Быть Художником Камчатки – миссия завидная, сложная и непомерно ответственная. Состязаться – на равных – с  величием и ненаглядностью ее Природы не дано никому. Познать тайны невероятно далекого прошлого либо проникнуть сквозь завесу, скрывающую от нас пусть самое ближайшее будущее, – несбыточная мечта. Остается лишь одно: пытаться понять этот дивный, непредсказуемый и, к счастью, сохранивший свою первозданность мир и существовать в нем с трепетом, любовью и дерзкой верой, что талантливый дух человека способен органично дополнять царящую здесь Уникальность.
В этой, добровольно возложенной на себя надежде – являться частью Камчатки – наивысших успехов добились, несомненно, коренные народы, веками растимые Природой и сумевшие найти ту грань общения с окружающим миром, преступать которую небезопасно. Мы, пришедшие на Камчатку в разные времена и с разной целью, и сегодня готовы учиться, черпать мудрость у тех, кто по праву считается здесь исконным первожителем, аборигеном. Хотя многие знания и традиции коряков, ительменов, эвенов, чукчей, алеутов Камчатского края – по понятным причинам – утрачены безвозвратно, а те, что сохранились, почти ушли из обыденной жизни. Но именно она – эта чудом сбереженная часть этнокультурных знаний – стала  основой деятельности для многих творческих коллективов и, благодаря этому, превратилась, пожалуй, в единственное средство, способное сберегать и популяризировать самобытный национальный облик весьма и весьма малочисленных народов.
Переход от таинств семейного очага к публичной сцене у  камчатских аборигенов случился в середине 30-х годов прошлого века. Можно назвать даже дату: осень 1936 года. Именно тогда воспитанники Ленинградского института народов Севера, среди которых блистала будущая знаменитость Камчатки 18-летняя Таня Лукашкина (в девичестве – Слободчикова), на I Всесоюзном фестивале народного танца впервые показали в Москве корякские хореографические композиции «Нерпы», «Вороны» и «Норгали», поставленные прославленным педагогом института Татьяной Федоровной Петровой-Бытовой. С тех пор прошло свыше 70-ти лет. Сегодня, горячо аплодируя таким известным коллективам, как «Мэнго», «Эльвель», «Ангт», «Вэем», «Нулгур», «Орьякан», «Нургэнэк», «Лач» (и многим другим), мы понимаем, насколько непростым и поучительным был путь самодеятельных артистов из малых селений Камчатки на мировую сцену, как много энтузиазма, жертвенности и творческого накала потребовалось для создания национальной хореографической школы северян.
И ведь что удивительно: среди признанных мастеров, которым благодарна Камчатка за профессионализацию бытового искусства аборигенов, мы видим немало людей, которые жили, учились в европейской части страны и до определенного времени почти ничего не знали о традициях народов Севера. Искусствовед Маргарита Белова (родом из Ярославской области), окончив в 1966 году Ленинградский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина, сумела свои, отнюдь не северные, знания применить в самобытной и недостаточно изученной среде коряков. Именно она в 70-е годы прошлого столетия способствовала выявлению и общественному признанию творчества уникальных корякских мастериц из отдаленных селений Корякского округа, шесть из которых – Ольга Олелей, Александра Попова, Мария Чечулина, Дарья Уварова, Анна Тюменцева и Янна Тнельхут – впоследствии  были приняты в Союз художников, прославили Камчатку своим искусством на международных выставках и в разных музеях мира. Маргарита Белова сыграла заметную роль в судьбе и творчестве корякского художника-самородка Кирилла Килпалина, который всю жизнь прожил в тундре и создал живописные полотна, являющиеся сегодня гордостью российских музеев. Всего же за сорок лет работы в мире культуры Камчатки Маргарита Ивановна подготовила к вступлению в Союз художников России двадцать семь народных мастеров, а число этнографических и художественных экспонатов, которыми, благодаря поисковой работе Маргариты Беловой, пополнились фонды камчатских и центральных российских музеев, весьма и весьма существенно.
Другая – тоже совсем не камчатская – личность: художник Вадим Санакоев. В 1971 году он, уроженец Северной Осетии, выпускник художественного факультета Московского технологического института, появился в столице Корякского округа Палане. И был очарован краем, где Человек и Природа, как и тысячу лет назад – единое целое. Три года обучал он рисованию ребятишек в окружной школе, затем переселился в Петропавловск-Камчатский. Но этого срока оказалось достаточно, чтобы основой его творчества – на всю жизнь! – стал образ Севера, быт и культура народов, исстари населяющих полуостров.
