Труды С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера о космологических воззрениях камчадалов (ительменов) и коряков

А. А. Гончарова

В культуре всех народов есть повествования, в которых рассказывается о порождении животных, птиц, орудий труда, явлений природы, особенностей местности, человека. Подобные рассказы, входящие в состав архаического фольклора, принято называть мифами творения.

Они тесно связаны с рассказами об упорядоченности этого мира, в которых представлен процесс перехода от хаоса к космосу, что дало основание такие тексты именовать «космого-ническими мифами», или преданиями и относить их к «более развитым мифологиям» (1, с. 6). Космогонические предания включают и этапы происхождения (сотворения) человека, «чистые» же антропогонические мифы встречаются весьма редко. Миф и мифотворчество к настоящему времени всесторонне изучены и представлены не только отдельными именами выдающихся ученых, как русских, так и зарубежных, но и известными научными школами.

Космологические представления и космогонические мифы существенно определяют структуру и содержательную наполненность многих жанров фольклора, поэтому изучение устной народной прозы целесообразно начинать именно с них.

В данной статье мы опираемся на труды Е. М. Мелетинского, чьи теоретические обобщения всегда делались на богатом мифологическом материале народов мира, включая и палеоазиатов (2).

Структурное единство мифов и многих фольклорных жанров разных народов, которые никогда исторически не сообщались, отмечалось неоднократно и назывались причины подобного сходства.

Изучая архаические мифы творения, Е. М. Мелетинский выявил их структуру, «акты творения» и в итоге дал таблицу, которая охватывает все основные мифы творения. В ней указан «”тип творения” (I–VIII), объект, источник и творец, бог, демиург, культурный герой» (2, с. 196).

Самые ранние записи мифов творения и космогонических преданий ительменов даны на страницах известных трудов С. П. Крашенинникова (3) и Г. В. Стеллера (4) о Камчатке. Уже много лет эти книги являются предметом изучения, однако в указанном аспекте данный материал ещё не рассматривался.

Всё, что записано (и пересказано) учёными о происхождении ительменов, их земли, природных и хозяйственных объектов, животных, рыб – не что иное как единый миф творения, представленный его отдельными актами и указывающий на постепенный переход от хаоса к космосу (что характерно для космогонических мифов).

Во всех мифах творения есть «творящий субъект», тот, кто порождает что-то, кого-то (объект). В мифологиях мира – это может быть культурный герой, демиург, творец, прародитель, бог, в культуре каждого народа он именуется. С. П. Крашенинников и Г. В. Стеллер зафиксировали, что таким творящим субъектом для ительменов является Кутха (Кутка), которого они считают «величайшим из богов», «это он создал всё и что всё от него произошло» (там же, с. 150). Г. В. Стеллер был удивлен «представлениями ительменов о божестве и духах», «полной неразберихой в отношении “всего их религиозного учения”» (4, с. 157). Он пишет, что в этом плане «их мысли бессвязны, непродуманны, маловероятны и настолько курьёзны, что сначала мне совершенно не верилось, что они высказывали всё это вполне серьёзно, и я первоначально усматривал в этом одну забаву» (там же, с. 158). Действительно, человеку цивилизации невозможно адекватно воспринять культуру человека архаического. На самом же деле, с точки зрения теории мифа, представленный материал органично вписывается в универсальную модель мифоло-гической картины мира, обобщая её.

Крашенинников и Стеллер по-разному пишут о сотворении неба и земли в представлении ительменов. Так, Стеллер, называя ительменов «многобожными», пишет о том, что они делят богов «по старшинству» и «Величайший из богов – творец неба и земли, которого они единодушно называют Куткою или Кутгою» (там же, с. 150).

У Крашенинникова читаем: «Богом камчадалы почитают некоего Кутху, от которого произошёл народ их. Кто сотворил небо и светила небесные, не ведают, токмо сказывают, что они прежде земли были, о сотворении которой объявляют двояко: иные говорят, что Кутку сотворил землю из своего сына, называемого Сымскалин, которого родила жена его Илькхун, гуляя с ним по морю: а другие, что Кутку с сестрою Хутлыжичь землю снесли с неба, и утвердили на море, а море сотворил Ушлейгын, который и поныне в нём пребывает» (3, с. 71–72).

Запись Крашенинникова представляет архаический миф творения, в нём особенно интересно соединение стихии земли и воды. В архаических мифах творения у многих народов земля вылавливается из воды (у чукчей, хантов и др.). В поздних записях даже сама Камчатка представлена огромной рыбой, которую Кутх пытается вытащить за хвост (5, с. 83).

