Пирокластика поэта
- Подробности
- Опубликовано: 09.03.2025 21:05
- Просмотров: 298
Моя судьба с наружностью гамула, а в восприемниках вулканы. Вулканы – единственные кто с тобой раз и навсегда: их не выкорчевать, не залить бетоном, не свернуть. Они будут мерещиться даже в облаках, где бы ты ни был, они не предают и не покидают, они не ассоциируются с болью в отличие от людей.
Кто я? Что я? Поэт – вулкан (воплощение и олицетворение Ключевской группы вулканов), творческий процесс – извержение: явление завораживающее, мощное и опасное. Душа и сердце поэта лавоточат, он метает молнии, звучит, содрогает пространство, превращает лес в мертвый лес, и у каждого находящегося с ним в данный момент, должно быть ясное понимание, что происходит колоссальный по силе воздействия выброс энергии, образование новых минералов – стихов. Все извержения рано или поздно завершаются, и не редко губительно для вулкана. Шивелучу снесло купол… Ключевская покрыта шрамами. А кто-то засыпает раз и навсегда. Вулкан молчит, смотришь на него, словно ничего и не происходило… и перед тобой застывшая немая красивая/некрасивая картинка/фотообои… но до поры до времени, пока какое-нибудь событие опять не спровоцирует тектонику.
Однажды дальневосточный писатель, журналист Владимир Иванов-Ардашев написал: «Стихи Жанны Германович и ее камчатское уединение напомнили мне Иосифа Бродского в период его раннего и вынужденного затворничества. Только Жанну в глубинку никто не высылал, просто живет себе тихо и скромно, поглядывая на вулканы, и пишет стихи». Камчатка – регион специфичный, камчатская глубинка еще специфичнее. п. Ключи… какое-то ежедневное умирание с ощущением, что лежишь в гробу с открытой крышкой. И лишь тогда, когда извергаются вулканы, ты ловишь себя на мысли, что хоть что-то происходит за пазухой у Кутха; в городе, которого нет... Ключи – плато Гиза, вулканы – пирамиды. Ключи – узел связи, отправная точка, место силы, где коренное сердце Камчатки звучит. Зашкаливающая энергия «деревни в тени вулкана» пробуждает в человеке сокрытое, трансформирует его и посвящает в шамана/поэта/жреца/отшельника/Силу – обряд инициации. Уравнение Ключей: «в Ключи – включи», «из Ключ/ей – исключи». И ключи/дешифратор от Ключей, от сердцебиения поэта и его сокрытых смыслов только у избранных, у всех остальных – отмычки.
Камчатка – огромный вокзал для двоих… Рано или поздно один другому помашет ручкой. Или оба помашут стране вулканов. Форшоки – встречи, афтершоки – расставания. Много людей я перевидала за свою жизнь… Приезжали в Ключи, восторгались… Для одних поселок – бермудский треугольник, для других – пустошь, для третьих – плато Гиза. Но ни один не сменил, не променял свою комфортное материковское ли или петропавловское ПМЖ на аномальную ключевскую зону. Восторгались и махали ручкой… Махали ручкой и те, кому за долгие годы надоело восторгаться и жить ожиданием перспективы; те, кто устал от ежедневного преодоления, от синдрома отложенной жизни, от пепельной глуши; те, для кого выход на пенсию был сродни условно-досрочному освобождению… Тебе махали ручкой, забивали гвоздь в крышку, и кидали свои три горсти: «не грусти, поэт…» Махали… будто тебя и не было в их жизни. Махали и уезжали, вырвав шмат сердца. Сворачивали тебя, а не вулканы… Стихи отнимают эмоции и фиксируют их в моменте, человек отнимает сердце (вольно/невольно) и ставит на нем пробу…
В моем творчестве прослеживается и любовь к Камчатке, и даже ненависть, которая накрывала меня в минуты осознания собственной беспомощности изменить ход событий. Именно эта полярность отношения к малой родине, эти эмоциональные качели когда-то пробудили во мне поэта. У меня особое, трепетное отношение к коренному населению Камчатки. И пусть я не камчадал по крови, но и во мне есть что-то от гордого, отважного и воинственного племени Кооч-ай. И символ мой – несгибаемая каменная береза. Сменив камчатскую прописку на материковскую, я по-прежнему отвечаю: я с Камчатки (она прописана во мне, а я в ней). Именно издали страна вулканов предстала передо мной дикой, настоящей, оголенной, разгоряченной, общающейся со мной заклинаниями шаманов, языком лавы, энергией подземных недр, ритмами танцев аборигенов, горловым пением бубна, знаками на пепле. Только я и Камчатка: без других… И где бы я ни была состояние моей души всегда – Камчатка. И тонны тротила воспоминаний…
Я вновь на Камчатке… Я вновь приложилась к мощам Охотоморского циклона… Люди иного порядка, вошедшие в мою жизнь, не только примирили меня с Камчаткой, но и приковали к ней… И каждый раз, говоря Камчатке «прощай», я подразумеваю «до свидания»…
Мой почерк – почерк камчатца, камчатца до мозга костей.
