«Пока смерть не разлучит нас. Письма Анны и Витуса Беринг»

Л. А. Абрамян

Путешествие Витуса Беринга через Тихий океан к Аляске заработало ему репутацию нового Колумба.

Датский исследователь ХVIII в. руководил экспедициями к Дальнему Востоку России и Аляске по указанию Петра I, а его жена – Анна Кристина – сопровождала его в экспедиции до Охотска в 1739 г.

Шестнадцать писем, которые они написали в начале следующего 1740 г., были обнаружены в Архиве внешней политики Российской империи среди писем графа Остермана, который тогда служил главным канцлером. Данные письма представляют внутренний взгляд на обычаи ХVIII в., а также на семью исследователя и их повседневные дела. Эти 16 писем, написанные на немецком языке, составили основу книги «Until death do us part. The letters and travels of Anna and Vitus Bering» («Пока смерть не разлучит нас. Письма и путешествия Анны и Витуса Беринг»), дается их постраничный перевод на английский язык. Для написания данной статьи из этой книги с английского языка на русский автором были переведены отрывки, касающиеся только этих писем, в том числе и одно письмо, которое В. Беринг написал своему сыну Йонасу.

Книга Петера Ульфа Мёллера и Натальи Охотиной-Линд «Пока смерть не разлучит нас. Письма и путешествия Анны и Витуса Беринг» была подарена Камчатской краевой научной библиотеке им. С. П. Крашенинникова в 2008 г. авторами. Книга была переведена с датского языка на английский Анной Галагер.

Данная книга является частью проекта, который был запущен в феврале 1996 г. при поддержке Фонда Карлсберга (Carlsberg Foundation). Одной из главных целей этого проекта являлось систематическое исследование в российских архивах документов по экспедициям В. Беринга и создание их копии для использования в Дании. В дальнейшем предполагается опубликовать выборку из этих документов, преимущественно на русском языке, в многотомном хронологически организованном издании. Первый том этой серии, посвящённый начальной стадии Второй Камчатской экспедиции В. Беринга, появился в 2001 г.

Главной причиной публикации отдельной выборки документов в этой книге являются 16 личных писем В. Беринга, его жены и младшего сына. Эти письма уникальны. Существует не очень много материалов, которые освещают жизнь В. Беринга как семейного человека и частного лица. Несмотря на то, что русские архивы содержат сотни писем с подписями В. Беринга, до недавнего времени было известно только одно его личное письмо, написанное в Дании в 1730 г. его тёте в Хорсенс. Письма подтверждают, что Анна Кристина сопровождала мужа во Второй Камчатской экспедиции не только до Якутска, но и до Охотска и оставалась с ним до лета 1740 г., когда он отправился в экспедицию в Америку. Эта информация могла бы быть установлена из материалов экспедиции, опубликованных в Штутгарте в 1861 г., но в дальнейшем была проигно-рирована учёными, изучающими деятельность Беринга. Характерно, что в 1936 г. Эрик Амбюргер писал: «Мы не знаем, сопровождала ли жена своего мужа в Сибирь, но это кажется мало-вероятным». Российские историки в основном придерживались мнения, что Анна Кристина путешествовала с Берингом до Якутска, но у них не было сведений о её дальнейших передвижениях на восток.

Письма были выявлены в Архиве внешней политики Российской империи в Москве, и было неожиданным найти там материалы по камчатским экспедициям. Все 16 писем были написаны примерно в начале февраля 1740 г. До сих является загадкой, как они все вместе сохранились. Очевидно, что адресаты так никогда их и не получили. По всей вероятности, что-то случилось в пути.

Дополнительные записи добавляют редкие штрихи к тому, что уже известно о командоре и его жене. Они показывают, как таможенные чиновники относились к имуществу А. К. Беринг во время путешествия из Сибири и как моряки обошлись с личными принадлежностями покойного Беринга. Часто вещи могут сказать многое о своих владельцах. Публикация данных документов подвергает испытанию это утверждение и ещё раз доказывает его истинность.

В данной книге все архивные записи помещены в повествовательной манере, что делает их более живыми и связными. Настоящее издание представляет собой переработанную версию книги «Командор и его Жена», которая была опубликована в Копенгагене на датском языке в 1997 г. В ней были сделаны поправки, основанные на новой информации, особенно в части обсуждений, каким образом свёрток с частными письмами оказался в российском правительственном архиве. Также было добавлено больше библиографических фактов о членах семьи Берингов. Кроме того, две главы из датской версии, касающиеся камчатских экспедиций, опущены для того, чтобы больше сфокусироваться на самом Беринге и его жене Анне Кристине. Их личная драма, вместе и врозь, вдохновила писателей на несколько исторических и полувымышленных биографий несмотря на задокументированные свидетельства (а иногда и благодаря им). Но даже и при наличии фрагментарной природы частных источников, представленных в книге, представляется возможным отметить, что они дают больше информации о семье командора, чем могла бы домыслить любая выдумка. Они позволяют читателям представить более отчётливо характер руководителя Второй Камчатской экспедиции Беринга и его жены.

В издании дается небольшой материал об экспедициях командора, чтобы больше сконцентрировать внимание на личной жизни Беринга и его жене, но особый интерес представляет информация о письмах, а именно: как они дошли до наших дней.

Когда члены Камчатской экспедиции в далёком Охотске наблюдали за восходом солнца над Тихим океаном, иногда это граничило с приступом острой зависти – ведь это же самое солнце позже в тот же день осветит небо над Санкт-Петербургом. Если б только члены экипажа могли путешествовать с ним! Простые смертные вынуждены были располагать гораздо более долгими временными промежутками в путешествиях. Перемещение вдоль евразийского континента легко могло растянуться более чем на 12 месяцев. Неважно были ли они постоянно или временно расположены в Охотске, должно быть, само осознание величины расстояния до дома являлось причиной их плохого настроения изо дня в день. Охотск не располагал к себе. В 1737 г., когда Беринг переместил свою штаб-квартиру из Якутска в Охотск, он описывал город, которому предстояло стать его домом на несколько лет таким образом: «Место новое и безлюдное, и ещё не построены здания; и здесь нет места для жилья. Ни здесь, ни по соседству не растут деревья и трава; повсюду одна галька… Экипаж должен построить дома для офицеров и хибары и бараки для себя. Они сами должны таскать глину и делать кирпичи; дерево, которым можно было затопить печи, находилось на расстоянии 6–7 верст; они должны были таскать воду для пользования из реки на расстоянии 2–3 вёрст от посёлка».