В ительменских мифах творения Камчатки Кутх действует «единолично», в отличие, например, от чукотских мифов, где Ворон-Куркыль создаёт мир и по поручению творца.

Дело в том, что ительменский Кутх в одном лице объединяет разные роли: творца, демиурга, первопредка, культурного героя и мифологического озорника-трикстера. Дети Кутха (особенно сыновья) могут выполнять функцию демиурга и культурного героя. Ительмены рассказывали Г. В. Стеллеру, что они произошли «от детей Кутха и Хахи» (4, с. 150), а другой раз сообщали, «что Кутха высидел их здесь», от Кутхи и его сыновей научились они «строить юрты и ловле рыбы, зверей и птиц» (там же, с. 145). На страницах книги С. П. Крашенинникова представлен миф творения, «жизнеописание» Кутха и его семейства, космогонические предания об устройстве мира.

Ительмены рассказывали, что Кутх «сотворил землю», а «кто сотворил небо и светила небесные, не ведают, токмо сказывают, что оные прежде Земли были…». Здесь есть некий намёк, что в сотворении мира мог принимать участие ещё кто-то. В других мифологиях это творец, некий «Верхний дух» (например, в мифологии манси). В космогонических преданиях коряков (чавчувенов) Ворона-творца заменяет Верховное существо (6, с. 220). Отметим, что эти предания записаны гораздо позднее, уже в 20-е гг. ХХ в.

В мифах творения необходимо рассмотреть, как, каким образом и из чего появляются объекты природы и культуры, а также и сам человек. В трудах С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера приводятся интересные варианты «типов творения», подтверждающие научность указанной выше таблицы Е. М. Мелетинского. Архаическим мифам, к которым относится и наш материал, порождение мира путём «словесного называния» несвойственно. Появление, рождение объектов мира может происходить самопроизвольно, отделяться от частей тела творящего субъекта, различных его извлечений, путём перемещения. Миф творения может не иметь развёрнутого сюжета, достаточно, чтобы в нём были «три основные роли – объект, источник, субъект (4, с. 197). В пересказе Г. В. Стеллера, как было указано выше, передан подобный краткий миф о происхождении ительменов «будто Кутка высидел их здесь» (там же, с. 145). Указание на «высиживание» как на тип творения подразумевает и особый «материал». А если учесть зооантропоморфность Кутха (Ворона), то ительмены произошли из яйца Кутха, «высидел из яиц». Происхождение первых людей из яйца известно многим народам, в частности, подобное встречается в американо-индейской, австралийской, океанийской мифологии. «Яйцо мировое, яйцо космическое, мифологический символ, – пишет В. Н. Топоров. – Во многих мифологических традициях известен образ яйца мирового, из которого возникает вселенная или некая персонифицированная творческая сила: бог-творец, культурный герой-демиург, иногда – род людской» (7, с. 681).

«Извлечение» разных объектов, природных и культурных «из себя» присуще только творцам, культурным героям. В книге Г. В. Стеллера приводятся мифы и мифологические сказки, сюжеты которых объединены в «Вороний цикл», в них Кутх предстает озорником-трикстером. Учитывая синкретичность архаического фольклора, уместно обратить внимание и на них. Здесь можно заметить это «извлечение», «извержение» из себя Кутхом различных объектов, что роднит их с мифами творения и может быть рассмотрено как часть единого мифа. Приводя богатейший материал мифологии ительменов, Г. В. Стеллер оценивает его несколько по-бытовому, называя эти рассказы «гнусными и смешными». Так, например, он пишет о Кутхе: «Однажды ему удалось спастись от своих преследователей только тем, что во время бегства он стал испражняться всевозможного рода ягодами, это и задержало гнавшихся за ним» (4, с. 155). В другом месте сказано, что «...во время голодовки… он нацедил себе собственной крови и сварил из неё студень» (там же, с. 156). Подобные действия Кутха у современного читателя тоже могут вызывать улыбку, а если говорить серьёзно, то в первом случае они классифицируются как сотворение природных объектов – ягод, а во втором – указывают на «шаманские» трюки Ворона.

