Жить на северном крае России непросто -
Знают это, кто здесь бывал хоть разок -
То шторма, то вулканы трясут полуостров,
То неделю пургуем и пьем с балычком чаек.

Самолеты в райцентр с почтой прилетают,
Ну, а гости из города к нам нечасто.
Прилетят, водку пьют - все равно замерзают,
И скорее в город летят обратно

Но, однако, я помню случай такой -
Гость приехал на Север Камчатки в Аянку.
Светлоглазый, веселый, такой весь большой,
В торбасах, малахае, и в зимней кухлянке

Фотографировал он, все хотел увидеть, узнать
Ему было нашей Аянки мало
Нужно было городу показать,
Как в тундре камчатской живут камчадалы.

Меня утром в соседнюю юрту зовут - в сельсовет:
"У тебя ведь бравы собачки, ты знаешь тундровый край...
В апреле пург по прогнозам нет -
Покажи гостю наш северный рай"

Вдруг в юрту с морозом ввалился амбал -
Веселый, жмет руки всем, смеется -
"Я могу хоть сейчас отправляться," - сказал.
Видно парню и врямь все увидеть неймется

У меня все готов о к поездке всегда -
Сахар, соль, сухари, юкала, котелок,
Палатка, оленьих два кукуля,
Ружье, снегоступы, да брезента кусок

Мы были ровесники, но он был крупней,
"Маркович" - просил его называть.
Упаковали на нарту манатки скорей,
Прихватили фляжку, чтоб крепче спать

Тундры снежный рай нам радовал глаз
Собачки с визгом с места помчали,
Звенит под полозьями апрельский наст -
Мчимся в ближний табун, как намечали.

Десять дней север пенженский нас ласкал
Нас в Оклане, в Слаутном как важных гостей принимали
Но все ж в верхнем Пенжино циклон нас догнал -
И, не добравшись до табуна, мы запурговали.

Пурги в тундре камчатской - кромешный ад,
Псы и нарта в мокром снегу плывут,
Маркович на снегоступах тянет собак.
Вспоминаю, что где-то топольник был тут

Собаки ослепли, снежной коркой глаза закрыло
Но Маркович их волокет, молчит...
Вдруг перед нами - стеной - огромная тополина,
Под стволом снег разрыли - а там кедрачи

Расширили яму, накрыли лапником дно,
Распрягли, накормили собак наконец.
Натянули крышу - брезент - вот наш северный дом.
Бушует пурга - а у нас настоящий дворец.

Четыре собаки в хоромы мы впустили -
Они нам согревали бока,
Балычком с сухарями перекусили,
По глотку из фляжки - и храпака.

Сон пришел моментально - мы и собаки устали.
Просыпались сбрасывать снег, чтоб их не занесло,
Мы много друг другу тогда рассказали,
Ты гордился друзьями. Как с ними тебе повезло!

Два дня мы в яме с собаками пурговали,
Лишь на второе утро стихло - стало светло,
Тундра вокруг в сто солнц сияла.
Под тополем наше ложе - как нам тогда повезло!

Раскопали нарту, запрягли собак
По овражку на увал поднялись,
Маркович взял отстол, крикнул "хак!"
И искать табуны мы опять понеслись.

Табун в соседнем овраге нашли.
Огромная юрта, в ней - костерок,
Оленину нам горячую принесли,
Сразу дали глотнуть крепкий чифирок.


Подружились мы, Маркович, в этой поездке с тобой.
Уж полвека прошло. Мне знакомый один рассказал -
Ты теперь на Кавказе начальник большой
И заслуженный генерал.

Знаю, нашу поездку ты вспоминаешь,
Хоть прошло уже очень много лет.
Я тоже тебя, Маркович, не забываю
Твой каюр из Аянки, прадед Филарет.

Я всю Камчатку обходил, объездил, облетал.
Красой её я покорён, но был в Кроноках поражён,
Когда с Узона увидал огромный в клубах пара гейзерный каньон.
Причудливые пемзы-исполины ,отточены дождями и пургой
Тысячелетьями стоят у врат в волшебную долину!
И «Первенец» как аркой через речку бьёт кипящею дугой,
А за скалою водопадного ручья гудящий рой:
Облака пара белой пеной рвутся в небеса,
Десятки гейзеров бьют в высь горячею струёй,
И радугой блестя на солнце рассыпается краса.

И слышно в общем гуле, как стучит «ФОНТАН»,
Со стоном ухает «БОЛЬШОЙ»,
Столбом кипящим рвётся в небо «ВЕЛИКАН»,
И поливают кипятком грифон «ГРОТ», «САХАРНЫЙ», «ТРОЙНОЙ».
В каждом источнике лишь свой состав воды,
Свой гейзерит, своя окраска у грифона…
Когда ты видишь эту дикую красу,
То задыхаешься от упоенья,
А сам клянёшься: «Я опять сюда приду,
Чтобы увидеть вновь, это редчайшее явление!»