Это было поспешно построенное поселение на береговой линии, бесконечная строительная площадка, которая находилась далеко отовсюду, и где не хватало всего, кроме гальки. Руководила этим поселением враждебная местная администрация под руководством «коварного» командира Григория Скорнякова-Писарева, который был не назначен, а сослан на эту должность. Эти были препятствия, с которыми Беринг столкнулся на новой штаб-квартире экспедиции.

В таком месте личное письмо из дома было подобно освежающей капле воды в пустыне, конечно, имеется в виду для тех людей, кто умел читать и писать. И даже несмотря на то, что Охотск походил на конец света, на самом деле письма отправлялись в столицу на достаточно регулярно, т. е. 3–4 раза в год. Одним из заданий Беринга было проработать эффективный почтовый маршрут через Сибирь и далее на Камчатку. Почтовый маршрут состоял из почтовых станций, где курьер мог провести ночь и сменить лошадей. В другое время года, когда невозможно было передвигаться на санях, почту могли доставить через переправы на лодках. Благодаря устройству этого сообщения, установленного по пути продвижения экспедиции, правительство в Санкт-Петербурге могло поддерживать абсолютный контроль над проектом. Таким образом, Камчатская экспедиция стала напоминать собаку, бегущую на невероятно длинном поводке, другой конец которого очень крепко держали власти. Однако, когда они в Санкт-Петербурге дёргали поводок, проходило примерно 7 месяцев, прежде чем это ощущалось в Охотске, и 7 месяцев, прежде чем в Санкт-Петербурге узнавали о результатах. Это вело к значительному беспорядку.

Такой же беспорядок преобладал и тогда, когда частные письма отправлялись по Сибирскому почтовому маршруту. Подобно свету звёзд, любовные письма могли приходить от практически потухшего солнца, т. е. когда уже все чувства угасли. Все хорошие советы могли быть неуместными, когда наконец-то достигали пункта своего назначения. Таким образом, можно предположить, что приезд курьера ожидался с большим нетерпением, а его отъезд был периодом, когда было не до скуки. Это было временем для написания множества писем, которые могли собрать богатый урожай ответов.

Почтовый курьер должен был покинуть Охотск 5 февраля 1740 г., так что Беринг и его жена приложили огромные усилия, чтобы написать письма максимальному количеству друзей и родственников. Они хотели ответить на большинство писем 1739 г. В течение нескольких дней в начале февраля они написали 16 писем, которые по чистой случайности дошли до наших дней. И, как это часто бывает при написании писем, всю трудную работу берёт на себя женщина. Большинство длинных писем были написаны Анной.

Супруги Беринг придерживались того стандарта в качестве бумаги, к которому они привыкли дома. Основная масса писем написана на бумаге единого качества и формата. Похоже, что в резиденции командора была упаковка бумаги, и пока курьер не отправился обратно, каждый член семьи писал и писал письма. Это была изящная тонкая бумага, изготовленная в Западной Европе, но, к сожалению для потомков, почтовые чернила сильно проступают, и то, что написано на оборотной стороне бумаги, проявляется на лицевой стороне, и наоборот. Одна из трудностей сегодня различить два этих текста. В книге для демонстрации почерка Беринга и его жены было возможным использовать всего лишь несколько страниц, написанных на более плотной бумаге.

Завершённое письмо помещали в самодельный пакет из плотной бумаги, который отличался по размеру и был примерно 8 на 10,5 см. Имя адресата и город доставки были написаны латинскими буквами и представляли мешанину из французского и немецкого языков. Когда не указывался конкретный адрес, почтовый курьер из Сибири передавал письма в связках людям, которые знали, кто должен получить каждое письмо, и затем разносили их.

Когда маленький конверт был сложен, капля расплавленного красного воска капалась на сложенную бумагу, а затем точно на каплю надавливали печатью. Семья использовала 2 печати, обе диаметром примерно 1,2 см (0,4 дюйма) в ширину. У Витуса и Анны были отдельные печати. После смерти Беринга среди его вещей была найдена и стальная печать, которую лейтенант Свен Ваксель привёз с собой с о. Беринга и выслал вдове командора вместе с остальными ценными предметами. Беринг использовал свою печать не только для частных писем, но и для официальной переписки.

Печать состояла из щита, увенчанного шлемом. Символы на щите подразумевают так называемый говорящий гербовый щит. Также можно увидеть медведя, стоящего сбоку, с головой, повёрнутой налево. В его передних лапах кольцо. Это ребус: медведь и кольцо (bear and ring) были переведены как «Бар-ринг» среди немецкоговорящего окружения Беринга. Эта пара символов, отметка на гербе, повторяется и на верхушке шлема, где можно различить туловище медведя. Такие «говорящие гербовые щиты» были очень популярны в 1700-х гг. и в России, и в остальной Европе. Изображение «медведь и кольцо» также использовалось в качестве благородного гербового щита среди потомков Беринга в 1800-х гг.

Тот факт, что у Беринга был гербовый щит, означает, что он был дворянином. Это не является сюрпризом и часто допускалось в теории. Широко известным фактом является то, что хорсенская ветвь клана Берингов была нетитулованной. Однако в России Витус Беринг заработал свой путь к высоким рангам, которые, согласно Табели о рангах, введенной Петром Первым, давали ему право на российское дворянство. Не сохранилось никаких документов, которые подтвердили бы, что Беринг стал дворянином, и процедура, последовавшая в первой части 1700-х гг., всё ещё остается довольно смутной. Изучение печати Беринга рассеивает все сомнения: Витус Беринг стал русским дворянином. Он был приглашён на службу раз и навсегда и воспринял свою новую страну. Его статус дворянина подтверждает и тот факт, что его жена называла себя «Анна фон Беринг», а их сыновей «де Беринг». Сам Витус до своей смерти расписывался, просто поставив свое имя «В. Й. Беринг» (W. I. Bering). W означало Витус (Vitus), эта разница возможна из-за его немецкоговорящей жены, семьи и партнеров. I означает Йонассен. Среднее имя Беринга было его отчеством, образованным от первого имени его отца – Йонас.

