor is the advantage altogether on their side, for, if they have seen what our dockyards can turn out, we have also had an opportunity of seeing what sort of vessels the Russian navy consists of.

"ТАЙМС", СРЕДА, 7 ДЕКАБРЯ 1853.

Кое-кто ныне пытается сделать слона из мухи – из двух русских военных кораблей, которым позволили закончить ремонт на Портсмутской верфи; поводом для раздувания шумихи послужил факт, что на один из этих кораблей были возвращены русские дезертиры. Как преувеличены сами факты, так и юридические выводы из них делаются нелепые. По нашим сведениям, дело состоит в следующем:
– Шести морякам из команды российского фрегата «Аврора» удалось бежать с корабля и добраться до Гилдфорда, держа путь к Лондону. Есть основание полагать, что их подбил на измену некий польский беженец, он их подпоил и увел из города, дав проводника до столицы. В погоню отправился русский офицер в сопровождении полицейского, и в результате дезертиры были возвращены на бывший линкор "Victorious" рядом с фрегатом (его предоставили команде "Авроры" как плавучий барак на время ремонта). На борту линкора британских офицеров или моряков не было, кроме того, который следил за сохранностью корабля от временных жильцов. Но люди, которые содействовали побегу, выхлопотали у судьи Уайтмена (Wightman) судебное предписание, дабы опротестовать арест дезертиров. Право на такое предписание существует, и в поддержку те же люди привлекли адмирала Мартина, который, по совету Главного военного прокурора Флота в Портсмуте и вице-адмирала сэра Томаса Кокрейна (Cochrane), передал вопрос на рассмотрение в Адмиралтейство, чтобы обратиться надлежащим образом к Королевскому Суду. Но дело в том, что русские дезертиры не находились на судах, подчиненных командующему портом или адмиралу-суперинтенданту – всех дезертиров сразу вернули "Авроре". Посему предписание было официально направлено русскому капитану "Авроры", непосредственно на его имя, но тот отказался получить его; когда же хотели вручить лейтенанту на борту "Авроры", тот сказал (почтительно откозыряв) что, если бы предписание действительно исходило от Ее Величества королевы Виктории, оно было бы, без сомнения, передано капитану Имперским Министром Двора Ее Величества; после этого, кажется, была еще попытка закинуть предписание в один из иллюминаторов, но но упало в лодку у борта. Эти факты вызвали немалое количество брани на головы незадачливых британских чиновников, задействованных в инциденте – их пытались учить законам люди, которые сами не знают законов.
Во-первых, те моряки были бесспорно дезертирами с военного корабля, принадлежащего императору России в английском порту. Попытка подвести их под статус дел об освобождении или задержании рабов просто абсурдна. Не наше британское дело, кем эти люди родились; здесь они российские моряки, и дезертирство моряков преступно и равно наказуемо как в одной стране, так и в другой. Их долг подчиняться своим офицерам и исполнять воинскую повинность на своем корабле равнозначен, рождены ли они рабами или полноправными гражданами. Похоже, что люди, которые взялсь обсуждать законность случившегося, совершенно не знакомы со особой договоренностью, прописаной в 14-ой статье Соглашения по Навигации, заключенного между Россией и Великобританией в 1840 г., которая состоит в следующем:
– "Консулы, Вице-консулы или коммерческие агенты любой из двух высоких договаривающихся сторон, проживающие в доминионах другой стороны, должны получать от местных властей помощь, допустимую законом, для возвращения дезертиров с военных или торговых судов соответствующих стран."
Такая помощь и была предоставлена в виде полицейского, который сопровождал российского офицера в погоне за беглецами, и отказ от нее был бы прямым нарушеним соглашения. Подобный случай произошел прошлым летом в Нью-Йорке, когда группа британских моряков была сманена американскими вербовщиками сбежать с судна Ее Величества "Leander"; и хотя со Штатами такого соглашения не существовало, все же факт был расценен нак незаконный и провокационный со стороны американских властей, которому они попустительствовали наперекор законам всех цивилизованных стран. Американские журналы, конечно, подняли шум о причинах дезертирства с "Leander", так же как и наши теперь склоняют русских. Тогда моряки, однако, были возвращены, и у себя на борту были закованы в трюме, ничего более о том случае не известно; подобно тому и российские дезертиры определенно подчиняются военному кодексу, установленному в российском флоте, и никакой другой власти. Если бы российский капитан наутро повесил их всех на ноке рея своего фрегата, то отвечал бы за это перед своим начальством, но он совершенно неподвластен английскому закону. Было выражено "большое удивление" по поводу отказа российских офицеров признать силу судебного предписания от имени королевы Англии на борту одного из кораблей императора в британской гавани. Но это очень опасное заблуждение, будто ни одна нация на земле не достойна нашей; что следовательно ни у одного народа нет такой доктрины абсолютного и исключительного суверенитета Короны, как на борту военных кораблей нашей нации, столь ревниво и неизменно лелеемой. Если мы будем настаивать, что предписание, исходящее от Суда Королевской Скамьи, имеет силу на борту российского военного корабля в Портсмутской гавани, и даже требовать подчинения российской команды юрисдикции нашего суда, то как мы сможем опротестовать действенность на наших кораблях полицейского "ukase" или “mandate” в портах России, или турецкого фирмана в Босфоре? Ну что ответил бы британский офицер на подобное предписание или ордер, подписанный иностранной муниципальной или судебной властью? Он отрицал бы всякую правомочность этой бумаги, он ответил бы, что на борту британского военного корабля нет никаких законов и никакой власти, кроме английских. И мы не представляем, как русский капитан Авроры, или любой офицер на службе своего суверена, мог дать другой ответ. Будь оно иначе, возможно, следующими жертвами этого "нового прочтения" международного права стали бы те политических беженцы, которым суда Ее Величества так часто предоставляли убежище, даже под оружием их преследователей. Здесь это не вопрос свободы и деспотизма, или преимущества одной страны над другой. Все, что сделали русские – вернули своих дезертиров согласно букве соглашения, что сделало бы и любое британское судно в подобной ситуации, и мы можем добавить, что ни одна страна никогда не отстаивала право на возвращение своих субъектов отовсюду, где они обнаружатся, более безапелляционно, нежели Корона Англии.
Призывая к соблюдению закона, мы имеем в виду только закон, и никоим образом не касаемся поведения российских властей, направляющих свои корабли на ремонт в Англию при нынешнем политическом кризисе. Это представляется нам актом большой неделикатности и дурного вкуса; и сколь бы ни благородны были офицеры этих кораблей в иных отношениях, здесь они поставлены в положение шпионов. Но Британское Правительство не могло выразить свое презрение к таким методам более сильно, чем позволив им зайти в самое сердце наших военно-морских доков, невзирая даже на общественное неудовольствие. Пусть видят и расскажут все, что видели. Нам нечего стыдиться Портсмута, или скрывать от иностранных наций величие морских ресурсов нашей страны. Можно расценить как глупую и несерьезную уловку русских добиваться доступа в Портсмут под предлогом ремонта, в момент такой нестабильности мира во всем мире; но было бы весьма недостойно нашей страны отказать в учтивом приеме даже противнику. Никакого преимущества они не получили, ибо если они видели, что представляют собой наши верфи, так и мы имели возможность увидеть, из каких кораблей состоит российский флот.
****
1854 год. ДАЛЬНЕЙШИЙ ПУТЬ РУССКИХ (и нерусских) КОРАБЛЕЙ

The Times, Monday, Jan 02, 1854; pg. 10; Naval Intelligence.

PORTSMOUTH, Jan. 1.
The Diamond, 20, Captain W. Peel,. sailed from Spithead yesterday morning, for the Mediterranean.
The Basilisk, 8, paddle-wheel sloop, Commander the Hon. F. Egerton, was placed in the steam factory basin yesterday morning, to have her defects repaired.
The Frolic, 16. Commander Nolloth, was paid, advance yesterday at Spithead. The Fairy and Elfin Royal yachts hauled into the steam factory basin yesterday morning.
The Sealark, 8, brig, bent sails yesterday afternoon. She will speedily be commissioned as an instrtction-brig for naval apprentices.
The Diligence storeship arrived at Spithead this afternoon from the eastward. It is supposed she will take out supplies to the fleet in the Dardanelles.
The Dauntless, 24, screw-frigate, was commissioned this morning by Captain Alfred Phillips Ryder.

PLYMOUTH, Jan. 1.
Her Majesty's frigate Pique, 36, was commissioned yesterday by Mr. Carr, the Master, for Captain Sir Frederick W. Nicholson, Bart. On Tuesday a party of Royal Marines, under command of Lieutenant M'Cullum, consisting of two sergeants, two corporals, one drummer, and 48 privates, will commence duty on board.
Фрегат Ее Величества «Pique», 36 пуш., вчера был вверен штурманом, г. Карром, капитану сэру Фредерику У. Николсону, баронету. Во вторник (т.е. 3 января) взвод Королевских Морских пехотинцев, под командой лейтенанта Мак-Каллума (M'Cullum), состоящий из двух сержантов, двух капралов, одного барабанщика, и 48 рядовых, приступит к службе на борту.
********

The Times, Wednesday, Jan 11, 1854; pg. 11; Naval Intelligence.

PORTSMOUTH; Tuesday. The Serpent. 12, Commander (acting) Edward H. G. Lambert, arrived at Spithead at 1 o'clock to-day from the Pacific station...
She reports the Thetis, 40, Captain Kuper, C.B., having sailed from Valparaiso for Spithead, touching at Rio, on the 11th of October last, with a freight of $1,000,000 on board on mercnants' account. Rear-Admiral Moresby, C.B., Commander-in-Chief in the Pacific, in the Portland, 50, Captain H. Chads, was at Valparaiso when the Serpent sailed, and had only just received the intelligence of being succeeded in the command by Rear-Admiral Price, in the President, 50 (now will on her way to the station). The Dido, 18, Captain Moorshed, was at Pitcairn's Islfind, whence she was to visit the Mexican coast to collect freight for England.
Контр-адмирал Морсби, кавалер Ордена Бани, Главнокомандующий флотом Tихого океана, на фрегате «Portland», 50 пуш., капитан Х. Чэдс, в момент отплытия «Serpent» (т.е. 11 октября 1853) находился в Вальпараисо, и как раз только получил уведомление о том, что будет сменен на командовании контр-адмиралом Прайсом, на фрегате «President», 50 пуш. (который в настоящее время должен находиться в пути к месту службы).

***
The Times, January 21, 1854.
WOOLWICH, Jan. 20. Appointments.
Captain George Elliot (1840), to command the James Watt, 90, screw steam sloop of 600 horse-power, commissioned this day at Devonport.
Captain Robert Harris (1849), to command the Illustrious, 72, commissioned this day at Portsmouth.
Midshipman A. H, Gilmour, to the Princess Royal, 90, at Portsmouth.
Promotion.
Mate James Willcox (1851), serving as First Mate of the Rattler, 11, screw steam sloop on the East India and China station, to the rank of Lieutenant.
Rear-Admiral Sir James Stirling, appointed' yesterday to be Commander-in-Chief of the East India and China station, arrived at Woolwich at half-past 11 o'clock to-day to take up his commission, and he has his flag hoisted on the Fisgard flagship at this port, as is usual on the appointment of a flag officer to a foreign station, when his flagship is not ready at any of the naval ports in this country.
Commodore John Shepherd inspected the Volcano steam-vessel, Commander Robert Coote, on her arrival at this port from service on the west coast of Africa to be paid off, and she was taken into the basin to-day, preparatory to delivering over her rigging and other stores, before being paid off. The Centaur, 6, paddlewheel steam frigate, of 540-horse-power, flagship of Rear-Admiral William Henderson, C.B., K.H., on the South-East Coast of America station, was at Rio de Janeiro on Dec 13, all well. She had previously been on a cruise to Bahia and Pernambuco and back, and only had her steam up for five days during her cruise to these places and return to Rio.
(Прямого отношения к нашей битве материал не имеет. Хендерсон еще жив. Стирлинг назначен командовать флотом восточной Индии и Китая.)
****
The Times, Wednesday, Feb 15, 1854; pg. 11; South American Mails.

SOUTHAMPTON, Feb. 14. By the Royal mail steamship Thames, Captain William Strutt, we have dates from Buenos Ayres, January. 2; Montevideo, January 5 ; Rio de Janeiro, January 14; Bahia, January 18; Pernambuco, January 21; St. Vincent's (Cape Verds), January 31; Teneriffe, February 5; Madeira, February 6; Lisbon, February 10.
Her Majesty's ship Locust and United States' steamer Savannah were at Montevideo ; Her Majesty's ship Vixen, at Buenos Ayres ; at Rio de Janeiro, Her Majesty's . steamer Centaur (Rear-Admiral Henderson), Her Majesty's steamer Sharpshooter, the Madagascar, and brig Express. The Russian frigate Diana, of 50 guns, was also lying there. The United States' brig Bainbndge sailed on the 14th of January for the River Plate. Her Majesty's steamer Trident was at Bahia. At St. Vincent's, the United States' frigate Constitution, from the African Coast. Rear-Admiral Corry's squadron was lying at Lisbon when the Thames left.
(Сведения из Рио-де Жанейро от 14 января 1854.) …Здесь же пребывал руский фрегат Диана, 50 пуш. [И одновременно контр-адмирал Хендерсон на пароходе Кентавр.]
****

The Times, Friday, Mar 17, 1854; pg.9.
SOUTH AMERICAN MAILS.
Her Majesty's ships Centaur, Madagascar, Crescent, and Star were at Rio when the Great Western left. The Russian frigate Aurora sailed on the 12th of February for the Pacific, but the Russian schooner Rogneda was left in porte. The French frigate Galatea and brig Clausen were also at Rio. Her Majesty's ship Juno was at Madeira.
Корабли Ее Величества «Centaur», «Madagascar», «Crescent» и «Star» находились в Рио на момент отплытия «Great Western». Русский фрегат «Аврора» ушел 12-ого февраля, направляясь в Тихий океан, но русская шхуна «Рогнеда» оставалась в порту. [На момент отплытия «Грейт Вестерн», а не «Авроры». Они разминулись.] В Рио также были французский фрегат «Galatea» и бриг «Clausen». Судно Ее Величества «Juno» встречено на Мадейре.

Примечание: «Centaur» – паровой фрегат, флагман контр-адмирала У.У. Хендерсона, командующего флотом юго-восточных берегов Америки. Адмирал был уже смертельно болен; но, очевидно, именно он и блокировал в Рио «Рогнеду» (Рассказ об этом есть в «Обзоре зарубежных плаваний, но имя английского адмирала не названо.) Сведения, будто русскую яхту «Рогнеда» захватил в Кальяо адмирал Прайс, являются мифическими.

********
The Times, Tuesday, Feb 21, 1854; pg. 10; Naval And Military Intelligence.
PLYMOUTH, MONDAY.
Her Majesty's frigate Pique, 40, Captain Sir F. Nicolson,had a narrow chance of sinking at her moorings in Hamoaze yesterday morning. It appears that on Saturday the wash-deck cock was omitted to be turned, and on the Sunday morning it is said there nearly 14 feet of water in the hold, by which a quantity of bread and some of the ship's slops have been injured or destroyed. The crew of the Pique were unaware of their perilous position until apprised by the warrant-officers of a neighbouring ship. Admiral Berkeley is expected here this evening to inspect pensioners.
The 93d Regiment (Sutherland) Highlanders, have not yet received orders to embark, Mr. Menzies, assistant-surgeon joined the regiment on Friday, and 18 volunteers from Chatham joined this morning.
Фрегат Ее Величества «Pique», 40, капитан сэр Ф. Николсон, едва не затонул в Хамоазе вчера утром (20 февраля). Оказалось, в субботу забыли закрыть кран для скатывания палубы, и к утру воскресенья в трюме набралось почти 14 футов воды, чем были попорчены запасы хлеба и матросского белья. Команда «Pique» не замечала своего бедственного положения, пока не была извещена уоррент-офицерами (мичманами) с соседнего корабля. Ожидается, что адмирал Беркли (Berkeley), сегодня вечером будет здесь (т.е. в Плимуте) смотреть пенсионеров (волонтеров?).
93-ий Полк (Сазерлендский, Sutherland) горцев, еще не получил распоряжения грузиться на корабль. г. Menzies, врач-помощник, присоединился к полку в пятницу, и 18 добровольцев из Чатема подоспели в полк этим утром.
[На какой корабль должен был грузиться полк шотландцев, не сказано, но не похоже, чтобы на «Pique».]
***

The Times, Thursday, Mar 09, 1854; pg. 12;
PLYMOUTH, March 8.
The frigate Pique, 40, Captain Sir F. Nicolson, sailed yesterday for Rio Janeiro.
The Belleisle, 24, fitting for a hospital ship, has been examined, and, her copper being found defective, it is ordered to bo taken off. The bottom will be caulked and new coppered.
Фрегат «Pique», 40 пуш., капитан сэр Ф. Николсон, ушел вчера (7 марта) в Рио-де-Жанейро.

****

The Times, Saturday, Apr 15, 1854; pg. 8;
The Brazils
PORTSMOUTH, April 14.
By the arrival of Her Majesty's steamsloop Stromboli, Commander Robert Hall, we have advices and files of papers from Rio to the 12th ult. The packet Severn was to leave Rio on the 17th. The Centaur, 11, flag of Rear-Admiral Henderson, was at Bahia on the 18th, coaling, and was to leave, when coaled, for England. The Vixen, 6 paddle-sloop, Commander Frederick L Barnard, and the Locust, 3, Lieutenant Commander Day, were in the river Plata. The Bonetta, 3, brigantine, lieutenant-Commander Wake, was cruising to the southward. The Trident, 6, paddle vessel, Lieutenant-Commander Harvey, was at Bahia. The Sharpshooter, 8, Lieutenant-Commander Parish, was cruising off Bahia, The Star, 8, Commander F. B. Warren, was to sail for England on the 18th ult. Rear-Admiral Henderson is not coming home in the Centaur, but remains in command of the station until relieved; he had shifted his flag into the Madagascar storeship, Commander Finch, at Rio.
(Просто сообщение о болезни адмирала Хендерсона.)
****
Taranaki Herald, (N.Zealand) Volume III, 6 September 1854, Page 3.
Russian War Steamers at Valpariso.—
By the arrival of the Pacific mail at Southampton on Saturday (29th April) we learn that the Russian frigate Diana was at Valparaiso and that the Aurora (the Russian frigate that fitted out in Portsmouth a few months' since) was daily expected; The English Admiral, Rear-Admiral Price, was anxiously waiting for the declaration of war, as he doubtlessly wished to dispose of the Russians without delay. His flag-ship Is the President, 50 gun frigate, which would be more than a match for either of the Russian frigate, whilst he has also with him, but on detached duty mostly, the Amphitrite, 21, Dido, 18, Nereus,32, store ship at Valparaiso ; Trincomalee, 21, and Virago, 6, paddle sloop. In addition to these, the Pique, 40, is on her way after the Aurora. She left Madeira for the south an the 23rd of March.
Русские военные пароходы [так!]в Вальпараисо.-
С прибывшей в Саутгемптон тихоокеанской почтой в субботу (29-ого апреля) стало известно, что российский фрегат «Диана» был в Вальпараисо и что «Аврора» (русский фрегат, оснащавшийся Портсмуте несколько месяцев тому назад) ожидался со дня на день; английский адмирал, контр-адмирал [так!] Прайс, с тревогой ждал объявления войны, поскольку он несомненно желал разделаться с русскими без задержки. Его флагман – фрегат «President», 50 пуш., более чем достойный противник любому из двух русских фрегатов, но под командой адмирала также и «Amphitrite», 21 пуш., «Dido», 18 пуш., «Nereus», 32 пуш., судно снабжения в Вальпараисо; «Trincomalee», 21 пуш., и «Virago», 6 пушек, паровой шлюп. Вдобавок к этим, сорокапушечный «Pique», в пути по следу «Авроры», вышел с Мадейры на юг 23 марта.
[Новая Зеландия немного запаздывала с новостями. 6 сентября союзники хоронили павших в Тарьинской бухте.]
***
The Times, Monday, Apr 24, 1854; pg. 12;
Naval And Military Intelligence.
The Centaur, 11, paddle wheel frigate, Captain Surrey, flagship of Rear Admiral Henderson on the Brasils station, arrived at Portsmouth at noon Saturday. She left Rio on the 14th ult. at 1 p.m., when the Madagascar (bearing Rear-Admiral Henderson's flag), Crescent, Trident, and Sharpshooter were there. Exchange, 28¾ to 29d. per milrei [?]. Left Bahia on the 20th of March, St. Vincent's on the 9th inst., and Madeira on the 14th. The United States' frigate Constitution was at the last-named port, and the only pendant lying there. The Centaur reports seeing on Friday a squadron of six sailing ships and a steamer off the French coast, no doubt part of the French squadron from Brest for the Baltic. In saluting the flag of Rear-Admiral Henderson, on its being transferred to the Madagascar at Rio on the 14th ult., the charge of one of the Centaur's guns prematurely exploded and blew off the right arms of two seamen. The poor fellows are now doing well. The Centaur steamed into harbour without anchoring at Spithead, and hauled, alongside of the coaling depot to take in fuel, &c. What necessary repairs she required were done with the utmost expedition; she was revictualled with equal alacrity by the authorities of the Clarence-yard, and yesterday morning steamed, out of harbour for the Baltic.
[Пароход Centaur прибыл в Портсмут без адмирала Хендерсона (а тот остался в Рио на Madagascar'е). Когда давали адмиралу в Рио прощальный салют, преждевременно взорвался заряд одной из пушек и двум матросам оторвало правые руки. Оба выздоравливают. На Мадейре повстречали знаменитый американский фрегат Constitution. К нашей истории все это не относится, но выкинуть жалко.]
****

The Times, Monday, May 15, 1854; pg. 11;
The Russian Frigate Diana.— Advices from Valparaiso to the 3d ult. state that the Diana, 52, left Valparaiso on the 23d of March for the Sandwich Islands. The French frigate Forte, 60, left at the same time for Callao. A Valparaiso paper says: — " During the time the Russian frigate was in port her officers and men were often on shore. The officers are remarkably intelligent, well-bred, and good-looking men, and have by their urbanity, affability, and gentlemanly deportment secured the esteem and good wishes of many persons here, both native and foreign. When questioned as to the prospect of war between Russia and France and Great Britain, they were naturally reserved. But when asked, in reference to the probability of a hostile encounter between the Diana and President, what were their opinions of the issue, the Russian commander was only heard to say,— ' We shall never strike our flag.' From the appearance and character of the officers and men, we can readily believe that they are capable of keeping their word, and would rather sink with their ship than survive the disgrace of a defeat." English coals were selling at $ 16 to $17. Freights to England were quoted at 4l.10s. to 5l.10s.
Русский фрегат "Диана". – По известиям из Вальпараисо от 3 апреля , "Диана", 52 пуш. ушла из Вальпараисо 23 марта к Сандвичевым островам. Одновременно французский фрегат "Forte", 60 пуш., отправился в Кальяо. Вальпараисская газета пишет: – "За время пребывания русского фрегата в порту его офицеры и матросы часто бывали на берегу. Офицеры в высшей степени интеллигентны, воспитанны и красивы, и своей учтивостью, любезностью, и джентльменским поведением снискали уважение и симпатии людей, местных и иностранцев. Будучи спрошены о перспективе войны между Россией и Францией и Великобританией, они проявляли естественную сдержанность. Но на вопрос, а что если "Диане" придется сражаться с "Президентом", российский капитан сказал только: – 'Мы никогда не опустим флага'. По виду и характеру офицеров и матросов, мы склонны полагать, что они способны держать слово, и предпочли бы пойти на дно с кораблем, чем пережить позор поражения" .
****
May 16, 1854 The New York Times
The Darien Exploring Expedition.
By the Brazilian mail steamer Atrato, Messrs. Gisborne, Bond, Devenish and Armstrong, Engineers of the Darien Exploring Expedition, had returned to Southampton. The Atrato reports from San Juan, Mosquita, April 6, that the United States corvette Cyan was at Colon, Navy Bay, where Borne trouble existed on the subject of the capitation tax. Captain Hollins, of the Cyane, before leaving Navy Bay, had notified the local authorities that he would prevent the enforcement of the tax on American passengers.
The Russian frigate Diana, 52 guns, was in the harbor of Valparaiso, and her consort, the Aurora, was daily expected there. The British ship-of-war Amphitrite had left Panama for Valparaiso. Sixty-five British ships were at the Chincha Islands for guano.
Rear Admiral Hope Johnson is appointed to the command of the British squadron, or the Southeast American station.
(Сведения до 6 апреля 1854 г.) Русский фрегат "Диана", 52 пуш., был в гавани Вальпараисо, а на днях в тех краях замечен его соплаватель, «Аврора». Британский военный корабль «Amphitrite» вышел из Панамы в Вальпараисо. 65 британских судов брали гуано на островах Чинчас. Контр-Адмирал Хоуп Джонсон назначен командовать Британским флотом Юго-Восточной Америки. (Вместо Хендерсона.)
****

The Times, Wednesday, Jun 07, 1854; pg. 10; Naval And Military Intelligence.

Advices have been received at the Admiralty that on the 16th of April the Russian ship of war Aurora arrived at Callao from Rio Janiero. It is supposed that she will endeavour to make for the White Sea in order to avoid the British fleet on the India station.

В Адмиралтейство поступили сведения, что 16-ого апреля русский военный корабль "Аврора" пришел в Кальяо из Рио-де-Жанейро. Предполагается, что он направится в Белое море, так чтобы избежать Индоокеанского флота Британии. [Почему «Белое море»?В XIX веке Белое море находилось там же, где и теперь, называлось по-английски так же, и другого не было.]

