Александр Турчанинов
Камчатка была местом политической ссылки многих государственных преступников. Во время царствования Елизаветы на Камчатку отправились прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка Петр Ивашкин, принадлежавший к знатному роду, крестник Петра Великого и баловень Анны Иоанновны; сержант лейб-гвардии Измайловского полка Иван Сновидов и камер-лакей правительницы Анны Леопольдовны, матери малолетнего Иоанна VI Александр Дмитриевич Турчанинов.

Последний осмелился даже сказать вслух, что Елизавета Петровна не имеет наследственного права на российский престол, потому что они с сестрой Анной — внебрачные дети Петра от Марты Скавронской. А Иоанн VI — законный правнук царя Иоанна V Алексеевича и его завещала короновать императрица Анна Иоанновна...

За эти «произносимыя им великоважныя, непристойныя слова» велено было вырвать Турчанинову язык, а всем троим — учинить жестокое публичное наказание на Красной площади, вырвать ноздри и сослать куда подальше.
Александр Турчанинов на первых порах оказался в Охотске, Ивашкин в Якутске, Сновидов на Камчатке.

Но скоро от командира Охотского порта пришла бумага о том, «что Турчанинов, находясь в остроге, проел все свои деньги, которые у него были, теперь помирает с голоду, а кормовых ему не положено, пустить же его ходить по миру он боится, чтобы колодник не рассказал в народе тех слов, за что он был сослан».

Подивились в московском Сибирском приказе логике охотского командира — боится пустить по миру человека, у которого вырвали язык... И пожалели Турчанинова — поняли, что ретивый сей начальник заморит-таки несчастного колодника до смерти, и составили проект нового указа, по которому местом ссылки и Турчанинова, и Ивашкина определялась Камчатка. Каждый из них устраивал свою личную жизнь как мог. Сновидов примкнул к миссионерам и с их помощью завел в устье реки Камчатки солеваренный завод. Так он вышел в люди. Ивашкин сблизился с командиром Камчатки Василием Чередовым и стал в этот период фактическим правителем Камчатки. Потом, как это водилось, Чередов был отдан под суд, и Ивашкин остался без своего высокого покровителя.

Наступил и звездный час Александра Дмитриевича Турчанинова. На Камчатку прибыл, назначенный Сенатом, новый командир капитан-лейтенант И. С. Извеков. Такого изверга Камчатка не знала ни до, ни после: дело доходило до того, что личный секретарь Извекова боялся входить для доклада в покои командира, не имея за поясом заряженного пистолета или обнаженной сабли — действия и поступки Извекова были самые неожиданные, так что ни один человек в Большерецке не мог предполагать, чем может закончиться для него встреча с командиром.

Каждый день в большерецкой канцелярии шла попойка — пили особо приближенные. Во главе стола восседал лучший друг Извекова — безъязыкий Александр Турчанинов. За пять лет владычества Извекова на водку и закуску ушло около семидесяти тысяч рублей.

К вечеру одуревшие от выпитого собутыльники выходили проветриться на единственную в Большерецке улицу, густо заросшую луговой ромашкой... Никто в этот час не смел даже выглянуть во двор — никому не хотелось быть избитым или искалеченным. Извекову все равно было, кто оказывался перед ним — ребенок или женщина, солдат или казак, он сразу начинал отыскивать, к чему бы ему придраться. И обязательно находил — и жертву по его приказу и на его глазах пороли, как на корабле, линьками.

Но мог командир и сам схватиться за оружие, чтобы расправиться тут же на месте — одному казаку Извеков перерубил нос своим офицерским кортиком, другому саблей разбил голову. Не было управы на зверюгу-командира — Охотску, как все прежние командиры, он не подчинялся, а Сенат не намерен был изменять свой указ.

В 1768 году на полуостров была завезена черная оспа. Она унесла тысячи жизней, а Извеков пил и палец о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-то для спасения людей. Он только рассылал по камчатским селениям свои циркуляры о том, что нужно держать больных в теплых избах, кормить свежей рыбой и не поить холодной водой... Но некому было ловить свежую рыбу, топить в избах печи, подавать больным теплую воду — обезлюдели многие селения и в холодных избах лежали неубранные трупы, а оставшиеся в живых бежали куда глаза глядят.