Печать Анны была более личной и характерной для женщины. Она представляет собой декоративно сплетённую монограмму. В середине закручены буква A и W, в то же время две буквы B, одна из которых обращена в сторону, а ответвления от внешних сторон этих букв направлены на букву W. В совокупности монограмма читается как «Анна Беринг – Витус Беринг».

Когда письма были надлежащим образом запечатаны, их собирал почтовый курьер. Возможно, ему передавали одну общую связку, которую он держал отдельно от официальных писем. Нет сомнения, что имя человека, который должен был дослать письма, было написано либо на связке, либо это отдельно оговаривалось для курьера.

Чьё имя должно было появиться на связке? Кто выступал в качестве почтальона для семьи Берингов в России? Ответ на этот вопрос проливает одно из писем Анны, в котором она объясняет своей сестре, миссис Эльфе, что она может передать любые письма «миссис Резидент», т. е. миссис Хохенхольц, которая была замужем за Н. С. фон Хохенхольцем, постоянным представителем австрийского императора при дворе в Санкт-Петербурге. В другом письме упоминается, что в связке писем от Хохенхольц Анна также получила письма от других людей. Таким образом, можно предположить, что главными адресатами их писем являлась семья Хохенхольц, близкие друзья Анны и Витуса Беринг, которые занимались их делами в течение длительного отсутствия супругов.

Итак, начав путешествие с почтовым курьером на запад, в течение большей части 1740 г. маленькие, аккуратные письма от супругов Беринг лежали в почтовой сумке рядом с толстыми докладами и официальными отчётами по экспедиции.

Так каким же образом письма сохранились и дошли до наших дней?

Настоящие получатели, люди, которых командор, его жена и сын держали в голове, когда писали письма, так никогда и не получили этих посланий. Любое внимание, которое пытались выразить авторы писем через огромное расстояние, любое влияние, которое они хотели оказать на семейные события дома, было совершенно напрасным. Никто так и не открыл эти письма в счастливом предвкушении приветствий и новостей от своих любимых; никто так и не вскрыл лаковую печать и не обеспокоился из-за родительских повелений. Но также никто и не выбросил их и не потерял. Маленькие конверты были вскрыты, как положено, в официальном порядке и отложены для хранения в архиве на неопределённое время.

Почему письма не дошли до адресатов? И как они сохранились?

Почтовый курьер покинул Охотск приблизительно 5 февраля, взяв с собой свёрток, адресованный австрийскому резиденту Хохенхольцу. Совершенно неожиданно в Санкт-Петербурге было запротоколировано прибытие свертка. Среди бумаг, переданных Кабинету министров, был найден «Список писем, полученных Кабинетом 2–3 сентября 1740 г.». Наименование под номером 8 в данном списке гласило следующее: «Доклад от Морского кадетского корпуса: получили отчеты от Капитана-командора Беринга и от капитана Шпанберга. Доклад Беринга датируется Охотском, 5 февраля, и информирует, что он начнет свое путешествие этим летом. Шпанберг отправится в Санкт-Петербург. В добавок к этому была также связка от капитана Беринга для имперского посла Хохенхольца (необходимо передать министру иностранных дел)». Вышеобозначенный доклад от Морского кадетского корпуса также был сохранен (Российский государственный архив древних актов).

Датированный 28 августа 1740 г., он всего лишь сопровождал письмо, в котором пере-числялись отправленные документы: доклады Беринга и Шпанберга и свёрток Беринга для Хохенхольца.

Нет никаких сомнений, что эта «связка» и есть тот самый свёрток с письмами. Это вещественное доказательство не вызывает ничего, кроме вопросов. Почему Хохенхольц так никогда и не получил этих писем? Что означает фраза «необходимо передать министру иностранных дел»? Был ли министр иностранных дел проинструктирован направить эти письма Хохенхольцу как члену дипломатического корпуса? Или может ли быть так, что письма спровоцировали некоторые подозрения, и поэтому были перехвачены чиновниками, а затем направлены в Министерство иностранных дел для перевода? Чиновники могли очень легко убедиться, что конверты были переполнены жалобами фрау Беринг на не очень благополучные планы своего старшего сына, но они не содержали никаких государственных тайн. После чего они могли бы отправить свёрток адресату. Или главный канцлер граф Остерман решил лично доставить свёрток австрийскому резиденту (с которым он, несомненно, был хорошо знаком)? Если это так, почему он не доставил их, в конце концов? Так или иначе, по неизвестным причинам свёрток с письмами от семьи Беринг осел среди бумаг Остермана. Старейшим доказательством существования писем в архивах является алфавитный регистр «Письма и заявления от различных людей к государю (на иностранных языках)», составленный в 1806 г. заместителем государственного советника Иваном Либенау. В регистре письма перечисляются вместе с официальным русским письмом Беринга к Остерману, написанным в Якутске в 1735 г. Это письмо – о незначительном уголовном деле, касающемся лейтенанта Шкадера – может в некотором роде с полным правом принадлежать данному архиву, поскольку оно было адресовано Остерману. Этот список также содержит несколько других писем от иностранцев к главному канцлеру. Они не очень подходят друг к другу, однако можно предположить, что письма так и остались лежать вместе, когда хранитель архива должен был зарегистрировать их, и поэтому он решил поместить их сразу же после официальных писем к Остерману.

В период реструктуризации системы советских архивов, практически сразу после Второй мировой войны, письма – и официальные письма к Остерману, и эти частные – были перемещены из Российского государственного архива древних актов (РГАДА) в заново построенный Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Причина, по которой они попали сюда, возможно, кроется в их связи с Остерманом, ключевой фигурой в российской внешней политике. Оригиналы писем до сих пор хранятся там.

Что же представляют из себя эти письма? Как неоднократно было отмечено, их всего 16 штук. Они были написаны на немецком языке. Одиннадцать писем были адресованы членам семьи, а пять – профессору Сигизмунди и Хохенхольцу, а также их женам.