Другие типы творения мира в архаических культурах – это спонтанное появление объектов, перемещение в пространстве и часто некие «магические превращения одних предметов и существ в другие» (2, с. 196). Подобные «магические превращения» и приводит Г. В. Стеллер в своей книге, называя их «смехотворными и бессмысленными», которые к тому же создают «новую систему превращений» (4, с. 165).

Мифологическому сознанию подвластно всё: любые явления и предметы могут быть сближенными, перемещёнными – здесь свои законы. Приведём примеры этих «магических превращений». В мифологической картине мира ительменов способными к превращению и заменам оказались в немалой степени рыбы (вода) и птицы (небо). Г. В. Стеллер пишет: «Куропаток они превращают в гольцов или форелей, если эти птицы упадут в воду, указанные же рыбы вновь превращаются в птиц, если волны выбрасывают их на берег» (там же, с. 165).

Уместно вспомнить, что куропатки в мифологической картине мира ительменов занимают особое место. Так, Пилячуч – «пастух» всех животных «ездит на птицах, особливо же на куропатках» (3, с. 75). Как видим, куропатки причислены к виду «избранных» птиц, в силу этого они и участвуют в подобных перемещениях.

Мыши, «мышиный народ», почитаемый ительменами, также принимают участие в достраи-вании мира: с ними связывают появление китов. Миф об этом даётся в пересказе Стеллера: «В окрестностях острога на р. Кыкчик есть озеро, около которого были найдены китовые кости. Не будучи в состоянии объяснить, каким образом они попали туда, ительмены так истолковали их происхождение: весною мыши собирают утиные яйца, а так как порою случается, что им трудно бывает унести их, тогда они роняют яйца, из которых затем выходят уже не утки, а киты» (4, с. 155). Укажем также, что мыши участвуют в сотворении китов опосредованно. Киты появляются из утиных яиц, здесь вновь выступает яйцо как «строительный материал», о чём говорилось выше.

Можно заметить, что в приведённых примерах в устройстве мира Кутка не участвует, так как он уже его сотворил, а «достраивание» возможно только для «избранных». Родственные отношения мышей и Кутха известны по многочисленным сюжетам (с вариантами) мифологических сказок, которые дошли до наших дней, что свидетельствует об их большой популярности среди ительменов и коряков.

Отголоски мифа творения могут содержаться в сюжетах, в которых указывается на всесильность Кутха как устроителя этого мира. В этом плане возможно истолкование рассказа «о некоем Лжекутке, который будто бы вызвал большой переполох среди потомков настоящего Кутки» (там же, с. 156). Лжекутк, как «ложный герой» в русских волшебных сказках, попытался повторить действия Кутха: вызвал «из моря другого полипа, также велел ему бороться со скалою», а скала была раскалённой. Полип попросил показать Лжекутка, как это можно сделать, тот «обхватил руками скалу и изжарился». Настоящему Кутхе, первопредку, творцу и культурному герою, подвластно всё, а тому, кто пытается подменить его, это не удаётся, и он погибает. Похожая ситуация запечатлена в сказках о Кутхе, которые дошли до наших дней: подражатели Кутха часто оказываются осмеянными. Изложенные С. П. Крашенинниковым (3, ч. III, гл. 11) «рассказы» могут быть рассмотрены как космогонический миф об устройстве мира. Здесь даны элементы «космогонии» (земля, небо), указано на особое «распределение» всех частей этого космоса и его «владельцев»: есть бог и лесные, горные, облачные духи, есть и «управители ветра» (первые дети Кутха), «вечерней зари и утренней» (Савина) (там же, с. 71–81).

Как в космогонических преданиях других народов (манси, нганасаны, народы Океании и др.), земля всегда соотносима с водой. Вода чаще всего даётся как некий хаос (что-то неоформленное, текучее), земля же в бинарной паре с водой уже некий космос. Первая точка зрения камчадалов о появлении земли (см. текст выше) также включает водную стихию (рождение сына связано с морем), а вторая – прямо указывает, что землю «утвердили на море».

Землю могут добывать и со дна моря, чаще всего это делают птицы (ныряют на дно моря) – это самый распространённый мировой сюжет о происхождении земли.