Вот тогда-то и переполнилась в камчатской столице Большерецке чаша народного терпения, и 2 мая 1769 года казаки и солдаты, камчадалы и промышленники, чиновники большерецкой канцелярии и моряки с зимующего в Чекавке галиота «Святой Павел» подняли бунт против Извекова. Командир Камчатки безропотно сдал власть, но 19 мая в пять часов утра вместе со своими вооруженными компаньонами-собутыльниками захватил большерецкую канцелярию, выпустил из казенки арестантов и, заняв круговую оборону — выставив все имеющиеся в Большерецке пушки,— закатил пир на весь мир.

Жители Большерецка пошли на приступ и, выломав двери, ворвались в канцелярию, готовые к смертному бою с ненавистным Извековым и иже с ним. Но они увидели, что Извеков и все остальные защитники были вдрызг пьяны.

В тот же день на галиоте «Святой Павел» Извекова в кандалах отправили в Охотск, где он предстал перед судом и был разжалован в матросы.

Лишившись покровителя, немой Турчанинов вынужден был в унижении добывать пропитание, чтобы не умереть с голоду в остроге, где его все без исключения ненавидели за дружбу с бывшим командиром и за все те издевательства над людьми, где он был не только немым свидетелем, но и добровольным участником, а то и инициатором. И потому как утопающий за соломинку ухватился Турчанинов за возможность послужить своему предводителю и бежать с ним хоть на край света. Так он оказался среди членов экипажа «Святого Петра» и дошел вместе со всеми до Макао, где и умер 10 ноября 1771 года.

18 октября 1764 года по именному Указу императрицы на Камчатку прибыл новый главный командир - капитан-лейтенант Иван Извеков, морской офицер, балтиец, выпускник морской академии, и... "три смертных греха" вмиг померкли перед этим новым исчадием ада.

"Набрав шайку пьяниц во главе которых стоял ссыльный Турчанинов, Извеков с этой компанией ходил ночью по семейным домам, отнимал жен и дочерей, и сопротивлявшихся заковывал в кандалы. Большую же часть дня проводил со своей свитою в прогулках по городу, летом в одном белье, туфлях и ермолке, а зимою в полушубке и всегда при кортике или сабле.Во время этих прогулок жители Большерецка не смели показываться на улицу, потому что малейшее невнимание к его личности или просто невеселый вид приводили его в бешенство, и тогда, не разбирая ни пола, ни возраста, он бросался на свою жертву и чем попало бил ее до изнемождения. Побоям и увечьям не было и счету.

Например, одному казаку он перерубил нос кортиком, а другому саблею наделал глубокие раны на голове. Наказание кошками и линьками считались самыми домашними и производились каждый день.

Казенным имуществом и деньгами Извеков распоряжался как собственными. За 5 лет водки, провианта и прочего взял на 68 259 рубл. 84 коп. ...

Секретарь Извекова Портнягин взятками составил себе состояние... Буйство Извекова было столь велико,что даже Портнягин, несмотря на близкие свои отношения с Извековым, никогда не решался входить к нему с докладом о делах Большерецкой канцелярии без заряженного пистолета и сабли."

С. Вахрин, "Встречь солнцу"

История знает двух российских беглецов из рода Турчаниновых -- безъязыкого ссыльного и бригадного генерала Северных Соединенных Штатов Америки. Но жизнь свою они закончили почти одинаково -- один нищий старик умер на чужбине и могила его известна, другой заканчивал свою жизнь, зарабатывая, как нищий, подаяниями за игру на  скрипке и умер в безвестности.

Иван Васильевич ТУРЧАНИНОВ
(11.02.1822 - 19.06.1901)