Эти письма действительно проливают свет на личные качества и частную жизнь как командора Беринга, так и его жены. Из них можно сделать вывод, какими любящими и заботливыми родителями они были, несмотря на то, что жили вдали от старших детей. Так, письмо № 6 написано Витусом Берингом сыну Йонасу. Девятнадцатилетний Йонас взбунтовался против более чем пятилетнего и не очень успешного пребывания в ревельской гимназии и по-своему распорядился своей судьбой: записался на военную службу в мушкетёрский полк. Трогательно звучат рефреном повторяющиеся в письмах отца и матери родительские наставления.

Представляется логичным завершить данную статью переводом хотя бы одного письма, о которых так много было написано.

«От Витуса Беринга Йонасу Берингу
Мой дорогой Йонас,
я получил два письма от тебя, помеченных Ревель и Санкт-Петербург соответственно, в которых ты, слава богу, жив и здоров. Также, что по твоей просьбе и с разрешения Его Превосходительства господина фон Хохенхольца ты был нанят на военную службу. Я признаю, что в моём предыдущем письме – по твоей просьбе – твоя дорогая мать и я дали тебе разрешение сделать так; однако мы даже не могли вообразить, что всё обернётся именно так, как сложилось. Тем не менее, желаю тебе, чтобы это привело тебя к преуспеванию в будущем. Более того, я настоятельно рекомендую тебе неизменно не забывать, о чем твоя дорогая мать настаивает в письмах и чтобы ты продолжал свои занятия; также чтобы ты практиковался не только в чтении и письме на русском языке, но также в переводах, чтобы ты не тратил понапрасну своё время (неоправданно). Я сделаю всё возможное, чтобы оказать тебе всяческую поддержку, и я уверен, что ты поступишь не иначе, как добрый христианин: благородно и достойно, и что ты будешь стремиться совершать добрые дела. Здесь я благословляю тебя и да хранит тебя Всевышний и остаюсь,
твоим преданным отцом,
В. И. Беринг,
Охотск, 4 февраля
1740» (1).

1. Peter U. MШller, Okhotina Lind N. Until death do us part. The letters and travels of Anna and Vitus Bering. University of Alaska Press, Fairbanks, Alaska, 2008. 171 pp.

Абрамян Л. А. «Пока смерть не разлучит нас. Письма Анны и Витуса Беринг» // "О Камчатке: её пределах и состоянии..." : материалы XXIX Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. - Петропавловск-Камчатский, 2012. - С. 5-9.

Значение Камчатской экспедиции для жизни на Дальнем Востоке, в Сибири и в Российской империи

Н. А. Охотина-Линд

Витус Беринг дважды стоял во главе двух больших, амбициозных и необыкновенно важных географических экспедиций - Первой Камчатской (1725-1730 гг.), посланной по указу Петра I, и Второй Камчатской (1733-1743 гг.), посланной по указу императрицы Анны Иоанновны. И хотя между этими двумя экспедициями Беринг возвращался в Петербург, мы, тем не менее, можем рассматривать их как единое большое предприятие, где Первая экспедиция в значительной мере послужила подготовкой огромной и структурно-сложной Второй экспедиции. Экспедиции назывались "Камчатскими" их современниками, и это же название вошло в значительную часть научной литературы (хотя встречаются и другие наименования - например, Великая Северная или Большая Сибирская). Однако не следует забывать, что традиционное название "Камчатская" очень неточно, ибо экспедиция охватывала значительно большую территорию. Так, за время обеих экспедиций Беринга были совершены плавания между Американским и Азиатским континентами в проливе, позднее получившем имя самого Беринга. Во время этих плаваний был открыт северо-западный берег Америки. Северные отряды экспедиции были первыми исследователями всей линии российского побережья Северного Ледовитого океана, от Архангельска на западе до Чукотского полуострова на востоке, - в общей сложности 9 часовых поясов. Суда Второй Камчатской экспедиции были первыми европейскими кораблями, нашедшими морской путь к Японии с севера. Все эти географические открытия и достижения хорошо известны, и именно на них покоится заслуженная слава и самого Витуса Беринга, и возглавляемых им экспедиций. Эти великие открытия были совершены в плаваниях, но ведь значительно большую часть времени экспедиция провела не в море, а на суше. Были ли эти годы, проведенные на суше, просто подготовкой будущих плаваний, заготовлением провианта и были ли потрачены на дорогу через европейскую часть России и Сибирь к местам назначения?

За прошедшие сто пятьдесят - двести лет экспедициям Беринга была посвящена обширная научная литература на многих языках. В многочисленных монографиях и статьях изучались и обсуждались маршруты, ход и задачи плаваний. Но многочисленные другие важные поручения, данные Берингу при его отправлении во Вторую Камчатскую экспедицию, удивительным образом остались практически не замеченными учеными. Вводя в научный оборот многие ранее не публиковавшиеся документы Камчатских экспедиций, составители 1-го тома "Русских экспедиций по изучению северной части Тихого океана..." обращали внимание на то, что историками слабо изучены инструкции, полученные Берингом, и многочисленные вытекающие из них задачи, и выражали надежду, что публикации новых документов дадут новый импульс исследованиям (1, с. 13). К сожалению, за прошедшие с тех пор почти тридцать лет никто так всерьез и не занялся этой проблематикой. Хочется надеяться, что появившиеся в последние годы еще более подробные сборники публикаций документов пробудят интерес историков к изучению не только географических открытий Камчатских экспедиций, но и той роли, которую экспедиции сыграли для жизни Дальнего Востока, Сибири и всей Российской империи.

Инструкция Сената Берингу от 16 марта 1733 г. называет эти задачи: "что касается до земли" (2, с. 344-353) - довольно неуклюжее, но по сути точное выражение. Берингу при отправке во Вторую Камчатскую экспедицию были даны указания не только плавать в морях и открывать новые земли - что было бы вполне естественно для морского офицера, но ему предписывалось также многое совершить и на суше. И в данном случае речь идет не о различных многочисленных задачах в связи с прямой подготовкой морских плаваний, таких, как строительство судов, заготовка провианта и снаряжения, что само по себе было нелегким заданием. В данной статье я постараюсь собрать в единый список различные задачи, "касающиеся до земли", которые должна была выполнить Камчатская экспедиция, проанализировать успешность их исполнения и их значение для различных областей России.