Вадим Санакоев не ограничивался созданием портретов именитых камчатских танцоров (Екатерины Гиль, Бориса Жиркова, Николая Лазарева, Татьяны Романовой, Иосифа Жукова), простых тружеников тундры и исторических фигур, некогда первыми ступивших на берег Камчатки. Он написал значительную серию крупных живописных полотен, раскрывающих психологию и зрелищную неповторимость аборигенских празднеств. И сделал это столь талантливо, любовно, что даже в самых фантастических сюжетах (скажем, в центральной части триптиха «Моя земля» – «У Кэтгым») легко узнаваемы лица, этнографически точны детали быта и невероятно сильны эмоции, которыми отличается каждый праздник северян.
Да, стал художник камчадалом. И даже сейчас, оказавшись по воле медиков вдали от полуострова, Санакоев неустанно грезит Камчаткой и продолжает выводить на полотне родные его сердцу корякские пляски.    
Так случилось со многими. В 1965 году в той же Палане возникла супружеская пара: скульпторы Виктория Крупина и Александр Пироженко, воспитанники Киевского государственного художественного института. Блестяще работая в бронзе, керамике и гипсе, они, опьяненные Севером, в конце концов, остановили свой выбор на камчатской каменной березе. Созданные ими скульптурные портреты оленеводов, рыбаков, охотников, жанровые композиции, живописные полотна – уникальны. В них – дух свободы и красоты людей суровой тундры, в них – та естественная открытость, что сродни солнцу, поднимающемуся над отрогами Срединного хребта... Судьба порой безжалостна. Осталась Виктория Викторовна одна в скромной мастерской на окраине Паланы. Но и сегодня она, совсем уже не молодая женщина, запрягает собачью упряжку и мчится по заснеженным сопкам в свою любимую Анадырку, неистово работает над новыми композициями и никуда не собирается уезжать. Стала Виктория Крупина талантливым мастером корякской земли. И округ горделиво считает ее своей.
А Александр Гиль, 22-летний украинский хореограф, впервые увидевший танцы коряков на сцене Кремлевского Дворца съездов в 1965 году и мгновенно рванувший на Камчатку? Сегодня трудно представить судьбу национальной хореографии народов Севера без Александра Гиля. Он совершил настоящее чудо. В содружестве с истинными знатоками традиционной культуры северян Георгием Поротовым, Татьяной Лукашкиной, Владимиром Коянто, Татьяной Петровой-Бытовой хореограф быстро и точно нашел путь, который вывел культуру камчатских аборигенов на невиданную сценическую высоту и отразился на их духовной жизни. Детище Гиля – ансамбль «Мэнго» превратился в первый (и до сих пор единственный на Камчатке) профессиональный хореографический коллектив. Гиль воспитал значительную плеяду национальных артистов, многие из которых стали звездами корякской сцены. Народные артисты России Татьяна Романова и Иосиф Жуков, заслуженные артисты России Екатерина Гиль (Уркачан), Николай Лазарев, Светлана Беляева, Петр Яганов, Пантелей Шмагин, заслуженные работники культуры России Данил Яганов, Галина Федотова, Борис Жирков – они все – воспитанники и… учителя Гиля, ибо творчески мужали одновременно, вместе, насыщая данный от природы талант профессиональным поиском и художественным осмыслением древних традиций. Гиль тщательно, напористо изучал фольклор коряков, ительменов, алеутов, чукчей. Гиль излучал ненасытную любовь к природе Камчатки и мудрое, трепетное уважение  к вековым обычаям северян. Именно потому он и достиг настоящих вершин, сделав «Мэнго» эталоном разумного, вдохновенного и – особо подчеркну – бережного отношения в использовании национального фольклора.