полковник Российского Генштаба, бригадный генерал армии США.
        Родом из казачьей семьи, Турчанинов после окончания артиллерийского училища некоторое время служил в Донской конно-артиллерийской батарее, затем поступил в Академию Генштаба и окончил ее с серебряной медалью. Способный офицер, участник Крымской войны был взят на службу в Генеральный штаб. Перед ним открывались блестящие перспективы, но он не захотел служить в царской армии из-за несогласия с позорным миром и ходом военной реформы. Взяв в 1856 длительный отпуск под предлогом болезни, он выехал за границу и после нескольких месяцев в Германии и Франции отправился с женой Надеждой в Америку. Перед отъездом в США Турчанинов побывал в Лондоне, где встречался с ГЕРЦЕНОМ.
        Спустя три года он писал Герцену из Америки: «Разочарование мое полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос... Эта республика - рай для богатых; они здесь истинно независимы; самые страшные преступления и самые черные происки окупаются деньгами... Что касается до меня лично, то я за одно благодарю Америку: она помогла мне убить наповал барские предрассудки и низвела меня на степень обыкновенного смертного; ...никакой труд для меня не страшен». Ему пришлось работать фермером и простым рабочим, чертежником и рисовальщиком, приобрел профессию инженера-строителя, стал работать н а железной дороге.
        Когда началась война между Севером и Югом, Турчанинов (теперь он звался на американский манер Джон Бэзил ТУРЧИН) вступил в ряды добровольцев-северян и вскоре стал командиром 19-го полка иллинойских добровольцев, быстро превратив полк в боеспособную часть. Полковник пишет наставление о системе боевых занятий бригады, которое используется как практическое руководство в армии северян. К концу 1861 он уже командир бригады в армии генерала Карлоса БЬЮЭЛЛА. В апреле следующего года он блестяще проводит операцию по овладению городами Хантсвилл и Афины в штате Алабама, его имя становится известно всей Америке.
        В начале мая южане внезапным нападением вновь заняли Афины и устроили в городе зверскую расправу над пленными солдатами 18-го Огайского полка, оборонявших город. Узнав о происшедшем, Турчанинов ведет свою бригаду на помощь и помогает овладеть городом. Ворвавшиеся первыми огайцы столь же жестоко отомстили противнику за смерть своих товарищей. Этот инцидент послужил поводом для привлечения Турчанинова к военно-полевому суду. Ему вменялось в вину не только насилие над южанами, но и то, что во время сражений его сопровождала жена. Кстати, однажды, когда ее муж был болен, она сама повела полк в бой. Специальная комиссия, расследовавшая дело до суда, не нашла никаких фактов, порочащих полковника. Он также отверг на суде все обвинения, за исключением одного - пребывания жены в действующей армии. Но специально подобранный суд, в составе которого было немало сторонников южан, не мог простить Турчанинову то, что он, вопреки запрету принимать в армию цветных солдат, включал их в боевой состав бригады, давал неграм убежище и работу. Судебный процесс широко освещался в американской печати, но суд признал его виновным и уволил из армии. В Чикаго полковника встретили как героя. Его жена обратилась к президенту ЛИНКОЛЬНУ, с просьбами пересмотреть дело президента призывали и солдаты бригады. президент не только аннулировал приговор, но и присвоил Турчанинову звание бригадного генерала.
        В последующих сражениях Гражданской войны он с успехом командовал 3-й пехотной бригадой, одержав ряд важных побед, но в октябре 1864 был вынужден оставить службу по состоянию здоровья. В течение ряда лет он по заданию военного министерства обобщал опыт войны, написал книгу, но к концу жизни остался без всяких средств к существованию и был вынужден вести жизнь бродячего музыканта (он прекрасно играл на скрипке). Боевые соратники выхлопотали для него пенсию в 50 долларов в месяц. Скончался Турчанинов в приюте. Его похоронили с воинскими почестями. «Чикаго Геральд Трибюн» написала: «Он был борцом за человеческую свободу и принцип справедливости».
        (Возможно, что дата рождения Турчанинова - 30 января.)
http://rubtsov.penza.com.ru/peoples/turchaninov.htm

Ю. В. Коновалов

О происхождении заводовладельцев Турчаниновых.

Вопрос о происхождении Турчаниновых, как и других уральских заводовладельцев, неоднократно становился предметом исследований и темой научных и краеведческих публикаций.

История выдвижения других известнейших семей-выходцев из непривилегированных слоев общества - Демидовых и Яковлевых - хорошо прослежена и не оставляет каких-либо возможностей для родословных фантазий.

История же рода Турчаниновых изобилует темными пятнами, которые породили массу легендарных подробностей, уже не первое столетие, к сожалению, кочующих по страницам краеведческой литературы. Одной из таких легенд является происхождение Филиппа Трофимовича Турчанинова - родоначальника семьи заводовладельцев. Широко распространена версия о его попадании в русский плен с дальнейшим выкупом подьячим Соликамской приказной избы Аверкием Степановичем Кирилловым, семье которого он служил варничным приказчиком уже в 1678 г. После смерти Аверкия Филипп Трофимович служил его сыну Якову. А с 1693 г. - соликамскому посадскому А. В. Ростовщикову[1].