****

The New York Times, 1854, July 11.
FROM THE SANDWICH ISLANDS.
Dates from Honolulu are to the 20th of May.
PROCLAMATION OF NEUTRALITY BY Kamehameha.- King Kamehameha has caused the following proclamation to bo published:
"Be it known to all whom it may concern, that We, Kamehameha III, King of the Hawaiian Islands, hereby proclaim our entire neutrality in the war now impending between the great maritime powers of Europe; that our neutrality is to be respected by all the belligerents, to the full extent of our jurisdiction, which by our fundamental laws is to the distance of one marine league, surrounding each of our Islands of Hawaii, Maui, Kahoolawe, Lanai, Molokai, Oahu, Kauai and Niihau, commencing at low water mark on each of the respective coasts of said Islands, and includes all the channels passing between and dividing said islands, from island to island ; that all seizures made within our said jurisdiction are unlawful; and that the protection and hospitality of our ports, harbors and roads, shall bo equally extended to all the belligerents, so long as they respect our neutrality.
And be it further known, to all whom it may concern, that we hereby strictly prohibit all our subjects, and all who reside within our jurisdiction, from engaging either directly or indirectly in privateering against the shipping or commerce of any of the belligerents, under the penalty of being treated and punished as pirates.
Done at our Palace of Honolulu, this 16th day of May, 1854.
Kamehameha.
Keoni Ana. By the King and Kuhina Nui.
R. C. WYLLIE.

A Russian Frigate.— The Russian frigate Diana, 50 guns, Captain Lessoffsky, arrived at Honolulu on the 13th of May, from Valparaiso. A few days afterwards, the officers were presented to the King. The Polynesian says, that on being presented to His Majesty by the Minister of Foreign Relations, Captain Lessoffsky remarked that he had called with his ship on his way from Valparaiso to the Russian possessions at the North, and was happy in the opportunity of visiting this Kingdom, and of being presented to his Majesty on the present occasion. His Majesty reciprocated the feelings of pleasure expressed by Captain Lessoffsky, and welcomed him and his officers to his Kingdom.
Русский Фрегат. – Русский фрегат «Диана», 50 пушек, Капитан Лесовский, пришел в Гонолулу 13-ого мая, из Вальпараисо. Несколькими днями позже офицеры были приняты королем. Газета «Polynesian» сообщает, что будучи представлен Его Величеству министром иностранных дел, капитан Лесовский сказал, что его корабль зашел сюда по пути из Вальпараисо к северным российским владениям; что он счастлив возможностью посетить наше Королевство и случаем быть представленным его Величеству. Его Величество выразил капитану Лесовскому взаимное чувство удовольствия и радушно приветствовал его и его офицеров в своем королевстве.
The Saratoga.—The United States sloop-of-war Saratoga was about to sail for the United States, touching at Tahiti.
Of local news we find but little of general interest. We copy a few items :
Vessels Shortly Expected.—Brig Noble, from Boston, sailed in January. Ship Washington Allston, from Boston, sailed March 10. Bark John Caskie, from New-York, sailed March 4. Bark Louisa and ship Nile, from Puget's Sound, expected in three or four weeks. Schooners Spartacus and Restless, from San Francisco.
The bark Wavelet brings a cargo of oil, having purchased all the oil to be had at the Islands.

Anti-Annexation.:—Petitions had been sent in from all parts of the Islands by the natives against annexation to the United States, except in case of French interference — and it is probable that at least 25,000 names have been on the petitions. Those who are best informed in the politics of the kingdom, think that French interference will take place at no distant day.
The only vessels in port were the United States ship Saratoga, Russian frigate Diana, 50 guns; whale barks Harvest, Arab and Belle, (all soon to sail on cruises) and brig Eudorus for Columbia River, and some ten or twelve coasting schooners. The steamer was still laid up for want of coal.

*****
The Times, Tuesday, Aug 08, 1854; pg. 7;
Trade With California.
(FROM OUR OWN CORRESPONDENT.)
SAN FRANCISCO, July 1.
Although so far removed from the scene of war in Europe, we feel intense interest in its progress and final result; and the probable action of the fleets of the belligerent nations in the Pacific, and possibly in our immediate neighbourhood forms matter of much general speculation and of great anxiety to the French and English residents.
By a late arrival from the Sandwich Islands, we learn that the Russian frigate Diana, Captain Lessoffsky, 60 guns, h

продолжение

*****
The Times, Tuesday, Aug 08, 1854; pg. 7;
Trade With California.
(FROM OUR OWN CORRESPONDENT.)
SAN FRANCISCO, July 1.
Although so far removed from the scene of war in Europe, we feel intense interest in its progress and final result; and the probable action of the fleets of the belligerent nations in the Pacific, and possibly in our immediate neighbourhood forms matter of much general speculation and of great anxiety to the French and English residents.
By a late arrival from the Sandwich Islands, we learn that the Russian frigate Diana, Captain Lessoffsky, 60 guns, had sailed from Honolulu on the 28th of May, bound for the northward On the following day the British sloop of war Trincomalee, which had been in the same port several weeks, sailed on the same course as the Diana, " evidently watching her,"-so says the report.
Both commanders were then ignorant of the declaration of war. Indeed, the Russian captain had only a few days before participated in celebrating the Queen's birthday, to which he appears to have done due honour. The Trincomalee was bound for the North Sea, with provisions for the searching vessels; at least, this was to have been her original destination, and it is to be hoped she has not fallen in single, handed with, the Diana, for which she is, of course, no sort of match. We have not heard anything more of either vessel.
The Russian frigate Aurora left Callao in the early part of May for the Sandwich Islands, where she would be due about the middle of June. The allied ships of war – Forte, Eurydice, Virago, President, and Obligado would also have sailed from Callao about the middle of May (10th to 15th) their destination being unknown. Having received information of the breaking out of the war, it may be conjectured that some of these vessels would proceed to the Sandwich Islands, fall in with the Aurora, and perhaps encounter the Russian squadron expected from Japan, destined for Sitka, but which would, in all probability, call in at Honolulu, and where a reinforcement of French vessels from Tahiti might be expected at about the same time to join the allies. This concatenation, would unquestionably produce some collision.
We may pursue the conjecture by supposing that another division of the allied vessels went from Callao to blockade Sitka, in which case they will probably fall in with the Diana, which had preceded them.
These conjectures are, perhaps, not worth the infliction of reading, but I state them because they are entertained by the best informed among the French residents.
We have also learnt that Her Majesty's ship Dido was at Mazatlan in the latter part of May, where she had given protection to some Americans and to one or two Englishmen who had gone, from San Francisco to Sonora some time ago, under the belief that the country had been ceded to the United States, and who were imprisoned and most cruelly treated by the Mexican authorities, under the suspicion that they were Filibusteros.
The French admiral should have been on the coast of Mexico at the same time from previous advices, but we have not yet heard of his whereabouts. He has been expected here for some time.
The French have a powerful fleet in the Pacific, while ours is, I believe, composed of smaller vessels than we usually station on this coast.
From Oregon we have, within the last three days, received intelligence to the following effect:-
The settlers on Paget Sound are greatly disturbed by reports of the attacks made by the warlike savages to the north of them, and by apprehensions of a serious Indian war. The Sitka Indians, it appears, have made a descent from Russian into British America, and have excited that fears of the British for the safety of their settlement of Vancouver's Island and vicinity. It is supposed the incursion of the Sitka tribes has been instigated by the Russians, who have full control over them. At Vancouver's Island there was the greatest excitement prevailing from a rumour which reached the island, that severe Russian vessels of war were daily expected to arrive, and that the island would be taken in the absence of an English man-of-war, as it is entirely unprotected, having neither fortifications nor soldiers on it, and lies at the mercy of the Russians
Наш спецкорр из Сан-Франциско, 1 июля.
Хоть и вдали от театра европейской войны, мы с интересом следим за ее ходом и ждем развязки; и вероятнсть боевых действий флотов на Tихом океане, а то и прямо у нас под боком, дает пищу для предположений и беспокойства проживающим здесь французам и англичанам.
С последнией оказией от Сандвичевых островов мы узнали, что русский фрегат «Диана», капитан Лесовский, 60 пушек, покинул Гонолулу 28-ого мая, взяв курс на север. Днем позже британский военный шлюп «Trincomalee», который пробыл в Гонолулу несколько недель, последовал за «Дианой», "очевидно, наблюдая за нею", – так говорит сообщение.
Капитаны обоих кораблей были еще в неведении, что война объявлена. Лишь за несколько дней до того русский капитан участвовал в праздновании дня рождения Королевы. «Trincomalee» направлялся в Северное море с грузом снабжения для поисковых судов; во всяком случае, таково было исходное его назначение, и хочется надеяться, что шлюп не будет брошен один на один с Дианой, для которой которой он некудышный соперник. Пока мы ничего больше не слышали ни о том, ни о другом корабле.
Русский фрегат Аврора ушел из Кальяо в начале мая к Сандвичевым островам, где должен быть середине июня. Военные корабли союзников – «Forte», «Eurydice», «Virago», «President» и «Obligado» также покинули Кальяо в середине мая (10–15-го) их направление неизвестно. Можно догадываться, что получив информацию о начале войны, часть их кораблей пойдут к Сандвичевым островам, чтобы настигнуть «Аврору» и, возможно, столкнуться с русской эскадрой, которая от берегов Японии, предполагается, отправится в Ситку, но прежде, по вероятности, зайдет в Гонолулу; ожидается, к тому же времени подоспеют на подмогу союзникам и французские корабли с Tаити. Такое стечение сил и обстоятельств, уж конечно, привело бы к стычке.
Мы можем лелеять и догадку, что если другая часть если союзнической эскадры судов пошла из Кальяо на север, с целью блокировать Ситку, то она вполне может нагнать «Диану», идущую в том же направлении.
Эти догадки, возможно, не заслуживают серьезного отношения, но я их привожу, как исходящие от самых информированных тутошних французов.
Также нам стало известно, что корабль Ее Величества «Dido» был в Масатлане в последние дни мая, где взял под защиту нескольких американцев и одного или двух англичан, которые некоторое время перед тем приехали из Сан-Франциско в Сонору, поверив, будто этот край отдан Мексикой Соединенным Штатам, но угодили в тюрьму и безжалостно третировались мексиканскими властями, обвиненные во флибустьерстве [самочинной вооруженной колонизации].
По прежним сообщениям, в то же время и французский адмирал должен был быть на побережье Мексики, его тут ждали, но вестей о его местонахождении нет.
У французов на Tихом океане сильный флот, тогда как наш, по моим прикидкам, в настоящее время недосчитывается кораблей против обычной численности.
В последние три дня из Орегона получены известия, заключающиеся в следующем:-
Поселенцы на проливе Педжета очень встревожены сообщениями о набегах воинственных дикарей на севере и предчувствием серьезной войны с индейцами. Оказалось, это индейцы Ситки пришли из Русской Америки в Британскую, озабоченные. что британцы угрожают их поселениям на Острове Ванкувера и ближних окрестностей. Предполагается, что вторжения ситкинских племен спровоцированы русскими, которые вертят ими как хотят. Наибольшее волнение было на острове Ванкувера, вызванное дошедшим на остров слухом, будто со дня на день явятся русские военные корабли и захватят остров, поскольку он не защищен ни английским кораблем, ни крепостью, ни солдатами и достанется на милость русских.

****
The New York Times, 1854, July 11. (Другая колонка)

The Russian frigate Diana, 50 guns, arrived at Honolulu on the 13th. Several other heavy Russian frigates were daily looked for, which were to act in concert, and will form a strong fleet in case of open war, which was daily expected. It is known that four frigates besides the Diana are to rendezvous in the North Pacific, it is supposed with the object of intercepting British and French commerce, and perhaps make a descent on Tahiti. At all events there will be a formidable force in case of open hostilities between the European Powers.
Русский фрегат Диана, 50 пушек, прибыл в Гонолулу 13-го (мая). Ожидались и другие тяжелые русские фрегаты, которые должны были действовать совместно и составили бы сильный флот в случае войны, начало которой предполагалось со дня на день. Известно, что помимо Дианы четыре фрегата должны встретиться в Северном Tихом океане, предположительно для перехвата британского и французского торгового судоходства, и возможно, для высадки десанта на острове Tаити. В любом случае будет столкновение грозных сил, в случае если развяжутся военные действия между европейскими государствами.

Дальнейшие сведения об «Авроре» и «Диане» пришли в Европу только к ноябрю. Но пришли же.

The Times, Wednesday, Nov 08, 1854; pg. 8;
America.

LIVERPOOL, Tuesday.
The United States steamer Baltic, Captain Comstock, arrived this afternoon, with advices from New York to the 28th ult., and $142,860 on freight. The Atlantic was passed on the 4th inst. at 4 p.m.
The George Law had arrived at New York with the Californian mail of the 30th of September, and $1,082,684 in golddust on freight The Star of the West had sailed for New York with $790,108 in golddust on freight. The total amount of specie shipped from San Francisco on the 30th of September was $2,300,000. The isthmus was healthy, and the transit route in excellent condition.
From San Francisco we have the following statistics :—
" The shipments of gold hare been $37,316,831. The exports of quicksilver have been 13,343 flasks, worth about $500,000. The number of vessels entering the port, as marked upon the Custom-house books, was 494, with 316,100 tons. The number of vessels cleared was 941, with 396,676 tons. The imports of lumber, 65,000,000 feet. Freights received on cargoes from Atliantic and foreign ports, $4,368,334.
Duties collected during the last three months at the Custom-house, $346,642. Gold deposited in the Mint from the 1st of April to the 1st of September $7,167,736. Gold coined during the same time, $2,461,207."
In Southern California a company of emigrants from Texas, 50 in number, had been murdered by a hand of Apache Indians. A number of emigrants had perished for want of water. The remains of a mastodon had been discovered at Yreka diggings. The mines continued to yield a fair return in almost every part of the State. In the markets little change had occurred. In Oregon the Indians had committed many massacres.
Her Majesty's ship Rattlesnake arrived at San Francisco on the 25th of September, homeward bound. We find the following account of the progress and safety of Captain Collinson in the San Francisco Herald:—
" Her Majesty's ship Rattlesnake, Commander Henry Trollope, arrived in our bay on Monday morning, having left Port Clarence, Arctic Ocean, August 23, at 8 p.m. This ship wintered at Port Clarence the last winter, and as soon as the ice broke up endeavoured to reach Herald Island, cruising as near, or nearer, the edge of the ice than safety justified, from Point Barrow, on the American side, to Serdze Kamen, on the Asiatic side of the Arctic Sea. Neither this vessel nor the Enterprise brings any news of the missing whaleship Monongahela, of New Bedford. Captain Trollope states that on the 21st of May some Indians referred to a vessel with three masts (which they indicated by holding up three fingers, and speaking the word which in their language signifies a vessel, which he understood) having gone up to the northward. The captain gave no credence to what they said, not knowing of the missing whaleman, and made no inquiry further. It is barely possible tbey might have referred to the Monongahela. Captain Trollope expresses much regret that he had not been aware of this ship being carried into the ice, that he might have made more particular inquiry.
The most important news brought by the Rattlesnake is the arrival at Port Clarence on the 21st of August of Her Britannic Majesty's ship Enterprise, Captain Collinson, from his long expedition into the Arctic Sea in search of Sir John Franklin. It will be recollected that this vessel sailed from England in the same season and at about the same time as the Investigator (Captain M'Clure), that arrived on the Atlantic side of the continent a year since, having navigated the north-west passage. No news having been received of the Enterprise, almost as much anxiety was felt for her safety and that of her officers and crew as for the expedition she was in search of; so much as to induce the English Government to station for her relief and assistance the Rattlesnake at Port Clarence, and the Plover at Point Barrow, during the last winter, and they were both arranging for their succeeding winter quarters at the time of her arrival, at the ending of which season the Government had given orders to abandon the search for them. The Enterprise went into the Arctic Sea in the summer of 1851, and passed through Prince of Wales Straits, but, finding the ice impracticable for her advance, she passed the winter of 1851-2 in lat.71 deg. 35 mm. N., long. 117 deg. 35 min, W. After making every exertion to obtain the object of her voyage, the winter of 1852-3 was passed in Cambridge Bay, Wollaston Land, 69 deg. N., 105 deg. 30 min. W. Still proceeding on her voyage, the winter of 1853-4 found her in Camden Bay, 70 deg. 8 nun. N., 145 deg. 30 min W. The ice released the vessel on the 15th of July, 1854, when she commenced her return passage, but did not reach Point Barrow until the 9th of August, having baffling southerly winds and calms. Immediately on her arrival at Port Clarence, on the 21st of August, finding the Plover had left for Point Barrow a few days previously, for the purpose of assisting and relieving her, as soon as her supplies could be put on board from the Rattlesnake, at 3 p.m. on the 22d she started to overtake the Plover, and communicate with and recall her, which duty performed, she would immediately proceed to Hongkong, and the Plover to Valparaiso, where the latter will meet the Rattlesnake, which leaves this port to-day. During the three years the Enterprise has been in the frozen sea she has lost but three men — May 15,1853, William Driver, ship's cook; Nov. 24, 18-53, William Greenaway, able seaman ; June 29, 1854, William Cheeseman, private of Marines. The commander, officers, and crew, 59 in number, were in excellent health. We regret to state that no information was obtained of the fate of Sir John Franklin. The Enterprise found traces of the Investigator's passage in many places, and went within 90 miles of Winter Harbour, but, not being able to proceed further on account of the ice, she went up Wollaston Strait, and there fell in with traces of Dr. Rae's searches. It will be recollected that Dr. Rae was in command of an expedition sent out by the Hudson's Bay Company. In the spring of 1852 travelling parties were despatched over the ice, one of which reached Melville Island after great hardship. The natives met with during the voyage were of a peaceable and kind disposition, ready at all times to be of assistance in any manner in their power. Probably no more interesting news, save information of Sir John Franklin, could be given to the world than the safety of this ship. Embarked on an errand of mercy, which drew the attention of almost every civilized being towards them, it was feared they had met the supposed fate of those they had proceeded to save. The news of their extrication will everywhere be received with joy. List of officers of Her Britannic Majesty's relief ship Rattlesnake : — Commander, Henry Trollope ; Lieutenants, acting, F. C. Handneld, P. R. Sharpe; Master Thomas Boudice ; Assistant-Surgeon Thomas B. Foster; Paymaster, Mr. Sparke ; Clerk, Mr. Gilpin ; Second-Master, Mr. Nixon."
Her Majesty's ship Trinconialee arrived at San Francisco on the 18th. of september from Port Clarence, Behring's Straits, where she communicated with Her Majesty's vessel Discovery, and the ships Rattlesnake and Plover, the crews of which were all well, with the exception of several invalid officers who came passengers in the Trincomalee.
The following report of her voyage appears in a San Francisco paper :—
" This vessel remained at Honolulu from the 19th of May to the 1st of June, during which time the frigate Diana was at the same port. Entire good feeling existed between the British and Russian officers, attending balls, and fraternizing heartily together, notwithstanding it was supposed at the time that war was declared, although no official notice had been received to that effect. This made no difference, however, as regarded the Trincomalee.

Корабль Ее Величества «Trinconialee» пришел в Сан-Франциско 18-го сентября из залива Порт-Кларенс, в Беринговом проливе, где навещал судно Ее Величества «Discovery», а также «Rattlesnake» и «Plover», команды которых чувствуют себя нормально, за исключением нескольких офицеров, взятых на «Trinconialee» пассажирами.
В сан-францисской газете появился следующий отчет о его путешествии:—
« Этот корабль пребывал в Гонолулу с 19-ого мая до 1-ого июня, и все это время там же находился фрегат «Диана». Отношения между британскими и российскими офицерами были вполне добрые; встречаясь на балах, они друг друга не чурались, держались сердечно и братски; хотя уже предполагалось в то время, что война объявлена, только официального уведомления о том еще не было получено. А не получено, так и не считается, рассудили на «Trinconialee».
(Далее рассказ о походе «Trinconialee» и о северных делах, в том числе русских).
Being attached at the time to the discovery squadron, and carrying supplies for their relief, she was, by the usages of nations, not liable to any attack. As in the Ochotsk Sea, the ice broke up much earlier in the Arctic than usual, thus relieving the Plover from her detention at Point Barrow much sooner than expected. No news had been obtained of the Investigator, and there is but little hope of the rescue of those on board from this side of the continent, and search for them is to bo abandoned after this season. Not a word was heard of the missing whale-ship by any of the Arctic squadron, and the representations made of the great scarcity of provisions in that region in the winter time is very disheartening to the friends of those on board. The Trincomalee arrived at Port Clarence, situated at the entrance of Behring's Straits, on the southern side of Cape Prince of Wales, on the 25th of June, 1854, having passed through the Pass of the Four Mountains, one of which, bearing south-south-east, is a volcano. The snow caps these islands, which assume a conical form to within about 40 feet of the water, the mean height of the four being about 1,500 feet. This pass is recommended, there being less current than in the Amoutka or Segouan. The object of the Trincomalee's voyage was to deliver stores to the Arctic squadron. The Rattlesnake has built a store to receive the provisions which must be left at Port Clarence for Her Majesty's discovery ship Investigator. As the Trincomalee bore orders for both the Rattlesnake and the Plover to return in the summer of 1855, we may therefore conclude that, should not Captain Collinson'a vessel, or any of her crew, fall back on either Point Barrow, where the Plover winters, or be beard of at Port Clarence, no further search will be made on the Pacific side beyond this season. An excursion was undertaken into the interior from Port Clarence by some officers cf the Trincomalee, who succeeded in entering the river Agaepuc [?? – неразб.] in boats. The scenery is very tame, consisting of moorland, not a bush or tree to be seen for miles. The highest tree seen by the party was after leaving their boats, which stood about 15 feet. Ptarmigan, wild duck, and hares are very numerous. To arrive at the river there is a series of lakes, ranging 20 miles from Port Clarence, to be passed through. Situated on the Agaepuc are some ice cliffs, containing mammoth remains, some of which are in possession of the officers of the Rattlesnake. The Trincomalee fell in with the ice off Norton Sound on the 24th of June. It had cleared from Port Clarence a fortnight before her arrival. The Straits at that time were clear throughout. The Rattlesnake was frozen in the previous year about the middle of November. Our informant says that Port Clarence appeared a better place to winter in than Grantley harbour, the pressure of the ice being found less in the former place. The mosquitoes are more numerous there than even in any part of Central America; a slight air carries them off, but during a calm day it is impossible to walk without a veil encircling the hat. Our informant states that he inhaled mouthfuls. Salmon, salmon peel, and trout are taken in large quantities there. The natives are extremely docile, and very intelligent ; but, as is the case with the Esquimaux generally, very lazy. The only wood they can procure is that drifted from no one knows where—out of which, by management of walrus tusks and whalebone, they contrive admirable spears and bows and arrows, for killing the seal and bear, of which animals their winter stock of food is formed. Poring the latter part of the winter they are reduced to a state of semi-starvation, and then are even content to eat the hides of animals, in which fare their dogs — a noble-looking breed — have a share. One mode they have of catching the bear is by a piece of frozen blabber, in which is doubled a piece of whalebone. The animal greedily swallows it—the blubber thaws, the whalebone stretches, and the brute dies in agony. Since the above was in type we have had an interview with an officer late of Her Brftannic Majesty's ship Plover, sent to the assistance of the northern discovery ships, and have obtained from him the following additional information : — Their ship wintered at Point Barrow, in the Arctic, during the winter of 1853 and 1854. While lying there, a party from the ship made an excursion as far as Point Bearing, a few miles to the eastward of the river Colville, where they fell in with a party of Indians, but, not understanding their language, could not make inquiry of them regarding the Enterprise, Captain Collinson, K.B., of whom the Plover was in search, or of any weecked ships. They were frozen in at Point Barrow September 23,1853, and were entirely freed from the ice July 21,1854, arriving at Port Clarence August 1, About the 26 th of July, off Point Hope, spoke ship Gideon Howland, Bryant, of New Bedford, 11 months out (had taken no oil in the Arctic) who gave them information of the probability of the European war, and also the fact of Captain M'Clure's discovery of the northwest passage. There were but few whales in the Arctic. Off Port Clarence was boarded from the ship William Rotch, Morslander, of Fairhaven, which vessel had lost anchor, and taken one whale in the Arctic. The Plover, after having received on board her stores from, the Trincomalee, left Port Clarence for Point Barrow, where she will pass the winter of 1854-55. Our informant thinks that if any vessel had been cast away near the shores of America, they would have obtained some knowledge of the fact in their interview with the natives, who had evidently travelled from the point where shipwrecked persons would probably be, and he is of opinion that if the missing whaler is ever heard from, it will be on the Asiatic coast."
A whaling ship bad arrived at San Francisco which had touched at the Russian possessions in the Pacific. The captain made the following report :—
" Touched at Ayan, Russian-American Company's settlement, Ochotsk Sea, situated in latitude 52°26’ north and longitude 138°20’ east. It has a population of 250 inhabitants and a governor, who was very kind to Captain Seaman, as he was to all captains and crews of American vessels that put into that place. The Governor invited, through Captain Seaman, all American vessels to touch at that place, it being an excellent one for repairing vessels in the summer season. Three whaleships had repaired there, and the officers and crews of each were all treated kindly by the authorities. The inhabitants of Ayan were prepared for an attack, having constructed a battery of nine guns, and were well aware of their position, as they receive their news monthly, by pack mules in the summer season, and in the winter by sledges drawn by dogs from St. Petersburg. There were no provisions to be had at Ayan, although the inhabitants were well off for the necessaries of life. The Russian-American ship Sitka was in port, discharging stores for the settlements. When the Eudorus entered that place, the Governor had an idea that it was a French vessel, but soon after found his mistake by seeing the stars and stripes unfurled to the breeze. The Governor of Ayan, previous to the news of the declaration of war being received by him, but when it was anticipated, sent word to the French whalemen who might be cruising in that vicinity that they might visit the port without fear, and obtain supplies and repairs. One of them had accepted the invitation, and made repairs, every facility being afforded."
The same captain reports that the whaling fleet had been exceedingly successful. Great fields of ice were met with in the Bay of Shanta.
Several persons, mostly emigrants, had been killed by a collision on the Great Western (Canada) Railroad.
The Canadian Legislature had passed a stringent bill to prohibit the manufacture and sale of intoxicating liquors by a vote of 90 to 5.
In the New York money-market there was no improvement. The export of specie continued heavy, and the banks seemed disposed to contract their discounts, $4,500,000 in specie and upwards of $7,000,000 in deposits had been lost by the banks since the beginning of September. The amount of specie in all the city banks did not exceed $10,000,000. The foreign imports were gradually falling off, there having been a diminution in the revenue for the month of September equal to $1,250,000. The diminution for the month of October was expected to be still greater, and it was also expected that money would then become easier. Several Eastern banks had fallen into discredit — namely, the Brunswick Bank, the Shipbuilders' Bank, and the Bank of Hallowell, all of Maine. These suspensions excited but little remark. Free Bank paper was, becoming scarce, and retiring was going On briskly in Indianopolis. It had transpired that the Merchants' Exchange Bank of Anacosta, Lower Canada, was a swindling concern. In consequence of the scarcity of money the stock-market was inanimate. Sterling bills were more plentiful, and the rate in favour of the buyer. Exchange on London, 9[ch188] to 9[ch190]. The advices taken out by the Niagara have caused sales in the cotton-market to fall off. Holders insisted upon the advanced quotations, but the prices were nominal. The weather had been favourable for the crop, especially for picking. An early post was expected. The quality of the new crop was of a superior class and handling, and the deliveries of a higher grade. At New Orleans the advices by the Washington and Niagara had also depressed that market. Flour, meal, and grain were firm, with an upward tendency.