Александр Гиль осуществил свыше 50-ти уникальных сценических постановок, включая балеты «Мэнго» (1967), «Эмэм Кутх» (1969), чукотскую легенду «Рультэнны» (1974), и первым вывел корякское искусство на сцены мира. С 1969 по 1988 годы коллектив выступал в Монголии (1969), Франции (1972—1973, 1985), ГДР и Болгарии (1973), Польше (1975, 1978), США (1976), Италии (1984), Бельгии, Швейцарии, Монако (1985), Японии (1987), постоянно бывал на гастролях в Москве, Ленинграде, во многих республиках Советского Союза. Ансамбль стал лауреатом премии имени Камчатского комсомола (1970), лауреатом Всероссийского конкурса ансамблей песни и танца, лауреатом Х Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине (I премия и Золотая медаль, 1973). Ансамбль был участником культурной программы на Олимпиаде-80 в Москве, выступал на XII Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве (1985), участвовал в программе II Всесоюзного фестиваля народного творчества, посвященного 70-летию Октябрьской революции (1987).
В 80-е годы Александр Гиль ощутил потребность расширения творческого диапазона «Мэнго». Познав фольклор и сценическую культуру народов соседних с Камчаткой регионов, хореограф задумался о создании единого творческого коллектива, в котором искусство аборигенов Камчатки, Чукотки, Якутии, Сахалина предстало бы во всей красе и многообразии. Намеревался Александр Васильевич изложить свои знания, опыт на бумаге, подготовив своего рода учебник, который помог бы новым поколениям успешно развивать духовное наследие северян.
Не всем планам суждено сбываться. 7 июля 1988 года заслуженный артист России Александр Гиль, отдавший ансамблю 23 года своей жизни, трагически погиб в родном селе, на Украине. Но в том и сила настоящего искусства: оно способно на века переживать своего автора. Творческий опыт хореографа по развитию национальных культур народов Севера по-прежнему остро востребован. Ансамбль «Мэнго», получивший звание Государственного академического ансамбля в 1999 году, и ныне (под руководством заслуженного работника культуры России Марка Нюмена) во многом строит свою работу на художественных достижениях Гиля, а многие воспитанники Александра Васильевича стали руководителями ярких национальных ансамблей Камчатского края…
Белова, Санакоев, Гиль – мы вспомнили лишь три примера, как люди приезжие, не являющиеся коренными жителями Камчатки, в наивысшей степени благотворно смогли воздействовать на культуру северян и со временем как бы сами превратились в носителей неизвестных им от рождения этносов. Таких имен на Камчатке предостаточно. Но не менее важна в этом любопытном и  неминуемом процессе взаимопроникновения культур и оборотная сторона «медали». Вспомним Георгия Поротова (1929-1985), великого сына Камчатки, который сумел объять своим сердцем все народы, издревле (и не столь давно) живущие на полуострове, но так и не решившего: кем же он был сам? «Пусть ительмены считают меня ительменским поэтом, коряки – корякским. Главное счастье в творчестве – быть принятым народом и сердцем служить ему», – это заявление поэта не полностью раскрывает диапазон его творческого воздействия. Ибо он, «камчадал закоренелый», в полной мере впитал и культуру русскую, которая, соединившись в его душе с богатым наследием далеких предков, создала особый – вселенского масштаба – мир, близкий и понятный каждому. Свои ительменские, корякские, алеутские напевы, которые почти мгновенно превращались в «народные», он сочинял преимущественно на русском языке, умея при этом сохранить и ярко преподнести национальный колорит. А уж стихи, поэмы, пьесы, исторические романы – они все написаны по-русски. Именно поэтому он, Георгий Германович Поротов, – для Камчатки, для мировой культуры – не только коряк и ительмен. Он – и яркий представитель культуры русской, которая, как есенинское слово, мгновенно вызывает трепет и прилив любви к Отечеству, к родной Камчатке.
На русском языке пишет и близкий соратник Поротова – корякский поэт и писатель Владимир Коянто, уроженец Карагинского района, 1933 года рождения. Честный и темпераментный, он, как никто другой из интеллигенции Корякского округа, всегда стоял (и продолжает стоять!) на страже сбережения духовных богатств и защиты жизненных устоев своих земляков. К нему вынуждены были прислушиваться партийные секретари советской эпохи и депутаты Верховного Совета СССР, где он – на стыке 80-х – 90-х годов – представлял Корякию. Свой художественный дар он и сегодня использует в двух важных направлениях: создает подробную, окутанную личной любовью летопись о людях, на которых действительно держались хозяйственная и культурная жизнь округа, и, верный своим принципам, продолжает давать решительную оценку событиям и личностям, которые, на его взгляд, надрывают родовые корни, ведут к разрушению духовного самосознания северян.         
