ЛЕКАРЬ-БУНТОВЩИК ИЗ КЁНИГСБЕРГА.
Магнуса Майдера сослали на Камчатку, но он бежал из острога на Мадагаскар

Выпивали, не закусывая
Кёнигсбергский лекарь Магнус Майдер не интересовался политикой. Он всегда полагал, что его главная задача - лечить людей. Этим и занимался. В том числе после того, как 11 января 1758 года в Кёнигсберг вошли русские войска. Магнус, как и большинство местных жителей, спокойно присягнул на верность российской короне и продолжил заниматься своим делом.
Русские офицеры вели себя подчёркнуто вежливо, были достаточно образованны и воспитанны. Многие из них свободно изъяснялись на французском и немецком языках. Молодой поручик, лечившийся у Магнуса от “дурной болезни” (венерической), не только щедро расплатился с лекарем, но и научил его пить чистый ром, не закусывая.

В общем, русские произвели на Магнуса Майдера благоприятное впечатление. Однако прошло всего четыре года, и русская армия покинула город. 5 января 1762 года на российский престол взошёл Пётр III, который немедленно заключил мирный договор со своим кумиром - королём Пруссии Фридрихом II. Русские войска оставили Кёнигсберг.
После весёлой, разбитной жизни город вновь погрузился в провинциальную дремоту.
Сумасшедшие перспективы
После ухода русских Магнус долго вспоминал их рассказы о великолепном городе Санкт-Петербурге и российских просторах.
- В такой огромной стране, - вздыхал лекарь, - у каждого простого человека должны быть сумасшедшие перспективы.
Осенью 1762 года в Кёнигсберге стало известно, что Петра III на троне сменила императрицаЕкатерина II.
Она так сформулировала задачи, стоящие перед российской монархией:
1. Нужно просвещать нацию, которой должно управлять.
2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.
3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.
4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.
5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям.
- Золотые слова! - восхищался Магнус. - На трон взошла женщина, проповедующая европейское просвещение. К тому же она немка и родилась в Пруссии.
Короче, Магнус Майдер твёрдо решил уехать в Санкт-Петербург.
Вольнодумец и вольтерьянец
Весной 1764 года Магнус уже прогуливался по набережной Невы. Он обзавёлся клиентурой и приятелями. Жизнь на новом месте ему понравилась. Майдер с удовольствием общался с людьми и вёл беседы о свободе, равенстве, братстве, читал вслух произведения известных французских вольнодумцев: Вольтера и Монтескье.
Однако вскоре пришла беда. В один из летних вечеров 1769 года в дверь Магнуса настойчиво постучали. Вышедшего на порог лекаря взяли под руки два полицейских и сопроводили в управление. Там Магнуса обвинили в “подрыве основ государственности и посягательстве на устои монархии”.
- Сама матушка императрица с Вольтером в переписке состоит, - пытался защищаться лекарь.
- То матушка, - ухмыльнулся полицмейстер, - а то ты. Нашёл, с кем себя ровнять.
Магнуса без суда и следствия быстренько отправили в ссылку. В Большерецкий острог, расположенный на далёкой Камчатке.
На краю света
Дорога была долгой. Магнуса в компании с другими арестантами гнали пешком по этапу. Сначала добрались до Томска, потом - до Якутска, оттуда проследовали до Охотска - небольшой крепостицы на берегу студёного Охотского моря. Там бедолаг погрузили на парусный галеон и доставили в Большерецкий острог на западном берегу Камчатки.
Острог представлял собой ряд “казённых зданий, лавок и 41 избу”. По периметру они были обнесены земляным валом и бревенчатой стеной. Мера не столько против побегов арестантов(деться им с Камчатки было некуда), сколько против местных аборигенов - каряков. Они регулярно поднимали восстания за свободу, а в 1707 году даже полностью сожгли Большерецк.
Ссыльных поселили в “небольшие каморки”.
- Все избы чёрные, дым от печи идёт не в трубу, а вовнутрь, - вспоминал один из ссыльных. - К избам приделаны маленькие каморки, и в те пущается тепло окнами из чёрных изб. Но в оных каморках зимою как ради стужи, так и ради угару жить невозможно. И мне оное от того известно, что случилось жить в такой каморке и ради беспрестанного от угару беспокойства выйти в чёрную избу.