****
The Times, Friday. Nov 10, 1854; pg. 8.
State Of California. (FROM OUR OWN CORRESPONDENT.).

SAN FRANCISCO, SEPT. 30.
"We have been enlivened by the presence of several men-of-war here during the past fortnight. Her Majesty's sloop of war Amphitrite and the French corvette L'Artemise, which left this port in company on the 1st of the present month, after cruising along the coast and visiting Monterey, returned on the 16th, and remained in port till the 23d, when they left to resume their cruise in this neighbourhood, accompanied by Her Majesty's sloop of war Trincomalee, whose arrival at San Francisco I will notice presently. The three vessels are expected to return to San Francisco in about a week, by which time the English and French Admirals are looked for with the main body of the combined Pacific squadron. We have not heard of the Admirals since I last noticed their sailing from the Sandwich Islands to the north.

On the 18th inst, the Trincomalee, Captain W. Houston, arrived from Port Clarence, Behring's Straits, which place she left on the 22d of August. She sailed from the Sandwich Islands on the 1st of June with provisions for the discovery ships in the North Sea. On the second day out from Honolulu she passed the Russian frigate Aurora, with which she exchanged colours.
The Aurora had all her guns shotted, and she appeared fully prepared for action. She was waiting for the Diana, and expecting to hear of the declaration of war. At Port Clarence the Trincomalee met Her Majesty's ships Rattlesnake and Plover, the crews of which vessels were all well, but some of the officers of both were ill, and she brought the following to San Francisco invalided – viz., Lieutenants Myre and Miller, Masters Gordon and Young, and Second-Masters Wilkinson and Stevenson. The Trincomalee carries 25 guns and 250 men, " all well, and in excellent fighting condition," to quote the remarks of the local papers upon the vessel and crew.

САН-ФРАНЦИСКО, 30 СЕНТЯБРЯ.
"Последние две недели нас оживляет присутствие военных кораблей. Шлюп Ее Величества «Amphitrite» и французский корвет «L'Artemise», 1 сентября отправились из нашего порта; прокрейсировав вдоль побережья и зайдя в Монтерей, возвратились 16-го, и оставались в порту до 23-ьего, когда ушли продолжать крейсирование окрестностей, и с ними шлюп Ее Величества «Trincomalee», о котором я еще скажу. Эти три судна, как ожидают, возвратятся в Сан-Франциско где-нибудь через неделю, к каковому времени, наверно, объявятся английский и французский адмиралы с главными силами объединенной Тихоокеанской эскадры. Об адмиралах никакого слуху с тех пор как они ушли с Сандвичевых островов на север, о чем я писал.
Шлюп «Trincomalee», капитан У. Хьюстон, пришел в Сан-Франциско 18-го сентября из залива Порт-Кларенс, что в Беринговом проливе, откуда вышел 22-го августа. Шлюп отправился от Сандвичевых островов 1-ого июня с грузом снабжения для поисковых судов Северном море. На второй день после Гонолулу прошли мимо русского фрегата «Аврора», с которым обменялись сигналами флагов.
«Аврора» держала пушки заряженными и выглядела полностью готовой к бою. Она ждала «Диану» и вестей об объявлении войны. В Порт–Кларенсе «Trincomalee» встретил суда Ее Величества «Rattlesnake» и «Plover»; команды были в порядке, но кое-кто из офицеров болен, их пришлось забрать в Сан-Франциско – а именно, лейтенантов Майра и Миллера, штурманов Гордона и Янга, помошников штурмана Уилкинсона и Стивенсона. «Trincomalee» имеет 25 пушек и 250 человек, "все здоровы и в отличной боевой форме", – так пишут о команде местные газеты.
I regret to have to mention that serious disputes have arisen between the captain of the Enterprise, discovery ship in the Arctic regions, and his officers. Several of the officers were under arrest. One of them, said to be the first-lieutenant, had been under arrest for two years and a half, and was said to have been a great part of this time confined to his own cabin. The duties of the higher officers had for a long time been performed by the petty officers. The officers of the Rattlesnake, which arrived here from Port Clarence on the 25th of this month, were not inclined to furnish much information upon this unfortunate subject, as they felt certain that a court of inquiry will be held at the earliest possible period to investigate the whole affair. I did not hear any complaints of the conduct of the crew of the Enterprise.
From Tahiti we have dates to the 4th of August, brought by a Hamburg trader. 1,000 of the natives had died within the two months previous of the measles. Foreigners had escaped the disease, and at the latest date it was disappearing. The following French vessels of war were in port : The steamer Duroc, Lavergne commander; the corvette Moselle, Page, Chief of Division, commander ; the corvette Sarcelle, Ferr[ch233] commander; and the corvettes Hydrographe, Kamehameha, Nukahiva, and Papeete. A number of ships had put into Tahiti for repairs, among which was the British ship Swarthmore, from Melbourne for London, with 13,000,000f. of treasure and a large number of passengers. The Swarthmore was leaking very fast, and would be obliged to discharge before she could be repaired.
***
A considerable export trade has lately sprung up from this country. As our wheat crop is this year in excess of our wants, we shall export a considerable quantity of flour, for the manufacture of which a sufficient number of mills exist in the country, all erected during the last and this year, and, as the Hudson's Bay Company will be prohibited by the war from sending either grain or flour to the Russian possessions in the North Sea, it is likely that the Russians will send to California for their supplies. In the exports of the last fortnight I observe shipments to New York of considerable quantities of hides, horns, kip skins, wool, tallow, sheepskins, and salmon, all Californian produce; and, to demonstrate the folly of the overshipping of goods to this country, the following classes of goods have been re-shipped after having lain here for many months unsaleable :-cassia, ginger, cigars, shovels, tools, anvils, tea, nails, furniture of all sorts, iron, chains, liquors, &c.

****
Daily Alta California, May 19, 1854.
FROM PANAMA.
Two Weeks Later. The Stephens brings us full files of the Panama papers to the 4th.
The Herald and Star newapaper have been united.
The work on the railroad was rapidly progressing. A large number of workmen landed at Aspinwall on the 1st inst, from Jamaica.It is reported that by June the work will be completed to the Summit, which will then leave but nine miles of mule travel.
The Panamero of the 28th ult published a letter from Gov. Anino to Capt. Marshal, of the steamer Virago, thanking him in the name of the Province and the Republic, for the services rendered by him to the Darian Exploring Expedition.
We are told, officially, that the British war steamer Virago will be dispatched soon as possible for Valparaiso, with despatches of importance for the British Admiral stationed at that port.
Новости двухнедельной давности. «Stephens» доставил нам панамские газеты до 4 мая.(…) Газета Panamero за 28-ое апреля опубликовала письмо губернатора Анино к капитану парохода Virago Маршаллу, с благодарностью от имени Провинции и Республики за услуги, оказанные им исследовательской экспедиции Darian. (Это была спасательная миссия.)
Нам официально объявлено, что британский военный пароход Virago будет по возможности скоро направлен в Вальпараисо, с важными депешами для британского адмирала, пребывающего в том порту.

****

The Times, Monday, June 19, 1854; pg 9. France. (From our own correspondent.)

The Montieur says, -
" In consequence of the differences which had arisen between the French Consul-General at Lima and the Peruvian Government, M. de Ratti Menton thought it his duty to retire on board the Forte frigate in Callao Roads, under the flag of Rear-Admiral Febvrier des Pointes. Recent accounts of the 12th ult. announce that the Peruvian Government has satisfied the claims which were the object of the dispute."
«Montieur» пишет,-
" Из-за разногласий, которые возникли между французским Генеральным консулом в Лиме и перуанским Правительством, мосье de Ratti Menton счел долгом удалиться на борт фрегата Forte в Кальяо, под флаг контр-адмирала Febvrier des Pointes. Недавняя корреспонденция от 12-ого числа прошлого месяца (мая 1854) извещает, что перуанское правительство удовлетворило требования, которые были объектом спора".

****
Daily Alta California, June 15, 1854

NO FIGHTING YET IN THE PACIFIC — Movements of Men of War. – From the positions of the French, English and Russian men of war on the coast of South America, it was currently expected the present arrival would have brought news of sea fight. Such, however, has not been the case, as the Russian vessels of war had prudntly left the coast for parts unknown. It is not improbable that they may have received instructions in anticipation of the probable declaration of war, and have acted upon the same. The British steamer Virago carried the news of the formal declaration of war into Callao on the 8th of May
The Russian frigate Aurora had very prudently left that port on the 26th of April, sailing on a cruise.
The British frigate President sailed for San Lorenza on the 3d of May
The French corvette L'Euridice, 33 guns arrived at Callao on the 25th May. The French brig-of-war Obligado arrived also at the same port.
There was one Russian merchantman in the harbor of Callao.

НА TИХОМ ОКЕАНЕ СРАЖЕНИЙ ПОКА НЕТ – Движения военных кораблей. – Ожидалось, что почта с побережья Южной Америки, где сосредоточились французские, английские и русские военные корабли, принесет новости о морских сражениях. Но таковых не случилось, ибо русские корабли благоразумно покинули эти берега и путь их неизвестен. Очень может быть, они получили инструкции на случай вероятного объявления войны и действовали соответственно. Британский пароход «Virago» принес в Кальяо новость об официальном объявлении войны 8-ого мая.
Русский фрегат «Аврора» весьма разумно покинул этот порт 26-ого апреля, отправившись своим путем.
Британский фрегат «Presiden» пошел в Сан-Лоренса 3-го мая.
Французский корвет «L'Euridice», 33 пушки, прибыл в Кальяо 25-ого мая. Туда же пришел французский бриг «Obligado».
В гавани Кальяо находилось одно русское торговое судно.
[Насчет «Эвридисы», вероятно, ошибка, речь идет о 25 марта.]
***

The Times, Tuesday, Jul 18, 1854; pg. 10;
The Pacific.

SOUTHAMPTON, Monday, July 17.
By the Royal mail steamship Magdalena we have Panama papers to the 22d of June. The province had declared in favour of the Constitutional Government, and sent 250 troops under General Posada to Carthagena to march against the Dictator, General Milo. All the Pacific provinces had in like manner proved faithful to the Constitutional Government.
Business in Panama was dull. The railroad was progressing rapidly, and the health of the isthmus was good.
On the 10th the Bolivia, Captain Bloomueld, arrived from the south with the mails and $.600,000 in specie for England.
From Chili we have news to tho 31st of May. Everything was quiet and prosperous. Trade had improved a ; little, and freights were high for first-class ships.
A slight shock of an earthquake was felt in Valparaiso on the 13tn inst. ; it did no damage.
An exhibition of the industry of Chili is to be held next September at Santiago.
Her Majesty's frigate Pique arrived at Valparaiso on the 31st of May, 85 days from England.
Фрегат Ее Величества «Pique» пришел в Вальпараисо 31 мая, проделав путь от Англии за 85 дней.
From Peru the news is to the 12th of June. The revolution still goes on. Castilla holds the south, and President Echinique the north. General Belzu, President of Bolivia, is said to have joined Castilla, and furnished him with arms, ammunition, and money. The people are very dissatisfied with the present state of political matters, and foreign merchants complain of the injury to trade.
A smart shock of an earthquake was felt at Lima, but it did no damage. Her Majesty's schooner Cockatrice, 4 guns, was the only British ship of war at Callao. The President, Admiral Price, and the French frigate La Forte, had sailed northwards on receiving news of the declaration of war,—it is presumed to look for the Russian vessels of war Diana and Aurora, or to blockade Sitka.
Из Перу, новости до 12 июня… Слабое землетрясение ощущалось в Лиме, разрушений нет. Шхуна Ее Величества «Cockatrice», 4 пушки, оставалось единственным британским судном в Кальяо. «President» под флагом адмирала Прайса и французский фрегат «La Forte» ранее вышли курсом на север, получив новость об объявлении войны, – предположительно, искать русские корабли «Диану» и «Аврору», либо блокировать Ситку.

****

До 14 июня.

The Times, Monday, Jul 17, 1854; pg. 12; Naval And Military Intelligence.

The report of the capture of two Russian ships of war, the Aurora and Diana, in the Pacific, by Rear-Admiral Price, our Commander-in-Chief in those seas, with Her Majesty's ships President (flag) and Trincomalee, is not confirmed by actual despatches from the Admiral, which had not time to arrive in due course, but the gratifying news is rendered more probable by the fact that Her Majesty's Minister at the Court of Brazil has deemed the statement of the Swedish captain who brought the news to Rio Janeiro sufficiently reliable to communicate it to his Government at home.
Сообщение о захвате двух русских военных кораблей, «Авроры» и «Дианы», в Tихом океане, контр-адмиралом Прайсом, нашим главнокомандующим в тех морях, на кораблях Ее Величества «President» (флагманском) и «Trincomalee», не подтверждено пока прямо депешами Адмирала, которые еще и не могли бы прибыть должным образом, но приятные новости тем ближе к вероятности, что посланник Ее Величества при дворе Бразилии счел свидетельство шведского капитана, принесшего новость в Рио-де Жанейро, достаточно надежным, чтобы передать его правительству своей страны.
The latest movements in the Black Sea fleets we have in letters from Baltshuk of the 4th inst., and Constantinople of the same date. On the 1st Captain Mends, of the Arethusa, 50-gun frigate, had rejoined the Agamemnon, 91, as flag to Rear-Admiral Sir Edmund Lyons, G.C.B., Captain Symonds going back to the Arethusa.

The Times, Monday, Jul 17, 1854; pg. 9;
SOUTH AMERICAN MAILS.
SOUTHAMPTON, Saturday, July 15.
By the Royal mail steamship Severn, Lieutenant Philip Hast, R.N., commander, we have dates from Bueuos Ayres to the 2d; Montevideo, 5th ; Rio de Janeiro, 14th; Bahia, 18th; Pernambuco, 21st; St. Vincent's (Cape Verde), 30th of June; Teneriffe, 6th; Madeira, 7th; and Lisbon, 11th inst.
The Severn brings on freight specie value 42,000[ch163]. sterling, diamonds, &c., value 800[ch163], 19 serons cochi neal, 97 serons ipecacuanha, and sundry merchandise. This steamer landed 81 passengers at Lisbon, and 112 at this port.
Among the passengers from Rio was Rear-Admiral Henderson, C.B., late Commander-in-Chief on the coast of Brazil. The Admiral embarked in very bad health, and died on the 12th inst. at sea. His remains are brought home.
A report circulated at Rio just before the departure of this steamer, that two Russian frigates had been captured by Her Majesty's ship President at Callao, is destitute of foundation. Later dates from that place than could have reached Rio by a sailing vessel, having been received in England, make no mention of any such occurrence, but, on the contrary, announce the departure, before the declaration of war had been received, of the vessels said to be taken.
Среди пассажиров «Severn» был и контр-адмирал Хендерсон, кавалер Ордена Бани, недавний главнокомандующий флотом Бразильского побережья. Адмирал сел на пароход в Рио, в очень плохом здравии, и умер 12-го июля в море. Его останки привезены домой. [А вот не будет подличать против русских кораблей.]
В Рио перед самым отплытием парохода прошла весть, будто два русских фрегата захвачены в Кальяо кораблем Ее Величества «President». Слух этот лишен оснований. В Англии получены более свежие известия из Кальяо, нежели те, что могли прийти под парусом в Рио, и ничего подобного там нет, а напротив, сообщаестя об отплытии якобы «захваченных» кораблей еще до получения манифеста о начале войны.
****

Daily Alta California, September 30, 1854
Foreign Ports.
TAHITI — July 5, arr. U S ship Saratoga, Commodore Walker, from Oahu; sailed June 11, for Boston. 19, arr. barque Sort of Boston, Carlisle, master from Valparaiso; sld 18 for Melbourne. July 11, arr. Hambrig Primo, loading for Oahu; Per brig Splendido, Hacker from Callao; sailed for Melbourne with her passengers. Allied Squadron — English frigates President, Peak and stmr Virago. French frigates Forte, Artemise and brig Obligado, all left the islands of Neuka heva to proceed in quest of the Russians.

(Сведения до 5 июля 1854.) Союзническая Эскадра — английские фрегаты President, Peak и прхд Virago; французские Forte, Artemise и бриг Obligado, все покинули острова Нука-Ива, чтобы продолжить поиски русских.
[По другим, более верным сведениям, Pique на Маркизские острова (в Нука-Иву) не заходил, а нагнал эскадру только на Гаваях. Эскадра пробыла в Нука-Иве с 03.06 по 01.07.1854.]

****

The Times 25.09.1854.

Speaking of the Russian squadron in the Pacific, a San Francisco paper says,—
"A whole fleet could not produce more commotion on our coast than does the Russian frigate Diana. Rumour has had it that she was entering the Heads with a whole train of prizes almost every day for the past fortnight; then it was reported that she and an English vessel were chasing each other off San Diego ; and again it was alleged she was to sail for Sitka. By the arrival of the Restless we learn that she eluded the British frigate that followed her out of the harbour of Honolulu, turned upon her course, and put into port again, where she no sooner received the news of the declaration of war than she set sail again. Two days after her departure a fine British ship with a full cargo reached Honolulu. Luckily the Diana did not fall in with her, although it is known that she was cruising near the islands for three weeks after her departure from Honolulu; since then she has had time to run over to our coast. She was looking for her consort, the Aurora, and the British frigate Pique, which had been sent out by the Admiralty purposely to capture her. The Pique, it is said, is in pursuit of the Diana, but she will find it more easy to pursue than to capture, for while she carries but 40 guns the Diana has 60."

Сан-францисская газета пишет о русской эскадре на Тихом океане.
"Целый флот не мог произвести больше волнения на нашем побережье, чем производит российский фрегат Диана. Последние две недели почти ежедневно приходили слухи, что вот она входила в Хедс с целым караваном призов (захваченных судов); потом сообщали, что она и английское судно преследовали друг друга от Сан-Диего; и снова предполагалось, что она плывет в Ситку. С прибытием Restless мы узнаем, что она уклонилась от британского фрегата [Trincomalee], который следовал за нею из гавани Гонолулу, круто изменила курс, и снова вернулась в порт, где, едва получила весть о начале войны, снова подняла паруса. Спустя два дня после ее ухода, в Гонолулу пришло прекрасное британское судно с полным грузом. К счастью, Диана его не повстречала, хотя известно, что она крейсировала близ островов в течение трех недель по выходе из Гонолулу и имела время наведаться к берегам. Она искала своего компаньона, Аврору, и британский фрегат Pique, специально посланный Адмиралтейством перехватить ее. Как говорят, Pique продолжает преследовать Диану, но настичь ее будет легче, чем захватить, поскольку у Pique только 40 пушек, а у Дианы их 60."
[Любопытно получается: если бы Диана не уклонялась от «Тринкомалей», то как раз на следующий день нашла бы в море «Аврору», и они бы вместе направились в Аян, и Петропавловску пришлось бы совсем худо.]
****

The Times, Tuesday, Sep 26, 1854; pg. 8; California. (FROM OUR OWN CORRESPONDENT.).

SAN FRANCISCO, AUG. 16. By the arrival of one of the vessels trading between this place and the Sandwich Islands on the 9th inst. we have the followiog news respecting the Russian men-of-war in the Pacific, and which were reported to be cruising on this coast:-
The frigate Diana, of 60 guns, Captain Lessoffsky, left Honolulu on the 1st of June, as was supposed, for Sitka. She returned, however, to the same port on the 10th of the same month, when it was ascertained that she had passed her time cruising in the neighbourhood of the Sandwich Islands, and it was reported that she had given the English frigate which was dogging her the slip. It was rumoured that the Diana was awaiting the arrival of the Aurora, another Russian frigate, then daily expected at the Sandwich Islands from Valparaiso, but on the receipt of the declaration of war the Diana left suddenly, and the general impression was that she had gone to Sitka. Should this have been her destination, it is feared she may fall in with the English and French whalers in the Sea of Ochotzk and Behring's Straits.
Our anxiety as to the movements of the English and French squadron, of which we had not heard any authentic and precise accounts since the commencement of the war, was relieved by the intelligence from the Sandwich Islands on the 12th inst. The following account of the arrival at Honolulu of the combined squadron I condense from one of the local papers. On the 17th of July six vessels under sail, besides a war steamer, wore all seen bearing down for the anchorage, and a splendid sight it was. The British and French flags were commingled in the fleet in beautiful accord, and all the vessels looked neat and trim and prepared for service as well as display.
" The following is a list of the English ships and chief officers composing the squadron:—
" Frigate President, 50, flagship of Rear-Admiral David Price ; Edward H. Howard Flag-Lieutenant; Richard Burridge Captain; Matthew Conolly Commander; H. A. Hollingsworth, W. G. H. Morgan, J. H. Marryat, and George Palmer, lieutenants; V. G. Roberts, Master.
" Frigate Amphitrite, 24, Captain Charles Fredericks ; W. L. Staniforth, Douglas Walker, and E. B. H. Franklin, Lieutenants: W. H. Crane, Master; T. J. Jones, Second Master; Richard K. Wilson, First Lieutenant of Marines.
" Steamer Virago, 6,300-horse power, Commander Edward Marshall; W. C. Forsyth and Lewis J. Moore, lieutenants; G. H. Inskip, master.
"The following is a list of the French ships and officers :— Frigate La Forte, 60, bearing the flag of Rear-Admiral Fevrier des Pointes; Capitaine de Fregate, De Miniac; Lover, J., Lieutenant de Vaisseau, second; Bouillon, G. Rahier, J., and Thomas, L., Lieutenants de Vaisseau; Gauvain, P., Coetnempren de Kersaint, and Laplanche, Enesigns de Vaisseau.
" Frigate L'Eurydice, 32, Capitaine de Vaisseaux, Lagrandiere; Massillon, Capitaine de Fregate, second; Feissoles, Lacombe, Lefebvre, Lapasse, and Bourasser, Lieutenants de Vaisseau; Jicquel des Touches, and Castrensen, Enseigns de Vaisseau. Officier, Danois.
" Corvette L'Artemise, 30, Capitaine de Fregate L'Eveque; Touon and Alisa, Lieutenants de Vaisseau; Hardi, Jicque, and Amet, Enseigns de Vaisseau.
" Brig L'Obligado, 16, Capitaine de Fregate, Rousseau de Rosenevat; Waneichout, Journel, Diael, and Jicquel des Etouches, Enseigns de Vaisseau."
The officers of the combined squadron seem to have had a pleasant time of it during their stay. Their official proceedings, the arrival of Her Majesty's frigate Pique to join the squadron fromEngland, and its departure, you will find given in the Polynesian, published at Honolulu, as follows :-
"On Tuesday the English Admiral's ship exchanged salutes with the shore, and on Wednesday the French.
" The steamer Virago entered the port on Monday afternoon for the purpose of coaling.
" The Polinesian says:- An audience was given by His Majesty on Friday, the 2lst inst., to Rear-Admiral David Price and Rear-Admiral Fevrier des Pointes, on which occasion they were accompanied by the representatives of Great Britain and France, by the commanders of the several English and French vessels of war now in port, and by numerous other officers of the squadron, and also by Bishop Maigret, with a number of his clergy. Each Admiral addressed His Majesty to the effect that they visited the islands to refresh and recruit their vessels, and that they were happy to find His Majesty's kingdom in a state of peace and order. They were gratified with the present opportunity of meeting His Majesty, and of offering their best wishes for his prosperity. His Majesty replied, reciprocating the pleasure expressed at meeting the British and French Admirals, and was glad to find his islands afforded the necessary refreshments for ships of war, which he should be happy to welcome to his ports, of all nations. He alluded to his neutrality, which he should enforce, and which he desired to be respected. He also expressed his wish that the present war might be brought to a speedy conclusion, and that peace might again pervade the nations of Europe.
" ' His Majesty availed himself of the offer of the Virago, by Admirals Price and Des Pointes, and on Saturday, July 22, at 11 o'clock, embarked with Her Majesty the Queen, Princes Liholiho and Kamehameha, Princess Victoria, the Kuhina Nui, Ministers of State, members of the Privy Council and of the House of Nobles, &c. The Representatives of Great Britain, France, and the United States, and a large company of ladies and gentlemen of Honolulu, were also on board, which gave the whole excursion a social and agreeable character. The fine bands from the English and French flagships discoursed sweet music during the whole trip, and added not a little to the enjoyment of those on board. As the Virago passed out among the squadron, the yards of every ship were manned, and His Majesty was saluted by both the Admirals' ships at the same moment, and again on returning the yards were manned, and every honour paid His Majesty which could have been paid the greatest Sovereign of Europe.'
" The Polynesian of July 29, one week later, says :- 'Our last issue had but just been circulated when Her Britannic Majesty's frigate Pique, Captain Sir F. Nicholson, of 40 guns, arrived from England, via Callao, and the number of vessels comprising the squadron were equalized – four English and four french – and bringing up the number of guns to 120 English to 138 French, while the steamer, with her very heavy armament, renders the two divisions of about equal efficiency. All these vessels at anchor outside made a most imposing appearance for this part of the world, and one never before witnessed at the islands. Daring the stay of these vessels they have been busily employed in watering and taking in supplies, of which the French ships required more than the English, and our wharfs and streets have presented quite an animated contrast to the usual dulness of the month of July, But, however desirable their presence to the business of Honolulu, they have gone, and left us to the usual monotony of summer life.
" ' On Tuesday morning, at 10 o'clock, the squadron took up their anchors and stood off to the south-west, but, when hull down, altered their course to the west, which course they were steering when they passed out of sight, the Virago leading.
" 'The destination of this squadron is not publicly known. From intelligence recently received from San Francisco, that despatches were there awaiting the French Admiral, and that he was soon expected, it has been surmised that the squadron may look into that port; others again suppose that they are bound north, to the Russian possessions on the Asiatic continent, in quest of the Russian vessels supposed to be cruising in that vicinity. However this may be, and whatever their destination, of this we feel assured, that from the efficiency of the squadron, and the character of the officers in command, if an opportunity presents, some brilliant achievements will be performed during the cruise on which this squadron has now entered. But time alone can determine the result. A few months must bring them back, or at least a part of the vessels, for the boisterous and icy regions of the north are not the place for naval operations during the winter. If they have gone in part to afford protection to the whalers in the Arctic and Ochotzk Seas, they may be looked for, with them, by November, at latest, when we shall have our harbour full again, and a ship of war or two for their protection would not be amiss.
САН-ФРАНЦИСКО, 16 авг. Одно из судов, ведущих торговлю между С-Франциско и Сандвичевыми островами, доставило нам 9 августа следующие новости, касающиеся русских военных кораблей на Тихом океане, которые, как мы сообщали, должны были крейсировать у наших берегов :-
Фрегат Диана, 60 пушек, капитан Лесовский, вышла из Гонолулу 1-ого июня – как предполагалось, в Ситку. Однако 10-го числа того же месяца она возвратилась в тот же порт: оказалось, это время она крейсировала окрестност Сандвичевых островов, сбив со следа английский фрегат, который ее преследовал. По слухам, Диана ждала прибытия Авроры, другого российского фрегата, вот-вот ожидавшегося на Сандвичевы острова из Вальпараисо, но с декларацией объявления войны Диана внезапно уплыла, и по общему впечатлению отправилась в Ситку. Если это так, есть опасения, что она может напасть на английские и французские китобойные суда в Охотском море и Беринговом проливе.
Наше беспокойство об английской и французской эскадре, о которой мы не слышали достоверных и точных известий с начала войны, было уменьшено информацией, прибывшей с Сандвичевых островов 12-го августа. Нижеследующий отчет о прибытия в Гонолулу объединенной эскадры – выжимка из одной местной газеты. ["Выжимка" несколько восполнена по материалам американских газет. – Переводчик.]
"Газета Polynesian от 22 июля сообщает:
Наш маленький, лежащий в стороне от путей город пришел в приятное волнения в прошлый понедельник, 17-го июля, когда у Алмазной Головы появился военный пароход, который шел спокойно, не выказывая нетерпения достигнуть гавани. Все смотровые площадки были переполнены взволнованными зеваками, и у всякого о пароходе было свое мнение, которая всякий высказывал и всякий другой оспаривал; один признанный пророк думал, нет, был уверен, что это американский паровой фрегат Саскуэханна, из Японии. Другой, не менее авторитетный, зловеще встряхивал головой, очевидно не желая удостаивать предмет своим мнением. Дебаты разгорались, но тут общественное внимание привлек появившийся фрегат, потом еще один и еще, покуда шесть парусников не вошли на рейд, помимо парохода; и вид они представляли роскошный. Британские и французские флаги смешивались во флоте в самом красивом сочетании, и все корабли выглядели опрятными и аккуратными, хоть в бой, хоть на парад. К двум часам все они стали на якорь в линию поодаль гавани. Это оказались: британский флагманский фрегат President, Amphitrite и пароход Virago; французский фрегат Forte, Eurydice, l'Artemise и бриг Obligado – три английских и четыре французких; английские вооружены 80 пушками, и французские 138. Эта великолепная эскадра пришла из Кальяо, через Нука-Иву, один из Маркизских островов, потратив лишь четырнадцать дней на переход из последнего порта. Они, конечно, ищут русских, но русские сейчас где-то в другом месте, и надо их по возможности нагнать, и жаркая тогда предстоит работа. Последние сообщения жителей острова Ванкувер были весьма беспокойны, в опасении набега русских кораблей, против которых они беззащитны.
Ниже следует список английских кораблей и старших офицеров эскадры: эскадрон: -(…) [Пропускаю список без перевода; к тому же он неполон и неточен.]