По сути, каждая книга Коянто – от первого сборника стихов «Оленьими тропами» (1970) до последних прозаических изданий («Тумми», «Олени бежали к морю») –поразительные уроки Любви к родному краю. Да, именно это высокое чувство способно взрастить в талантливом от природы человеке настоящего Мастера. Именно оно, это чувство, чаще других условий предопределяет его творческую судьбу.
Уникальный пример осознанного самоотречения от современных «благ» в пользу единения с родимой землей дает нам единственный в мире корякский художник, мыслитель и фольклорист Кирилл Васильевич Килпалин (1930 –1991), о котором мы уже упоминали. Он появился на свет в теплой юрте оленевода, кочующего в хребтах Олюторского района. Рос без отца, с матерью и воспитывался родными дядьями. В своей автобиографии Килпалин свидетельствовал: «Я прошел у них школу труда, честности, доброты, справедливости, решительности, мужества и любви к своему народу». Согласитесь, обилие достоинств, которые перечисляет художник, восхищает. Но это – не просто список. Это характеристика самого Килпалина, подтвержденная всей его необычной жизнью. Он был зорким охотником, тонким наблюдателем природы, отменным знатоком родовых традиций, которые, не смолкая, волновались в его душе. В молодые годы Кирилл в определенной степени коснулся «цивилизации»; два года пробыл во Владивостоке, учась в художественном училище, еще три провел в Палане и Ветвее. На этом скитания Кирилла завершились. В уютном уголке Корякии, там, где в стремительную Вывенку впадают две горные речушки, срубил из тополей избушку. Она и стала его домашним очагом, библиотекой, местом явления на свет картин  и необыкновенно философских рукописей. Его привязанность к родной обители не нарушила даже печальная встреча с  медведем в 1982 году. Пройдя по больницам, утратив глаз, Килпалин вернулся домой, в свою тополиную рощу.
Для любопытных, не разумеющих такой стиль бытия, у Килпалина находилось простое разъяснение: «Почему живу вдали от села, один?.. Нельзя, чтобы тундра оставалась без людей. Когда знают, что здесь живет человек, всем легче работать. Ко мне заезжают погреться, передохнуть охотники, оленеводы, приходят за помощью геологи…». А на вопрос, – какой же ты художник, Кирилл Килпалин? – он отвечал: «Я – художник для своего народа. Художник слова и ритма. Художник цвета Земли для человека. Художник жизни на Земле».
Килпалин не лукавил. Не искал красных слов. Он твердо знал свое предназначение. Он с максимальной свободой и тонкостью души, дерзко, мудро преодолевал свой нелегкий, им самим избранный путь. И он оставил нам в наследство не только искусные, пронизанные корякским фольклором живописные полотна, акварели, легенды и сказки (а еще: авторский  «Нымыланско-русский упражнительный словарь», неизданную рукопись  «Возникновение жизни на планете Земля» и доверительную переписку с любимыми женщинами Камчатки). Кирилл Килпалин еще раз напомнил: каждый человек способен привнести в пространство мира нечто особенное, важное, даже находясь в избушке, затерянной в диковинно далекой корякской тундре.      
К счастью, имен истых подвижников в культуре Камчатке немало. Вспомним первых кукольников, сумевших в 1935 году открыть в Петропавловске свой театр. Ведь дело не в самом театре, а в том образе жизни, который сами себе – добровольно! – уготовили артисты. Представьте обычный реквизит тех лет: тряпочные куклы, рисованные на полотне декорации. Но еще: три нарты по восемь собак, шесть кукулей, торбаса, чижи, меховая одежда! Так с середины января 1936 года начались северные странствия камчатских лицедеев. По снежному бездорожью они преодолевали тысячи километров, чтобы порадовать, удивить камчатских ребятишек, никогда не видевших ничего подобного. Зимой 1939-го они добрались до Чукотки (ну, чем не современная «Берингия»!?)… Денег не заработали (не за тем ездили). Наград не получили… Поклонимся им сегодня. Произнесем имена, которыми должны гордиться: Л. Дзерожинский – начальник экспедиции, Б. Невежин – кукловод и массовик театра, П. Голынский – баянист, З. Котельникова и Т. Сахарова – кукловоды. К ним добавлю легендарных камчатских кукольников – Александра Корнилова и Татьяну Корсак, сумевших в годы войны продолжить театральные гастроли «на собачках» по Камчатке, а также Геннадия Корсак, который в послевоенные годы заменил рано ушедшего из жизни Корнилова.