Витус Беринг вернулся в Петербург из Первой Камчатской экспедиции в марте 1730 г. В конце декабря 1730 г. им был написан чрезвычайно важный документ, ставший черновиком всех будущих программ с поручениями на суше (2, с. 19-24). Эти предложения Беринга были написаны еще до того, как идея отправки Второй Камчатской экспедиции начала рассматриваться в официальных кругах. Тем не менее, Беринг начинает свои "Предложения" следующими словами: "1730 году сего декабря 4 дня от Правительствующаго Сената повелено мне, нижеподписавшемуся, подать известие, что в Сибире, в восточном краю, призновается к пользе государству, о чем нижайше предлагаю" (там же, с. 19). На первый взгляд может показаться, что Сенат выступил с инициативой и спросил, а Беринг ответил. Но если посмотреть на эти "Предложения" внимательнее, то становится ясно, что идея об отправке Второй Камчатской экспедиции должна была сформироваться у Беринга еще во время Первой экспедиции, и материал для своих "Предложений" он начал собирать еще в Сибири. По моему мнению, и сам Беринг, и влиятельные покровители и его, и Камчатских экспедиций, - обер-секретарь Сената И. К. Кирилов и вице-канцлер Верховного Тайного Совета А. И. Остерман - смотрели на "Первую посылку" как на разведывательную, подготовлявшую почву для будущей, более масштабной и амбициозной экспедиции. В своих "Предложениях" Беринг высказал много новых идей не только о том, какими маршрутами следовать и каких географических целей достичь, но также и о том, как усовершенствовать жизнь в Сибири. Витус Беринг обладал метким глазом вдумчивого наблюдателя, стремившегося одновременно и к улучшению условий существования местного населения, и к достижению выгоды для Российского государства.

Когда официально оформились окончательные планы Второй Камчатской экспедиции, Беринг получил от правительства различные инструкции, содержавшие в основном те пункты, "касающиеся до земли", которые Беринг сам же ранее предложил правительству. Наиболее важные инструкции об устройстве жизни в Сибири следующие: 1) указ императрицы Анны Иоанновны от отправке Второй Камчатской экспедиции от 17 апреля 1732 г. (2, с. 78-79); 2) Указ Правительствующего Сената Берингу об отправке Второй Камчатской экспедиции и об улучшении жизни в Охотске и на Камчатке от 15 мая 1732 г. (там же, с. 98-104, 110-118); 3) Инструкция Правительствующего Сената Берингу "что касается до земли" от 16 марта 1733 г. (там же, с. 344-353). Некоторые другие поручения были также добавлены или изменены в отдельных, более поздних документах. В то же время необходимо подчеркнуть, что не во всех случаях можно точно установить, какие поручения должна была исполнять сама Камчатская экспедиция, какие - местная администрация, а какие - совместными усилиями офицеров экспедиции, воевод и управителей местной администрации. Такая неопределенность и двойственность функций вообще была присуща всей организации Камчатских экспедиций, что порождало постоянные столкновения между Берингом и представителями сибирской администрации.

Список поручений, относящихся к усовершенствованию жизни в Сибири и во всей Российской империи, выданных Камчатской экспедиции, можно кратко представить так:

Картографирование и установление границ государства. Для правителя огромной империи было по меньшей мере проблематично не знать достоверно, как далеко простираются границы владений, кого имеет страна в качестве соседей, каково по численности население империи и какое количество налогов и податей можно с этого населения собрать. Все эти вопросы играли большую роль и для международных отношений, и для внутренней политики и экономики. Именно перед лицом вышеописанной неприятной ситуации стоял Петр Первый до отправки Первой Камчатской экспедиции.

Если мы посмотрим на географические карты того времени, то увидим, что границы Российской империи с севера, вдоль сибирского побережья Ледовитого океана, и с востока, вдоль тихоокеанского побережья, изображались обычно так, как они могли выглядеть по теоретическим представлениям составителей карт. Как пример можно привести знаменитую карту Иоганна Баптиста Гоманна 1723 г. (3, № 58). Другие картографы предпочитали не сочинительствовать и просто оставляли контуры материков непрорисованными - как, например, на развороте глобуса Б. Аньезе (там же, № 18). По этой причине офицеры обеих Камчатских экспедиций не просто искали морские пути в Северном Ледовитом и Тихом океанах, а они постоянно занимались картографированием береговых линий. Уже Первая Камчатская экспедиция доказала, что Сибирь простирается на 30 градусов дальше к востоку, чем предполагалось до этого, а итоговая карта Второй Камчатской экспедиции, созданная в Академии наук в 1745 г., явилась подлинной революцией в представлениях об очертаниях берегов Российской империи также благодаря научной точности определения географических позиций.

Подчинение новых народов под власть Российской империи. Одной из наиболее значительных задач Камчатской экспедиции было нахождение морского пути в Америку и достижение ее берегов. Но удивительным образом в инструкциях, данных Берингу, русское правительство не выражает никакого стремления подчинить американский народ (или народы) России. Вместо этого Беринг должен был ознакомиться с ситуацией, возможно, в дальнейшем на основании этого можно было бы предпринимать какие-то шаги. Такая осторожность была скорее всего вызвана недостатком конкретных знаний о северо-западе Американского континента. Возможно также, что правительство опасалось спровоцировать другие европейские государства (к примеру, Францию или Испанию), которые могли иметь собственные интересы в этом регионе.

Вместо Америки русское правительство обращало свой интерес на другие территории. Так, Берингу было поручено исследовать так называемые земли Гаммы, Компании и Ессо - территории, которые можно найти на многих картах того времени между Камчаткой и Северной Америкой (3, № 78). На картах царила большая путаница по отношению к этим мифическим землям, некоторые из них могли быть отождествляемы частично с северной Японией или Америкой, на других картах они изображались как самостоятельные острова. Морские офицеры экспедиции с самого начала с большим скепсисом относились к этим кабинетным умопостроениям географов, но задание было получено и они обязаны были его выполнять. Их плавания в восточном направлении доказали, что эти земли не существуют в реальности - что само по себе явилось большим географическим открытием. Точно так же, в соответствии с рассказываемыми сибирскими казаками легендами, в Северном Ледовитом океане, примерно напротив устья р. Колымы, лежал большой остров или материк, который они называли "Большой Землей" (не путать с Северной Америкой, которая тоже иногда именовалась "Большой Землей"!). По казачьим легендам предполагалось, что Большая Земля в Ледовитом океане обладала мягким климатом, там водилось большое количество пушных зверей и обитали люди. К слову говоря, эта народная утопия о сказочном острове легла в основу научно-фантастического романа В. А. Обручева "Земля Санникова".