Похоже, время стоянки в Гонолулу было приятным для офицеров объединенной эскадры. Их официальные мероприятия, прибытие из Англии фрегата Ее Величества Pique в пополнение эскадре и ее отплытие преподнесены в гонолульском издании Polynesian следующим образом:-
"Во вторник корабль английского адмирала обменялся салютами с берегом, а в среду французского.
" Пароход Virago вошел в порт в понедельник днем для загрузки углем.
" В пятницу, 21 июня, Его Величество дал аудиенцию адмиралу Дэвиду Прайсу и адмиралу Феврье Де Пуанту, при этом их сопровождали представители Великобритании и Франции, капитаны некоторых английских и французских кораблей, ныне пребывающих в порту, многие другие офицеры эскадры, а также епископ Мегре с представителями духовенства. Каждый адмирал обратился к Его Величеству в том смысле, что они посетили острова, чтобы освежить и поправить корабли, и что они были счастливы найти королевство Его Величества в мире и порядке. Они были удовлетворены осуществившейся возможностью встречиться с Его Величеством, и высказать ему наилучшие пожелания процветания. Его Величество ответил, выразив взаимное удовольствие от встречи с британским и французским адмиралами, и был рад узнать, что его острова предоставили все необходимое для освежения сил кораблей, которые он всегда рад привечать в своих портах, независимо от нации. Он ссылался на свой нейтралитет, который намерен проводить в жизнь, и уважения к которому желал бы. Он также выразил пожелание, чтобы настоящая война смогла бы прийти к быстрому заключению, и чтобы мир мог вернуться к народам Европы.
" 'Его Величество воспользовался предложением Virago, адмиралов Прайса и Депуанта, и в субботу, 22 июля, в 11 часов, взойдя на корабль вместе с Ее Величеством Королевой, принцами Лиолио и Камеамеа, принцессой Викторией, Куина Нуи, государственными министрами, члены Тайного Совета и Дворянского Собрания, и т.д. Представители Великобритании, Франции, Соединенных Штатов и большая компания дам и господ Гонолулу также приняли участие, что придало экскурсии приятность и общительность. Прекрасные оркестры английского и французского флагманов на протяжении всей поездки исполняли легкую музыка, чем немало способствовали удовольствию экскурсантов. Во время прохождения Virago вдоль строя кораблей эскадры, экипажи их поднялись на реи, а оба флагмана одновременно салютовали Его Величеству, и при возвращении снова реи были заполнены матросами, и каждая почесть, оказанная Его Величеству, была бы достойна самого великого монарха Европы.'
" Polynesian от 29 июля, неделю спустя, пишет:- 'Наша последняя новость появилась только, когда пришел из Англии, через Кальяо, фрегат Ее Британского Величества Pique, капитан сэр Ф. Николсон, 40 пушек, и таким образом число кораблей, составляющих эскадру, сравнялось, четыре англичанина и четыре француза, а число пушек достигло 120 английских и 138 французских, однако же пароход, с особо тяжелым вооружением, примерно уравнивает эффективную мощь флотов.
" 'Встав на якорь на внешнем рейде, все эти корабли явили самую внушительную силу для наших краев, ничего подобного на островах не бывало. Корабли были взяты в обслуживание, пополнение воды и прочих припасов, которых французским кораблям потребовалось больше чем английским; и наши причалы и улицы представили живой контраст обычной тоске месяца июля. Но им (кораблям), чье присутствие так желанно для бизнеса Гонолулу, пришла пора уходить, оставив нас в обычной монотонности летней жизни.

" 'Во вторник утром (24-ого июля) в 10 часов эскадра подняла якоря и пошла на юго-запад, но на горизонте переменила курс на западный, и так скрылась из вида, предводимая пароходом Virago.
" ‘Место назначения эскадры официально не известно. По информации, недавно полученной из Сан-Франциско, там дожидаются депеши для французского адмирала, потому ждут и его самого, стало быть можно полагать, что эскадра туда наведается; другие опять же предполагают, что она предпримет бросок на север, к российским владениям на азиатском континенте, в поисках российских судов, которые, как предполагают, крейсируют в тех краях. Что бы там ни было, и куда бы ни лежал путь, мы уверены, учитывая мощь эскадры и характер ее командиров, что, если только позволят условия, некие блистательные достижения будут явлены в этом походе, в который теперь вступила эта эскадра. Но только время покажет результат.
Через несколько месяцев они должны вернуться, или по крайней мере часть кораблей, поскольку бурные и ледовитые северные широты – не место для военно-морских операций в зимнюю пору. Если они частью отправились защищать китобойные суда в Арктическом и Охотском морях, то самое позднее в ноябре все китобойцы откочуют на юг и заполнят нашу гавань, тогда военный корабль или парочка для их защиты нам не помешали бы. [В переводе последнего абзаца не вполне уверен.]

окончание

****
The Times, Thursday, Oct 12, 1854; pg. 8.
CALIFORNIA.
(FROM OUR OWN CORRESPONDENT.)
SAN FRANCISCO, AUG. 31
In my last letter I mentioned that the English and French squadrons had sailed from Hoholulu, as was supposed, for the Russian possessions in the North Sea.
On the 16th of this month Her Majesty's ship Amphitrite, Captain Charles Frederick, and the French corvette L'Artemise, Commander Charles L'Eveque, came into this port in company, all in good health. They remain here still, and go on a cruise of two or three weeks to look out for the Russian men-of-war supposed to be hovering on this coast, and to protect the merchant vessels of the two countries, as soon as the European mail arrives, which is hourly expected.
The Amphitrite and L'Artemise parted company with the combined squadrons at sea, six days out from Honolulu (about 31 of latitude and due north of Honolulu. The squadrons then steered for the northward and westward, their destination being Petralowski. [Sic!]
The English and French squadrons - or, at all events, the two admirals - are expected here in about six weeks. This is, of course, uncertain.
I need not describe the Amphitrite further than to remark that her armament is 25 guns, with which she can throw a broadside of 634 1b. weight, and that she has a complement of 240 men. Since she went into commission, three years and nine months ago, she has sailed over 86,700 miles, and is now in fine condition.
The following is a description of l'Artemise :-
" The French corvette L'Artemise was built in L'Orient in 1846, and carries 241 men. Her length on the water-line is 43 metres and 80 centimetres (143 feet); extreme breadth of beam, out from the timber, 11 metres 80 centimetres (39 feet); height of the maindeck over the keel, 5 metres 80 centimetres (19 feet 6 inches). She carries on the maindeck 22 32-pounders and two 80-pounders; and on the upper-deck two 32-pounders. She throws a broadside of 440 lb. The corvette has been three years in commission, 15 months of which she was at Neuiheva (Marquesas Islands).
Both vessels are in excellent order; the crews are in good health and spirits, and quite eager for an engagement, and the best possible feeling exists between the officers and crews of both vessels.
The officers have remained strictly on board, and the captain of the Amphitrite never leaves his ship except in case of necessity.
I think the following leading article from the San Francisco Herald, on the all-engrossing subject of the war, well worth insertion, on account of the information it contains: -
" From present indications, the only quarter in which the fleets of the allies are likely to get a dash at their enemy's cruisers is upon the waters of the Pacific. The Russian navy in Europe has taken shelter under the frowning batteries of Revel, Cronstadt, and Sebastopol, and, until those fortresses are demolished, it cannot be forced into an encounter. Upon the Pacific, however - in our very neighbourhood, as it were, - a number of Russian men-of-war have been disporting themselves, and are heard of now here and now there, apparently not the least alarmed at the anticipated pursuit of the allies. With the movements of the Diana and Aurora at the Sandwich Islands our readers are already acquainted; to-day we learn that another frigate of 44 guns, the corvette Olleutza of 22 guns, the armed ship Kamtchatka of 8 guns, and a guarda costa were in the port of Petropaulski, in Kamtchatka, as late as the middle of July. The Russian squadron which paid a visit to Japan last fall, and which left Manilla in March last, ostensibly for Batavia, has not been heard of since. That squadron consisted of the war steamer Vostock, the frigate Pallas, the corvette Olivant, and the transport Prince MenschikofF. They had not reached Batavia up to the 10th of June, the date of our last advices from that place, neither had any tidings of them been received in Kamtchatka, whither it was supposed they had retreated, up to the middle of July. It was supposed they were cruising off Shanghai to pick up some of the rich East Indiamen trading with that port. The Russian vessels enumerated, and which are known to be within a comparatively short distance of each other, would, if united, constitute a formidable fleet of one war steamer, four large frigates, two corvettes, and three smaller vessels. To watch these, the allies have in this port the British frigate Amphitrite and French corvette l'Artemise; in the North Pacific, the frigate Trincomalee, and the fleet which left Honolulu on the 26th of July, consisting of the British steamer Virago, the frigates President and Pique, the French frigates L'Eurydice and La Forte, and brig L'Obligardo, soon to be joined by the frigate Alceste; in the China seas, the flagship Winchester, the warsteamers Barracouta, Encounter, Rattler, Salamander, and Styx; ships of war Hercules, Sybil, Spartan, and Comus, and the sloops of war Bittern, Grecian, Lily, and Rapid, the French steamer Colbert and frigates Constantine and La Jeanne d'Arc ;-in all 10 frigates, 7 steamers, 4 ships, and 6 sloops of war, outnumbering the Russians more than two to one. The interests of the allies in the North Pacific are so extensive, however, that all their men-of-war could not be united, while there is nothing to prevent all the Russians from closing up and striking in a body."

"Таймс", четверг, 12 октября 1854.
КАЛИФОРНИЯ.
(ОТ НАШЕГО СОБСТВЕННОГО КОРРЕСПОНДЕНТА).
САН-ФРАНЦИСКО, 31 АВГ.
В моем последнем письме я упоминал, что английская и французска эскадры отправились из Гонолулу, как предполагался, к российским владениям на северных морях.
16-го августа корабль Ее Величества Amphitrite, капитан Чарльз Фредерик, и французский корвет L'Artemise, командор Чарльз L'Eveque, вместе вошли в сан-францисский порт, все в добром здравии. Пока они еще здесь, но отправятся двух-трехнедельным дозором, чтобы высматривать русские военные корабли (которые, предполагается, будут крейсировать у наших берегов) и защищать торговые суда своих двух стран; ждут они только прибытия европейской почты, с часу на час.
Amphitrite и L'Artemise расстались с объединенными эскадрами в море, через шесть дней после Гонолулу (приблизительно на 31 градусе широты, ровно к северу от Гонолулу). Эскадры взяли курс на север и к западу, их целью был Petralowski. [Так!]
Здесь (в Сан-Франциско) ожидают английскую и французскую эскадры - или, во всяком случае, обоих адмиралов - приблизительно через шесть недель. Это, конечно, сомнительно.
Нет нужды описывать Amphitrite, кроме как отметить, что ее вооружение - 25 пушек, которыми она может дать бортовой залп массой 634 фунтов, и что команда ее 240 человек. Будучи введена в строй три года и девять месяцев назад, она прошла под парусами более чем 86 700 миль, и ныне пребывает в прекрасном состоянии.
Ниже следует описание l'Artemise:-
" Французский корвет L'Artemise был построен в Лорьяне ("L'Orient") в 1846, команда 241 человек. Длина по ватерлинии 43 метра и 80 сантиметров (143 фута); наибольшая широта бимса, по наружному контуру тимберсов, 11 метров 80 сантиметров (39 футов); высота главной палубы над килем 5 метров 80 сантиметров (19 футов 6 дюймов). Несет на главной палубе 22 орудия 32-фунтовых и два 80-фунтовых; и на верхней палубе два 32-фунтовых. Бортовой залп 440 фунтов. Корвет переоснащен три года назад, из них 15 месяцев провел в Нука-Иве (Маркизские острова).
Оба корабля в превосходном состоянии; команды здоровы и бодры духом, рвутся в дело, и взаимоотношения между офицерами и командами обоих кораблей наилучшие.
Офицерам строго велено оставаться на борту, и капитан Amphitrite не покидает корабля без крайней надобности.
Я думаю, уместно привести передовицу из San Francisco Herald, широко освещающую военный вопрос, с интересной информацией: -
" Судя по всему, единственное место, где союзники могли бы атаковать вражеские крейсеры - это просторы Тихого океана. Русский флот в Европе нашел убежище за грозными батареями Ревеля, Кронштадта и Севастополя, и пока эти крепости не уничтожены, сразиться с их флотом невозможно. На Tихом же океане - между прочим, у нас под боком - русские военные корабли вольно резвятся, замечены одновременно там и сям, и, похоже, ни в малой мере не озабочены союзнической погоней. С перемещениями Дианы и Авроры на Сандвичевых островах наши читатели уже знакомы ; сегодня мы узнаем, что другой фрегат 44-х пушек, корвет Olleutza (Оливуца), 22 пушки, вооруженное судно Камчатка, 8 пушек, и сторожевой корабль (guarda costa) были в порту Петропавловске, на Камчатке, уже в середине июля. О русской эскадре, которая посетила Японию прошлой осенью и который вышла из Манилы в марте, якобы в Батавию, не слышно с тех пор. Эскадра та состояла из военного парохода Восток, фрегата Паллада, корвета Olivant, и транспорта Князь Меншиков. По крайней мере, до 10 июня - дата наших вестей из Батавии - они там не появлялись; как нет подобных сообщений - до середины июля - и с Камчатки, куда, предполагалось, они вернутся. Предполагалось, что они крейсируют в районе Шанхая, с целью захватить какие-нибудь из богатых Восточных Индийцев, торгующих с Китаем. Перечисленные русские суда, а так же те, которые замечены там и сям, но не так уж далеко друг от друга, если все они объединятся, то составят огромный флот их одного военного парохода, четырех больших фрегатов, двух корветов и трех судов поменьше. Чтобы высматривать их, у союзников находятся в Сан-Франциско британский фрегат Amphitrite и французский корвет l'Artemise; на севере Tихого океана - фрегат Trincomalee; а также эскадра, которая вышла из Гонолулу 26-ого июля, в составе британского парохода Virago, фрегатов President и Pique, французских фрегатов L'Eurydice и La Forte и брига L'Obligardo, вскоре ее должен пополнить фрегат Alceste; в Китайских морях: флагман Winchester, военные пароходы Barracouta, Encounter, Rattler, Salamander и Styx; военные корабли Hercules, Sybil, Spartan и Comus, кроме того военные шлюпы Bittern, Grecian, Lily и Rapid; французский пароход Colbert и фрегаты Constantine и La Jeanne d'Arc ; итого: 10 фрегатов, 7 пароходов, 4 военных корабля и 6 военных шлюпов, что превосходит численность русских более чем два к одному. Однако интересы союзников в северной части Tихого океана настолько обширны, что все их военные корабли объединить нереально, в то время как русским ничто не препятствует сплотиться и ударить единой силой."
[Вот так и складывалась мифическая русская эскадра: два раза посчитали «Аврору», два раза «Оливуцу», приплюсовали слухи…]

****
The Times, Wednesday, Oct 11, 1854; pg. 8
THE UNITED STATES.
(FROM OUR OWN CORRESPONDENT.)
NEW YORK, SEPT. 26.
The Prometheus, just arrived from California, brings $1,000,000 in gold, and the usual accounts of fires, &C. (...)
Her Britannic Majesty's frigate Amphitrite, Captain C. Frederick, and the French corvette L'Artemise, L'Eveque Commander, had arrived at San Francisco from Honolulu, being a portion of the fleet that had sailed thence in search of the Russians. We have advices from Kamtachatka by this steamer up to July 16, by which it appears that the inhabitants of that out-of-the-way place had heard of the war and were making preparation to resist the attack of the allied fleets. There were four men-of-war in port and a regiment in garrison.

НЬЮ-ЙОРК, 26 СЕНТЯБРЯ.
Prometheus, только прибывший из Калифорнии, привез 1 000 000 $ золотом и обычные сообщения о перестрелках и проч. (...)
Фрегат ее британского Величества Amphitrite, капитан Ч. Фредерик, и французский корвет, L'Artemise, командор L'Eveque, пришли в Сан-Франциско из Гонолулу, будучи частью эскадры, отправившейся из Гонолулу на поиски русских. С этим пароходом (Prometheus) мы получили известия с Камчатки до 16 июля, позволяющие полагать, что обитатели этого отдаленного места уже прослышали о войне и были заняты подготовкой к обороне от нападения союзнических эскадр. В порту стояло четыре военных корабля, а в гарнизоне - полк.
****
JOURNAL DE TOULOUSE
Dimanche 15 octobre 1854

Par le vapeur parti des Etats-Unis, le Pacific, arriv[ch233] hier [ch224] Liverpool, on a re[ch231]u les correspondances ordinaires de New-York jusqu'[ch224] la date du 30 septembre. Une correspondance de San-Francisco publi[ch233]e par le New-York H[ch233]rald donne quelques nouvelles int[ch233]ressantes de l'Oc[ch233]an Pacifique. La fr[ch233]gate fran[ch231]aise l'Art[ch233]mise et la corvette anglaise l'Amphitrite [ch233]taient rentr[ch233]es au port de San-Francisco (on ne nous dit pas [ch224] quelle date) apr[ch232]s une croisi[ch232]re infructueuse [ch224] la recherche de l'escadre russe.
D'un autre c[ch244]t[ch233], un brick du commerce am[ch233]ricain, le Boston, avait apport[ch233] des nouvelles de Petropaulosk (Kamschatka) en date du 16 juillet. A cette [ch233]poque il avait laiss[ch233] dans ce port une fr[ch233]gate russe de 44 canons, une corvette de 22, un garde c[ch244]te et un b[ch226]timent de la Compagnie russe d'Am[ch233]rique arm[ch233] de 8 pi[ch232]ces de canon. La d[ch233]claration de guerre faite [ch224] la Russie par les puissances occidentales [ch233]tait connue au Kamschatka, et les autorit[ch233]s prenaient des mesures de d[ch233]fense. Le gouverneur a sous ses ordres un r[ch233]giment d'infanterie, et il annon[ch231]ait qu'avec les moyens dont il disposait il se croyait en [ch233]tat de soutenir un long si[ch233]ge. La ville de Petropaulosk contient de 3,500 [ch224] 4,000 habitants; elle est situ[ch233]e au fond d'une baie qui p[ch233]n[ch232]tre assez avant dans les terres; l'on n'y parvient en venant de la mer que par un canal [ch233]troit, form[ch233] par un grand nombre d'[ch238]lots; et dont les approches sont d[ch233]fendues par plusieurs batteries.
Xavier Raymond.

Воскресенье, 15 октября.
С американским пароходом Pacific, прибывшим вчера в Ливерпуль, получены очередные корреспонденции из Нью-Йорка до даты 30 сентября. Кореспонденция из Сан-Франциско, опубликованная New-York H[ch233]rald, дает несколько интересных новостей с Тихого океана. Французский фрегат Art[ch233]mise и английский корвет Amphitrite возвратились в порт Сан-Франциско (дата не названа) после безрезультатного круиза в поисках русской эскадры.
Кроме того, американский торговый бриг Boston, принес новости из Петропавловска (Камчатка) от 16 июля. Тогда в том порту оставались русский фрегат 44 орудий, корвет 22, судно береговой охраны и судно Компании Русской Америки, вооруженное 8 орудиями. О войне, объявленной России западными государствами, на Камчатке было известно, и власти принимали меры к обороне. У управляющего находится в подчинении пехотный полк, и он выразил уверенность, что со средствами, которыми располагает, он в состоянии выдержать длительную осаду. Город Петропавловск имеет от 3500 до 4000 жителей; он расположен на берегу бухты, которая значительно вдается в сушу; войти в нее с моря можно через узкий канал, образованный множеством островков, а подходы защищены батареями.
Ксавье Раймон.
[Это пока единственная французская заметка (поскольку архивов газеты «Монитер» в интернете нет). По времени она позднее предыдущей, однако дополняет ее словами самого В.Завойко.]

****
Sacramento Daily Union, 5 September 1854

DEPARTURES.—From the Alta we learn that the English sloop of war Amphitrite, and the French sloop of war Artemise, took their departure yesterday morning from San Francisco to cruise for any stray Russian vessels floating about the Pacific.
Отправления. – Из газеты Alta нам известно, что английский военный шлюп Amphitrite и французский военный шлюп Artemise отправились вчера (4 сентября ?) утром на поиски каких-либо беспризорных русских судов, плавающих по Тихому океану.
[Собкорр. «Таймс» дает дату 1 сентября.]
****
****
****
Daily Alta California, October 29, 1854.
Arrival of the Br. War Steamer Virago and Frigate Pique.
H. B. M. steamer Virago, Capt. Marshall, arrived yesterday afternoon, in a passage of six days from Victoria, Vancouver's Island. The Virago reports the sailing of the English fleet from Victoria for this port : they sailed seven days previous, and may be expected hourly The President, Capt. Burridge, and the Pique, Capt. Nicholson, both frigates, the sloop-of-war and the Virago, compose the whole British fleet on this station. The Virago as she approached the French frigate Forte, coming up the harbor, fired a salute and gave three cheers, which was immediately answered in like style by the Forte, the bands of both vessels meanwhile playing their respective national airs. The Virago came to anchor off North Beach.
List of Officers.- Capt. Marshall ; Lts. Forsvth and Moore ; Dr. Zreran ; Wm. Luskip, Master; Wm. Hill, Paymaster ; Dr. Ross, Asst. Surgeon.
The frigate Pique also arrived last evening, and has anchored at Saucelito.