Короче, Магнус сразу понял, что его загнали на край света.
Лихие людишки
Ссыльными товарищами по несчастью Магнуса оказались люди по большей части образованные, благородные и даже душевные. И хотя представители власти называли их “ворами, злодеями и лихими людишками”, лекарь быстро завёл с ними дружбу.
Компания оказалась довольно разношерстной. Старик Турчанинов с вырванными ноздрями и отрезанным языком - бывший камер-лакей императрицы Анны Иоанновны, участник заговора 1742 года с целью возведения на престол Анны Леопольдовны.
Лейб-гвардии Измайловского полка поручик Пётр Хрущов. “Человек отличного ума и с большими познаниями”. На Камчатку попал за то, что “изблевал оскорбление её величества” и “старался других привлечь к возмущению”. Приговорён к четвертованию, но потом помилован, “публично ошельмован” и сослан в Большерецкий острог на вечное житьё.
Венгерский аристократ
Был среди сосланных некий Ипполит Степанов, отставной ротмистр, помещик Верейского уезда Московской губернии. Депутат созванной в 1767 году “Комиссии о сочинении Уложения”. Избрание депутатом воспринял всерьёз, протестовал против екатерининского “Наказа” и резко обошёлся с всесильным фаворитом графом Григорием Орловым. Арест, суд, тюрьма, ссылка...

Иосиф Батурин - офицер, который в 1749 году должен был со своей командой подавить бунт рабочих на фабрике Болотникова, а вместо этого решил с помощью солдат и мастеровых заточить императрицу Елизавету и возвести на престол её мужа Петра.
Три года “крепкого содержания” и пыток в тюрьме, потом ещё 16 лет - в Шлиссельбург¬ской крепости. Не угомонился - в 1768 году написал дерзкое письмо Екатерине II. За что и отправился в кандалах на Камчатку.
Ещё один - гвардии поручик Василий Панов. “Из очень хорошей фамилии, с большими талантами и особенной пылкостью ума, но увлечённый порывами необузданных страстей”.
Из-за этих “необузданных страстей” и загремел на Камчатку - уж очень раздражала его императрица-немка вкупе со своими бесконечно меняющимися фаворитами.
Были и люди попроще - мастеровые, крестьяне, казаки, проявившие непокорность и излишнее вольнолюбие.
Но более других в этой компании выделялся “необузданным нравом” 30-летний полковник баронМориц Август Бенев¬ский, выходец из древнего венгерского аристократического рода.
Искатель приключений
Мориц был ловким, энергичным и смелым человеком - один из тех талантливых искателей приключений, каких немало повидала Европа XVIII столетия. С четырнадцати лет - солдат. В 1756 году сражался с пруссаками при Любовице, год спустя - под Прагой, затем под Домштадтом. В 1768-м при¬мкнул к полякам, поднявшим восстание за независимость - против русских завоевателей.
Беневский командовал кавалерийским отрядом, геройски сражаясь в первых рядах. В одном из боёв израненный Беневский попал в плен. Его отвезли в Киев, оттуда в Казань - в ссылку. Но Мориц не смирился с заключением. Он начал готовить восстание, подбивая татар “добиваться тех свобод и гарантий, которыми пользуются иные народы”.
В ночь на 7 ноября 1769 года за Беневским пришли полицейские. Барон бежал через чёрный ход, вместе со своим другом, шведским майором Винбланом. Они бросились вон из города. Их поймали только в Петербурге. Потом были Петропавловская крепость, этап по “Владимирке”, бескрайние просторы Сибири, и, наконец, Камчатка, Большерецкий острог. Здесь Беневский оказался вместе с Вин¬бланом.
Письмо императрице
- Надо бежать из этого гиблого места, - горячо убеждал товарищей Беневский. - Здесь мы попросту пропадём!
- Куда бежать-то, - благоразумно возражал Магнус. - До ближайшего жилья тысячи вёрст. Дорог нет. Того и гляди, аборигены порешат. Мы для них - завоеватели.
- Значит, надо захватить корабль, - горячился Мориц. - Как только прибудет к нам в очередной раз галеон, возьмём его приступом!