Если эти земли действительно существовали и оказались бы обитаемыми, Сенат давал инструкцию Камчатской экспедиции быть добросердечными и ласковыми по отношению к жившим там людям, и предложить им протекцию российской императрицы. В обмен на это предполагаемые обитатели предполагаемых новооткрытых земель должны были бы платить ясак России. Но поскольку эти земли оказались несуществующими, то не только с географической, но и с фискальной точки зрения это поручение завершилось провалом.

Существовала, однако, еще одна территория, представлявшая большой интерес для Российской империи - это был регион р. Амур. В этом "углу" граница между Китаем и Россией оставалась еще не разграниченной, и поэтому давала империи надежду присоединить новые территории. В 1735 г., когда Беринг уже находился в Сибири, Сенат услышал о племени гиляков (современное название - нивхи), населявших устье р. Амур и не плативших дани ни Китаю, ни России. Это открывало возможности и присоединения к России новых территорий, и взымания ясака с нового народа. Такое территориальное приобретение давало также возможность речного пути из Сибири через Амур в Тихий океан. Поэтому Витус Беринг получил секретный указ Сената собрать информацию о гиляках и оценить шансы их подчинения российской короне (4, с. 373). На это поручение ушло несколько лет, но в итоге Беринг мог отрапортовать Сенату, что гиляки не прочь пойти в подданство России. Окончательное вхождение гиляков в состав Российской империи произошло только в конце XIX в.

Природные богатства. Наверное, все большие экспедиции прошлого, посылаемые для открытия новых земель, надеялись найти природные богатства и минералы, в первую очередь золото и драгоценные камни, которые могли бы обогатить государственную казну. Экспедиция Беринга не была исключением, поэтому в нее были включены рудознатцы, и профессора Академического отряда тоже исследовали руды. К сожалению, и это поручение окончилось разочарованием - якутские алмазы были обнаружены геологами лишь относительно недавно, а такое богатство Сибири, как газ и нефть, не прельщало людей XVIII в. Однако Сибирь обладала одним богатством, которое, напротив, с нашей современной точки зрения не обладает большой ценностью - это корень дикорастущего ревеня (Rheum rhaponticum). Ревень использовали в фармацевтике для изготовления слабительного средства; этот корень был дорогим, высоко ценился в Европе и потому представлял собой экспортный товар, обогащавший казну. Участники Камчатской экспедиции активно занимались сбором сведений о местах, богатых ревенем.

Основание новых городов. Вторая Камчатская экспедиция основала в 1740 г. гавань св. Петра и Павла (одноименную двум экспедиционным судам), выросшую в г. Петропавловск-Камчатский.

Все перечисленные до сих пор поручения относятся к тому роду, какой можно ожидать от многих амбициозных экспедиций. Многие мировые географические экспедиции среди своих целей имели установление государственных границ, подчинение новых народов, поиски золотых месторождений, основание новых городов. Но Вторая Камчатская экспедиция не ограничивалась этими более или менее традиционными задачами, и ниже будут перечислены значительно более неординарные поручения.

Академический отряд. В 1732 г. Сенат решил отправить во Вторую Камчатскую экспедицию одного профессора из Академии наук. Когда экспедиция выехала из Петербурга в Сибирь, ее Академический отряд оказался значительно расширен и состоял из трех профессоров: историка, этнографа и лингвиста Герхарда Фридриха Миллера, биолога и химика Иоганна Георга Гмелина и астронома Луи Делиль де ла Кройера. Их сопровождали геодезисты, художники и студенты, среди них С. Крашенинников, завоевавший впоследствии самостоятельную славу ученого. Позже к отряду присоединились биолог Георг Вильгельм Стеллер и историк Иоганн Эберхард Вишер. На всем пути следования через Сибирь Академическому отряду было поручено описывать флору и фауну, геологию и минералы, языки, народы, их историю и культуру, они также должны были производить археологические раскопки, астрономические измерения и метеорологические наблюдения. Стеллер и де ла Кройер участвовали в плаваниях к берегам Америки.

В рамках данной статьи нет места описывать в подробностях все великие достижения Академического отряда. Это было поистине открытие Сибири и для России, и для Европы. Некоторые труды участников отряда были опубликованы вскоре после их возвращения из экспедиции и стали классикой, используемой учеными до сих пор - среди них "Флора Сибири" Гмелина, "История Сибири" Миллера, "Описание земли Камчатки" Крашенинникова. Другие их работы начали публиковаться в недавнее время, а многочисленные черновики, полевые дневники, журналы и другие материалы - подлинные научные сокровища - все еще ожидают публикации.

Но помимо собственной работы, профессора давали научные задания и морским офицерам: они должны были вести научные наблюдения во время плаваний и в тех регионах, куда профессора не могли добраться сами. Более того, участники Академического отряда обучили некоторых местных казаков и учителей делать простые наблюдения и измерения и посылать их в Академию наук уже после отъезда экспедиции. <>Инфраструктура. Вторая Камчатская экспедиция была поставлена перед необходимостью проложить многие километры дорог через Сибирь. Эти дороги предназначались, конечно, в первую очередь для использования самой экспедицией, но после ее окончания оставались для местного населения. Наиболее сложной задачей была прокладка дороги от Якутска до Охотска. Между этими двумя важными для Камчатской экспедиции точками лежали труднопроходимые тундра, леса, реки и болота, и через них экспедиции приходилось доставлять к морскому побережью все необходимое оборудование, строительные материалы и продовольствие. Маршрут проходил частично по рекам, частично по суше. Формально это поручение было дано начальнику Охотского порта Скорнякову-Писареву, но он мало что сделал, и геодезисты и работники Камчатской экспедиции вынуждены были сами расчищать дороги от леса и расставлять вдоль дорог верстовые столбы. На акварельных планах 1734 г. прочерчены маршруты предполагавшихся дорог - одна из Якутска в Охотск через Юдомский Крест, вторая - из Якутска в Охотск через р. Хандыму и Охоту, третья - из Охотска на Камчатку вокруг зал. Шелихова в Охотском море (5). Это задание было выполнено с огромными трудностями лишь частично.