Прибытие бр. военного парохода Virago и фрегата Pique.
Пароход Ее Британского Величества Virago, капитан Маршалл, прибыл вчера днем (28 октября), шестидневным переходом из Виктории, остров Ванкувер. Virago принесла весть, что к нам из Виктории идет английский флот. Корабли уже семь дней в пути и ожидаются с часу на час: два фрегата – President, капитан Барридж, и Pique, капитан Николсон; вкупе с военным шлюпом и Virago они составляют весь британский флот нашего побережья. Когда Virago вошла в гавань и приблизилась к французскому фрегату Forte, то дала салют из пушек и троекратное "Ура!", которому Forte немедленно ответил тем же; оркестры обоих кораблей тем временем играли мелодии соответствующих наций. Virago встала на якорь напротив Норт-Бич.
Список Офицеров. – Капитан Marshall; Lts. Forsvth [Forsyth] и Moore; д-р Zreran [Trevan]; Wm. Luskip [Inskip], штурман; Wm. Hill [Hills], казначей; д-р Ross, помощник врача.
Фрегат Pique также прибыл прошлым вечером и бросил якорь в Сосалито.

****

Sacramento Daily Union, October 6, 1854
Allied Attack on the Russians.—It is impossible for us, after a careful review of the Bay papers, to give any further particulars of the allied capture of Russian vessels on the Pacific, than those furnished in the dispatch of our San Francisco correspondent. We believe, from the tenor of the news, that the Russians still hold Petropoloski, and that they have exhibited not only skill and courage, but have let the allied forces also know, pretty effectually, the important piece of information they were desirous of obtaining, viz: " where the Russian fleet was."
Союзническая атака на русских.
Проштудировав прессу Залива, мы не нашли более подробных сведений о захвате союзниками русских судов на Tихом океане, чем те, что прислал наш корреспондент из Сан-Франциско. По материалам новостей мы полагаем, что русские все еще удерживают Петропавловск, и что они показали не только умение и храбрость, но и делом ответили союзникам на волновавший их вопрос, а именно: "где же российский флот ?"

Там же, другая колонка.
Sacramento Daily Union October 6, 1854
Officers of the French Fleet.—The following are the names of the officers of the vessels of the war now lying at Saucelito:
Officers of French Frigate “Forte." — Captain Minaie ; Admiral Des Sointes ; Lieuts. Candeau, Harley, Loye, Rayer. Bouellion, Thomas, Gauvin, Keswint; Purser Beaulien; Surgeon Laporte; Asst. Surgeons Despevies, Lucar, Guevin; Admiral Secretary- Despeuer.
Officers of French Frigate "Eurydice."- Captain La Grandiere; Commander Massellon; Lieuts. Fiessolle, De la Passe, De Lacombe, De Laplanche, Giquet, Des Touches, and Castrensen; Purser De Geaffery; Surgeon Reynard; Asst. Surgeon Guerault.
Officers of French Brig "Obligado." — Captain Rosencourt; Lieuts. Vanechoat, Tournel, Dinel, Montperat, Cre Moulrey; Dr. Lagorde.
(Калифорнийская газета – чемпион по опечаткам.)

Ну, а сообщения о самой Петропавловской баталии – отдельная песня.

Sacramento Daily Union, 30 December 1854
NAVAL. - The French corvette Eurydice arrived at Honolulu on the 7th, 19 days from San Francisco. The U. S. ship St. Marys, the British ship Trincomale, and the French ships Artemise, Alceste and Eurydice, were in port at the time of tne sailing of the Frost.
Военно-морское. – Французский корвет Eurydice прибыл в Гонолулу 7-го (декабря), спустя 19 дней по выходе из Сан-Франциско. Корабль СШ St. Marys, британский корабль Trincomale и французские корабли Artemise, Alceste и Eurydice находились в порту при отплытии Frost.

Павел Калмыков

ВЫДЕРЖКИ ИЗ КНИГИ.

ОБЗОР
ЗАГРАНИЧНЫХ ПЛАВАНИЙ СУДОВ
РУССКОГО ВОЕННОГО ФЛОТА
с 1850 по 1868 год.
ТОМ I.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
ПЕЧАТАНО В ТИПОГРАФИИ МОРСКОГО МИНИСТЕРСТВА
В ГЛАВНОМ АДМИРАЛТЕЙСТВЕ.
1871.

ОБЩИЙ ОБЗОР.
До половины нынешнего столетия отправление русских военных судов в кругосветное плавание считалось редким и важным событием. Но с 1850 года дальние плавания судов нашего флота заметно участились. С одной стороны, развитие китового промысла иностранцами в морях, прилежащих к Восточной Сибири, и беспорядки, производимые командами китобойных судов на принадлежащих нам малонаселенных берегах и островах Тихого океана, а с другой, дипломатические сношения с Япониею потребовали постоянного присутствия там наших крейсеров.
В 1850 году был отправлен к берегам Сибири, для крейсерства, корвет «Оливуца», но он, по недостатку судов Сибирской флотилии, сперва был употреблен для нужд тамошнего края, а потом некоторое время находился в составе эскадры генерал-адъютанта Путятина в Японском море.
Между тем скопление иностранных судов на принадлежащих нам морях в короткое время приняло такие размеры, что одного нашего крейсера уже было недостаточно, тем более, что Главное Правление Российско-Американской Компании обратилось к главному местному начальству с просьбою, чтобы крейсер наш посещал и ее колонии, где китобои также произвели несколько беспорядков, и потому в 1853 году для этой цели были отправлены из Кронштадта в Камчатку фрегат «Аврора», корвет «Наварин» и яхта «Рогнеда», владетель которой, капитан-лейтенант князь Лобанов-Ростовский, добровольно вызвался содействовать нашим военным крейсерам. Кроме того, в том же году был послан в Камчатку, с разными грузами, транспорт «Неман». Но из числа этих судов один только фрегат «Аврора» прибыл к месту назначения. Корвет «Наварин», по случаю значительных повреждений, не мог продолжать плавания и был продан в Голландии. Яхта «Рогнеда» достигла благополучно до Рио-Жанейро, но, по случаю разрыва дипломатических сношений с Англиею и Франциею, не могла следовать далее и была продана в Рио-Жанейро в частные руки. Транспорт «Неман», на пути своего следования в Тихий океан, потерпел крушение на скалах шведских шхер, близ маяка Винге.
Кроме судов, посланных в Тихий океан собственно для крейсерства, были отправлены туда в 1852 году фрегат «Паллада», шкуна «Восток» и транспорт «Двина». Первые два судна имели назначение состоять в распоряжении генерал-адъютанта Путятина, которому было поручено заключение торгового трактата с Япониею, а последнее было послано в Камчатку с разными грузами, с тем, чтобы, по сдаче грузов, транспорт остался в тамошней флотилии. Суда эти достигли цели своего назначения; но из них фрегат «Паллада» оказался неблагонадежным к дальнейшему плаванию и в 1854 году, развооруженный и без артиллерии, был оставлен графом Путятиным на зимовке в Императорской гавани, где, по распоряжению местного начальства, затоплен, чтобы не достался в руки неприятельской эскадры.
Неблагонадежность фрегата «Паллада» была обнаружена еще в начале его плавания, и потому генерал-адъютант Путятин с пути в Японию просил выслать к нему другой, более благонадежный фрегат. На этом основании в сентябре 1853 года, был отправлен из Кронштадта в Тихий океан фрегат «Диана», который в 1854 году прибыл благополучно в Татарский пролив, а оттуда, с генерал-адъютантом Путятиным, ушел в Японию, где, в декабре 1855 года, погиб вследствие повреждений, причиненных землетрясением.
Война с Франциею и Англиею остановила на время посылку за границу судов, но по заключении мира, дальние плавания наших судов возобновились, и в больших размерах, нежели до войны.
Его Императорское Высочество Государь Великий Князь Генерал-Адмирал, во всеподданнейшем отчете Своем по управлению Морским Ведомством за 1855 год, докладывал Государю Императору: «что вследствие переворота, произведенного во флотах всех наций, введением винтового двигателя, все прежние парусные суда наши должны быть заменены судами паровыми, и что Морскому Управлению предстоит уже не поддерживать и дополнять новыми судами прежний флот, но создать новый, винтовый флот и приготовить для него способных офицеров и матросов».
Только по заключении мира, в 1856 году, морское начальство могло приступить к правильному, спокойному и систематическому плану действий для достижения этой цели.
При деятельной постройке винтовых судов, Морское Министерство употребило все усилия, чтобы посылать возможно большее число офицеров и нижних чинов в дальние, продолжительные плавания, как лучшее средство для образования опытных моряков.
В 1856 и 1857 годах в последний раз плавали наши парусные суда и начались экспедиции судов винтовых.
В 1856 году была отправлена из Кронштадта в Средиземное море эскадра, под флагом контр-адмирала Беренса, состоявшая из винтового корабля «Выборг», фрегата «Полкан» и парусных: фрегата «Кастор» и брига «Филоктет» и пароходо-фрегата «Олаф». Из них фрегат «Полкан» был назначен в Грецию, в распоряжение нашего посольства, а «Филоктет» – в распоряжение посольства в Константинополе; остальные суда эскадры должны были оставаться в Ницце и Генуе на время пребывания за границею Вдовствующей Императрицы Александры Феодоровны.
Последующий же за тем 1857 год еще более замечателен в истории нашего флота и должен, по справедливости, занять…
*****

Транспорт „Двина».
20 сентября 1852 года отправился из Кронштадта в Камчатку, с разным грузом, транспорт «Двина», под командою капитан-лейтенанта Бессарабского. Противные ветры задержали транспорт в пути, так что он только 3 октября прибыл в Копенгаген. 7 октября транспорт снялся с якоря, но по причине противного ветра бросил якорь на Гельсинорском рейде. Выйдя из Гельсинора 10 октября и простояв на Дильском рейде четверо суток, за свежим противным ветром, 24 октября прибыл на Портсмутский рейд.
Окончивши в Портсмуте погрузку 4000 пуд. якорей и цепей, 21 ноября транспорт вышел на рейд; но по случаю крепких юго-западных ветров, оставался на якоре до 11 декабря, Выйдя в этот день в море и продержавшись все время под марселями во все рифы, при тех же ветрах, 15-го числа принужден был от Портландского маяка спуститься на Спитгедский рейд, куда и прибыл в тот же день.
Наконец 6 января 1853 г., транспорт ушел но назначению и 11 числа прошел в виду Лизарда, а 25 января зашел в Порто-Прайя, для освежения команды и заготовления свежей провизии. 30-го числа транспорт оставил остров С.Яго и 4 апреля прибыл на мыс Доброй Надежды, и в Симонс-Бае сталь на якорь.
Простояв на мысе Доброй Надежды 14 дней, исправив вооружение и освежив команду, 19 апреля вступил под паруса. 21 апреля, внезапным шквалом от NW, сломало штормовую фор-брам-стеньгу. 23-го числа северные ветры помогли перешагнуть за параллель 40°, – чтобы с крепкими W ветрами скорее сделать переход, и тем поправить убийственную стоянку в Англии и штили южного полушария, застигнувшие транспорт в пути на мыс Доброй Надежды. Свежие риф-марсельные NW и SW ветры, с большим волнением, были спутниками транспорта.
С 20-го на 30-е апреля пересекли меридиан Мадагаскара, в широте 42°52' S, долготе 114°24' О.
Мая 21 и 22-го видели сильное южное сияние, а с 23-го на 24-е выдержали один из самых жестоких штормов, который начался от NNO. Транспорт лежал бейдевинд, левым галсом, под грот-марселем и стакселями. Шторм переходил ужасными шквалами, со снегом и градом, от NО в NW и наконец в SW четверть, где и утвердился на румбе SSW. К утру буря стала смягчаться и можно было поставить фор-марсель и привесть по румбу.
С 24 мая, в шир. 45°, долг. 120°, настали штили и маловетрие, мучившие транспорт до 5 июня. В широте 47°53', долготе 142°15' явились опять крепкие SW и W ветры. С 6 на 7-е число пересекли меридиан Вандименовой земли и прошли в виду входа в Гобартаун. Июня 13-го были в 40 милях от входа в порт Джаксон; но тут встретили N ветры, с грозою и пасмурностию и только 15-го опознали берег и могли войти в порт. При самом входе нашел от SO такой шквал с дождем. что закрыл берег и маяк, и потому бросили якорь против самого входа.
18 июня, ветер понемногу меняясь, пошел к NW и W, погода прояснилась и потому оставили опасное место и стали на якорь в Wooloomool.
4 июля транспорт оставил порт Джаксон и 27 августа благополучно прибыл в Петропавловский порт. Переход этот транспорт совершил в 54 дня, пробежав 6000 миль. На пути им определено астрономически несколько мест.
5 августа открыта и определена новая группа 16 островов в шир. 8° 53' N, долг. 166° 23' 30” О и названа группою Великого Князя Константина. Южную же оконечность этой группы, капитан-лейтенант Бессарабский открыл в широте 8°30'N, долготе 167°24' О и назвал ее берегом Беллинсгаузена, но ненастная погода, шквалы и грозы не позволили исследовать ее подробнее,
27 сентября командир и офицеры (кроме лейтенанта Гротте, оставшегося для сдачи транспорта), на тендере «Камчадал», прибыли в Аян, для следования сухим путем в С. Петербург.
Прозимовавав Петропавловске, транспорт 13 мая 1854 г., был отправлен к юго-восточным берегам Сибири и в Аянский порт.
24 июля транспорт возвратился в Петропавловскую гавань с дессантом и участвовал в Петропавловском деле. Прозимовав затем в Камчатке, 5 апреля, с прочими судами, зимовавшими там, отправился к устью Амура и находился в Николаеве до назначения в кругосветное плавание.

1853 год.
Фрегат «Аврора».
21 августа 1853 года вышел из Кронштадта, под командою капитан-лейтенанта Изыльметьева, назначенный для крейсерства в Охотском море фрегат «Аврора».
27 августа, подходя к шведскому местечку Тралеборг, в 3 милях от берега, фрегат почувствовал сотрясение и вскоре остановился на 19 футовой глубине. 29 августа, при содействии двух шведских военных пароходов, фрегат снялся с якоря и 30 августа прибыл на Копенгагенский рейд, пользуясь в пути переменными ветрами. Сентября 3-го снялся с Копенгагенского рейда и в тот же день вечером, за противным маловетрием, бросил якорь близ Гельсинора. 4 сентября фрегат, с корветом «Наварин», был взят на буксир датским пароходом и выведен до меридиана маяка Куллен, где вступив под паруса, лавировал к N. 6-го, в полдень, прошли мыс Скаген, и с этого числа по 14-е дули свежие ветры от NW и SW; фрегат постоянно имел 4 рифа. 14-го числа ветер сделался от N, тогда взяли курс в Немецкое море; но к вечеру ветер вдруг зашел к NW и стал усиливаться до того, что в 11 часов сделался шторм. Находясь по счислению от маяка Хансгольмен на NW 40°, в 24 милях, и имея сильное волнение от N, фрегат прижимало к Ютландскому берегу, и потому должны были нести марсели в 4 рифа, хотя имели крену до 35°. В эту ночь лопнул цепной ватер-штаг, сломало на боканцах оба 10-ти весельные катера, оторвало выстрел левой стороны, а у гротовых вант-путенс с правой стороны, 4 болта согнуло вверх на 3 дюйма. В полдень 15-го, ветер от NW с тою же силою перешел к SW, почему и поворотили на левый галс; 16-го, находясь в шир. 54°4' N и долг. 8° 9', О, от маяка Хансгольмен в расстоянии 15 миль на SW 80°, спустились в норвежский порт Христианзанд, для исправления повреждений.
28 сентября фрегат вышел в море, 3 октября прибыл благополучно на Спитгедский рейд, а 13-го был введен в Портсмутскую гавань, для исправления повреждений. По осмотре в доке, оказалось, что фалшкиль весь сорван и часть киля повреждена. Кроме того фрегат требовал конопати подводной части и по ватер-вельсам в обеих палубах. Вант-путенсовые болты, по мнению английских кораблестроителей, потому подались вперед, что обшивные поясья, в которых пропущены болты, введены из мягкого дерева, и потому их заменили дубовыми.
По окончании всех работ, 25 ноября фрегат оставил Спитгедский рейд и 27 ноября, подойдя на вид Лизарда, при засвежевшем NO ветре, вышел в океан, имея ходу 11 [ch189] узлов.
Попутный ветер продолжался до вечера 29 ноября. Потом он стал дуть переменчиво, сопровождаясь дождем и большою зыбью, а вечером 5 декабря снова перешел к N и NO, с умеренною силою. Курс тогда стали склонять к S, которым 9-го числа прошли параллель Канарских островов к W, в 430 милях итал., имея благоприятный ветер. Не намереваясь заходить ни в один из портов до Рио Жанейро, располагали курсами так, чтобы придти прямо на мыс Фрио.
С 11 до 14-го числа имели ветры между SSW и StO, пользуясь которыми в полночь с 13 на 14-е число вступили в пределы тропиков. В то время ветер стал отходить чрез W к N, дозволив фрегату идти прямым курсом. 16 декабря, в широте 19° 10' N ветер перешел в NO пасат, с которым 17 декабря в полночь прошли острова Зеленого мыса, к W от них, в расстоянии 81 мили, и взяли курс на SSO, с намерением пересечь экватор в долготе от 18 до 23° W.
Декабря 24-го, NO пасат совершенно стих; но безветрие было не продолжительно и того же числа вечером получили SO пасат, который сначала дул весьма слабо. Идя левым

– 66 –
галсом, 30 декабря, пересекли экватор, в долготе 22° 53' W С удалением от экватора, SO пасат более и более усиливался и отошел к О. 2 января 1854 г. прошли параллель мыса Св. Рока в 530 итал. милях.
Января 7-го, в полдень, находясь в широте 17° S и долготе 30° 4' W, потеряли SO пасат. Вскоре ветер сделался от NNO, очень тихий, тогда стали склонять курс к мысу Фрио, который увидели 15 января на NО в 16 милях, в том именно направлении и расстоянии, как по обсервациям предполагали его увидеть, а в 6 часов вечера того же числа вошли на Рио-Жанейрский рейд.
Командир фрегата предполагал выйти в море в самом непродолжительном времени, но противные ветры задержали его здесь лишнюю неделю, так что он мог оставить порт только 31 января.
Выйдя на буксире коммерческого парохода, вскоре получили NNO муссон и направились к мысу Горну. Муссон, иногда довольно свежий, сопутствовал до 7 февраля, когда находясь на параллели реки Ла-Платы, в расстоянии 300 итал. миль, совершенно его потеряли. С этого времени стояли переменные, большею частию противные ветры, сопровождавшиеся частыми шквалами. Мыс Горн огибали с 23 февраля до 13 марта, считая от параллели Фалкландских островов до параллели Магелланова пролива, по западную сторону Америки. В это время часто дули свежие ветры с снегом и градом. Температура стояла от + 1 [ch189], до [ch189]° по R. Наименьшую широту имели 59° 10' S и долготу 86° 5' W. С этого меридиана стали склонять курс к северу. Подойдя к о-ву Жуан-Фернандес, поверили хронометры и, пользуясь прибрежным муссоном, взяли курс к порту Каллао, куда и прибыли 3 апреля, совершив переход из Рио-Жанейро в 62 дня.
Здесь встретили на рейде французские и английские фрегаты и корветы, под флагами контр-адмиралов: английского – Прайса и французского – де-Пуанта. Появление русского фрегата на рейде Каллао казалось Англичанам неожиданною и неизбежною добычею. Английский адмирал предлагал французскому не выпускать «Авроры» с рейда, но де-Пуант на это не согласился.

– 67 –
Между тем фрегат «Аврора», не зная о происходивших между ними переговорах, торопился оставить порт во-первых потому, что с почтою было получено известие о скором разрыве между Россией и Англией и, во вторых, по причине свирепствовавшей в это время в Каллао желтой горячки.
14 апреля фрегат вышел в море, при тихом попутном ветре от SO, который скоро засвежел. У островов Хормигас-де-Афюэра получили SO пасат, который дул сначала умеренно, а потом свежо, при чем, неся всевозможные паруса, делали в сутки 180 миль.
Пробежав 2840 миль в 15 [ch189] дней, апреля 30, в 5 час. утра, пересекли экватор в долготе 121° 48' W. От экватора пасат стал ослабевать, и в широте 7° N, долготе 124° 11 ', в ночи с 4 на 5-е мая, вовсе его потеряли и вступили в полосу переменных ветров и штилей, в которой пробыли З [ch189] суток. Мая 8-го, в полдень, находясь в шир. 9° 5' N, долготе 124° 32' W, получили NО пасат.
Северный пасат дул вообще свежо. Плавание в нем было также успешно как и в южном пасате. С 23 мая, в шир. 31° 15' N и долг. 127° 50' W, начались ветры из SW и NW четвертей, при дождливой погоде и тумане, с частыми шквалами. Фрегат часто черпал бортами, отчего постоянно стояла вода в батарейной палубе и пазами проходила в жилую, так что людям не было возможности спастись от сырости и просушиться. Обстоятельство это, при быстром понижении температуры воздуха, имело влияние на здоровье команды, которое было уже частию расстроено продолжительным плаванием от Портсмута. Люди начали заболевать в значительном числе, простудою и цынгою. На последнем переходе умерло 8 человек. Сам командир заболел воспалением брюшины и 12 июня принужден был сдать командование фрегатом старшему офицеру.
При таком состоянии здоровья экипажа и упорном противном ветре, уклонявшем курс к северу, имея в запасе воды на 15 дней, решились идти в Петропавловский порт, куда и прибыли 19 июня благополучно. Трудно больных имели 35 человек и, кроме того, слабых и расположенных к цынге 142 человека. Командир порта принял деятельные меры к скорейшему выздоровлению больных, и команда фрегата в короткое время пребывания здесь стала заметно поправляться.
Готовясь отправиться 18 августа по назначению, фрегат должен был остаться здесь, потому что в этот день пришла в Авачинскую губу англо-французская эскадра, состоящая из трех больших и одного малого фрегатов, брига и большого парохода. С этого числа началась блокада Петропавловской гавани, во время которой 20 и 24 августа фрегатская команда участвовала в славном отражении неприятельского нападения на порт.
Прибывшая к Петропавловскому порту неприятельская эскадра состояла из следующих судов: английского парохода «Virago», франц. брига «Obligado», фрегатов «President» – под флагом английского адмирала, «Pique», «La Forte» – под флагом французского адмирала и «Eurydice».
После двухдневной рекогносцировки и приготовления к бою, 20 августа неприятель начал громить наши батареи. Фрегат и бриг два раза подходили близко к берегу, имея на шлюпках дессант; но были прогоняемы меткими выстрелами наших батарей и фрегата «Аврора», который, вместе с транспортом «Двина», поставлен был, перед сражением, в удобном месте в Петропавловской губе.
Затем до 24 августа соединенная эскадра исправляла повреждения; в этот же день неприятель возобновил свои действия. Сбив батареи, неприятель отправил на берег дессант, на двух ботах и 23 гребных судах. По выходе на берег, дессант занял Никольскую гору и открыл ружейный огонь по нашим войскам; но стрелковые наши отряды, сформированные из команды фрегата «Аврора» и других команд, с криком ура! ударили в штыки и сбросили неприятеля с горы. Отступление неприятеля к гребным судам произошло с большим для них уроном. 27 августа неприятельская эскадра ушла в море.

– 69 –
Фрегат, получив в этом деле повреждения, (*) остался здесь на зимовку, а 5 апреля 1855 г., в составе эскадры, состоявшей из корвета «Оливуца», транспорта «Двина», транспорта «Байкал» и бота «№1-й», вышел из Петропавловского порта и направился к устью Амура.
По выходе из Петропавловского порта, эскадра встретила свежие ветры, тумань, снег и пургу; но за ненастными днями следовали дни ясные, так что плавание, судя по времени года. было благоприятное.
1 мая эскадра благополучно прибыла в де-Кастри, а 5-го присоединились к ней транспорта «Байкал» и бот «№ 1-й».
8 мая, по прочищении тумана, с эскадры нашей увидели идущие в де-Кастри три судна, под английским флагом. Неприятельский фрегат и бриг держались под парусами, а винтовый корвет делал промер. К вечеру корвет открыл огонь по корвету «Оливуца», который отвечал немедленно. В 9 часов вечера неприятельская эскадра скрылась.
Осведомясь, что лиман у мыса Лазарева очистился от льда, контр-адмирал Завойко сделал сигнал эскадре быть в готовности сняться с якоря; но густой туман и противный ветер не дозволили сняться ранее полночи. Пройдя мыс Невельского все суда стали на якорь.
С 19-го по 24-е мая суда наши постепенно подходили к мысу Лазарева, где построена была батарея. Но как без фрегата «Диана» эскадре трудно было бы держаться противу сильного неприятеля, то сделано было распоряжение к вводу всех судов наших в реку Амур.
22 июня снята батарея с мыса, и все суда пошли в Амур, где фрегат и находился до заключения мира, когда он получил назначение следовать обратно в Балтику.
(*) Грота-мачта прострелена ядром; 4 пары грот-вант, огон лось-штага и штенкель грот-стень-вынтрепа перебиты; грот- и крюйс-брам-стеньги с громоотводами и правые шкафутные сетки повреждены: фор-марсовые железные путенс-ванты и стень-фордун с правой перебиты; во многих местах поврежден брам-такелаж. Кроме того повреждены пушки и станки, бывшие на береговых батареях.