- А императрице послание направим, - стукнул кулаком по столу Василий Панов. - Дескать, не преступники мы. Она сама на престол незаконно взошла, а её вельможи народ беззастенчиво грабят!
- А куда поплывём? - поинтересовался Винблан.
- В южные моря, - отрезал Мориц. - Будем там жить вольно.
На том и ударили по рукам. Начали готовиться к бунту. Вскоре удалось склонить на свою сторону абсолютное большинство арестантов.
“Имай, хватай, режь, вяжи!”
Комендант Большерецка капитан Нилов “пил горькую” и к служебным обязанностям относился “зело нерадиво”. Ему было и невдомёк, что творится вокруг.
А между тем заговор ширился. К “подпольному комитету” примкнули священник Устюжанинов, его 13-летний сын Иван, “шельмованный казак” Рюмин с женой, секретарь большерецкой канцелярииСпиридон Судейкин и множество других. Целой группой присоединились к заговорщикам работники купца Холодилова - они открыто возмущались и хозяином, который ими помыкал.
В ночь на 27 апреля 1771 года заговорщики начали действовать. Успех бунта был предрешён не столько количеством восставших (90 ссыльных на семьдесят человек гарнизона), сколько растерянностью стражи перед подобным бессмысленным с её точки зрения действием - бежать из острога было просто некуда.
Уходить по суше означало верную гибель. Даже находившийся в то время в Большерецком остроге небольшой галеон “Святой Пётр” был пригоден лишь для каботажного плавания. Куда на нём уйдёшь? Не дальше Охотска. А там всё равно всех схватят.

Но бунтовщики придерживались иного мнения. Вооружившись топорами, ножами, баграми и вилами, восставшие ворвались в избу коменданта острога капитана Нилова.
- Имай, хватай, режь, пали, вяжи! - кричали бунтовщики.
- Караул! - взвизгнул капитан, выскочивший из постели в одном исподнем.
Нилову тут же всадили нож в сердце. Растерянного сержанта и солдат связали и сопроводили на гаупт-вахту. Сопротивление попытался оказать лишь казак Чёрный. Он заперся в чулане и нещадно палил в дверь из двух пистолей. Но как только у казака закончились заряды, его связали, дали пару тумаков для острастки и отправили вслед за солдатами на гауптвахту.
С такой же лёгкостью ватага Беневского захватила галеон. Потерь среди бунтовщиков не было.
Тиранство и невежество
Беневский приказал загрузить на борт всё, что можно было найти полезного в остроге. Взамен он оставил солдатам расписку, в которой указал, что “вынужден реквизировать 6.827 рублей 20 копеек казённых денег, 199 соболей, 3 пушки, 1 мортиру, 50 гранат, 600 пуль, 4 пуда пороха, 30 шпаг, 25 ружей, 400 пудов провианта и 11 фляг вина”.
Далее бунтовщики сообща приписали:
“В России начальники единое только имеют право - делать людям несчастие, а помочь бедному человеку никакого уже права не имеют. Земля от самовластия начальников разорена... Народ российский терпит единое тиранство, коснеет в невежестве и страждет, и никто за истинные заслуги не награждается.... Богатый имеет случай угнетать бедных людей, ежели он и мало знает законов, то судья ему за деньги помогает. Каждый старается только подлым образом от начальника получить милость и чин”.
Галеон поднял паруса и вышел в море. Проследовав вдоль Куриль¬ской гряды, беглецы достигли берегов Японии. Местные жители снабдили гостей рисом, рыбой, кокосовыми орехами и напоили водкой.
Отремонтировав истрёпанный дальним плаванием корабль, беглецы подняли паруса. Больше недели “Св. Пётр” шёл по пустынному морю, пока на горизонте не показалась земля. Это была Формоза (Тайвань).
Столкновения с аборигенами
Первая же высадка на побережье за провиантом привела к стычке с аборигенами. Погибли поручик Панов и два матроса. Беневский был вне себя от гнева. Собрав всех, кто способен держать оружие, Мориц высадился на берег и дал бой “коварным дикарям”. В результате полуторатысячное войско врага было разбито, команда получила возможность запастись пресной водой. Но это далось им дорогой ценой - многие погибли в сражении.