В мифологии ительменов не называется верховное существо, которое бы обитало в верховном мире. Видимо, Кутх объединяет в себе и верховное существо. Но в этой традиции воспроизводится миф о Пилялуче (Стеллер – Билюкае). У Крашенинникова сказано, что Пилялучь определён сыном Кутхи – Тыжил-Кутхом «пастухом» над зверями земными, которых сотворил Тыжил-Кутх. И в записях Крашенинникова и Стеллера указывается, что он – обитатель неба – верхнего мира. И живёт он там «совместно с множеством камулов или духов». По его повелению раздаётся гром, сверкает молния и идёт дождь, а радуга будто бы является каймою его одеяния. Этот бог иногда спускается вместе с облаками на горы и ездит в санях на куропатках. Ительмены говорят, что часто видели следы его проезда. Кто нападает на подобный след, тот может рассчитывать на большую удачу, особенно в зверином промысле; вообще же следы эти предвещают хороший год (4, с. 155). Г. В. Стеллер в работе нередко даёт комментарий, часто иронично окрашенный и с материалистических позиций, как в данном случае. Отметим, что встреча «со следами» неизвестных, таинственных существ, приносящая удачу в охоте, в хозяйственных делах, надолго осталась в представлении людей. Устные рассказы о подобных встречах сохранились в памяти камчадалов, о чём свидетельствуют записи Е. П. Орловой, имеются они и в нашем архиве.

Записи Крашенинникова и Стеллера дают развернутые описания ительменов о мироздании. Заметим, что и тот, и другой пишут о верхнем, среднем и нижнем (подземном) мире, и это не является чем-то особенным в сравнении с другими народами. Все народы мира представляют вселенную трёхмерной, состоящей «из трёх ярусов» (1, с. 7).

Основываясь на работах С. П. Крашенинникова и С. В. Стеллера, можно утверждать, что ительмены и коряки, как и другие народы мира, представляли устройство мира по вертикали трёхмерным: верхний, средний и нижний миры. Однако верхний и нижний миры ещё могут быть разделены на части, как, например, у коряков (в записях С. Н. Стебницкого), айнов и других народов. Важно и то, кем заселены эти миры, куда уходят люди после смерти, где живут различные духи.

Г. В. Стеллер обобщил свои наблюдения об устройстве вселенной, как её видели ительмены, и нашёл интересный образ. «Они представляют себе sustemamundanum (мировая система) в виде бочки с тремя днищами» (4, с. 159), самое интересное – это «три днища». В космогонических представлениях ительменов особенно разработанной оказалось представление о нижнем, подземном, мире: «Под нашею землёю они предполагают наличие другого неба и другой земли. Нашу земную поверхность они считают изнанкою подземного неба: когда у нас лето, в подземном мире зима», – пишет Г. В. Стеллер там же.

Если относительно верхнего мира и его обитателей у ительменов, по мнению Крашенин-никова и Стеллера, немало путаницы, то о нижнем, подземном, мире в их «баснях» больше единства. Они рассказывали и Крашенинникову, и Стеллеру (возможно, это так) о великом подземном жителе Гаече (у Стеллера – Хаэч) – сыне Кутха, который «прежде всех на Камчатке умер» и переселился в подземный мир, он же и «главный в подземном мире», «принимает всех камчадалов» и каждому определяет место. В подземном мире после смерти ждёт такая же жизнь, как на земле. Там «начинают строить себе юрты и балаганы, упражняются в звериной, птичьей и рыбной ловле, пить, есть и веселиться по-здешнему, токмо с тем различием, что они на оном свете такого, как здесь, беспокойства не чувствуют; для того, что там меньше бурь, дождей и снегу, и во всём такое изобилие, каково было на Камчатке во времена Кутховы…» (3, II, с. 79).

Как и у других языческих народов, у ительменов поименовано всё трёхмерное пространство вселенной, пусть и с наличием «противоречий» (с точки зрения другого сознания), даётся полная картина того, кто и где находится, какова его «функция», что он делает и каково отношение к нему говорящего.

Подземным жителем является особая собака, у которой есть имя – Козей, на ней разъезжает «дух Тюиль». Стеллер и Крашенинников пишут, что дух Тюиль и является «виновником землетрясений»: «Он проезжает под землею и, когда его пёс стряхивает с себя блох или снег, от этого содрогается земля» (4, с. 157). Упоминание об особой собаке, живущей в подземном мире, неслучайно.

Собака – одно из самых древних животных, которое было приручено человеком. В мифо-логии коряков, ительменов и других народов Севера немало сюжетов, в которых упоминается собака. Известно, что в состав мифологических повествований попадали и сакрализовались лишь те животные, которые были незаменимы в хозяйственных и бытовых нуждах человека. Так случилось и с собакой.