– 70 –
6.
Корвет „Наварин».
21 августа 1853 года отправился из Кронштадта, для крейсерства в Охотском море корвет «Наварин», под командою капитан-лейтенанта Истомина.
30 августа корвет прибыл в Копенгаген 28 августа принял у Драгэ лоцмана, от которого узнали, что фрегат «Аврора» стоит на мели у местечка Тралеборг, почему корвет и направился к этому месту. Но оказалось, что в содействии корвета не встречалось никакой надобности, и потому спустился в Копенгаген. Вечером заштилело, почему, пройдя Фальстербоский риф, стал на якорь.
30 августа корвет снялся с якоря при маловетрии, имея ходу [ch190] узла; но через 2 часа сделался совершенный штиль, и тогда подошел датский винтовый пароход «Херта» и взял корвет на буксир. Несмотря на нашедший в то время густой туман, пароход буксировал корвет и привел благополучно на Копенгагенский рейд.
3 сентября корвет снялся с Копенгагенского рейда. 14-го числа, когда находились в широте 56° 54[ch189]' и долготе 6° 20', штормом от N вогнало корвет в грот-марсель 4 рифа, штормовую бизань и фок-стаксель; в 9[ch189] час. вечера сломался румпель, который вскоре был заменен другим. В полночь шторм усилился, и ночью 15-го числа вкатился в корвет вал с правой стороны, которым сорвало планширь, от бака до задней грот-ванты, и сетки; запасный якорь перекинуло на палубу; оборвало найтовы и скинуло ростры на палубу, повредив сильно барказ; сломало шлюп-боканцы, но шлюпка спасена. В 5 часов утра сломало другой румпель, но шторм стал легче и перешел к NW. Корвет начало прижимать к Хорнскому рифу. Не смотря на силу ветра, отдали у марселей два рифа, поставили фок и грот и стали отходить от рифа; но в 9 часов сломался сделанный по нужде румпель (уже третий).
В этой крайности командир решился пожертвовать железным штоком запасного якоря, который обрубив, сделали из него румпель. 16 сентября шторм с тою же силою перешел к W. Боясь быть прижатым к ютландскому берегу, возвратились в Скагерак. 17-го спустились в Хританзанд; но как лоцмана, по свежести ветра, не могли выехать, то пошли к Нейденгену, держась в кильватер лоцманскому боту. Сентября 20-го перешли на Хрисианзандский рейд.
Сделав здесь железный румпель, 28 сентября корвет отправился в море и 3 октября прибыл в Портсмут, где 8 октября втянулся в гавань для исправлений.
По окончании всех исправлений, 11 ноября корвет снялся с якоря. Находясь 12 числа между маяками Старт и Эддистоном, при свежем ветре с порывами от StW, в корвете заметили течь по 5 дюйм. в час. По осмотре оказалось, что вода подавалась исключительно около фор-штевня, шпунтового паза и чрез внутреннюю обшивку. В 8 часов утра ветер с тою же силою перешел к NW, почему поворотили на левый галс и легли к английскому берегу. При самом тщательном осмотре корвета в бухте Торбей, где того же числа стали на якорь, не могли открыть настоящей причины течи, почему на другой день снялись с якоря и перешли в Портсмут, где 21 ноября корвет был введен в док. По осмотре оказалось, что конопать в подводной части слаба; на скулах с обеих сторон носа, по две доски вышли из своих мест и сгнили; деревянный брештук отошел, два болта, скрепляющие степс с форштевнем, перержавели, у ахтер-штевня 6 досок сгнили и рулевая верхняя петля сломана в изгибе.
9 декабря, но окончании исправлений, корвет вышел из Портсмутского дока; 12-го снялся с Спитгедского рейда для следования по назначению; но встретив в океане постоянные крепкие ветры, снова получил течь, что заставило его спуститься в Флисинген, где 21 декабря он вошел в гавань.
Неблагонадежность корвета к дальнейшему плаванию заставила наше Правительство искать случая продать его в Флисингене. По этому поводу был командировать в Голландию флигель-адъютант Арказ, который, при содействии нашего консула в Амстердаме, Фальборта, успел продать корвет за 36161 гульд. 15 цент., которые были переданы в Амстердам тамошним банкирам Гоппе и К°.

7.
Фрегат „Диана».
26 сентября 1853 года фрегат «Диана», под командою капитан-лейтенанта Лесовского, окончив вооружение и нагрузку, вышел из Кронштадтской военной гавани на рейд.
4 октября, поутру, посетил фрегат Великий Князь Генерал-адмрал. Выразив надежду, что, при встрече с неприятелем, команда русского фрегата не ударить лицом в грязь и поддержит честь русского флага, на что команда отвечала единодушным: рады стараться! Его Высочество изволил приказать сниматься с якоря. Снявшись с якоря фрегат был взять на буксир пароходом «Отважный», и после 9-ти дневного плавания прибыл, 13 октября, на Копенгагенский рейд.
Переход этот был совершен большею частию при свежих ветрах, по причине которых «Отважный» мог буксировать «Диану» только от Кронштадта до башни Нерва и от Борнгольма до Копенгагена. Во время этого перехода команда упражнялась в пушечном ученьи, когда позволяла погода. На Копенгагенском рейде 5 человек из экипажа «Дианы» заболели тифозною горячкою; из них один умер, прочие выздоровели в последствии. Предполагая не заходить более ни в один из портов Европы, командир фрегата сделал в Копенгагене все окончательные закупки. Морское управление Копенгагена выказало готовность к поданию возможного содействия русскому фрегату, отправлявшемуся в кругосветное плавание: датский морской министр, узнав от своего адъютанта, что копенгагенские книжные лавки далеко не удовлетворяют желаниям командира «Дианы», в приобретении сочинений по морской части, приказал предоставить ему выбор книг из министерской библиотеки, откуда и взяты «Horn-book or the law of storms, – Piddington'a и таблицы Tompson'a для плавания по дуге великого круга. От профессора Форгаммера получены все нужные руководства и инструмент для определения удельного веса морской воды, согласно наставлению лейтенанта Мори.
20 октября, при свежем SO ветре, фрегат снялся с Копенгагенского рейда и сопровождаемый до Немецкого моря пароходом «Отважный», следующего утра в 9 часов находился на меридиане Скагена. До 30 октября проходил Немецким морем, при умеренных ветрах из SO и SW четвертей, при постоянно пасмурной погоде. Ночью с 28 на 29 число сделался свежий NW, которым па следующий день рассеяло облака. Определясь по обсервации, фрегат взял курс к Каналу, в который вошел ночью с 29 на 30-е октября. Проходя каналом, командир «Дианы» приказал зарядить орудия двумя ядрами.
31 октября, в 3 часа пополудни, фрегат вступил в океан, при свежем NО. Сопутствуемый северными ветрами, большею частию умеренными, и при том имея постоянную NW зыбь, по временам довольно сильную, фрегат пришел 8 ноября на вид острова Мадеры, а 14-го, того же месяца, бросил якорь в порте С.-Себастиан, что на острове Гомере, одном из Канарских. Порты Фунчальский – на Мадере и Санта-Крусский – на Тенерифе, куда обыкновенно заходят суда, не представляют покойной стоянки для вытяжки такелажа, почему, основываясь на английской лоции, командир «Дианы» избрал порт С.-Себастиан для производства этой работы, и хотя рейд этот не до такой степени закрыть, как ожидал капитан-лейтенант Лесовский, «но не менее того, – пишет он, – я не раскаиваюсь в своем выборе». Здесь фрегат вытянул такелажь, налился водой и освежил команду свежей провизией; но на берег съезжать ни кому не дозволялось, потому что разрешения на это должно было ожидать из Санта-Круца, и оно получено было бы, вероятно, после ухода фрегата. Запрещение съезжать на берег, чтобы не завезли холеры, относится до всех судов идущих из Европы. Не имея возможности быть на берегу, командир «Дианы» не мог поверить свои хронометры, которые изменили свой ход и дважды ввели его в заблуждение на счет открывавшегося берега. Наблюдения же, делаемые на фрегате, при постоянной боковой качке, далеко не давали надлежащей точности в выводах, для определения хода хронометров. Тифозные больные, захворавшее в Копенгагене, совершенно выздоровели, но после них прибыло еще двое и в С.-Себастиане находились в трудном положении.
18 ноября, после полудня, «Диана» оставила С.-Себастиан и взяла курс так, чтобы пересечь экватор в долготе 30° W, от Гринича. Этот путь согласовался и с указаниями лейтенанта Мори, для этого времени года. Ноября 22-го, находясь в широте 5° N, фрегат получил южный пасат и перемена одного пасата на другой произошла без штилей, переменных ветров и шквалов. Суточное плавание в эти сутки было 95 миль, – одно из двух самых малых, в продолжение всего океанского плавания «Дианы».
1 декабря, в 10 часов пополудни, фрегат перешел экватор, в 30° западной долготы. Бойкий SO пасат гнал фрегат до 8 декабря. В этот же день, с приближением к берегам Америки, находясь в широте 16° 19' S, долготе 35° 4'W от Гринича, фрегат встретил северный муссон, свойственный, в это время года, той местности, где фрегат находился. При этой перемене пасата, на муссон, сопровождавшейся легкими ветрами в продолжение одних суток, генеральное суточное плавание, с 8 на 9 декабря, было 84 мили – наименьшее во все время плавания океаном. В следующие сутки фрегат перешел 206 миль, потом 226 миль и 11 декабря открылся мыс Фрио.
Здесь, на случай встречи с неприятелем, командир фрегата приказал зарядить орудия двумя ядрами, и моряки наши, приобретя во время этого перехода удовлетворительное знание в артиллерийском деле, были готовы померяться своими силами с врагом.
До Рио-Жанейро оставалось всего 70 миль, но тут маловетрия задержали фрегат двое суток, так что в Рио-Жанейро он вошел только 13 декабря вечером. Будучи в Копенгагене, командир «Дианы» располагал идти к о-ву Св. Екатерины, где не могли угрожать нашим морякам желтые горячки – как в Рио-Жанейро, или ненадежная якорная стоянка, как в Монтевидео. Что касается до Фалкландских островов, то из новейших лоций командир «Дианы» заключил, что они в руках Англичан. Но имея кредитив из Копенгагена на Рио-Жанейро, по неимению сношений с островом Св. Екатерины, командир «Дианы» вынужден был зайти в Рио-Жанейрский порт и узнав, что там нет желтой горячки, приступил к оконопатке фрегата. В то же время на Рио-Жанейрском рейде находились: англичане: 28-ми пушечный пароход под флагом контр-адмирала Хендерсона, командующего отрядом крейсеров для прекращения торговли Неграми; винтовый 8-ми пушечный корвет и 6-ти пушечный бриг – принадлежащий к тому же отряду; французские: небольшой 30 пушечный фрегат и 16-ти пушечный бриг, принадлежащие к французскому отряду в Монте-Видео и пришедшие в Рио-Жанейро, 4 января – бриг для килевки, вследствие потери фалшкиля, сорванного в р. Ла-Плате, когда стоял там на мели, – а фрегат для конвоирования брига. Наконец под флагом Северо-Американских Штатов: – два 22 пушеч. корвета, из которых один с крытой батареей, но без артиллерии на верхней палубе. В сношениях наших моряков с иностранными, не выказалось, со стороны последних, и тени неприязни. Вскоре после прихода фрегата на рейд Рио-Жанейро, офицеры наши представлены были графом Медемом Императору и Императрице Бразилии.
Двое тифозных больных, бывшие в трудном состоянии на Гомере, совершенно поправились; но после захворал еще один человек тою же болезнию, который по приходе в Рио-Жанейро вскоре и умер, несмотря на двукратную консультацию судового медика с г. L'Allemand, – доктором в Рио-Жанейро, пользующимся особенною известностью и уже награжденным русским орденом за пособие, оказанное им финским матросам во время свирепствовавшей здесь желтой горячки. За этим исключением, здоровье команды фрегата было весьма удовлетворительно, благодаря прекрасным погодам во время перехода, т. е. совершенному отсутствию штилей, больших жаров и продолжительных дождей. Во время перехода команда была упражняема пушечным и абордажным ученьем; парусные же ученья при переходе делать было невозможно и потому, в этом отношении, команда не сделала никаких успехов. Гардемарины, кроме отправления своих служебных обязанностей, ежедневно занимались в классах, 6 января работы на «Диане» были кончены; в тот же день моряки наши обрадованы были известием о Синопской победе. 7 января фрегат снялся с якоря и, после 47 дневного, благополучного плавания, прибыл в Валпарайзо, 22 февраля.
Во время этого перехода, следуя на юг вдоль восточного берега Южной Америки, фрегат имел, с 15 января, свежие западные ветры, которые, дуя с берега, не разводили большого волнения, и командир фрегата, следуя наставлениям лоции, держался по возможности ближе к берегу. 31 января, поутру, фрегат был в 7 милях на О от острова Штатов, и от этого места начал считать свое плавание кругом Горна, которое началось весьма удачно, ибо в ту же ночь фрегат был на меридиане Горна, в 30 милях от него. Но тут наступил период борьбы с бурями, которые, кажется, здесь стихают только на самое короткое время. До 12 февраля, за исключением двух суток, все остальное время фрегат имел различной степени свежие ветры, преимущественно из NW и SW четвертей, с беспрерывными дождями, а часто и со снегом и градом. Один только раз фрегат имел очень свежий SO, дувший 16 часов, с густым снегом: – это была совершенная мятель. Ветер, доходивший, по временам, до степени шторма, весьма, впрочем, не долго, во все эти 12 суток не причинил никакого повреждения в рангоуте и вооружении фрегата. Но зато, частые перемены ветра, так много способствовавшие успеху плавания, разводили громадную толчею, от которой весьма пострадало бы судно, не столь прочное и хороших качеств, как фрегат «Диана». Донося об этом, командир замечает: «Фрегат Диана, по своим качествам, мало сказать хорошее судно: он в высшей степени обладает превосходными мореходными качествами; но и он не избегал сильных и частых ударов на этой толчее, при которой мы имели часто и боковую и килевую качку вместе, или, что еще разрушительнее для судна, – быстрые переходы с одной на другую. Испытанная нами толчея вполне оправдывает замечание лоции, что обход Горна, должно предпринимать не иначе как на судне, совершенно надежном».
12 февраля фрегат находился в широте мыса Пиллар, составляющего западную оконечность Магелланова пролива; после того выдержал еще один шторм от W и 22 февраля бросил якорь в Валпарайзо. Из Валпарайзо, командир «Дианы», между прочим, доносил: «Повреждения в корпусе фрегата совершенно незначительны, за исключением следующих: у двух бимсов сломались железные кницы, бимс бушпритного пяртнерса осел, с обеих сторон носовой части оторвало несколько листов меди, а с грепа – свинец. Последнее повреждение важно более других и требует работы под водою с водолазным прибором, что обойдется с лишком в 700 руб. Меди оторвано до 30 листов. Здешние мастера приписывают это – малым размерениям шляпок обшивных гвоздей, ибо много гвоздей осталось, а меди нет. По контракту все должно быть готово к 17 марта, после чего я немедленно отправляюсь на Сандвичевы острова, где надеюсь получить приказания вице-адмирала Путятина на счет дальнейшего плавания. На этом переходе я потерял одного человека из вверенной мне команды, умершего после кратковременной болезни воспаления в кишках. В прочих отношениях здоровье команды совершенно удовлетворительно. На здешнем рейде стоит американский фрегат «S-nt Laurence», под командорским вымпелом, и сейчас (3 марта) вышел на рейд английский 52 пушечн. фрегат, под контр-адмиральским флагом».
Сверх ожидания, командиру фрегата удалось ускорить свое отправление из Валпарайзо и выйти из оного, не 17-го, а 11-го марта. Английский фрегат, пришедший в Валпарайзо, и о котором доносил командир «Дианы», был «President» под флагом контр-адмирала Прайса (погибшего у Петропавловска во время нападения англо-французской эскадры на этот порт). Фрегат этот ушел из Валпарайзо, 9 марта, в Калао, по случаю возникших несогласий между Перу и Боливиею. 7-го марта прибыл в Валпарайзо французский 60-пушечный фрегат «La Forte», под контр-адмиральским же флагом, пришедший от острова Таити, откуда он посылал пароходы на остров Новая Каледония, для основания колонии. В сношениях наших моряков с английскими и французскими, бывшими в Валпарайзо, соблюдалась взаимная вежливость. Хотя не было никаких известий о разрыве между Poccиею и западными державами, однакож командир «Дианы» счел своею обязанностию, по возможности, ускорить свой выход из Валпарайзо и спешить на соединение с фрегатом «Паллада». Донося об этом, капитан-лейтенант Лесовский присовокуплял: «Сила Англичан в Тихом океане простирается до семи судов, из которых один фрегат и один пароход, а остальные – мелкие суда. Все суда эти расположены по западному берегу Южной Америки. Французы имеют в этих водах два фрегата, три парохода, два 26-ти пушеч. корвета и две шкуны. За исключением фрегата «La Forte», все они, кажется, находятся у островов Таити и Новая Каледония. По словам французского адмирала, он еще поджидает из Франции подкрепления, для снабжения и укрепления новой колонии».
Из Валпарайзо фрегат «Диана» взял курс на север, чтобы скорее вступить в полосу южного пасата; но противные маловетрия замедляли плавание, так что SO пасат фрегат получил только чрез 9 дней по выходе из Валпарайзо, в широте 25° 49' S и долготе 70° W от Гринича. Находясь тогда значительно севернее прямого пути из Валпарайзо к Сандвичевым островам, фрегат пошел по линии параллельной прямому курсу, рассчитывая, что NO пасат может задуть от румба ближайшего к N, чем к О, и тогда, будучи более на ветре, останется в выигрыше. На такое предположение командир фрегата полагался в особенности потому, что SO дул все время от OSO или очень близко от O. До 9 апреля (до широты 4° 42' N, долготы 118° W) фрегат шел SO пасатом; потом провел 7 дней в полосе экваторных штилей, перейдя в это время в широту 8° N и долготу 119° W. Здесь фрегат получил северный пасат и, как ожидал командир фрегата, от NNO. Вплоть до Сандвичевых островов, пасат не уклонялся к О ближе NO-a, так что большею частию фрегат шел немного полнее полветра. В обоих полушариях пасаты дули свежо, и если бы не 9-ти дневное маловетрие пред вступлением фрегата в южный пасат, то переход этот был бы совершен весьма быстро. Но при этих неблагоприятных обстоятельствах фрегат прошел до Сандвичевых островов 56 дней и прибыл в порт Гонолулу (на острове Воагу) 1-го мая 1854 года. Во время этого перехода умерло два матроса от чахотки. В Гонолулу фрегат наш застал северо-американский корвет «Saratoga», отправившийся от своей эскадры, находившейся в Японии, в Америку для доставления трактата, заключенного начальником эскадры с японским правительством, по коему некоторые из японских портов, а именно Симода и Хакодате, открыты торговле Северо-Американских Штатов.
«Из слов того же капитана, – доносил капитан-лейтенант Лесовский, – я заключил, что торговля Американцев не ограничится этими портами, и что японское правительство дозволило им осмотреть Все свои порта и выбрать, для торговли своей, какие найдут удобнейшими. 5 сего мая, я, с г.г. офицерами, представлялся Королю Овагийскому. Его Величество Король изъявил желание видеть наш фрегат, но не прежде как по окончании наливки водой и приема провизии, чтоб не помешать нашим работам».
Находясь в порте Гонолулу, капитан-лейтенант Лесовский известился чрез командира английского фрегата «Trinkomale», прибывшего из Каллао и принадлежавшего к ученой экспедиции в Северном Ледовитом Океане, что командир фрегата «Аврора» намеревался оставить порт Каллао около половины мая, чтобы следовать в Гонолулу. На основании этого известия, капитан-лейтенант Лесовский оставил Сандвичевы острова 15 мая, дабы держась на пути судов, идущих из Каллао в Гонолулу и встретив фрегат «Аврора», продолжать потом плавание соединенно. После двухнедельного тщетного крейсерства для встречи с «Авророю» фрегат «Диана» спустился обратно в Гонолулу, где, 29 мая, моряки наши узнали из газет, что Франция и Англия объявили войну России, и что эскадра адмирала Прайса ищет отряд генерал-адъютанта Путятина, а из Англии послан пароходо-фрегат «Pique» взять «Диану». Когда команде фрегата объявлено было о войне, единогласно раздалось ура! рады стараться за Батюшку Царя! Не найдя «Авроры» и в Гонолулу (*), и готовый к встрече с сильнейшим неприятелем, которого ожидали в Гонолулу, фрегат «Диана» оставался в этом порте пока не запасся свежей провизией, а потом, продолжая путь но назначению, 11 июля благополучно вошел в залив де-Кастрн, где и соединился с отрядом генерал-адъютанта Путятина.

(*) Фрегат «Аврора» по причине распространившейся в его экипаже болезни, спешил достигнуть Петропавловского порта, и потому не заходил в Гонолулу.

Помещение фрегата «Паллада» на зимовку в Императорской гавани задержало фрегат «Диана» у берегов Сибири до половины сентября 1854 года, после чего генерал-адъютант Путятин на «Диане» отправился в Японию, для окончания начатых им переговоров с японским правительством, Зайдя в японские порты: Хакодате, Осака и Кадо, и прибыв 22 ноября в Симоду, фрегат погиб 7 января 1855 года, от одного из тех ужасных землетрясений, которые покрывают развалинами и опустошениями целые области.
Капитан Лесовский, с 8 офицерами, 150-ю нижними чинами и 500 пуд. пороху отправлен был вице-адмиралом Путятиным на американской шкуне «Corolina Foot» из Японии в Петропавловский порт; но, осведомившись там о месте нахождения нашей эскадры, перешел с офицерами и командою, со шкуны на американский бриг «William Penn», прибывший в Петропавловск с грузом, посланным туда, по распоряжению нашего посланника в Вашингтоне, и отправился в де-Кастри, а оттуда к мысу Лазарева, и не встретив в пути неприятельских судов достиг благополучно цели назначения.
Другая же партия, состоявшая из лейтенантов – Муссина- Пушкина, Шилинга и Зеленого; мичманов – Ковалевского, князя Урусова, Михайлова, подпоручика Елкина, лекаря, священника и переводчика, с 275 человеками нижних чинов, – отправилась к пределам Восточной Сибири, на зафрахтованном лейтенантом Муссиным-Пушкиным бременском бриге «Гретто», и на нем была взята в плен 20 июля 1855 г., около о-ва Сахалина, английским трехмачтовым пароходом «Барракута».
Между тем вице-адмирал Путятин тотчас после крушения фрегата «Диана», приступить к постройке шкуны «Xеда», намереваясь послать ее к восточным берегам Сибири с известием о крушении фрегата, а также и для того, чтобы занять команду. Большая часть потребного для постройки лесу была вырублена в горах нашими матросами, которым пришлось учить Японцев гнать смолу, прясть пеньку, спускать тросы, шить паруса и проч. Через 2½ месяца, при содействии японских мастеровых, шкуна была спущена, названа «Хеда», и оказалась весьма хорошим судном.
Вооружив шкуну и сделав необходимый распоряжения относительно офицеров и нижних чинов фрегата, вице адмирал Путятин отправился на ней в море и пройдя S сторону Японии, после двухнедельного плавания, достиг Петропавловского порта 10 мая.
В Петропавловске генерал-адъютант Путятин узнал об уходе нашей эскадры и немедленно вышел из Авачинской губы.
На пути к де-Кастри, по выходе из Лаперузова пролива, ночью шкуна сошлась с тремя неприятельскими судами, из которых одно пустилось за нею в погоню. Сделавшийся в то время ровный ветер, дал шкуне хороший ход и к рассвету гонящееся судно едва было видно с топа шкунской мачты. Ускользнув от рук неприятеля, шкуна отправилась к лиману Амура и 8 июня бросила якорь против Николаевского поста.
На шкуне находились: капитан 2 ранга Посьет подполковник Лосев, мичман Пещуров, командир шкуны лейтенант Колокольцев, прапорщик Семенов, юнкера Лазарев и Корнилов и 40 человек нижних чинов.