Коммерческие морские пути. В соответствии с собственным предложением Беринга коммерческий морской путь был организован между Охотском и Камчаткой. Правительство стремилось заинтересовать купцов приезжать на Камчатку с их товарами и развивать таким образом торговлю и служить развитию края. Купцы должны были платить пошлину за плавание на судах по этим маршрутам, в то время как для государственных чиновников эти поездки были бесплатными. В 1737 г., уже находясь в Сибири, Беринг выступил с еще одним предложением: организовать водный коммерческий маршрут для купцов по Байкалу на тех же условиях, что и на Камчатку. Суда для байкальских плаваний строились мастерами Камчатской экспедиции.

Наиболее впечатляющей и амбициозной была задача учреждения так называемого Северо-Восточного прохода вдоль всего арктического побережья. Этот путь должен был использоваться не только русскими, но и европейцами, которые могли бы плавать в Индокитай не вокруг Африки, а вдоль сибирского берега, через Берингов пролив и Тихий океан. Для правительства это, несомненно, было одной из самых важных в практическом отношении целей Камчатских экспедиций, поскольку это сулило не только колоссальные экономические выгоды Российской империи, но и служило упрочению ее политического влияния на всю Европу. Северо-Восточный проход давал России в руки ключ ко всей европейской колониальной торговле. Поэтому северные отряды Второй Камчатской экспедиции были посланы в плавания вдоль Северного Ледовитого океана для изучения береговой линии, картографирования и установки системы маяков для будущих судов.

Сохранился акварельный чертеж такого маяка, сделанный в 1735 г. руководителем Енисейско-Тобольского отряда лейтенантом Дм. Овцыным (6; 4, ил. № 14). На насыпном холме на берегу океана ставилась полотняная высокая палатка с красным флагом наверху. Рядом с ней из мха и прутьев местные жители должны были жечь костер, дававший много дыма. Такие маяки предполагалось построить вдоль всего (!) побережья Северного Ледовитого и Тихого океанов и посадить при них аборигенов, которые при виде идущего судна должны были разводить дым, который бы видели аборигены у следующего маяка и тоже разводили бы дым. Как мы видим, правительство расчитывало на оживленное движение вдоль берегов, и офицеры экспедиции начали строительство таких маяков, но были вскоре вынуждены забросить этот проект. Во-первых, было совершенно невозможно заставить аборигенов сидеть на пустынном арктическом берегу; во-вторых, офицерам экспедиции быстро стало ясно, насколько трудно их примитивным деревянным судам плавать во льдах. Как показал опыт, следующим морским судном, проплывшим в этих морях, оказалась "Вега" Адольфа Норденшельда в 1878-1879 гг. (!) Идея коммерческого использования Северо-Восточного прохода была похоронена, и это оказалось одной из самых крупных неудач Второй Камчатской экспедиции. Только в наши дни, в результате потепления климата, морской путь вдоль сибирского побережья начинает использоваться, и то в сопровождении атомных ледоколов!

Почтовая служба. Берингу и местной сибирской администрации было приказано учредить почтовую гоньбу в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: один раз в месяц из Тобольска в Якутск, один раз в два месяца из Якутска в Охотск и дальше на Камчатку. Почтовые курьеры должны были ехать по дорогам, построенным для экспедиции или самой экспедицией, и менять на почтовых станциях лошадей. На уже упоминавшихся планах дорог (5) размечены и предполагавшиеся почтовые станы. Почтовая гоньба из Петербурга в Охотск шла по самому длинному в мире сухопутному тракту: 12 745 версты. За почту на этом маршруте была установлена цена: 60 коп. за 1 золотник веса (7, с. 113-120). Доставка почты из одного конца империи в другой занимала от полугода до года - в зависимости от сезона и состояния дорог. После завершения Второй Камчатской экспедиции регулярная почта в Охотск прекратила свое существование.

Железный завод. В Якутске Берингу пришла идея производить железо из местных руд. Идея была с энтузиазмом поддержана правительством, это представлялось значительно удобнее, чем завозить железо в Восточную Сибирь с уральских заводов. Якутский железный завод начал работу в сентябре 1735 г., но зимами он не был в состоянии работать, т. к. вода замерзала и железо было невозможно тянуть, да и качество производимого железа было очень низким. Хотя завод не оправдал всех возложенных на него надежд, но тем не менее именно благодаря нуждам Камчатской экспедиции началась выплавка металла в Восточной Сибири.

Сельское хозяйство и поселенцы. До появления Камчатской экспедиции Дальний Восток и Камчатка не имели сельского хозяйства; мясо, хлеб и мука завозились из Якутска. Но уже во время Первой экспедиции Беринг с успехом выращивал огородные овощи из семян. Второй Камчатской экспедиции было поручено поднять сельское хозяйство в более серьезном масштабе: предстояло сеять хлеб и завести лошадей, рогатый скот и свиней в Охотск, а оттуда на Камчатку. С этой целью из Якутска были отправлены семьи крестьян-переселенцев, которым были обещаны привилегии и низкие подати. Опять же, на практике все оказалось значительно сложнее, чем в планах. Коровы и лошади были пригнаны в Охотск, но многие пали по дороге, а из-за недостатка кормов их приходилось к зиме забивать, а со свиньями вообще ничего не получилось. Переправлять животных на Камчатку вообще оказалось нереально. К тому же переселенцы ехали очень неохотно и встречали огромные трудности и лишения. Но некоторые успехи в выращивании зерновых все-таки были достигнуты. В Российском государственном архиве древних актов, между листами рапорта Скорнякова-Писарева сохранился маленький конвертик с присланной в Сенат пробой ячменя урожая лета 1735 г. из Удского острога (8; 4. ил. № 28). Интересно, что в Сенате никто даже не полюбопытствовал распечатать этот конвертик.