По сведениям Крашенинникова и Стеллера, ительмены бросали умерших людей собакам, и со слов аборигенов Стеллер пишет, что «...величайшим и лучшим счастьем, какое только может выпасть на долю человека после его смерти, является, по мнению ительменов, такой случай, когда его пожирают прекрасные собаки, ибо это гарантирует ему владение ими в подземном мире» (4, с. 160).

В. Иохельсон, например, ссылаясь на мифологию народов, приручивших собак, пишет: «…все собаководы верят, что собаки играют определённую роль в мире умерших. Коряки, юкагиры, чукчи, камчадалы верят, что собаки оберегают вход в страну теней. Входящим приходится подкупать собак, и очень плохо принимают собаки тех из умерших, кто при жизни мучили собак. Эти представления не чужды также эскимосам, алеутам» (8, с. 79). Напомним, что у многих северных народов собака участвует в сотворении человека, ей здесь отведена особая роль, о чём речь пойдёт ниже.

Собака была известна палеоазиатам «гораздо раньше, чем её начали употреблять для езды», считает В. Иохельсон. Он ссылается на камчатские мифы, включая и «предание камчадалов», приводимое Стеллером, что «творец Кутка не запрягал собак, а сам тащил сани» (там же).

Но и приручение собак уходит в далёкую древность. Можно предположить, что сама посадка человека с правой стороны (боком) несёт на себе следы сакральности, т. к. известны оппозиции, свойственные архаическому сознанию, правый/левый, верх/низ и другие, которые по-особому маркированы, и правый соответствует положительному, сакральному. Разумеется, сейчас это будет восприниматься по-другому, с позиций чисто практических, что так удобнее управлять собаками.

Труды Крашенинникова и Стеллера, как видим, дают развёрнутую картину мироздания в представлении ительменов, которая запечатлена исследователями в форме устных рассказов, представляющих собой части мифов творения и космогонических преданий. К сожалению, такого подробного описания космологических воззрений коряков читатель здесь получить не может, хотя в книге Крашенинникова имеется целая глава «О коряцком народе». Он засвидетельствовал: «Сидячие коряки признают богом Камчатского Кута», а также указывает, что они признают духов гор и рек, всего пространства, боятся их и задабривают через жертвоприношения» (3, II, с. 157–159).

Труды В. Иохельсона и В. Богораза о коряках восполняют эту картину, хотя их записи сделаны уже в начале XX в. Несомненную ценность представляют работы С. Стебницкого о коряках, которые принадлежат к 20-м гг. ХХ в., но по ним можно проследить, насколько живуч и устойчив мифологический взгляд на мир.

Материалы Крашенинникова и Стеллера продемонстрировали с явной очевидностью, что ительмены сотворили такую модель мира, которая была свойственна многим народам мира в мифическую эпоху. Как известно, «в архаической модели мира пространство оживотворено, одухотворено и качественно разнородно» (1, с. 341). Оно оказалось заполнено духами, богами, животными, сакральными растениями и предметами. Причем, ительмены, рассказывая об этом, демонстрируют своё представление о том, как из хаоса творится космос (разумеется, не имея ни малейшего представления об этих понятиях), да и вся их мифология выполняет эту функцию, что не является их преимуществом или исключительностью. Такова функция любой мифологии (повествований о первотворении мира и человека). Крашенинников и Стеллер пишут, что духов они очень боятся и приносят им жертвы. Словом «бог» учёные пользуются как синонимом для понятия «дух». Горные боги, лесные боги (духи), бог моря – всё это «население» живёт по тем же законам, что и люди. Достаточно вспомнить удивительные описания «горных богов», «камулов» (гамулов): «Горных богов называют они Камули, или малыя души, ибо душа по-Камчатски Камулечь. Сии боги, или по-тамошнему враги, живут на высоких, особливо же дымящихся и огнедышащих горах, чего ради Камчадалы не токмо входить на них, но и близко приступиться не смеют. Питаются они, по мнению их, рыбною ловлею, сходя по воздуху на море в ночное время, приносят на каждом пальце по рыбе, варят и пекут их по обычаю камчадалов вместо дров, употребляя китовое сало и кости. Такия места проходя камчадалы бросают что-нибудь съестное врагам оным в подарок» (3; 2, с. 76). В книге Стеллера данный миф отличается некоторыми деталями, оставаясь тем же по структуре и мотивам. В его пересказе «Камули» питаются китами, о чем есть и «свидетельство» камчадалов, которые «утверждают как достоверное, что на вершинах гор можно найти целые кучи китовых костей», и что «горные духи» топят свои жилища, как люди (4, с. 157).