В писцовой книги Соликамска 1707 г. история появления Ф. И. Турчанинова в Соликамске описана по другому: "Во дворе Филип Трофимов сын Турчанин. А по скаске ево родом он турецкои породы. Наперед сего жил у думного дьяка Аверкия Степанова сына Кирилова в холопстве. А у Соли Камской живет он з двести четвертаго году. У него детеи: Михаило, Денис, Иван дватцати лет... А живет он Филип в особом дворе Соли Камской посацкого человека Александра Ростовщикова. А тот двор бывал Ивана Холкина, он Иван постригся."[2].

Появление Турчанинова в Соликамске датируется 1695/96 годом. Откуда он прибыл перепись не сообщает. Но поскольку его бывший хозяин был думным дьяком, то есть служил в Москве, то и последнее место проживания Филиппа Трофимовича перед переселением на Каму могло быть только в Москве. Жил Ф. Т. Турчанинов во дворе, принадлежащем Ростовщикову, но был у него и свой собственный двор, что свидетельствует о его достаточной социальной и экономической самостоятельности.

Почему такое расхождение в сведениях о происхождении Ф. Т. Турчанинова? Чтобы разобраться в этом попробуем рассмотреть известия о других соликамских Турчаниновых.

В той же писцовой книге 1707 г. непосредственно перед Филиппом Трофимовичем описан двор другого Турчанинова - Якова Власьевича: "Во дворе Яков Власов сын Турчанин. А по скаске ево родом он турецкой породы. А наперед сего жил он в Володимере городе у посадцкого человека у Семена Пузова в холопстве. Пришел к Соли Камской тому сорок лет. У него детей: Михайло да Григорей. У Михайла детей: Егор четырех лет, Иван полугоду... А живет он Яков во дворе Ивана Пермякова. Он Иван и с сыном и человеком своим умре, а человек ж ево Андрей живет на ином месте."[3].

Появление в Соликамске этой семьи датировано гораздо раньше - 1667 г. И предыдущий адрес назван другой - город Владимир. Эта же семья описана и в переписной книге Соликамска 1710 года: "Во дворе Яков Власьев сын Турчанинов штидесят лет, вдов, у него детеи: Михаило дватцати четырех, Григорей дватцати трех лет; у Михайла жена Анна Максимова дочь дватцати трех лет, у него ж детей: Егор семи, Иван пяти лет..."[4]. Филипп Трофимович в 1710 г. среди соликамских жителей не обнаруживается.

В фондах ГАСО сохранилось собрание в несколько десятков копий документов на соликамские владения Турчаниновых[5]. Преимущественно речь идет о небольших земельных участках и различных сельхозугодьях. В большинстве из них упоминаются общеизвестные персонажи рода Турчаниновых. В самой раннем документе, датированном 4 декабря 1709 г., фигурирует Филипп Трофимов сын Турчанинов[6]. В грамотах 1710-1731 гг. - Михаил Филиппов сын Турчанинов. В грамоте от 25 ноября 1734 г. - вдова Михаила Анна Александрова дочь[7].

Но несколько документов позволяют существенно расширить круг носителей фамилии Турчаниновых. "Лета тысяща семьсот десятаго июня в восмый день Соли Камской посадцкого члвка Ивановская жена Михайлова сына Турчанинова вдова Марья Андреева дочь поступилас Соли Камской посадцкому члвку Михаилу Филипову сну Турчанинову за кабалной долг свекра своего Михаила и мужа своего Ивана Турчаниновых за восмьдесят рублев, что те денги заимывали они свекор Михаило и муж Иван в прошлых годех у отца ево Михаилова у Филипа Трофимова сна Турчанинова..."[8]. "Лета 1708-г маия в 25 де... усолец Семен Турчанинов подал челобитную за рукою. В прошлых де 701 и в 707-м годех... для того тот покос по духовной Трофима Фатьянова исстари посадцкое владенье и по крепостем к деду и к отцу ево шло от усолских владелцов, а не от уездных крестьян и до 701-г году у них уездных крестьян в данном окладе никогда не бывало..."[9] Грамота от 20 февраля 1705 года называет соликамского посадского человека Семена Иванова сына Турчанинова[10], видимо, одно лицо с вышеупомянутым.