Жанна Германович,
член Союза писателей России
ГЕРМАНОВИЧ ЖАННА
ЭӇЭӇСЭ
«Жанна Алексеевна Германович для меня – поэт нового поколения. Нового в том смысле, что все ужасы современных социальных катаклизмов она рассматривает в непривычном (а иногда даже, вроде как, неприемлемом) с традиционных позиций ключе. Новый – это оголенный электрический провод жизни, с которым соприкасается человеческая душа современного молодого человека. И каждый из этих молодых людей реагирует по-разному. Жанна Германович столкнувшись с этой действительностью, не опечалилась по-рубцовски, а жестко, порой даже жестоко, представила эту действительность в той поэтической реалии, какой ее увидела и восприняла, но не прияла. Глубоко и горячо любимый нами великий поэт Николай Рубцов своей лирикой защищался от той суровой действительности, которая его окружала. Жанна Германович использует свое слово, как оружие. И не для защиты. А для нападения! Для приговора…»
С.И. Вахрин,
член Союза писателей России
ЯСАК
По часовым (плюс девять) поясам
Ступают буквы осторожно.
Сменённые за годы адреса
В тринадцати – цезура – сложник.
По буквам – ать-два, левой – пояса.
А пояса ли? Часовые?..
Ясак и слово, слово и ясак.
Запрет на въезд, запрет на выезд.
По часовым шныряют пояса:
В центр веером, на дальний – цугом.
«Хак-хак!», «Чэх-чэх!» и «Ну-ка!» псам.
Ясак туда, ясак оттуда.
BLACK КВАДРАТ
По силам, ещё – ибн/ибо –
Ворочать Луны валун.
Душа чертами изгибов –
Изба, а в ней колотун.
По силам, ещё по силам
Сюжет уловить в гало.
«Была не была!» и «было»
Тсс… внутренним стержнем – лом.
Час точен и стих отточен.
НЗ децибел и ватт.
По силам увидеть в точке
Малевича «Black квадрат».
АНОАН
Наттай! Проклюнулась весна. Снега
Обмякли и отяжелели.
Мылавяяй оседлому: «Слагай
На кочевом «яяй» и «эйвэт».
Расползся след… безвестный след. Ползут
Снега, утягивая зиму.
Куук! Сегодня здесь, а завтра тут –
Гортанным: гыммо, гыччи, ынно.
Огонь накормлен. Возглас вдет в иглу.
Тень к тени льнет, льнут тени – та-то.
А в красном прокоптившемся углу
Остол, подборная лопата.
*Аноан – весна
НИ ТАМ, НИ ЗДЕСЬ
Взгрустнул шаман и вызевнул тоску.
Кухлянка ближе, ближе к телу.
Бог остроклювый – Куткинняку, Кутх –
Пречистой Деве клюв приделал.
Ни там, ни здесь не тех, не тех кровей,
Не та и не того «замеса».
Рассудит Бог и подведёт… ей-эй…
К священной лиственнице в Эссо.
Час тридцать. Освежует камчадал
Впросак попавшего медведя
Не за меня ли жизнь отдал, отдал…
Не за меня ли был в ответе…
Мут дю… перекреститься и уйти.
Язычество христианина.
На малой родине – как ни крути –
Сбывалось всё!
наполовину…
* Мут дю – мой дом (эвенс.)
ЭӇЭӇСЭ
Мысль в дровяник, а чувства на растопку.