Современный театр кукол, воссозданный в 1981 году, уже не разъезжает на нартах (порой летает, даже – за границу). В реконструированной солдатской казарме кукольникам удалось сотворить особый мир, куда неутомимо стремятся малышня и взрослые. Любимцы публики Олег Миронов, Евгения Кевевтегина, Олег Бойко, Вениамин Логвинец, Галия Галиулова, Владимир Бережков, Зиновий Кужелев – да все! – ведут яркий, талантливый диалог с земляками во имя торжества радости и добра. И, конечно, помнят, что они кукольники – камчатские. Свою страсть к земле, на которой проживают, артисты выразили в таких светлых постановках, как «Эльвель» по пьесе Георгия Поротова, «Кутх и Митте» Ирины Редькиной, во многих концертных миниатюрах, где царствуют забавные и такие симпатичные герои земли Кутха.
Не чужд камчатской теме и краевой театр драмы и комедии, возникший в 1933 году также при весьма необычных обстоятельствах. На корабле, который вез артистов на Сахалин, возник пожар. Уж как они пережили гибель судна, ледовый плен и оказались, в конце концов, на камчатском берегу, история, увы, не уточняет. Известно лишь, что этот драматичный эпизод дал старт долгой, яркой и весьма непростой судьбе главного театра Камчатки.
Среди первых, кто вошел в молодую труппу, был Владимир Андрианов (1906-1985), выпускник режиссерского факультета ГИТИСа. Спустя много лет о нем скажут: «Владимир Павлович – живая история камчатского театра. Этого человека надо изучать по «частям». Разбить его жизнь на главы – вот вам и учебник». Отслужив родной сцене ровно 50 лет, сыграв около 150 ролей, получив единственным на Дальнем Востоке высочайшее звание того времени «Народный артист СССР», Андрианов прошел через многие испытания, но не дрогнул, не сбежал куда-нибудь в столицу, а превратился в человека, который своим трудом и талантом способствовал духовному возвышению Камчатки. Он, Андрианов, восстанавливал сгоревший в 1936 году театр. Силой искусства влиял на приближение Победы в годы войны. А еще – тонул на барже, мерз в палатке на мысе Крещеных Огней, голодал в тундре.... Бесспорно, он нежно любил свою землю. Знал ее во всех подробностях, бывая в дальних селах, у рыбаков, охотников и оленеводов. Он увлекался историей великих географических открытий. И потому с особым трепетом играл роль Беринга в пьесе местного драматурга Наума Эренбурга «Здесь начинается Россия».
Разные актеры, режиссеры, художники прошли сквозь камчатскую сцену за семь с половиной десятилетий. Но лишь те из них, кто не спешил куда-то, а верно служил Камчатке, достиг ее признания и любви. Народная артистка России Галина Астраханкина, заслуженные артисты России Александра Славина, Прасковья Таванцева, Майя Соловьева, Анна Савельева, Татьяна Дерегузова, Владимир Грачев, Валерий Новиков, Вячеслав Таратынов, режиссеры Григорий Жезмер, Юрий Погребничко, выдающийся театральный художник России Юрий Назаров (и многие другие) обогатили камчатский край своим мастерством, вдохновением. И тем самым ускорили приближение Камчатки к цивилизованному состоянию мира.