Следовательно, кроме Филиппа Трофимовича и Якова Власьевича в Соликамске в самом начале XVIII века проживали еще Турчаниновы: вдова Ивана Михайловича, умершего до 1710 г. и Семен Иванович, упоминавший в 1701 г. своих отца и деда в прошедшем времени. Поскольку вдова была должницей Михаила Трофимовича Турчанинова, а владетельные документы Семена Ивановича оказались среди бумаг того же Михаила Трофимовича, вполне вероятно, что Семен Иванович - сын Ивана Михайловича, мужа Марьи Андреевны. Эта семья не обнаружена в писцовых книгах Соликамска ни в 1707 ни в 1710 гг. При этом, согласно документов, она проживала в этих местах не менее трех поколений.

В России фамилия, происходящая от этнонима, не всегда свидетельствовала о действительной этнической принадлежности (или происхождении) лиц, её носящих. Но в данном случае "турчанское" происхождении двух семей Турчаниновых в Соликамске прямо засвидетельствовано писцовой книгой 1707 г. Учитывая такую специфичность фамилии, всех соликамских Турчаниновых можно с большой долей вероятности считать одним разветвленным родом.

В челобитной Семена Турчанинова упомянут Трофим Фатьянов, владевший спорным покосом раньше, чем дед Семена - Михаил. Видимо, именно он назван в писцовой книге Соликамска 1623 г. в перечне "посадских середних людей" как Трофимко Иванов сын Фатьянов[11]. У Трофима не показано детей, что позволяет преполагать, что в 1623 г. он был еще молод и мог прожить еще лет сорок-пятьдесят. Поскольку в челобитной упомянуто завещание ("духовная") Трофима Фатьянова, к моменту перехода покоса в семью Турчаниновых он уже умер.

К 1701 г. уже два поколения предков Семена Ивановича Турчанинова сошло с исторической сцены. Трофим Фатьянов, отмеченный в 1623 г., умер еще при жизни деда Семена Ивановича (Михаила). Следовательно, время появления этой ветви Турчаниновых в Соликамске допустимо датировать 60-е гг. XVII в., то есть одновременно с прибытием Якова Власьевича Турчанинова.

Все вышесказанное позволяет предположить следующее развитие событий. Предки Турчаниновых жили во Владимире в холопах у посадского человека Семена Пузова. У последнего их приобрел Аверкий Степанович Кирилов, переселивший их в 1667 г. в Соликамск. Новый хозяин Турчаниновых принадлежал к верхушке купечества - гостям гостинной сотни. В 1667 г. "гостю Аверкию Кирилову с товарищи" был дан торговый устав[12]. Не в связи ли с этим уставом Турчаниновы оказались на Урале? В 1675 г. Аверкий Кирилов в списке гостей уже вместе с сыном Яковом[13]. Вскоре после этого Аверкий перешел на государеву службу: в 1678 г. он - подьячий Соликамской приказной избы. В списке гостей 1687 г. Кириловы не значатся[14]. Став думным дьяком (после 1678 г.), А. С. Кирилов увез с собой в Москву Филиппа Трофимовича, который вернулся в Соликамск только в 1695/96 г. Семья Якова Власьевича Турчанинова жила в Соликамске с 1667 г. без перерыва, что и привело к расхождению сведений о происхождении двух ветвей Турчаниновых в переписи 1707 г.

Подробности судьбы третьей ветви соликамских Турчаниновых (потомков Михаила) пока не ясны. Возможно, потомки Власия и Михаила к моменту отъезда Аверкия Кирилова в Москву успели выкупиться из холопства. Об этом свидетельствуют известия одовольно значительном имуществе Якова Власьевича в Соликамске и вуезде в 1707 г.[15] Михаил также приобретал в собственностьсельхозугодья.

Таким образом у соликамских Турчаниновых было три родоначальника,примерно одного возраста - Власий, Трофим и Михаил, - которыхможно предполагать родными братьями. Были ли они сами взяты в пленили представляли собой уже второе поколение, живущее на Руси,покажут дальнейшие исследования.