Вулкан как опрокинутая стопка.
Искрят слова: ӈэйӈэ, эӈэӈсэ, слэч.
Подземным гулом:
халч
ӄ’истэлэсхч!
Камлает коренная кровь. Шатнуло
Судьбу с наружностью гамула.
Слова расступятся, предстанет Канна
Клочком земли на трех вулканах.
Ӈэйӈэ, эӈэӈсэ, слэч… Впитает крестик
Форшоки выплеснутой песни.
Ось неводом ставным Ключи обхватит.
Хватит…
*Эӈэӈсэ – петь по-шамански (ител.)
АФТЕРШОК
Вы-сматриваете в Сети, толпе,
Этюдах Волжского бульвара.
Сбли-жжением окольным нараспев
Завербовал, завербовала.
Твердит дыхание, твердит подтекст,
Земная твердь твердит об этом.
Вы-сматрива… Вы-сматриваете
Зеленым светом.
Строкой бегущей зимник. Вы из тех…
Принадлежал, принадлежала.
Аркан «The fool». Вы-сматриваете…
Взгляд – жало.
Вы-сматрива… Вы-сматриваете.
Звон колокольный бьется оземь
Без выпадов на «вы», на «ты», на «те»,
Друг друга высмотрели в «Прозе».
ӃУЛИӃУЛ
Клик Ключеверца горизонт замкнул
И обступил вулканной кладкой.
«Ԓмаԓэс, киггэчх, нутэчӽ, эткуԓ» –
В знак примирения с Камчаткой.
Временщикам мишак – мишень. Листвяк.
Месняры петли и берданка.
Петь песню личную – ӄулиявак,
И ощущать себя подранком.
Анасаказ: расте-растеребят
Пальбу. Каленый возглас «ишки!»
Ӄулиявак… И ощущать себя
В гробу с открытой крышкой.
На вылет, рикошетом, вскользь – враздробь.
Ӄулиявак… Аз буки веди –
И обрести себя – глаголь добро…
Укрыв за пазухой медведя.
*Ӄулиӄул – личная песня (корякс.)
ШИФРОГРАММА
Покачнулся и замер снег.
Обозначил лесник зарубы.
Снег как снег. У Христа во сне
Вывалились зубы.
Покачнулся и замер день,
Обнажив годовые кольца.
Те и эти, эти и те
Загребли Христа в добровольцы.
Покачнулся и замер штрих.
ВоцеркОвленным – шифроваться.
Трижды тьфу: девятнадцать, три –
Прости Господи – и шестнадцать…
АЙВАӇ
Вы тоже с Севера, mon cher ami.
Вам «окать» – по судьбе – и «някать».
Мой Север Крайний, ваш… Да и
Бог с ва… Со мною Куткинняку.
Всё севернее, севернее юг.
На кольцах сосен огнекорых
На уйкоальском выгравирую:
«Исч манкэ… манкэ исч, финно-у…»
И в «Ки…», и в «Кл…» двоичным кодом клик
Верховьев Волги, океана.
Вам крест нательный; мне медвежий клык,
А в восприемники – вулканы.
*Айваӈ – Север (ительменск.)
П(о)-К(а)
Упасть и распластаться на снегу.
Стать снегом в снеге куцем,
И вечности на несколько секунд
Снежинками коснуться.
А в эти
несколько секунд
пройдется
по тебе
прохожий
и
поскользнётся
тоже…
И рухнет мир
бесснежный и сплошной
на снег.
Конец абзаца.
И зачерпнет Медведица Ковшом
Снег
на Тушканова, семнадцать.
(о)Ж(о)Г
Ток, импульс…
Оголенный провод
запрятываю в штробы.
Вкл/выкл – слово,
из слова в слово
не потому, а чтобы…
Витком колец
разомкну ключи
и рассую по нычкам.
Имя моё заучи –
зазвучи!
И подбери отмычку.
Инициалы – наэлектри-
зованный зов, искр снежок.
Нырни в зазеркалье снега и…
и… получи (о)Ж(о)Г…
ГЕКСАГРАММА
Устало сердце, подкосился стих,
забылся код от домофона.
Форшок.
В душе поэта
«без других»
зола…
лавоточИт
икона.
Ни слов, ни препинаний…
Ничего.