1853 год.
8.
Транспорт „Неман».
Назначенный в состав камчатской флотилии транспорт «Неман», 22 августа 1853 года, при попутном ветре, вышел из Кронштадта, для следования по назначению, под командою капитан-лейтенанта Шкота, и 29-го прибыл в Копенгаген.
Во время этого перехода, погода стояла хорошая, ветер большею частию дул умеренный и попутный, изредка он крепчал и заходил, заставляя лавировать, что знакомило с хорошими качествами судна. При отправлении из Кронштадта, транспорт был перегружен и имел малый дифферент, отчего он зарывался и било волнением в нос, почему перевезли с баку на ют две 18 фунт. пушки и перенесли несколько тяжестей. После того транспорт пошел скорее. Вообще же он слушался руля и поворачивал отлично.
Сентября 3-го транспорта снялся с якоря с Копенгагенского рейда, при попутном ветре от SO, который вскоре стих и около полдня заштилел; но с течением от S все-таки дошли до Гельсинора, где и стали на якорь. На другой день снялись с якоря и, на буксире датского парохода, дошли до маяка Куллен; тут же. поставив паруса, стали лавировать. В 7 часов вечера задул ветер SW и транспорт пошел но 4 ½ узла, а ночью ветер скрепчал и ход дошел до 8 узлов. В полдень 6 сентября находились от Скагена на SO 4 ½° в 24 ½ милях. Вскоре, ветер перейдя к NW, обратился в свежий риф-марсельный и транспорт, под марселями в два рифа фоком и гротом сталь лавировать между Скагеном и шведским берегом, при сильном течении от NW. Килевая качка была очень сильна. Ночью сделался шторм и транспорт стало прижимать к подветренному берегу, от которого находились в расстоянии 23 миль. При сильном течении и дрейфе, почти без хода, имея под ветром опасный риф Патерностер, капитан не мог полагаться на счисление и потому, утром 8 сентября, решился спуститься в Гельсинор.
Категат прошли, при том же жестоком ветре, под одним зарифленным грот-марселем. Волнение било через борть, и транспорт черпал на оба борта. Утром 9 сентября пришли в Гельсинор, где приступили к разным исправлениям. Работам много препятствовала дурная погода; ветер упорно стоял крепкий SW. В ночь с 13 на 14-е и с 14 на 15-е выдержали на рейде шторм.
22 сентября транспорт снялся с якоря, при ровном брамсельном ветре от SSW. За тем ветер стал свежеть. Вечером увидели вправе Ниддингенские огни. Ветер зашел к SW и дул с жестокими порывами.
В ¾ 12 ч. увидели на NNO маяк. Принимая его за Тринделенский, легли на него и этим курсом шли до 12 ½ час, когда увидели другой огонь, который приняли за судно. Опасаясь близко подойти к отмелям острова Лессэ, привели на правый галс, на SOtS, и вскоре увидели третий огонь. Эти три огня привели всех в сомнение, что прежде виденный маяк не может быть Тринделен, а по всей вероятности – должны быть маяки Шведских шх#р Вингэ, к которым притащило сильным течением от SW, и потому поворотили на левый галс и легли на WNW.
В ½ 2 часа, 23 сентября, почувствовали удар, от которого переломился румпель у самой головы руля. Это лишило возможности управлять судном и потому взяли паруса на гитовы. Удары повторялись сильнее, отчего очень страдало судно и вода стала прибывать в трюме. В начале 3 часа прекратились удары и потому бросили якорь на глубине 18 сажен, но не успев вытравить 30 сажен канату, как удары возобновились. При темноте и пасмурности с дождем, едва могли узнать свое положение: транспорт правым бортом прижало к отлогой скале, от которой находились в расстоянии 5 сажен. Воды под транспортом было: под форштевнем 4 сажени, под ахтерштевнем ½ сажени. Вода стала быстро прибывать; в 4 часа дошла уже до 5 фут, тогда стали палит из пушек и жечь фалшфейеры. В 6 часов стало светать, тогда увидели вполне гибельное положение судна. Вода уже наполнила полтрюма. В начале 8 часа вода выступила в жилую палубу и потому стали заботиться о спасении команды. Не находя другого средства, командир приказал срубить грот-мачту. Она упала на скалы, через которые ходил сильный бурун. Помощию мачты подан был на берег леер, по которому переправлены на скалу судовой образ, больные, и затем вся команда и офицеры. Не смотря на то, что во время перехода через мачту ходил бурун и транспорт сильно било, все благополучно переправились и через несколько секунд по переходе на берег последнего, транспорт погрузился. Все вышли на скалы в чем были, – решительно ничего не спасено.
При передаче денежного сундука на берег, по мачте, на конце, буруном его сбило и не было возможности его спасти. По погружении транспорта проверили команду и нашли, что все на лицо и только один матрос был ушиблен в голову и то не опасно.
К этому времени пришел лоцманский бот. На нем были перевезены в два раза команда и офицеры к местечку Кензэ в шх#рах, где Готенбургский карантин. Русские были приняты здесь чрезвычайно ласково и тотчас снабжены сухим бельем и платьем. Вскоре прибыл сюда русский консул Фэ из Готенбурга.
Отправив лейтенанта Шульца с донесением об этом бедствии, командир остался к командою ждать здесь дальнейших распоряжений. Вся потеря казны от крушения транспорта исчислена в 177410 руб. 27 коп.
Между тем с датским подданным Свитцером был заключен контракт, по которому Свитцер за спасение груза выговорил половину его стоимости в свою пользу.
Груз начали спасать с помощию водолаза, который работал каждый день. Койки, паруса, тросы и тому подобные вещи старались достать ранее, так как они могли испортиться зимою. Спасенные вещи были перевезены в Кронштадт, вместе с командою транспорта, на пароходо-фрегате «Отважный».

9.
Яхта „Рогнеда.»
22 августа 1853 года отравился из Кронштадта в Тихий океан член С.-Петербургского яхт-клуба князь Лобанов-Ростовский, на своей яхте «Рогнеда», на собственный счет, для содействия там нашим крейсерам.
При благоприятном ветре, 25 августа, яхта обогнала фрегат «Аврора» около острова Готланда и 28-го пришла в Травемюнде. На этом переходе яхта имела большею частию ветер из NО четверти и штили.
31 августа «Рогнеда» оставила Травемюнде и пошла, через большой Бельт, в Английский канал. 10-го сентября крепкий WSW ветер принудил ее стать на якорь за маяком Донженес. 12 и 18-го сентября «Рогнеда» вступала под паруса, но усиливавшийся SW оба раза заставлял ее снова стать на якорь за Донженесом, вместе с многими другими судами.
Наконец, 21 сентября, «Рогнеда» вышла в море, при WSW ветре, и на другой день бросила якорь на Портсмутском рейде, у верфи Кемпера в Госпорте.
После некоторых переделок на яхте, она была задержана в Портсмуте еще несколько дней сильным южным ветром. Наконец, 3 декабря, отправилась в Рио-Жанейро.
По выходе из Портсмута с NО ветром, «Рогнеда» имела несколько дней благоприятного плавания, но с 11 по 18-е число она выдержала два трехдневные шторма, под глухозарифленными штормовыми парусами: первый был от NО, а второй от SO, и оба с ужасным волнением, сильными порывами и шквалами.
Владелец яхты, капитан-лейтенант князь Лобанов-Ростовский, заметив 19-го числа некоторые повреждения в медной обшивке яхты, около грот-русленей, вынужден был взять курс на о-в Мадеру, куда прибыл 20 декабря и стал на якорь на Фунчальском рейде.
Во время пребывания яхты «Рогнеда» на о-ве Мадере, исправление повреждений в медной ее обшивке было весьма затруднительно, по причине беспокойной стоянки на рейде.
31 декабря «Рогнеда» вышла в море. 2 января, пройдя о-в Тенериф, она настигнута была сильною бурею от SW, и тогда князь Лобанов-Ростовский предпочел спуститься на Санта-Круцкий рейд, где и стал на якорь, в ожидании перемены погоды.
4 января 1854 г. «Рогнеда» снялась при ровном WSW ветре, но вскоре ветер отошел к NW, потом к N и наконец сделался постоянный NО, который продолжался до 18 января. В этот день шкуна перешла экватор в 26° 24' W долготы.
Тут яхта встречена была попеременно шквалами, штилями, и слабым SO ветром, с которым достигла до 3° южной широты. Потом NО и ОNО благополучно сопровождали «Рогнеду» до самого Рио-Жанейро, где она бросила якорь 2 февраля.
10 марта, когда князь Лобанов-Ростовский намеревался выйти из Рио-Жанейро, то стоявший здесь с эскадрою английский адмирал выказал намерение завладеть шкуною.
Личные объяснения князя Лобанова с адмиралом обнаружили, что хотя война не была еще объявлена, но, в случае выхода «Рогнеды» из порта, она будет взята Англичанами и отправлена в английские колонии.
Смелыми и благоразумными мерами князя Лобанова-Ростовского, находившаяся на шкуне военная команда была спасена от плена; она была отправлена из Рио-Жанейро в Сантос, а оттуда в Европу и через Варшаву благополучно прибыла в С.-Петербург. Сам же князь Лобанов отправился в Россию пассажиром.
Яхта «Рогнеда» была оставлена им в Рио-Жанейро, по предложению графа Медема, нашего Посланника в Бразилии, и впоследствии была продана.

Фрегат „Аврора».
(Возвращение в Кронштадт от восточных берегов Сибири).
4 июля 1856 года фрегат «Аврора», под командою капитана 2 ранга Тироля 1-го, вышел из устьев Амура, на буксире парохода «Аргунь»; 6 июля фрегат обогнул мыс Пронгэ и стал на якорь, в двух верстах к S от мыса. 10 июля обогнул остров Уюзют, но, за мелководьем, простоял здесь на мели 9 дней; 29 июля, с помощию завозов и парохода «Аргунь» потянулся далее и 21 июля, перейдя бар лимана, стал на якорь близ мыса Джаори. К 28 июля фрегат перешел к параллели островов Хаземив, где снова стал на якорь и приступил к вооружению и нагрузке, что продолжалось до 14 сентября, когда фрегат, совсем изготовясь, перешел к мысу Лазарева, для принятия провизии с транспорта «Двина», Простояв здесь до 9 октября, фрегат снялся с якоря и, при тихом NNO, с помощию буксира трех гребных судов, обогнул мысы Лазарева и Муравьева. С 12 до 15 октября фрегат дошел до де-Кастри, где остановился для проверки хронометров и приема свежего мяса. «В этот последний переход, — доносить капитан 2 ранга Тироль, —температура воздуха возвышалась только в полдень не более +l½° по Реомюру, в остальное же время дня часто была ниже — 2½°, со снегом и градом, что было очень затруднительно для промерных судов, шедших впереди фрегата: весла и лотлини обмерзали до того, что нельзя было ими действовать».
16 октября стоял свежий ветер от N, со снегом и пасмурностью; между тем барометр показывал 29.81 д. На другой день, когда погода прояснилась, фрегат снялся с якоря и отправился в море, взяв с собою на пять дней свежего мяса.
«Намерение мое было — пишет капитан 2 ранга Тироль,— при обратном плавании, идти на мыс Горн, а именно: Сангарским проливом, потом в Сан-Франциско, для запаса провизии и покупки необходимых вещей, потому что на Сандвичевых островах, в Гонолулу, в это время года, фрегат на наружном рейде, по свежести ветров, стоять не может; на внутренний же рейд при малой воде войти нельзя». Потом предполагал идти на Вальпарайсо, Рио-Жанейро и так далее; но как фрегат мог выйти не ранее 17 октября, то, опасаясь бурного перехода в столь позднее время года, он предпочел идти на юг в Маниллу, а потом около мыса Доброй Надежды.
Снявшись из де-Кастри, фрегат направил курс в Маниллу, но на пути, в Японском море, встретил постоянно-свежие ветры со снегом и холодной погодой; в особенности 23 октября в широте 46° 5' N, долготе 139° 32' О, ветр, дувший от NО со снегом, перешел к N и потом к NW, и к ночи обратился в жестокий шторм, с градом и 3° мороза. Качка была жестокая, — под одним грот-марселем, штормовою бизанью и фок-стакселем, фрегат кренило под ветер на 42°; ванты, при размашистой качке, давали болышие бухты, почему и решились закрепить грот-марсель, несмотря на то, что парус обледенел и людям было трудно держаться на обмерзших пертах; кроме того зачастую падали с рангоута куски льда, фунта в 3 и 4 весом. Шторм продолжался до вечера 24 числа, после чего ветер немного смягчился и можно было отдать у марселей по одному рифу. До 27 октября были свежие ветра с холодной погодой, а с этого дня температура воздуха начала увеличиваться и 1 ноября была уже + 12½°.
1 ноября прошли Корейский пролив, между островами Тсусима и Кольнет, определили астрономически места этих островов, которые на английских картах означены восточнее, нежели на карте капитана Крузенштерна. 6 ноября, в широте 29° N, долготе 124° 30' О-й от Гринича, получили свежий NО муссон. 8 ноября вступили в Формозский пролив, а 9-го прошли Пескадорский и во все время перехода этим последним, ни островов Пескадорских, ни берегов Формозы, ни китайских, не видали; определялись счислением и обсервациями. В тот же день (9 ноября), в ½ 8 часа пополудни, пересекли тропик Рака и вступили в Китайское море. Так как этот переход был очень бурный, то для освежения команды, тяги ослабевшего такелажа и некоторых исправлений в камбузе и плите, повредившихся от сильной качки, решились зайти в Гон-Конг, куда и прибыли 13 ноября благополучно.
О пребывании фрегата на Гон-Конгском рейде, с 13 по 28 ноября, капитан 2 ранга Тироль, между прочим, доносил, что английское начальство оказывало ему постоянную вежливость и предупредительность. Генерал-губернатор сэр Джон Боуринг, при посещении фрегата, предложил, за неимением в здешнем порте русского консула, во всех нуждах обращаться прямо к нему; но командир предпочел, для снабжения фрегата всем необходимыми обратиться к Американскому торговому дому Барроса, которого услужливость и деятельность были особенно полезны, тем более, что война Англичан с Китайцами много затрудняла снабжение фрегата.
В продолжение пребывания фрегата в Гон-Конге, погода стояла ясная, с температурою от + 15° до 18°, при умеренном NО муссоне. Здесь нашли в достаточном количестве мясо и зелень для команды, по весьма умеренным ценам.
29 ноября фрегат «Аврора» вышел из Гон-Конга в море. 3 декабря прошли остров Пуло-Сопата, 6 декабря пришли на вид острова Пуло-Аор, где, за маловетрием, продержались трое суток. В продолжение этого перехода, дул попутный свежий NО муссон, с большим неправильным волнением, отчего фрегат имел сильную боковую качку; от размахов рангоута, повредились пяртнерсы, палуба получила течь; топ-тимберсы на баке у настоящих якорей отошли от ватервейсов, а наружную обшивку около пертулиня и рустова, от сильной качки, выдавило наружу. Все эти повреждения заставили фрегат зайти в Сингапур, куда он и прибыл благополучно 10 декабря.
В продолжение восьмидневного пребывания на Сингапурском рейде погода стояла переменная, с умеренными ветрами. Фрегат на дальнейший переход запасся здесь зеленью и свежим мясом для команды.
19 декабря, окончив все исправления и налившись водой, фрегат вышел из Сингапура; но за противным ветром не мог выйти за маяк Педро-Бранко; почему в тот же день, в 4 часа пополудни, стал на якорь у мыса Романия.
20-го, в 7 часов утра, снялся с якоря и в ½ 2 часа пополудни, выйдя из Сингапурского пролива, вступил в Китайское море.
21 декабря пересекли экватор, в долготе 160° О от Гринича; подойдя к острову Пуло-Тоти, по наблюдениям определили; его положение — в широте 0° 55' 40» S, долготе 105°47' О от Гринича; положение это сходно с картою, но не с лоциею Горсбурга, в коей остров показан в широте 0° 58' S, долготе 105° 40' О от Гринича. Надеясь на верность своих хронометров, которые только за несколько времени пред этим были поверены в Сингапуре, стали править между банками к острову Гаспару.
22-го, в полдень, прошли остров Гаспар, по восточную его сторону, в 2¾ милях расстояния; затем прошли Маклефильдским каналом, между банкою Дисковери и островом Пуло - Лит.
23 декабря, в полдень, прошли пролив между Двух братьев и банкою Шабайда. В 5 часов пополудни, у островов Три Сестры, стали на якорь, чтоб не проходить узкость Зондского пролива в темное время.
24-го, поутру, фрегат снялся с якоря и в ½ 9-го прошел между островами Зюфтек и Камнем Течения; в 11 часов, пройдя пролив, между островами Бези и Крокатоа, вступил в Индейский океан. Имея NW и W ветры, дошел с ними до широты 10° 30' S, долготы 102° 30' О от Гринича; с 28-го на 29 декабря получил SO пасат, дувший до 1 января тихо, а с этого времени свежее.
18 января, в широте 30°, долготе 46°30' О, потеряв пасат, получили переменные ветры, изменяющиеся по течению солнца, большею частию свежие с большою зыбью от W, производившею значительную качку; в особенности 25 января, когда ветр усилился до степени шторма, розмахи фрегата доходили до 41°; зыбь сопровождала до самого мыса Доброй Надежды.
Сначала намеревались зайти на мыс Доброй Надежды в бухту Фалс-бай, для пополнения запасов провизии, но подойдя к ней, 2 февраля утром, встретили большую пасмурность и, не желая терять времени и свежего попутного ветра, стали править на остров Св. Елены. На новой карте 1853 года, купленной в Лондоне, остров этот означен неверно. Это уже вторая грубая погрешность карты: первая, замеченная еще в 1854 г., состоит в том, что остров Тринидад назначен на ней пятью градусами западнее.
Плавание до острова Св. Елены продолжалось благополучно; сопровождаемые S ветрами, обгоняли ежедневно купеческие суда и 12 Февраля прибыли на рейд острова. Во все время плавания от Сингапура погода стояла ясная, так что почти ежедневно имели обсервации и хорошо выверили хронометры. Офицеры, на переходе, занимались практикой, вели счисление, делали обсервации, и вычисления их оказались сходными. Команду занимали постоянно пушечным ученьем, действию абордажных партий и изучением компаса, а во время тихих ветров, ученьем парусами. Здоровье команды было в хорошем состоянии; воды и провизии имели достаточно.
Во время стоянки фрегата на рейде Св. Елены, погода стояла с умеренными ветрами; здесь нашли достаточное количество свежего мяса и зелени, по цене немного выше гон-конгской. Простояв на рейде 12 дней, и в это время кончив все исправления и налившись водой, 24 Февраля снялись с якоря для следования в дальнейший путь.
Пользуясь SO пасатом, стали править так, чтобы пересечь экватор в долготе 20° W от Гринича. 5 марта, в широте 1° 24' S, долготе 21° 54' W, потеряли SO пасать, и продолжали плавание к N, с тихими переменными ветрами. 7 марта пересекли экватор, в долготе 21° 54' W. 11 марта, получив NО пасать, в широте 2° 57' N, долготе 21° 37' W, стали править в бейдевинд правым галсом к NW. До 27 марта ветер постоянно отходил к О, и в этот день пасать кончился штормом, продолжавшимся и 28 .марта. Шторм этот быль так силен, что фрегат три раза черпнул бортом; крен выходил из кренометра.
14 апреля вступили в Английский канал, где постоянно имели восточные ветры, и потому только 19 апреля прибыли на Шербургский рейд.
15 мая, в 2 часа пополудни, при SSW умеренном ветре оставили Шербургский рейд; но по выходе с него встретили восточные ветры, с которыми и лавировали к выходу из Английского канала.
18 мая, подходя к мысу Донженес, за противным маловетрием, наняли купеческий пароход «Друг всех наций», для буксирования до Дувра; куда прибыли того же числа, со свежим противным ветром, задержавшим фрегат и 19 мая. 20-го числа, когда восточный ветр нисколько стих, фрегат вышел за Гудвинсандские мели, на буксире того же парохода. 21 мая получил тихий попутный ветр и 24-го вступил в Скагерак, 25-го в Категат, и 27 мая прибыл благополучно на Копенгагенский рейд.
2 июня фрегат «Аврора» вышел из Копенгагена и 11 июня прибыл благополучно в Кронштадт, пробыв в отсутствии 3 года, 9 месяцев и 21 день.

ОГЛАВЛЕНИЕ 1-го ТОМА.
1. Общий обзор заграничных плаваний судов ...... 1
II. Исторический очерк плаваний судов за границею.

1850 год.

1. Корвет «Оливуца» 17

1852 год.

2. Фрегат «Паллада» 21
3. Шкуна «Восток» 46
4. Транспорт «Двина» 61

1853 год.

5. Фрегат «Аврора» 64
6. Корвет «Наварин» 70
7. Фрегат «Диана» 72
8. Транспорт «Неман» 81
9. Яхта «Рогнеда» 84

1856 год.

10. Эскадра Средиземного моря (под командою к.-ад. Беренса) 86
a) Корабль «Выборг» и фрегат «Кастор» –
b) Фрегат «Полкан» 93
c) Бриг «Филоктет» 100
d) Пароходо-фрегат «Олаф» 102

1857 год.

11. Первый отряд Черноморских винтовых корветов (кап. 1 р. Лихачева). 104
12. Второй отряд винтовых корветов, отправленных в Черное море (кап. 1 р. Винка) 110
13. 1-й отряд судов, отправленных к берегам Амура (кап. 1 р. Кузнецова). 120
a) Плавание эскадры до Бреста и корвета «Боярин» до мыса Доброй Надежды –
b) Плавание клипера «Пластун» до мыса Доброй Надежды 132
c) Плавание корвета «Новик» и клиперов «Джигит» и «Стрелок» до мыса Доброй Надежды 134
d) Дальнейшее плавание отряда капитана 1 ранга Кузнецова, от мыса Доброй Надежды 136
e) Плавание клипера «Шастуны», после вторичного разлучения с отрядом 143
f) Плавание корвета «Воевода» 148
h) Плавание клипера «Стрелок» из Симоды в де-Кастри 152
14. Фрегат «Аскольд» 154
15. Фрегат «Аврора» (возвращение) 179
16. Корвет «Оливуца» (возвращение) . 185
17. Транспорт «Двина» (возвращение) 189

1858 год.

18. Эскадра контр-адмирала Истомина, в Средиземном море 194
a) Фрегат «Громобой» –
b) Пароход «Рюрик» 210
c) Корабль Ретвизан 211
d) Корвет «Баян» 215
e) Корвет «Медведь». 219
19. Корабль «Цесаревич» 224
20. Корабль «Синоп» 226
21. Отряд флигель-адъютанта капитана 1 ранга Попова, отправленный к
берегам Амура («Рында» «Гридень» и «Опричник»). 231

1859 год.

22. Эскадра контр-адмирала Нордмана, в Средиземном море 238
a) Корабль «Гангуд»
b) Фрегат «Илья Муромец» 247
c) Корвет «Воль» 253
23. Корвет «Посадник» 257
24. Клипер «Разбойник» 264
25. Клипер «Наездник» 274
26. Фрегат «Светлана» 230
27. Пароходо-фрегат «Олаф» 287
28. Фрегат «Генерал-Адмирал» 290

1860 год.

29. Эскадра флигель-адъютанта Шестакова, Средиземного моря 291
a) Фрегат «Генерал-Адмирал» –
b) Фрегат «Громобой» 299
c) Фрегат «Олег» 306
30. Эскадра контр-адмирала Попова. Возвращение (корв. «Рында», «Новик» и клип. «Пластун») 313
Плавание корвета «Новик» от острова Св. Екатерины до Плимута . 318
Дальнейшее плавание отряда в Кронштадт 320
31. Клипер «Гайдамак» 322
32. Лодка «Морж» . 327
33. Корвет «Калевала» 334
34. Клипер «Абрек» 341

1861 год.

35. Корвет «Новик» 345
36. Корвет «Рында» 349
37. Корвет «Богатырь» 353
38. Фрегат «Ослябя» 356
39. Корвет «Сокол» 361
40. Возвращение в Кронштадт из Тихого океана корветов «Боярин» и «Воевода» и клипера «Джигит» 363

1862 год

41. Транспорт «Гиляк» 370
42. Шкуна «Сахалин» . 373
Суда, возвратившиеся из кругосветного плавания в Кронштадт 376
43. Фрегат «Светлана» –
44. Корвет «Гридень» 381
45. Клипер «Стрелок» 383
46. Клипер «Опричник» 386
47. Фрегат «Дмитрий Донской» 388
48. Клипер «Жемчуг» 390
49. Клипер «Алмаз» 392

(окончание)

1863 год.

Эскадра контр-адмирала Лесовского 393
50. Фрегат «Александр Невский» 398
51. Фрегат «Пересвет» 402
52. Корвет «Варяг» 405
53. Корвет «Витязь» 411
54. Клипер «Алмаз». 415
55. Фрегат «Олег» 420

1864 год.

56. Перевезение тела Наследника Цесаревича из Ниццы в Кронштадт 424
57. Корвет «Витязь» 428
58. Транспорт «Гиляк» 431
59. Фрегат «Дмитрий Донской». 434

Суда возвратившиеся из кругосветного плавания в Кронштадт –

60. Корвет «Рында» 438
«61. Клипер «Гайдамак» 441

1865 год.

62. Корвет «Аскольд» 444
63. Клипер «Изумруд» 462
64. Шкуна «Алеут» 466
65. Винтовая лодка «Соболь». 471
66. Фрегат «Пересвет» , 475
67. Фрегат «Дмитрий Донской» 479

Суда, возвратившиеся из кругосветного плавания. (Корвет «Калевала»,
клипер «Абрек» и корвет «Богатырь») –

68. Корвет «Калевала» и клипер «Абрек» 482
69. Корвет «Богатырь» 483

1866 год.

70. Фрегат «Светлана» 485
71. Фрегат «Генерал Адмирал» 487
72. Корвет «Гридень» 493
73. Клипер «Всадник» 494
74. Винтовая лодка «Горностай» 496
75. 76. Фрегат «Ослябя» и корвет «Витязь» 499

1867 год.

77. Эскадра Средиземного моря, под командою капитана 1 ранга Бутакова. 502
78. Фрегат «Александр Невский» 529
79. Корвет «Витязь» . . . 541
80. Фрегат «Дмитрий Донской» 543

1868 год.

81. Фрегат «Дмитрий Донской». . 554
82. Клипер «Всадник» 573
83. Корвет «Аскольд» 598

III. Действия наших эскадр и судов во время пребывания в Тихом океане.
1. Плавание эскадры в Тихом океане в лето 1859 года, под флагом генерал-губернатора Восточной Сибири 600
2. Эскадра капитана 1-го ранга Лихачева 602
3. Эскадра контр-адмирала Попова 611
4. Эскадра контр-адмирала Ендогурова 616
5. Эскадра контр-адмирала Керна 618
6. Корвет «Воевода» . 624
7. Клипер «Джигит» 626
8. Корвет «Новик» 630
9. Корвет «Боярин» 631
10. Клипер «Пластун» 633
11. Клипер «Стрелок» 634
12. Корвет «Рында» 336
13. Корвет «Гридень» –
14. Клипер «Опричник» 639
15. Корвет «Посадник» 645
16. Клипер «Наездник» 648
17. Клипер «Разбойник» 653
18. Фрегат «Светлана» 656
19. Корвет «Калевала» 658
20. Клипер «Абрек» 664
21. Клипер «Гайдамак» 671
22. Корвет «Рында».680
23. Корвет «Новик» 635
24. Корвет «Богатырь» 688
25. Корвет «Варяга» 692
26. Клипер «Изумруд» 698
27. Корвет «Аскольд» 699

ИЗ ТОМА 2-го

ПОСТАНОВКИ СУДОВ НА МЕЛЬ.
1. Фрегат «Аврора».
Фрегат «Аврора» 27 августа 1853 года находился на параллели о-ва Борнгольма, откуда взял курс на WNW[ch189]W, на плавучий маяк Фалстербо. Подходя к шведскому местечку Траллеборг, по курсу, в 3-х милях от берега, при 6-ти узлах ходу, фрегат почувствовал сотрясение, почему положен был руль право на борть. Фрегат спустился на фордевинд и постоянно теряя ход, вскоре остановился на 19 фут. глубине. В то же время приняты были меры для снятия с мели; но, по причине сбывшей на фут воды, собственных средств к тому было недостаточно, а потому от Датского правительства присланы были два военные парохода и нанят шведский вольный бот, с помощию которых стянулись с мели 29 августа, а 30-го пришли на Копенгагенский рейд.
1 сентября, с помощию водолазного колокола, подводная часть фрегата была осмотрена: обшивная медь везде оказалась в целости, и только поврежден в некоторых местах фалшкиль. Прибыль воды простиралась до [ch189] дюйма в час и, как полагал командир, течь эта происходила от болтов, которыми скреплен фалшкиль.
Случай этот произошел от неподробно означенных на карте береговых приметных мест и прилежащих к берегу отмелей, а также и от сильного течения от S, которое удалило фрегат от настоящего курса к северу.