Учитывая проживание Ф. Т. Турчанинова в Москве и его близость кодной из крупнейших предпринимательских семей, можно предполагатьего родство с московской семьей Турчениновых, известных купцов изаводовладельцев XVIII в. Родоначальниками этой семьи были три брата - Петр, Афанасий и Семен Ивановичи, старший из которых родился в 1720/22 г.[16]

Из трех сыновей Филипа Трофимовича, показанных писцовой книгой 1707 г., в дальнейшем на Урале фигурирует лишь Михаил. О младших - Денисе и Иване - ничего не известно. В писцовой книге Соликамска 1710 г. семья Филиппа Трофимовича не значится. Возможно, он опять переехал в Москву, откуда в Соликамск вернулся один только Михаил.

Все вышесказанное позволяет предполагать, что московские Турчениновы - потомки Ивана, младшего сына Филиппа Трофимовича,которому в 1707 г. показано двадцать лет.

Другие ветви Турчаниновых не достигли таких социальных высот,ограничившись ролью рядовых посадских людей. На Березовских золотых промыслах под Екатеринбургом известна семья Турчаниновых, возможно, родственная соликамским. Родоначальник этой ветви - Степан Андреев сын Турчанинов 50 лет, в 1762 г. назван "посадского отца сын"[17].

1. Сонин Л. М. Турчаниновы // Полевской край. Екатеринбург, 1998.С.121.

2. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1511. Л.86 об.-87.

3. Там же. Л.84-86 об.

4. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1538. Л.91 об.

5. ГАСО. Ф.65. Оп.1. Д.1.

6. Там же. Л.24.

7. Там же. Л.54.

8. Там же. Л.179.

9. Там же. Л.180.

10. Там же. Л.181.

11. ГАСО. Ф.101. Д.473. Л.10 об.

12. Книжные центры древней Руси. XVII век.: Разные аспектыисследования. СПб., 1994. С.308.

13. Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII в.:Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988. С.38.

14. Там же. С.56. Прим.27.

15. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1511. Л.84-86 об.

16. Аксенов А. И. Родословные росписи московских купеческих фамилий XVIII в. 1-я гильдия - владельцы фабрик и заводов //Историческая генеалогия. Вып.8. Екатеринбург-Париж, 1995.С.40.

17. ГАСО. Ф.41. Оп.1. Д.42. Л.878.

Третьи Татищевские чтения: Тезисы докладов и сообщений, Екатеринбург, 19-20 апреля 2000 г. Екатеринбург, 2000. С.44-48.
http://uiro.narod.ru/articles/art01.htm

Протоиерей Петр Иванович Турчанинов
(1779–1866)