Образование и культура. Вторая Камчатская экспедиция открыла первую школу на Камчатке. Здесь сыновья казаков получали не только общее начальное образование, но и обучались морской навигации. Целью школы было производство моряков, которые могли бы осуществлять плавания с Камчатки на материк и после окончания Камчатской экспедиции.

В состав экспедиции входили и музыканты, игравшие на духовых инструментах и скрипках. Свой вклад в музыкальную жизнь Восточной Сибири внесла и жена Витуса Беринга, Анна, привезшая с собой из Петербурга в Охотск клавикорды. Можно думать, что впервые звуки барочной музыки население Дальнего Востока услышало именно от участников Камчатской экспедиции.

Христианизация местного населения. Если читать указ императрицы Анны Иоанновны 1732 г. об отправке Второй Камчатской экспедиции (2, с. 78-79), не зная истории, то можно подумать, что Витус Беринг был церковным миссионером, а не моряком, потому что из этого указа следует, что самой наиважнейшей целью посылки экспедиции на Камчатку было крещение местного населения. Соответственно, в экспедицию были взяты православные священники и иеромонахи (плюс один протестантский пастор), в Охотске экспедиция выстроила новую церковь. Члены экспедиции тоже участвовали в процессе христианизации и часто выступали в роли крестных при крещении аборигенов, давая им иногда свои фамилии. Витус Беринг, бывший сам преданным христианином, с гордостью писал в своих частных письмах друзьям и родственникам, сколько местных жителей было в последнее время крещено (9, с. 193).

Установление правопорядка и защита местного населения от насилия русской администрации. Членам Камчатской экспедиции часто доводилось испытывать шок, становясь свидетелями того, как местная русская администрация обращалась с аборигенами Сибири и Камчатки. Сам Беринг, его офицеры и члены Академического отряда посылали многочисленные рапорты в Петербург с описаниями притеснений, которые они наблюдали во время своих путешествий. В результате этих жалоб некоторые высокопоставленные сибирские чиновники были смещены и отданы под суд. Но столица была далеко, и в некоторых ситуациях Беринг и его офицеры вынуждены были действовать без промедлений, самостоятельно расследуя преступления, вынося приговоры и приводя их в исполнение - и не только по отношению к членам самой экспедиции, но и применительно к местным жителям от казаков до воевод. Случалось даже, что члены Камчатской экспедиции по необходимости арестовывали государственных чиновников при помощи настоящей военной операции. Помимо этого, люди Беринга зачастую решались сами собирать ясак с иноземческих родов. Беринг даже предлагал правительству новый способ сбора ясака, чтобы сборщики дани не разоряли вконец ясачников, но его предложение было отвергнуто.

Наверняка список поручений Камчатской экспедиции, служащих процветанию Российской империи, можно было бы продолжить, но наиболее значимые и важные здесь перечислены. Не все поручения, данные Берингу, были успешно выполнены. Некоторые из них просто и невозможно было выполнить, например: найти несуществующие земли. Другие поручения оказались значительно сложнее, чем предполагалось заранее, примеры тому - строительство дорог на Дальнем Востоке, заведение железоплавильного завода или разведение сельского хозяйства. Здесь определенные результаты были достигнуты, но результаты эти были весьма скромными и малоудовлетворительными. Мы не должны, однако, забывать, что Берингу и его команде приходилось бороться в Сибири не только с суровым климатом и многими естественными препятствиями, но и в первую очередь с местной сибирской администрацией, постоянно чинившей серьезные препятствия экспедиции. Но есть и примеры блестяще выполненных поручений - это относится в первую очередь к колоссальным успехам Академического отряда. В целом же надо признать, что многие поручения, выданные с самыми лучшими побуждениями Берингу в Петербурге в 1732-1733 гг., на практике оказались мало реалистичными. Но для историков и истории важны не только осуществленные проекты, но и неосуществленные, важно выяснить, почему ставились именно эти цели и в силу каких причин они оказались не достигнутыми.

Бесспорно, главным достижением Камчатских экспедиций были морские плавания и географические открытия. Но именно задачи, "касающиеся до земли", делают экспедицию уникальной и "никогда прежде не бывалой". Все это предприятие обладало большой важностью для социального, политического, экономического и национального развития не только Сибири, но и всей Российской империи, а некоторые его аспекты - и для всей Европы. Ни одна другая географическая экспедиция XVIII в. не может сравниться с Камчатской экспедицией по объему и разнообразию поставленных перед ней задач. Камчатские экспедиции Витуса Беринга изменили не только географические карты, они изменили многие аспекты жизни Камчатки, Сибири и Российской империи.


1. Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII в. : сб. док. / сост. Т. С. Федорова и др. М. : Наука, 1984.
2. Вторая Камчатская экспедиция. Документы 1730-1733. Часть 1. Морские отряды. / сост. Н. Охотина-Линд, П. У. Меллер. М. : Памятники исторической мысли, 2001.
3. Атлас географических открытий в Сибири и в северо-западной Америке XVII-XVIII вв., / под ред. А. В. Ефимова. М. : Наука, 1964.
4. Вторая Камчатская экспедиция. Документы 1734-1736. Морские отряды / сост. : Н. Охотина-Линд, П. У. Меллер. СПб. : Нестор-История, 2009.
5. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 140.
6. РГА ВМФ. Ф. 216. Оп. 1. Д. 7. Л. 54.
7. Вигилев А. Н. История отечественной почты. Ч. 2. М. : Связь, 1979.
8. РГАДА. Ф. 248. Кн. 7312. Л. 302.
9. Охотина-Линд Н. "Я и мой Беринг..." (частные письма Витуса Беринга и его семьи из Охотска в феврале 1740 г.) // Россия в XVIII столетии. Вып. II / отв. ред. Е. Е. Рычаловский. М. : Языки славянской культуры", 2004. С. 175-220.

Охотина-Линд Н. А. Значение Камчатской экспедиции для жизни на Дальнем Востоке, в Сибири и в Российской империи // Пятые Международные исторические и Свято-Иннокентьевские чтения "К 270-летию выхода России к берегам Америки и начала освоения Тихого океана (1741-2011)" : материалы : 19-20 окт. 2011 г. - Петропавловск-Камчатский, 2012. - С. 169-175. - Библиогр. : с. 174-175.