Это было крайне необходимо. Камчатка отставала. Еще в те весьма далекие времена (возьмем, к примеру, XIX век), когда в центре государства российского звучали оперы, балеты, наивысшего расцвета достигали литература, поэзия, живопись, открывались библиотеки и развивалось книгоиздательское дело, в отдаленной провинции-Камчатке проявления культуры были минимальными. Единственное фортепиано, доставленное из Санкт-Петербурга в Петропавловск в 1818 году военным шлюпом «Камчатка» под командованием Василия Головнина, стояло в доме губернатора Петра Рикорда. Первая «казенная библиотека в Камчатке», откуда ведет свою историю Краевая научная библиотека имени Крашенинникова, открылась на полуострове в 1828 году благодаря стараниям начальника Камчатки Аркадия Голенищева и высочайшего соизволения Николая I. И было в ней, как утверждают документы, «162 названия».  Некие проблески театрального действа в столице Камчатки обнаруживаются в 1851 году, когда супруга губернатора Юлия Завойко сумела в своем кругу поставить две пьесы: «Ревизор» Гоголя и «Смерть Ляпунова» Тургенева (спектакль сопровождал «оркестр»: скрипка, флейта и металлический треугольник). Лишь в 1909 году в Петропавловске по инициативе губернатора Василия Перфильева возникло «Литературно-музыкально-драматическое общество», занявшееся просветительством, а в 1914-м открылся первый непрофессиональный театр, строительством которого ведал действительный статский советник Николай Мономахов (недолго проработал театр – до 1917 года). Известно: о земле камчатской в прошлом писали многие – бесстрашные первопроходцы, великие мореплаватели, дотошные ученые и священнослужители (Степан Крашенинников, Карл Дитмар, Георг Стеллер, Василий Головнин, Григорий Лангсдорф, Иннокентий Вениаминов, Василий Маргаритов и другие), а также такие малоизвестные сочинители, как Иван Калашников, Иннокентий Федоров-Омулевский. Увы, имен профессиональных носителей культуры, живших «в Камчатке» XIX столетия и создавших здесь нечто достойное, история нам не предоставляет. Что ж говорить о более отдаленных временах…
XX век во многом изменил ситуацию. Однако если в первой его половине замечены серьезные, но, все же, единичные события культурного становления Камчатки (рождение двух театров, появление духового оркестра пограничников, открытие кинотеатра «Полярная звезда», педагогического училища, парка культуры и отдыха судоремонтников, создание при радиокомитете хоровой студии и кое-что другое),  то вторая половина в корне изменила ситуацию. В послевоенные годы устремились на Камчатку специалисты разных ремесел, среди них – и работники культуры. Многие, приезжая сюда по трудовому договору на несколько лет, оставались здесь на всю жизнь. И причиной  являлся отнюдь не пресловутый «длинный рубль», о котором принято было говорить в те времена. Их сердца очаровывала, покоряла Камчатка. И, несомненно, прельщала возможность реализовывать свой профессиональный потенциал с большей свободой и перспективой. По сути, многие из приезжих были первопроходцами, ибо открывая, к примеру, музыкальные школы в самых отдаленных селах полуострова, им  приходилось решать проблемы, которые многим музыкантам, возможно, и не снились. Музыканты превращались в строителей, хозяйственников, снабженцев. Они были вынуждены вести непрерывную разъяснительную работу, так как появление очагов музыкальной культуры в местах, где об этом и не слыхивали, частенько создавало непредсказуемые помехи. Наконец, они становились няньками, разумными наставниками ребятишек, которые – в силу специфики северных обычаев и нравов – недополучали в своих семьях основ настоящего воспитания.
Не все музыканты, перенесшиеся волей судьбы из цивилизованных городов в иной, невиданный ранее мир, выдерживали, закреплялись на Севере. Но многие именно в преодолении трудностей нашли себя, обрели почет, уважение и совсем не жалеют, что лучшие годы своей жизни (а то всю жизнь, без остатка) даровали далекой и благодатной земле-Камчатке. Благодаря их подвижничеству, профессиональной зрелости, а, когда требовалось, то и подлинной жертвенности, уровень музыкальной культуры древней страны Уйкоаль за какие-то 40-50 лет сравнялся с общепризнанными в России центрами просветительства, а некоторые творческие достижения музыкантов стали известны далеко за пределами нашей страны.
В период с 1950 по 1980 годы на Камчатке заработали свыше 30-ти детских музыкальных и художественных школ. В 1960 году открылось музыкальное училище (с 2009 года – краевой колледж искусств), которое за прошедшие полвека сыграло первостепенную роль в развитии музыкальной, хореографической и, с некоторых пор, художественной культуры на полуострове. Имена ярких педагогов, исполнителей, руководителей творческих коллективов широко известны (Валерий Тумило, Лев Зиневич, Николай Красильников, Алла Бахметьева, Татьяна Шишова, Алла Лушпа, Наталья Масляник, Наталья Кознова и другие). Но особенно почитаемы два имени. Одно из них – выпускник Московской консерватории, а ныне – заслуженный деятель искусств Российской Федерации, Почетный гражданин города Петропавловска-Камчатского Евгений Морозов, который в 1967 году взялся за создание в Петропавловске-Камчатском любительского хорового коллектива. Проявив не только профессиональную зрелость, но и столь необходимые в таком деле организаторские способности, Евгений Иванович, по сути, превратил капеллу в своего рода школу хорового пения на Камчатке, воспитав не одно поколение хористов и искренних поклонников музыкального искусства. Пройдя многочисленные ступени творческих соревнований, капелла в 1990 году была названа лучшей среди любительских хоровых коллективов России. Кроме гастролей по многим странам мира (США, Япония Франция, Германия, Китай, Болгария), капелла стала единственным творческим коллективом Камчатки, который участвовал в четырех международных конкурсах. В Греции, Испании, Республике Корея хор Евгения Морозова добился лауреатских званий, на Международном конкурсе в Риме (2005) завоевал  I место и Золотую медаль.