Тень пустоты и света малость.
Разрядом «Без»
в семнадцать тысяч вольт
ускорить ход часов осталось
Не комкай взгляд
и линии не морщь
нажимом почерка наклонным.
Шестиконечной
– star –
обрушу мощь
низко…частотного циклона.
5G
Манго, light, водки? Водки.
На опохмелку – стих.
Жилами л-проводки
Чувственно бью под дых.
Дьявола коготь – лава.
Трещину дал Амбон.
Перст судьбы зажевало
треком Алисы Мон.
«Соло» и «моно» канут
в строгий стиха режим.
Связь…
на краю вулкана
взгляд
– улови –
5G
ВАЙБ
Фиолетово-черный вайб.
Драм-н-бейс, сигареты.
Вне…
Wi-Fi kill.
Ад-you…
Взломай
в том себя,
меня в этом.
Монодиалоги – иглы в вольт.
Крестик в том,
нолик в этом.
Зафиксирую рифмой боль
фиолетовую…
Выкорчуюсь из
«один к двум»
для того ли,
этого…
черно-фиолетового.
СЛЭЧ
Ливень снега.
Ливень тишины.
Косохлёст шестиконечных.
Тридцать семь…
На посошок?
Штрафных?
One?
Зеро?
Дуплет?
Осечка?
Ворох ливня.
Ворох тишины.
В «тридцать семь»
зачем-то
втолкнут…
В «тридцать семь»
поэту из иных
погоняло
– Слэч –
наколкой.
КРЕСТИК
Чуть левее, чуть правее.
Курс на… дифферент…
Боль затонет, проржавеет
точками тире.
Чуть левее, чуть правее
препинаний такт.
Пепельнее боль, мертвее
глаз Титаника.
Чуть левее, чуть правее…
Лайнер
– крестик –
мной
по касательной.
АНХ
Ӈэззэчӽ, вэввэӈ, амӈэл.
Мороз без солнца пресный. Кутха
«крру-крро» пробьет извне
на вылет тяжело и глухо.
Ӄисӽчаӽ, авэлас, ԓваԓ.
Закольцевал зазывы бубен.
Нас прежних нет… Склевал!
Бог солнца Ра и бог Анубис.
Кмэсэм, ократ, химԓх, ансӽ.
Сто.. сто одно.
Вручу богу Ра
анх
от сердца загробного.
ЦИКЛОН
Снег с прожилками пепла.
Боль с прожилками жизни.
Сдюжила и окрепла
рифма. Снег, дербалызни!
Всякого выше крыши.
Кто-то уснул в сугробе:
вышел… и вот как вышло.
Снег – говорят – угробил.
Выстуди, снег, былое,
чтоб отпустило разом.
В черных картинах Гойи,
снег, и твои гримасы.
Снег, охвати до хруста.
Дверь занеси, калитку.
Господа Иисуса
сплюнул шаман – отчитка.
Срежешь… а следом: «Здрасте!»
Длится циклон и длится.
Снег, залепи им пасти.
Снег, залепи им лица.
УЛЛЯУ
Не лги себе и мне не лги.
«One love» моя острей и резче.
Поправ каноны литургий,
вкушу тебя и при… Мерещусь!
Мерещусь в сколах витража,
в снегах, иудином отродье,
в пространстве лезвия ножа.
Квадратным метром в подворотне.
Абракадаброй… Капс/эскейп.
В тени вулкана мертвым лесом.
Статьей КоАП, подшивкой стен,
жрецом в Ключах, шаманом в Эссо.
Подтекстом вымысла легенд,
Улыбкой – улляу – оскала.
Неисчезающим… Shift/end.
Затишьем в Тихом, «Ave» в скалах.
*Улляу – обрядовая маска.
ФАЗА И НОЛЬ
Грани, оттенки, паузы.
Арт.
Выпаду из
колоды
карт.
Контрудар!
Из объятий рваных
выпаду
старшим
арканом.
Ритм, интонации.
Штрих стежка.
Выпаду из
стишка.
Ребусы, знаки.
Будет?
Было?
Выпаду
картой «Сила».
Пиксели, фразы, шифры.
Пароль.
Кто мы?
Фаза и ноль...
Смысл переменный.
Из «от… и до…»
выпаду по УДО.