Протоиерей Петр Иванович Турчанинов — большая часть его духовно-музыкальной деятельности протекала в XIX веке и относится, собственно, к третьему периоду второй эпохи в истории русского богослужебного пения. Но стилистически Турчанинов принадлежит, в своих свободных сочинениях, к итальянскому периоду; своими же переложениями уставных напевов для хора он одновременно являет собою переход к следующему, третьему периоду, который мы называем периодом немецкого влияния. Главная особенность духовно-музыкального творчества Турчанинова заключается в том, что он посвятил свой труд почти только гармонизациям многих уставных напевов; количество его свободных духовно-музыкальных сочинений по сравнению с гармонизациями уставных напевов невелико.
П.И.Турчанинов родился в Киеве. Восьми лет, когда он еще учился в городском училище, он был взят за свой прекрасный голос (альт) в хор генерала Леванидова. Его голос услыхал Потемкин и взял Турчанинова в Петербург, где поручил Сарти дать Турчанинову музыкальное образование. Но, по-видимому, Турчанинов не успел вполне закончить своего музыкального образования у Сарти, так как его покровитель, Потемкин, умер (1791), и Турчанинов возвратился в Киев, в хор генерала Леванидова, во главе которого тогда стоял А.Л. Ведель. С Веделем у Турчанинова продолжались дружеские отношения, не нарушаемые всеми переворотами в жизни Веделя, до самой смерти последнего. По-видимому, Ведель и закончил музыкальное образование Турчанинова.
Турчанинов обладал превосходным высоким тенором; примечательно, что во всех произведениях Турчанинова тенору поручаются самые высокие, доступные ему ноты. Тенор Турчаниновым «загоняется под небеса», что очень характерно для его духовно-музыкальных произведений. Двадцати четырех лет от роду, в 1803 году, Турчанинов принял священный сан, а в 1804 году был назначен регентом митрополичьего хора в Петербурге. Турчанинов был во главе разных частных певческих хоров.
После смерти директора Придворной певческой капеллы, Д.С. Бортнянского, в 1827 году, при новом директоре Придворной певческой капеллы, Феодоре Петровиче Львове, Турчанинов был приглашен на должность учителя Придворной певческой капеллы. Однако Турчанинов не подошел ко всем требованиям капеллы, в чем именно — неизвестно. Главная композиторская деятельность Турчанинова связана с попытками Капеллы гармонизовать для смешанного хора все уставные напевы, имеющиеся в печатных квадратнонотных синодальных богослужебных певческих книгах. Это дело было предпринято капеллой при директоре Ф.П.Львове, но не было доведено до конца. Гармонизация эта носила характер опытов. Причины расхождения Турчанинова с капеллой требуют еще выяснения. Правда, гармонизации уставных напевов делались еще в середине XVII века.
Все гармонизации Турчанинова были разрешены Святейшим Синодом для богослужебного употребления указом от 18 мая 1831 года. Издание этого указа приходится как раз на то время, когда Синодом были предприняты меры для прекращения слишком светского пения хоров при богослужении и была введена при капелле строгая цензура духовно-музыкальных произведений.
Переложения Турчанинова пользовались большим уважением за свою близость к оригинальным обиходным мелодиям и за художественное и вместе простое и общепонятное их гармоническое толкование. Особенность переложений Турчанинова, которая в иных случаях составляет и их существенный недостаток, — это широкое голосоведение, такое расположение голосовых партий, что верхние голоса вращаются в высших областях, а нижние в низших, как, например, в Задостойнике на Пятидесятницу, на словах «Матеродевственная славо», «изумевает же ум всяк» и т.п. Исключая бас, три остальных голоса Турчанинов большей частью заставляет петь в их высших регистрах, отчего и произведения его в смысле совершенного, свободного и художественного их исполнения доступны не всем хорам.
Напечатаны были произведения Турчанинова лишь 20 лет спустя после его смерти, в 1875 и 1876 годах. В начале же XX века они были выпущены издательством П.Юргенсона в Москве, под редакцией А.Д.Кастальского. Д.Разумовский так отзывается о произведениях П.Турчанинова: «Широкое голосоведение составляет главный недостаток в произведениях Турчанинова. Трудно и почти невозможно найти такой хор, который бы мог легко и свободно исполнять произведения Турчанинова. Но он, кажется, писал свои произведения собственно для своего хора, а не для всех хоров русских, чрезвычайно разнообразных по составу и качеству».
Задостойники (часть их — знаменного, часть — путевого роспева, хотя они и не надписываются роспевами), Херувимские песни, Ирмосы канона Великого Четвертка, Великой Субботы, стихира Великого Пятка «Тебе одеющегося», «Благообразный Иосиф», 17-я кафизма Великой Субботы («Непорочны»). «Да молчит», «Вечери Твоея тайныя», трипеснец Великого Пятка «К Тебе утренюю», «Егда славнии...» и «Се жених грядет...» содержат уставную мелодию богослужебных певческих книг почти без отступлений. Поэтому песнопения эти в переложении Турчанинова остались в репертуаре церковных хоров и по сей день, даже в репертуаре скромных эмигрантских хоров. Но догматики знаменного роспева значительно уклоняются от подлинной знаменной мелодии, а в гармонизации наблюдается местами некоторое злоупотребление доминантсептаккордом.
Свободные сочинения Турчанинова приходится признать менее удачными; однако его трехголосное «Да исправится...» и «Воскресни Боже...», кое в чем напоминающие мелодику Веделя, до сих пор еще исполняются за богослужением.
Турчанинов позволял себе иногда изменять уставную мелодию, сокращал ее, применял ее, в согласии с текстами, к симметричному ритму, вносил иногда, по требованию гармонической схемы, в мелодии знаки альтерации, и т.д.
По-видимому, неудача с переложением обиходных роспевов для хора заключалась также и в неправильном методе таких переложений, и основной ошибкой было обязательное втискивание уставной мелодии в симметричный такт, что вызывало или искажение просодии текста, или же искажение мелодии. Со временем, в течение XIX века, слух большинства посетителей храма привык к таким изменениям мелодии: опять-таки, певцы в хоре инстинктивно выравнивали получающиеся искажения просодии текста. И переложения Турчанинова, несмотря на их эпизодические уклонения от буквального следования подлинной уставной мелодии, заняли (особенно задостойники и песнопения Страстной Седмицы) весьма прочное положение в репертуаре церковных хоров до настоящего дня, и в эмиграции. Они стали как бы классическими. Очевидно, что Турчанинов, будучи киевлянином, привык к южнорусской манере пения и к южнорусским напевам. Те же напевы должны были быть и в практике капеллы, где певчие были малороссы: а по капелле и по ее церковным напевам равнялись в Петербурге вообще все хоры. Петербургская же церковно-певческая традиция расходилась кое в чем с московской.