На Камчатке взросло и имя Георгия Аввакумова (1946-1997), приехавшего сюда в 1973 году для работы в театре и 1-й музыкальной школе. Это был именно тот фантастический период, когда в Петропавловске впервые зазвучал местный симфонический оркестр под управлением Евгения Воробьева. Георгий стал первой скрипкой оркестра. А когда в 1981 году оркестр распался, объединил вокруг себя педагогов музыкальных школ и училища, создав, в конечном итоге, Камчатский камерный оркестр. Так же, как и капелла, коллектив Аввакумова сумел вырваться на столичные и зарубежные сцены, стал постоянным участником ежегодного и самого яркого фестиваля искусств на полуострове «Камчатская весна».
На этих фестивалях, куда часто приезжают музыкальные знаменитости из Европы, появляется и еще одно аввакумовское чудо по имени «Николай Саченко». Молодой скрипач, некогда издавший первые музыкальные звуки в маленьком классе Георгия Александровича, сегодня восхищает свет своей игрой. Он стал лауреатом I премии Международного конкурса имени Чайковского и всегда исполнен благодарности к Камчатке, милому оркестру, к своему доброму и редкому Учителю…
Вторая половина прошлого века обогатила Камчатку яркой и значительной плеядой писателей, поэтов, художников, журналистов. Созданные почти одновременно региональные отделения творческих союзов (писатели объединились в  1974 году, художники – в 1976-м) стали центрами просвещения и устойчивого духовного воздействия на жителей полуострова. Здесь, на Камчатке, не подавлялись индивидуальность и созидательная воля мастера. Здесь не скупились на добрые оценки, порой – завышенные, но дающие стимул для развития художественного потенциала человека. Этот благоприятный фон, соединенный с мощным влиянием самой Камчатки, обеспечил необыкновенную стремительность в накоплении творческого багажа   
Многие писатели полуострова отличаются привязанностью к одной, однажды избранной теме. Николай Санеев предпочитал тему моря, рыбацкого промысла. Леонид Пасенюк стал, пожалуй, единственным певцом и заступником таинственной земли алеутов – Командорских островов. Виктор Кудлин страстно тянулся к вулканам. Безумство огненной стихии и дерзкие, дотошные – на грани риска! – будни ученых – вот сфера его, Кудлина, пристального интереса. Романы Романа Райгородецкого и Василий Золотова, повести и рассказы Николая Рыжих, Владимира Воробьева, Юрия Манухина, Натальи Селивановой горячо и упоенно рассказывают о людях, для которых Камчатка стала их судьбой. А романтики-поэты, которых на полуострове (совсем не случайно!) оказалось заметно больше, чем прозаиков,  сумели не только воспеть вечную красу родного края, коснуться глубин загадочной человеческой души, но и выказать столь высоко чтимую в поэтических кругах исповедальность. Евгений Сигарев, Владимир Варно, Александр Петров, Владимир Науменков, Алексей Власов, Юрий Дружинин, Николай Данилов, Анатолий Злыднев, Эмиль Куни, Владимир Нечаев, Нина Бережкова-Поротова, Валентина Могилевская, Геннадий Барков – каждый из них – особый духовный мир, способный точно и безотказно воздействовать на читателя.
