Летом 1642 г., построив кочи, Стадухин, Зырян и Дежнев через протоку, где стоит Русское Устье, вышли в море. Казак Федор Чукичев, товарищ Дежнева по службе, писал: "По морю шли две недели. А с усть Индигирки реки к востоку бежали парусом.до усть Алазейки реки, а вверх парусом и собою до юкагирского князца Ноочичана полтретья дни... до лесу. И у того лесу зимовье поставили".
Не задерживаясь на реке Алазее, казаки -они знали, что Алазея не главная река, — на следующий год снова вышли в море и через две недели были на Колыме. "А река Колыма, — писал в Якутск Стадухин, — велика, есть с Лену реку, идет в море так же как и Лена, под тот же ветер, под восток и под север".
Казаки плыли до большой реки Анюя, где срубили зимовье. Не прошло и года, как это зимовье превратилось в один из опорных пунктов продвижения землепроходцев на восток. Отсюда, из Нижнеколымского острога, снаряжались экспедиции на реки Анадырь и Пенжину и даже на Камчатский полуостров.
В первые годы существования Нижнеколымска — вслед за ним выросли на реке Среднеколымск и Вархнеколымск - казаки обследовали почти все течение громадной реки. Они стали первыми жителями отстроенных деревянных поселений, включили в орбиту государственных интересов местное население. Они были не просто сборщиками дани, наложенной на племена, но и носителями новых форм торговли, распространителями новых методов промысла. Одним словом, это были первые люди, положившие начало освоению огромного края.
Сегодня этим первым служилым людям воздвигнуты памятники. В Верхнеколымске в 1957 г. в честь 325-летия вхождения Якутии в состав Российского государства установлен трехметровый обелиск, на гранитном постаменте которого выгравированы имена руководителей казачьих отрядов, открывавших и осваивавших Колыму: Семена Дежнева, Михаила Стадухина, Дмитрия Зыряна, Ивана Ерастова, Федота Попова, Герасима Анкудинова, Исая Игнатьева, Семена Моторы и др.
Выше по реке в Зырянке сооружен другой памятник землепроходцам и мореходам-гранитный столб, увенчанный моделью коча XVII в.
С открытием Колымы число походов на восток увеличилось. В 1644-1645 гг. один из деятельных казаков, если не сказать самый деятельный, Михаил Стадухин организовал поход в сторону моря на тундровую реку Чукочья, где обитал оторвавшийся от основного племени чукотский род. Подробности этого похода неизвестны, но в Нижнеколымск Стадухин привез показавшуюся ему смышленой и знающей чукотскую женщину Калибу. Калиба сообщила ему, что к северу от колымского устья расположен большой морской остров. Казаки и промышленные люди, населявшие Нижнеколымский острог, не один день судили и рядили об этом острове. Наконец решили, что большой морской остров — это та самая Новая Земля, на которую ходят поморы с Мезени, Таза, Енисея, Лены и Индигирки, и что эта Новая Земля составляет громадный горный массив — "в мори Камень-пояс", на котором "горы снежные и пади, и ручьи знатны все". Такое представление о Новой Земле — единой островной суше, тянущейся вдоль всего побережья Азиатского материка, как считают современные исследователи, у землепроходцев той поры вполне естественно. Ведь тогда еще никто из них не бывал на островах, расположенных к северу от морского берега. Более того, в XVII в. была распространена теория о соединении Новой Земли с Северной Америкой, хотя Стадухин и Дежнев, вероятнее всего, не были знакомы с ней. Сообщение чукотской женщины о большом морском острове подтверждало собственные наблюдения мореходов и несколько озадачивало. Эта Новая Земля, простираясь восточнее Колымы, могла преградить путь в Теплое море, т.е. в Тихий океан.
Так неожиданно перед теми, кто собирался идти на восток, стала гигантской важности географическая проблема. Решить ее сразу было нельзя. Потребовались усилия многих людей. Одними ив первых пошли на штурм Чукотки Михаил Стадухин и Семен Дежнев. Первый в 1645 г. отравился на коче из Нижнеколымска в Якутск в расчете собрать единомышленников, получить разрешение воеводы и двинуться в поход "встреч солнцу".
Кроме того и в Нижнекольшске организовалась артель торговых и промышленных людей, решивших идти на восток, на реку Потычу, за которую принимали Анадырь. Артель возглавили Исай Игнатьев Меэенец и Семен Алексеев Пустозерец. И конечно, не случайно, что она пошла под водительством русских поморов — мезенцев и пустозерцев, для которых далекие походы на Новую Землю считались рядовым событием.
Летом 1646 г. на одном коче Исай Игнатьев и Семен Алексеев отправились в море, но у Чаунской губы льды преградили дорогу. В навигацию следующего года на восток во главе с Семеном Дежневым отправилось 62 человека на 4 кочах. Льды снова преградили дорогу судам. Вернувшись на Колыму, Семен Дежнев и торговый человек приказчик гостя Алексея Усова Федот Алексеев Холмогорец решили подготовиться еще основательнее. Дежнев отправился на Индигирку, где участвовал в соболином промысле. На вырученные деньги он купил судно.
Перед приказным Нижнеколымска Вторым Гавриловым, товарищем Дежнева по походу на Оймякон, Индигирку, Алазею и Колыму, решив перехватить инициативу Дежнева, выступил беглый казак Герасим Анкудинов с просьбой выдать на его имя наказную память, официальный документ, дающий право представлять власть царя на Анадыре. Второй Гаврилов отказал Анкудинову. Наказную память он выдал Семену Дежневу, приняв к сведению, его обещание за право быть старшим на Анадырской земле заплатить царю 290 соболей.
О наказной памяти Дежнев никогда впоследствии не упоминал, и ее даже оспаривали враги его, но то, что она существовала, подтвердил сам Второй Гаврилов. В наказной памяти упомянут помощник Дежнева Федот Алексеев Холмогорец. По существовавшему тогда правилу, торговец, назначавшийся в поход, являлся целовальником, т.е. таможенным чиновником, в ведении которого находился сбор пошлины с упромышленных соболей и другие денежные операции.
В путь 20 июня 1648 г. вышло шесть кочей. Седьмой коч присоединился сверх оговоренных условий. Герасим Анкудинов снарядил его на реку Анадырь на свой страх и риск. В походе участвовало 90 человек. Дежнев разделил их на три отряда. Люди Федота Алексеева Холмогорца — 29 человек-составили первый отряд. Люди Афанасия Андреева и Бессона Астафьева, приказчиков московского гостя Кирилла Босова, — известны фамилии девяти человек — составили второй отряд. Люди Дежнева — известны фамилии только 18 человек — входили в третий отряд.
Это был последний шаг на торном пути через Северную Азию. О Дежневе и существе его похода все еще не утихают споры. И дело не в том, что не обнаружены положенные в таких случаях дневники Дежнева или корабельные журналы. Их не могло быть.
Исследователей смущает другое: мог ли Дежнев совершить выдающееся морское плавание в тяжелейших природных условиях на маленьком деревянном парусном судне? В последние годы установлено, что русские кочи — это суда, строившиеся для ледового плавания, они ходили под двумя парусами, по компасу. Имелись компасы и на кораблях Дежнева. Известно, что только у Афанасия Андреева и Бессона Астафьева было "13 маток в кости", т.е. компасов в костяной оправе. Компасы такого типа найдены на городище Мангазеи.
Это небольшие овальной формы изделия с углублением в центре. В овале помещалась стрелка, отбрасывающая тень на циферблат, разбитый на 12 делений. Компас работал по принципу солнечных часов.
Форум 