Подобные описания указывают на неосознанный художественный дар и развитое воображение, свойственное ительменам. Это явилось своеобразным поэтическим стимулом для создания особой картины мира в поэзии нашего современника – поэта Г. Поротова, чья родословная идёт от древнего ительменского древа.

Пируют гамулы,
Пылает костёр.
От бубенных гулов
Качает шатёр.
А кто их осудит?
От пляски чумной
Проснулись и люди,
И пихлач лесной…
Веселый Шевелуч
Играет огнём,
Долину шевелит
И ночью, и днём.
Игра великана.
Раскатистый гул!
Я в жерло вулкана
Перо обмакнул!.. (9, с. 94).
Кутх заполнил всё фольклорное пространство ительменов. И Стеллер, и Крашенинников назвали его богом не в христианском значении. Оба исследователя назовут и другое имя «бога вообще» – Дустехтичь, которого имя некоторым образом и почитают так, как афиняне неведомого бога. Далее даётся описание, свидетельствующее о языческом поклонении, жертвенных местах, которые сохранились у камчадалов до XX в.

Говоря о мифах творения и космогонических преданиях, следует указать на специфику мифического времени. Миф характеризуется сакральным мифическим временем, временем начальным и как бы застывшим на века. Это время предшествовало времени эмпирическому. Мифическое время – «это эпоха первопредметов и перводействий: первый огонь, первое копьё, первый дом и т. д. Миф воспринимается «как вести времени творения» (2, с. 173).

Время первотворения, как время особое, ительмены (камчадалы) относят к жизни и дея-тельности Кутха (Ворона) и его детей. Рассказывая Г. В. Стеллеру о жизни после смерти (в преисподней), они уверяли его, что «в преисподней гораздо веселее и приятнее, чем на земле: там меньше бурь, дождей и снега, чем на Камчатке, население чрезвычайно многочисленно и всего есть вдоволь; одним словом, там всё устроено так, как было устроено вначале, во времена Кутки на Камчатке». Неслучайно в подземном мире главным лицом, устроителем этого идеального мира является Хаэч, «один из первых сыновей Кутки» (4, с. 160).

Таким образом, «время Кутки» – это и есть то особое, начальное сакральное время, которое для ительменов 30–40-х гг. XVIII в. (время знакомства с ними С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера) оставалось «психологической реальностью» (Б. Малиновский) благодаря воспроизведению его в обрядах и празднествах (достаточно вспомнить три варианта обряда «Алхалалалай» в записях С. П. Крашенинникова).

В заключение отметим, что классические труды С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера дают возможность не просто получить представление о мифологии коренных народов Камчатки, но и классифицировать имеющийся материал, в частности, выделить и рассмотреть мифы творения, тесно связанные с ними космогонические мифы (предания) и включить их в мифологию народов мира.
1. Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. / гл. ред. С. А. Токарев. М. : Российская энциклопедия, 1997. Т. 1. С. 719; Т. 2.
2. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. Цикл Ворона. М. : Главная редакция восточной литературы, 1979. 230 с.
3. Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. В 2-х т. СПб. : Наука; Петропавловск-Камчатский : Камшат, 1994. Т. 1. 438 с.; Т. 2. 319 с.
4. Стеллер Г. В. Описание земли Камчатки. Петропавловск-Камчатский : Камчатский печатный двор, 1999. 287 с.
5. Корякский фольклор. KORYAKFOLKLORE / сост. Э. Г. Эмна; под ред. Г. В. Хрслова. М. : ИНПО, 2001. 83 с.
6. Стебницкий С. Н. Очерки этнографии коряков. СПб. : Наука, 2000. 238 с.
7. Топоров В. Н. Яйцо мировое // Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. / гл. ред. С. А. Токарев. М. : Российская энциклопедия, 1997. Т. 2. С. 681.
8. Иохельсон В. И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. СПб. : Наука, 1997. 379 с.
9. Поротов Г. Сочинения. В 2-х т. Петропавловск-Камчатский : Новая книга, 2003. С. 94.

Гончарова А. А. Труды С. П. Крашенинникова и Г. В. Стеллера о космологических воззрениях камчадалов (ительменов) и коряков // "О Камчатке: её пределах и состоянии..." : материалы XXIX Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. - Петропавловск-Камчатский, 2012. - С. 75-81.