Всегда радостно появление новых носителей национальной поэтической культуры, которых всегда бывает крайне мало. Вслед за первым корякским поэтом Иннокентием Ягановым (1929-1963), великими мастерами слова Георгием Поротовым и Владимиром Коянто, заявили о себе ительменка Нэля Суздалова и коряк Юрий Алотов, поразивший земляков философской силой своих раздумий. Историко-краеведческие исследования, которым посвящено творчество Валерия Мартыненко, Сергея Вахрина, Александра Смышляева, Сергея Гаврилова, Валентина Пустовита, Надежды Курохтиной, позволяют шаг за шагом реставрировать забытые либо неизвестные страницы камчатской истории. Художественному осмыслению прошлого посвятил свое творчество и писатель Евгений Гропянов, стремясь совестливо и детально оживить образы русских первопроходцев, сыгравших важную роль в укреплении могущества Российской державы на самых восточных ее рубежах. Впрочем, и самого Гропянова можно отнести к числу первопроходцев, ибо это именно он стал первым профессиональным редактором, через руки которого за последние четыре десятилетия прошло большинство рожденных и изданных на Камчатке рукописей.
Книгоиздание на полуострове тоже развивалось с задержкой. Лишь в 1957 году в Петропавловске появилась Книжная редакция при газете «Камчатская правда». Сегодня недостатка в издательствах, типографиях на Камчатке нет. Новые книги, альбомы, буклеты, изготовленные на современном полиграфическом уровне, возникают на прилавках магазинов непрерывно. Лидером в этом столь важном для Камчатки процессе является, бесспорно, холдинговая компания «Новая книга», труд которой ежегодно обрастает все новыми и новыми наградами престижных российских книжных выставок…
«Самым красивым местом на земле, я считаю Камчатку» – сказал как-то Академик Российской телевизионной академии, лауреат ТЭФИ, президент Ассоциации путешественников России Юрий Сенкевич. Эта мысль особенно близка художникам, ибо именно они с особым пристрастием и восторгом всматриваются в постоянно меняющуюся красоту окружающего мира и, подобно коренным жителям, учатся у Природы. О творчестве Кирилла Килпалина, Вадима Санакоева, Александра Пироженко и Виктории Крупиной мы уже вспоминали. Не имея возможности рассказать о каждом камчатском живописце подробно, назовем, хотя бы, некоторые имена, составляющие основу камчатской художественной школы. Среди них – тонкий мастер акварели Виталий Шохин, живописцы Юрий Грициенко, Федор Дьяков, Виктор Тришкин, Феликс Тебиев, Михаил Лузин, Владимир Ворошилов, Александр Турчевский, Валерий Ефимов, Павел Елизов, Евгений Горбатенко, Владимир Соколов-Ширшов, графики Юрий Винокуров, Геннадий Морозов, Сергей Степанов, Александра Лылова, скульптор Сурик Казарян. Почти все они приехали на полуостров в молодые годы, но за десятилетия пламенного служению искусству стали истинными камчатцами, испытавшими на себе силу притяжения необыкновенной «вулканной» земли.
Да, верность Камчатке, способность самоотверженно, влюбленно, страстно служить родному краю – те важные моменты, которые обеспечили и стремительность развития культуры, и зрелый уровень ее художественных проявлений. Многое изменилось за последние полвека. Ушли из обихода ритуальные празднества северян. Шаман превратился, по сути, в обыкновенного артиста, художника, режиссера, сумевшего при этом связать эпохи и подсказать верное направление в деятельности национальных хореографических коллективов. Профессиональные и народные театры, музеи, библиотеки, школы искусств, городские и сельские дома культуры, центры народного творчества, этнические селения («Пимчах», «Мэнэдэк»), этноэкологические общины, творческие союзы – около трех тысяч специалистов культуры работают сегодня на пространствах Камчатки. Многие из них не смогли избежать влияния скрытой энергии и духа уникальных традиций камчатской земли. Все – радуясь, страдая, ошибаясь и снова поднимаясь – смогли за удивительно краткий исторический срок создать на Камчатке то высокое, неповторимое культурное наследие, с которым не совестно являться в свет. Скажем, не скромничая, даже смелее: мировая цивилизация, вне сомнений, обогатилась художественными достижениями одного из самых отдаленных уголков России и, тем самым, приблизила к Камчатке весь мир…         
У многих коренных народов мира, включая северян, до сих пор жив и почитаем так называемый «Обряд Благодарения». Люди признательны Природе за щедрые дары, удачливую охоту, счастливую рыбалку, долгожданный урожай. Уникальный «урожай» деятелей камчатской культуры – обильный, разноликий, профессионально достойный – это тоже своего рода Благодарение Камчатке. Благодарение за ее красу, энергию, способность вдохновлять и поддерживать на далекой северной земле столь важный для каждого из нас живой огонь творчества.
Валерий Кравченко