Магнус с ног сбился, ухаживая за ранеными. Несмотря на его старания, 15 человек умерли. Среди них - старый камер-лакей Турчанинов и Иосиф Батурин - давний узник Шлиссельбурга.
Посол Империи
Корабль взял курс к побережью Китая - в португальскую колонию Макао. По всем правилам галеон должны были арестовать - ведь он был захвачен бунтовщиками. Значит, являлся пиратским кораблём. Но Беневский нашёл выход. Нарядившись в форму убиенного капитана Нилова, Мориц нанёс “визит португальскому губернатору в качестве официального посла Российской империи”. Связь тогда была плохая, и губернатор не мог проверить слова Беневского. Так что афера удалась.
Мориц продал португальцам галеон (он был в крайне плохом состоянии и не мог следовать дальше). На вырученные деньги Бенев¬ский решил продолжить путешествие. Часть бунтовщиков осталась на берегу. Винблан убыл в родную Швецию, несколько человек остались в Макао. Среди них - депутат Ипполит Степанов. Он поступил на работу в английскую Ост-Индскую компанию. Позднее Степанов закончил свою жизнь в Лондоне, где умер от старости.
Оставшиеся 37 бунтовщиков во главе с Беневским отправились на попутных судах на остров Маврикий - французскую колонию в Индийском океане.
Ждите моего приезду...
Из 70 человек, бежавших из острога, до Маврикия добрались 37. Беглецы поселились в Порт-Луи. Как засвидетельствовал “шельмованный казак Рюмин”: каждому “была определена квартира и пища, и вина красного по бутылке в день, и денег по некоторому числу... и жили мы в том городе восемь месяцев и девятнадцать дней”.
Тем временем неугомонный Беневский отправился в Париж, где изложил королю Людовику XVI план колонизации Мадагаскара. Вскоре он прислал своим белорецким друзьям письмо:
“Ребята! Ждите моего приезду. После этого всякий мне своё намерение скажет. Ваш приятель барон Беневский”.
Мориц и правда вернулся к своим ребятам. Ему удалось уговорить французов дать деньги на его новый план - создание поселения на Мадагаскаре. Последовать за ним решились только 12 человек: Григорий Кузнецов-Ковач, Магнус Майдер, Леонтий Попов, Василий Рыбников, Степан Новожилов, Никита Козинцев, Иван Кудрин, Алексей Андреанов, Василий Потолов, Алексей Чулошников и некто Жан Жозеф - по всей вероятности, 14-летний сын священника Иван Устюжанинов.
Остальные решили вернуться в Россию и “просить матушку-императрицу о прощении”. Всех их по возвращению немедленно сослали в Сибирь, где они и сгинули...
Вольное поселение
Беневский с единомышленниками высадился на Мадагаскар, где построил небольшой форт. Ему удалось установить дружеские связи с местным населением. Переселенцы начали разрабатывать залежи серебра, заложили плантации и собирали богатые урожаи. Вскоре посёлок был готов снабжать французские колонии на Маскаренских островах рисом, фруктами, овощами, скотом. Послания к местным мальгашским вождям Беневский подписывал так: “Мауриций Август, милостью Божией король Мадагаскара”.
Однако, по мнению французов, Беневский “был полон опасных замыслов”. Они были правы - Мориц мечтал создать на Мадагаскаре “государство свободных людей”. По образу и подобию ранее существовавшей здесь республики пиратов.
Пуля в грудь
Закончилось всё трагически - французы решили уничтожить поселение Беневского.
На рассвете Беневский вышел на крыльцо и увидел бегущих к форту французских солдат. Он схватил мушкет и крикнул: “Всем к частоколу!”
Рядом с ним встали его соратники: сын большерецкого священника Иван Устюжанинов, Магнус Майдер, матросы, солдаты-мальгаши...
- Кто сунется к форту - пуля в лоб! - грозно предупредил атакующих “король Мадагаскара”.
Но, увы, одна из первых пуль попала прямо в него, прошив грудь Беневского навылет.
Мориц упал замертво. Остальные защитники форта отступили в джунгли.
Судя по всему, они остались жить на острове - среди местных аборигенов. Так что не исключено, что среди современных жителей Мадагаскара есть и потомки лекаря из Кёнигсберга Магнуса Майдера.
А. Захаров
www.rudnikov.com/article.php?ELEMENT_ID=22150