— 10 —
Фрегат «Диана».
Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся однакоже чаще в Японии нежели в других странах, совершилась гибель фрегата «Диана», о подробностях которой генерал-адъютант Путятин, из Симоды, от 1 (13) февраля 1855 года, доносил следующее:
Прибыв с фрегатом «Диана» 22 ноября 1854 года в Симоду, для окончания начатых с Японским правительством переговоров. я оставался на этом рейде в ожидании прибытия полномочных из Иеддо. На пути из Оосака в Симоду, остановясь в проливе Линсхотена у города Кадо, я узнал там от японцев, что английский отряд, состоявший из фрегата, корвета и двух пароходов, был в Нагасаки в продолжение шести недель и ушел оттуда в октябре месяце, получив позволение от Японского правительства посещать как этот порт, так и Хакодате, в Сангарском проливе, для снабжения судов провизиею. По этим слухам, нужно было поставить фрегат в такую позицию, чтобы неприятель имел как можно менеее выгод от превосходства своих сил. Для сего фрегат был подведен к приглубому берегу и, имея два якоря на средине бухты был ошвартовлен сь нормы и с носу. Вместе с тем на дальнейшем мысу образующем эту бухту, устроен был сигнальный пост для наблюдения за приближением неприятеля, не без возражений со стороны японцев, согласившихся однакоже впоследствии на необходимость иметь оный в нашем положеии. Свежие ветра и зыбь не позволили нам долго оставаться на этом месте и 3 декабря мы оттянулись и встали между берегом и высокою отдельною скалою Инубасири, лежащею почти среди бухты, дабы в случае надобности тотчас опять подтянуться к берегу.
По прибыли полномочных, первое свидаше наше было 8 декабря, а на следующий день они отдали визит и были приняты со всеми почестями, следующими их званию. Вечером того же дня WSW ветерь засвежел до силы шторма, почему, отдав второй якорь, мы спустили реи и стеньги. На следующий день ветер стих, но стенег и реев не поднимали, имея в виду исправление такелажа, и для этой работы предполагалось перейти в северо-восточную часть бухты, более покойную для якорной стоянки.
11-го утром, при легком ветре от W, начали завозить верпы, чтобы перетянуть фрегат, и вместе с тем готовились отправить на берег последние имевшиеся у нас для японцев подарки.
Около 10 часов утра, находясь в каюте, я почувствовал содрагание, которое отозвалось еще ощутительнее в кают-компании. Спустя четверть часа после этого землетрясения, вода близ города как будто закипела, — усилившееся вдруг течение реки произвело на отмелых местах буруны и всплески. В то же самое время, с моря вода пошла сильно на прибыль, и приняв грязный видь, заклокотала кругом острова Инубасири и мысов; горизонт воды сталь быстро подниматься и джонки, стоявшие у города, двинулись вверх по реке. Гребные наши суда, возвращавшиеся с завозом, немедленно были призваны к фрегату; вместе с этим вода пошла быстро на убыль и был отдан второй якорь. Вслед за темь, но прежде нежели скорость убыли начала уменьшаться, пошла новая прибыль, отчего фрегат стало ворочать, то в одну, то в другую сторону, на нисколько румбов, а когда сила прибыли взяла верх фрегат в несколько секунд сдвлал целый оборот. С этого времени прилив и отлив быстро сменялись, горизонт воды безпрерывно то поднимался, то опускался, и между островом и берегом, образовался совершенный водоворот. По мере того, как усиливался прилив или отлив, поток того или другого делался шире и, кружимый водоворотом, фрегат прижимало то к острову, то к берегу, с большою скоростию, не смотря на два якоря и хороший грунт. О быстроте этих движений можно судить потому, что в начале своего кружения фрегат, в продолжение 30 минуть, сделал 42 полных оборота. При этом мы не раз находились в опасности быть разбитыми в дребезги об остров или об один из ближайших мысов. Первое такое движение, и потому произведшее наибольшее впечатление, было к острову, всем бортом. Средств остановить фрегат не было, мы смотрели на приближающуюся скалу и ожидали, что в следующую минуту фрегат о нее разобьется; шум течения, спертого между фрегатом и островом, все увеличивался. Но в трех шагах от грозной скалы, фрегат остановился, постоял и черезь несколько секунд пошел обратно. Провидению угодно было еще спасти нас; — отбоем воды, действовавшим у острова, фрегат отбросило в противную сторону.
Отойдя от страшного Инубасири, фрегат продолжал кружиться и то подвигался к городу, то к устью бухты. Стоявшие в бухте джонки несло по всем направлениям. Одно из этих судов село на наши канаты, сломало наш бом-утлегарь, утлегарь, блинда-гафель и до того увеличивало напор течения на цепи, пока не разворотило ему корму. Тогда сняли с него двух японцев и джонка, отнесенная от фрегата, вскоре потонула. При отдаче после этого третьяго якоря, навалила на правую скулу другая джонка, которая повредив фор-руслень и едва держась на воде, была наконец отнесена от фрегата при перемене течения.
Для города Симоды, второй вал прилива был самый пагубный. Поднявшись сажени на три выше обыкновенная уровня, море покрыло все селение, несколько минут виднелись одни крыши кумирень. Последовавиший за этим отлив наполнил бухту частями домов, джонок, целыми крышами, домашнею утварью, человеческими трупами и спасавшимися на обломках людьми; все это неслось из города в мутном потоке, с неимоверною быстротою. С фрегата, которого цепи дрожали, приготовлены были кругом концы, но несчастных проносило в зна-чительном от нас расстоянии. Из всех их, нам удалось спасти одну старуху, которую прибило к борту фрегата. Около этого времени, над городской долиной, показался дым и по воздуху распространился серный запах. За этим вторым валом последовало еще четыре, смывшие существование города Симоды.
Прилив и отлив сменялись с такою быстротою, что в продолжение полу-минуты глубина изменялась более чем на сажень; лотовые едва успевали выкликать число футов, и наибольшая разность в уровнях малой и высокой воды доходила до 5 [ch189] сажен.
В 12-м часу фрегат вертелся уже медленнее, но с каждою новым приливом его тащило к северному отмелому берегу, потому что якоря, которых лапы при оборотах фрегата были спутаны цепями, уже более не удерживали его на месте. Вскоре после этого, при одном из оборотов, мы были в опасности сломать бушприт об отвесный берег острова. Готовясь на все возможное, приказано было перекрепить орудия; но команда не успела еще окончить этого действия, как фрегат начало кренить на левую сторону и наклонение сделалось вскоре столь опасным, что велено было просвистать: «всех на верх!» Казалось фрегат опрокидывается... Команда спасалась на правых сетках, и в этом положении была еще исполнена команда: «люки закрыть!» За тем воцарилась тишина и только слышны были слова: «да будет воля Божия. Ребята не робейте». Фрегат лежал на боку и скрипел во всех частях. Это продолжалось, казалось, около минуты.... С новым приливом фрегат начал подниматься, но вместе с этим из палубы послышались стоны. До начала землетрясения, два орудия, ближайшие к каюте, были поворочены вдоль борта, чтобы в порты удобнее было принимать кабельтовы и бухтам дать больше места; а когда крепившим орудия просвистали на верх, то правое из этих орудий опрокинулось и убило попавшего под него матроса Соболева, унтер-офицеру Терентьеву переломило ногу, а матросу Викторову оторвало ногу ниже колена.
Когда фрегат встал и опять был на глубине, на вахту доложили, что вода в трюме сильно прибывает, почему тотчас привели в действие все помпы, и в то же почти время, в небольшом расстоянии от борта, всплыла часть киля. Спустя с четверть часа фрегат с новою убылью опять наклонило, но меньше чем в первый раз, а с прибылью еще придвинуло к берегу. При следующей за тем убыли, несмотря на то что из воды показался даже шток якоря на целый фут и воды оставалось всего только 6 футов, фрегат не кренило, а напро-тив, сильным течением подавало вперед! После этого, фрегат наклоняло еще три раза, каждый раз менее и менее.
Эти колебания моря продолжались до [ch189] 4 ч. пополудни и фрегат окончательно остановился на глубине 22 фут, в 10-ти саженях от подводных каменьев. В трюме воды прибывало около двух футов в час и, по осмотре снаружи, оказалось что оторван руль, переломившийся ниже головы, и большая часть старнпоста.
В это время бухта представляла жалкую картину разрушения. По всему берегу, до высоты 3-х сажен над обыкновенным уровнем моря, были разбросаны обломки судов и домов. В Симоде из 1000 разной величины зданий, большею частию деревянных, всего осталось 16 полуразрушенных домов.
Часть строений была унесена в море, другая придвинута к подошвам гор, окружающих симодскую долину. Эти же горы остановили и немалое число джонок, из которых некоторые были занесены на целую милю от берега. Северовосточный угол бухты, против селения Какисаки, тоже частью разрушенного, был полон изломанных джонок, строений и вообще разного имущества, — все это, спертое здесь течением, составляло сплошную массу, которая как бы служила продолжением берега. Здесь, на следуюший день, найдена была и часть нашего киля, с фалшкилем, с частью дейдвуда и с двумя обшивными досками. Гнездо старнпоста было пусто, но шип фалстарнпоста, с несколькими щепами этого дерева, остался в своем месте. По обмеру всего этого куска, оказалось киля 80 фут, а фалшкиля 90, в 4 [ch189] фута вышиною вь кормовом конце и в 2 фута в переднем. Старнпост вероятно потонул вместе с рулем, оборвавши с с собою все петли, и их тщетно искали в продолжение двух недель, посредством водолазного аппарата, по всему пути, пройденному фрегатом 11 декабря.
Таким образом, при ясном небе и маловетрии, на якорях, одними лишь ужасными колебаниями моря, фрегать прпведен был в крайне гибельное состояние. Оставалось решиться на килеваше, но как этой работы не было никакой возможности исполнить в Симодской бухте, то необходимо было, не в дальнем от нея расстоянии, отыскать другую закрытую гавань. С этою целью, вмесге с японскими чиновниками, посланы были с фрегата два офицера, которые объехав сначала восточный, а потом западный берег полуострова Идзу. возвратились на фрегат 30 декабря и донесли, что в 35-ти милях от Симоды, открыли на W берегу совершенно закрытую и удобную для килевания бухту Хеда, и еще другую ближайшую, Арари, в одну из которых я и решился перейти при первой благоприятной погоде.
На пути своем, офицеры эти встречали множество разрушенных домов в селениях и обвалы скал, затруднявшие их переходы. По словамь японцев, ужасные следы этого землетрясения обозначились по всему восточному и южному берегам островов Нипона и Сикокфа. Огромный город Оосака, нами только что оставленный, более не существуеть. В первый день землетрясения разрушило вне строения, а во второй наводнение потопило окрестности в унесло его остатки.
Между тем для облегчения ослаблеанного фрегата, в продолжении 14, 15 и 16 декабря, свезли на берег всю артиллерию со станками, и после этого подвели под кормовую часть прошпикованный парусь, каковые работы много замедлялись постоянно жестокими W ветрами и зыбью. После этого течь уменьшилась на половину: вместо 13 дюймов стало прибывать только 9 дюймов в час. В то же время на берегу составлялся запасный руль пли потесь, по способу капитана Пеата, и исправлялись гребные суда.
Пока отыскивалась бухта и фрегат готовился к отходу, переговоры, возобновленные 14-го декабря, продолжались в селении Какисаки, и 28-го, я передал Японским полномочным последнее мое решение.
На другой день по возвращении офицеров, искавших бухту, фрегать снялся, но несоразмерность носовой части фрегата противу кормовой задерживала уклонение его под ветер и мы принуждены были бросить якорь. Тоже самое повторилось вечером того же дня и наконец, после некоторых дополнительных работ, состоявших в переноске тяжестей на корму и облегчении носа, мы оставили Симодскую бухту 2 января, в 8 часу утра, при умеревном северном ветре. В одно время с нами снялась джонка, комплектованная людьми из команды фрегата и взятая мною по предложению японцев, на случай спасения людей, если бы на море течь сильно увеличилась.
По выходе из Симоды, мы благополучно обогнули южный мыс полуострова Идзу и стали подниматься кь северу. Переменные тихие ветра заставляли нас три раза ворочать оверштаг, при чем фрегат очень хорошо слушался руля и часу в пятом мы находились не более как в семи милях от порта Арари, куда я еще надеялся дойти до сумерек. Сделавшийся же в это время противный ветер заставил нас искать на ночь якорного места в открытой бухте Матсусаки. Подойдя довольно близко к берегу, мы не могли однакоже найти глубины, и как бухта эта оказалась открытою почти на половину компаса от западных ветров, господствующих здесь зимою, то я счел небезопасным в ней оставаться и привел на правый галс, чтобы держаться под малыми парусами в продолжение ночи, не предвещавшей быть бурною.
Переменившийся в 8 часов ветер, от SWtW, начал свежеть и разводить волнение, отчего на фрегате течь стала усиливаться. В исходе десятого, находясь от берега по счислению в 10 милях начали поворачивать чрез фордевинд на правый галс, при чем фрегат едва спускался под ветер и напором волнения на потесь, сорвало с нее найтовы и планку, удерживавшие потесь в своем месте.
Немедленно приступлено было к исправлению потеси и для увеличения ея силы и лучшего прикрепления к корме, опустили ее в средний порт адмиральской каюты; вместе с тем для уменьшения хода, закрепили крюйсель и положили грот-марсель на стеньгу. По окончанш этой работы, видя что фрегат должен быть в близком расстоянии от берега, начала опять поворачивать чрез фордевинд, закрепивши предварительно грот-марсель и положив фор-марсель с фоком на стеньгу. Фрегат однакоже не пошел под ветер и причиною этого была нарушенная соответственность между носовою и кормовою частями, которая при тихих ветрах не имела никакого влияния, но при свежих и волнении нисколько не позволяла ему уклоняться под ветер. Для уменьшения давления на скулу, стали поворачивать с наполненные фор-марселем, но и это не произвело никакого действия. Наконец, замечая в темноте близость берега, поставили грот-марсель, крюйсель и фок, чтобы поворотить оверштаг; но фрегат, взяв ход, при положеии руля под ветер и спуск стакселя, не пошел к ветру. Тогда оставалось только, идя самым малым ходом, бросать безпрерывно лот и придя на глубину отдать якоря, ибо, по близости берега, не возможно было делать никаких дальнейших испытаний. В [ch189] 3 часа, доставь 20-саженную глубину, закрепили немедленно паруса, отдали оба якоря и тотчас спустила брам-стеньги в ростры. Фрегат, по вытравлении канатов, имел за кормою 9-саженную глубину. В этом положении оставались до рассвета, который нам открыл, что фрегат находился против известной горы фудзи, в кабельтове от песчаного прибрежья, по которому ходил сильный бурун. Ветер, дувший вдоль берега, развел сильное волнение и потому я велел немедленно спустить стеньги и нижние реи и отдать третий якорь.
На сопутствовавшей фрегату японской джонке, под командою лейтенанта Энквиста, разорвался парус вблизи подветренного берега, так что для спасения команды оставалось только выброситься на песчаное прибрежье, тянувшееся на большее ратояние к северу от фрегата, что в продолжение ночи и пришлось исполнить.
3 января 1856 г. старались по возможности облегчить корму фрегата от всех тяжестей, и почти безпрерывно действовали помпами. Таким же образом провели 4-е января до вечера.
Так как ветерь не стихал, а волнением все более и более расслабляло фрегат. то при частом повреждении помп и усилившейся теми, вскоре дошедшей до 40 дюймов, нужно было принять меры для спасения команды, если бы фрегат сталь погружаться на дно.
Перед захождением солнца спущен был 10-ти весельный катер с боканцев, который взяв конец с фрегата, перескочил под парусами чрез буруны и был вытащен на берег при помощи собравшихся Японцев. По концу отправлена была гичка с 6-ю человеками, и хотя бывшие на ней люди спасены, но ее вытащили с большим трудом на берег. По этому, предполагавшийся своз двух пострадавших во время землетрясения больных, лежавших в койках, был отложен до следующего утра.
Ночь проведена в безпрерывном качании помп, при течи, которую одолевать было уже невозможно. К утру сила ветра несколько уменьшилась, а потому был послан катер для оты-скания заводи, удобной для высадки больных и выгрузки вещей, нетерпящих пропуска через воду. Между тем приготовляли плот из обломков киля, находившихся на шканцах, И под-няв грота и фока-реи, спустили с ростр гребные суда на воду. Не надеясь, чтоб фрегат продержался долго на воде и как, кроме того, ночью переправа людей в бурунах представляла большую опасность, я решился наконец свозить команду на берег.
Первыми свезены были больные с медиком, священником и церковною принадлежностию. За тем перевезена была казенная сумма с шнурованными книгами, шканечным журналом и проч.; нижние чины отправлялись партиями, на барказе, и посредством тонких концов вытаскивались чрез буруны на берег. К 4 часам пополудни окончен перевоз людей благополучно и после того был послан барказ забрать еще несколько вещей выложенных на рострах; при последней однакоже поездке буруны и ветер усилились до того, что нельзя было снять гребцов с барказа и они на нем ночевали, оставаясь вне бурунов. 6 января ветер и зыбь начали утихать и мы воспользовались этим временем, чтобы свезти несколько ружей, два ящика патроновь и часть багажа нижних чинов. В это время вода в трюме подходила уже под самый кубрик, но фрегат, не имея орудий и весьма малое количество провизии и воды, оседал менее нежели можно было предполагать.
В этом положении я хотел испытать еще одно предложение японцев: отбуксировать фрегат вь закрытый порт Хеда, отстоявший от нас на 15 миль, и поставить его там на мель. 7 января, по утру, японцы действительно собрали до 100 лодок и при сделавшемся штиле стали буксировать фрегат, в кото-ром вода поднялась до одной трети высоты жилой палубы. В продолжение трех часов они отбуксировали фрегат миль на 5-ть, так что я начал иметь надежду на успех. Вдруг, к крайнему нашему удивлению и без малейшего повода, мы увидели, что японские лодки спешат покинуть фрегат и берут направление к местам откуда прибыли. Остановить их не представлялось никакой возможности; впрочем, вскоре объяснилась причина их удаления. Настигший нас минуть через 10 шквал оть S развел быстро сильное волнение и мы, находясь на лодке, с трудомь успели уйти под парусом в порт Эноро. Ветром, фрегат поворотило обратно и понесло к прежнему месту; вскоре мы увидвли его опрокинутым, с сильным буруном, разбивавшимся над его верхним боком. Заход солнца скрыл от нас дальнейшую участь фрегата и с рассветом мы не видала уже более его следов. Во время сих происшествий все производилось с должным порядком и подчиненности, и я должен отдать полную справедливость отличной распорядительности командира и усердно всех офицеров. Не могу также умолчать о готовности янонцев оказывать нам всякое нособ1е и снабжать нась всем необходимым. Присланные немедленно от правительства чиновники искренно сочувствовали нашему несчастно, устроивали наскоро дома, чтоб прикрыть нас от суровости зимнего времени и всеми мерами старались облегчить наше положение. Если к сему прибавить, что в селении Миа-Сима, близь которого мы вышли на берег, не оставалось ни одного дома не разрушенного землегрясением, то нельзя довольно похвалить их человеколюбивую об нас заботливость. Чрез два дня мы отправились двумя партиями, частию по большой ровной дороге, ведущей из Миако в Иедо, а частию по крутым горам, в прежде назначенный для нашего исправления порт Хеда. Тут, не смотря что и это место потерпело от землетрясения, мы нашли нарочно построенные для команды дома и большой храм с пристройками, очищенный для офицеров. Здесь мы остаемся в ожидании случая, который бы нас мог вывести из нашего затруднительного положила.
Пред отправлением фрегата из Симоды, я оставил там капитана 2 ранга Посьета и надворного советника Гошкевича. По прибытии в Хеда, я был извещен г. Посьетом о приходе в Симоду американского парового фрегата «Паугатан».
Паровой фрегат Соединенных Штатов «Паугатан» прибыл сюда под командою капитана Макклюни, с Коммисаром, капи-таном Адамсом, привезшим ратификацию японского трактата из Вашингтона. Как командир, так и все Офицеры принимали большое участие в нашем тягостном положении, снабдили нас некоторою провизиею и одеждою, сообщили нам газеты и известия о неудачных действиях союзныхь отрядов против Петропавловска, предложив в тоже время отвезти нас в Шанхай. Изъявив им искреннюю благодарность за сделанное нам пособие, я не счел благоразумным в теперешних обстоятельствах переезжать в Шанхай.
Устроившись окончательно в порте Хеда, мы получили много подарков от Японского правительства, принявшего на свой счет переезды и содержание наше в течение первых 10 дней нашего бедствия. Японцы доселе снабжают нас рисом, рыбою, саки и сладким картофелем в изобилии, так что вся команда пользуется совершенным здоровьем и только с нетерпением выжидает минуты своего возвращения.

XX.
БОЛЕЗНИ НА СУДАХ, ПЛАВАВШИХ КРУГОМ СВЕТА И В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ
На фрегате «Аврора», в 1854 году, свирепствовала в сильной степени цынготная болезнь. Первые признаки болезни показались в январе месяце в Рио-Жанейро. Но больные скоро поправились. У мыса Горна появилась на фрегате дизентерия, которая проявлялась еще и в Рио-Жанейро, и за тем несколько человек цынготных. В порте Каллао свезли больных на берег и употребляли противоцынготные средства, отчего к концу апреля оставалось больных цынгою 17 человек, и то в незначительной степени.
Не смотря на желание командира продлить здесь пребывание фрегата, для восстановления здоровья и сил команды, предстоявший разрыв с Англиею и Франциею заставил немедленно уйти в море. Взятые здесь 1000 лимонов, два живых быка и большое количество зелени много помогли выздоровлению команды.
С экватора не видали почти вовсе ясных дней. При постоянно бурной и дождливой погоде, сильной качке, при которой фрегат черпал бортами, и низкой температуре воздуха, стала сильно развиваться на фрегате цынга, и болезнь эта наконец дошла до крайних пределов. Лазареть не был в состоянш помещать всех больных и потому их поместили в батарейной палубе. Ко всему этому сам доктор, страдая ревматизмом в руках и ногах, не мог в течение [ch189] месяцев встать с койки. Командир фрегата также захворал и сдал должность старшему офицеру.
Число больных возрастало ежедневно и с приходом фрегата в Камчатку, было свезено в госпиталь 196 человек, а в остальной команд были обнаружены все признаки развивающегося скорбута. На пути из Каллао умерло 13 человек и в Петропавловском порте 19 человек.
Гигиенические условия, как оказалось, были на фрегате соблюдены вполне. Команда снабжена была достаточным количеством белья (не менее 12 штук у каждого), шерстяными чулками, одеялами, теплыми рубашками, брушлатами, зюйд-вестками, летнею одеждою и обувью, нагрудниками, набрюшниками и т. д. Было обращено всевозможное внимание на чистоту тела, белья всей команды. При хорошей погоде мылась палуба и ставились виндзейли. Весьма часто производилось окуривание хлоромь, уксусомь и жженым кофеем. Проветривались тюфяки и подушки команды. Пища отпускалась в достаточном количестве и превосходных качеств. Ежедневно осматривалась отпускаемая в артели провизия и приготовленная из нея пища. Офицеры всеми средствами старались поддержать веселое расположение духа команды. Кроме обыкновенной чарки рому, производилась дача крепкого пуншу, состоявшего из рому, пополам с кипяченою водою, сахару и кореньев. Строго соблюдалось, чтобы люди не ложились отдыхать на сырой палубе. Остававшиеся же наверху были снабжены непромыкаемыми пальто и брюками.
На фрегате «Диана», по выходе в Немецкое море, показались тифозные больные, которые по прибытии в Рио-Жанейро совершенно поправились; но после их выздоровления прибыл в лазарет еще один больной, который вскоре умер.

— 520 —

В) ПАРУСНЫЕ СУДА.
Фрегат Аврора. Построен на Охте подполковником Амосовым. Заложен в 1833 г., 23 ноября; спущен на воду 27 июля 1835 года. Построен из лиственницы, с частию дуба; скрепление железное.
Длина между перпендикулярами 159 дюм. 2 ф., ширина 42 ф. 1 дюм., углублении ахтерштевня 19 ф. 4[ch189] д., форштевня 17 ф. 1 д. Водоизмещение 1974 тонн. Число орудий 44. Стоимость корпуса 141709 руб.
Корвет Оливуца. Построен в Севастополе, подполковником Прокофьевым, из крымского и польского дуба. Заложен в 1839 году 30 мая. Спущен на воду 2 ноября 1841 года.
Длина между перпендикулярами 125 ф., ширина с обшивкою 35 ф. 9 д., углубление — ахтерштевня 19 ф. 9 дюйм., форштевня 14 ф. 4 д. Водоизмещение 2978 тонн. Число орудий 30. Стоимость корпуса 38200 руб.
Транспорт Двина. Построен штабс-капитаном Шаттен, в С.-Петербурге. Заложен 22 июня 1851 г. Спущен на воду 5 июня 1852 г. Из сосны и лиственницы.
Длина между перпендикулярами 120 ф., ширина с обшивкою 33 ф. 9 дюйм., углубленье ахтершневня 9 ф. 8 д. форштевня 9. Водоизмещение 640 тонн. Стоимость корпуса 85643 руб. Морские качества удовлетворительные.