Турчанинов И.В.
(John B. Turchin)
(1822 - 1901)

Иван Васильевич Турчанинов родился 30 января 1822 г. в Области Войска Донского в казачьей семье. Окончил артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Некоторое время служил в Донской конно-артиллерийской батарее, затем поступил в Академию Генштаба и окончил ее с серебряной медалью. Способный офицер был взят на службу в Генеральный штаб. Обладая исключительным способностям в области инженерного дела и артиллерии, руководил строительством укреплений в Финляндии. Участвовал в Крымской войне, где за доблесть ему был присвоен чин гвардии полковника. Но из-за увлечения идеями утопического социализма и несогласия с подписанием позорного для России мира и ходом военной реформы Иван Турчанинов вместе с женой Надеждой (Nadin) уехал в 1856 году в США. Перед отъездом Турчанинов посетил Лондон, где встречался с Герценом (в дальнейшем они переписывались). В США ему довелось поработать фермером, рабочим, чертежником, инженером-строителем. Потом устроился работать инженером на железной дороге в Иллинойсе (Illinois Central Railroad).
В 1861 году в США началась гражданская война. Под именем Джона Турчина он добровольно вступил в армию в чине полковника, командовал 19 полком волонтеров Иллинойса, одним из лучших в армии генерала Шермана. Будучи профессиональным военным европейской выучки, И.В. Турчанинов (John Basil Turchin) разработал и опубликовал серию брошюр по тактике, обмену сигналами для координации действий, подготовке засад и тренировке новобранцев. Это были одни из первых работ по военной науке в США, на их основе позже была построена подготовка армии США. В военных действиях Турчанинов использовал новую и необычную для того времени тактику стремительных ударов вдоль железных дорог, захвата ключевых железнодорожных станций и мостов. Он соорудил бронепоезд с пушками, смонтированными на переднем вагоне. С помощью этого бронепоезда стало возможным неожиданно захватывать основные укрепления противника. При осаде Афин (Алабама) в ответ на бессмысленную жестокость оборонявшихся конфедератов "отдал" город своим войскам - пообещал "на полчаса отвернуться" (по другой версии - солдаты его подразделения, ворвавшись в город, жестоко отомстили конфедератам за расправу над пленными северянами). В Афинах все окончилось разграблением нескольких домов богатых граждан. В то же время остальные войска Шермана, продвигаясь на юг, оставляли за собой горы трупов и выжженную землю. Однако из-за Афин именно Турчанинов считается одним из самых жестоких генералов времен гражданской войны в США. Причуды истории…
Так же Турчанинов известен тем, что, болея, оставил на командовании свою жену Nadin, и она достаточно успешно справилась с этой задачей. Времена тогда в Америке были дикие - за передачу командования женщине и за "зверства" в Афинах Иван Турчанинов был отстранен от командования и отдан под суд трибунала. В Чикаго же полковника встречали как героя. Жена и солдаты его бригады обратились к президенту с просьбами пересмотреть дело. Вмешался Линкольн - Турчанинова не только оправдывают, но и повышают в звании. Закончил войну он бригадным генералом, заболел и вышел в отставку. Царское правительство на просьбу Турчанинова разрешить вернуться в Россию ответило отказом.
Турчанинов продолжал жить в США, зарабатывал игрой на скрипке, выступая в малых городах. Умер в страшной бедности 19 июня 1901 г. Похоронен в г. Маундсе на кладбище для военных под именем генерала Турчина.