Vale
– взмахом атхама –
et
me
ama…
*Vale et me ama – прощай и люби меня (латынь)
В ТЕНИ ВУЛКАНА
Гнет пропастина, дует.
Дуй, пропастина, дуй!
Яв кэ мэ… Поцелуем
норд приручу и зюйд.
Дуй, пропастина! Мало!
Форум, болталка, чат…
Skill: подавать сигналы
«лампочкой Ильича».
Дуй! Притаюсь, сблефую:
дьявол… отшельник… шут.
С выпадом штыковую
в брюхо зимы всажу.
Лепит снежище званый.
Вскинь, пропастина, вскинь!
Божьей в тени вулкана
Искрой сверкну.
Аминь.
ЖРИЦА, СЕСТРА ОГНЯ
(эссе Валерия Малиновского о творчестве Ж. Германович)
Вулканы...
Её муза росла под их опекой. И вырвалась на свет извержением. Мы познакомились. Вспоминала: «Зачатки первых вдохновений – в четырнадцать». Было ей – двадцать шесть. И уже не зачатки. Она сгорала в крепнущих рифмованных строчках, исходящих из её девственного сердца, стремясь облечь слова в семь цветов радуги, затеняя их истинный, свинцовый строй. Бубен Ключевской Сопки водил её рукой. «Поэзия – определённый вид оружия, она не наносит физического вреда, она бьёт глубже...» – возвела себе девиз-веху.
В ней зарождался художник.
Я звал её Жанна...
Тот год был трудным. Низко, под серым небом, летели на север гуси и утки. Я вскидывал голову на шелест крыльев, на весенний, радужный, подоблачный язык. Многие птицы возвращались на родину впервые. Она ждала их свежестью ключей, теплом вулканьих исподов. Год и для меня был «перелётным» – из Владивостока в Находку. В такие щемящие дни моё сердце будили тихие, парящие озёра Камчатки – картины далёкого детства. И вдруг – её голос! Пронзительный, но уже публичный. Он донёсся из сборника стихов творчески одарённых жителей посёлка Ключи. Сотрудник местной библиотеки, Жанна «Шёпот чернильных волн», книгу, и подготовила, дала ей поэтическое имя, авансировав оригинальность своего звучания, написала волнующее предисловие. Этот непростой труд – взятое на себя обязательство: завершить давно начатое почётным жителем Усть-Камчатского района директором Ключевской библиотеки – Зинаидой Николаевной Елисеевой, ушедшей из жизни, – благое краеведческое дело.
Птицы, роняя клики весны, стегали незримо года...
Я полюбил Жаннину самотканую радугу: «широкоплечий закат», «занозы-звёзды», «настой можжевеловой грусти», «берёзки-глупышки», «тоннами измеренные дни», «реснички звёзд», «оголодавший циклон»... Но и брови хмурил: рядом с золотыми крупинками зашкаливал такой раскалённый метафоризм, что терялся сюжет. Стихи были чуть-чуть мозаичны, как говорил Корней Чуковский о раннем творчестве Анны Ахматовой. Всё же понимал: это – буйство чувств, борьба за чистоту душ. В то же время пронзительно изумляло богатство неточных рифм, казалось бы нечаянно приблудившихся, но они, «рифм сигнальные звоночки», кровно сцеплялись с ведущими словами! И этот совместный полёт указывал на стремление к тайнам языка, расцвечивал звуковое устройство стиха. Жанна неосознанно пробивала путь к рождению неожиданно красочных поэтических образов. Мне хотелось придать её неокрепшему голосу, год от года отчаянно бьющему несправедливой жизни кулачком «под дых», веры и сил. Дальневосточному морскому литературному журналу «Кают-компания» в 2018-м я предложил этюд «С вулканами заодно» – с несколькими Жанниными стихотворениями. Он вышел в рубрике «Новое имя». Редактор Борис Мисюк рассылал издание из Владивостока не только по России, постсоветскому зарубежью, но и отправлял в Австралию, Китай, Корею.
В ветхом, утеплённом тяжёлыми снегами отшельническом доме Жанны, на краю посёлка, у тайги, снаряжались уже целые эскадрильи сверкающих строк. Они – «Гнездится шторм в глазницах лавы», «Лучи вложило солнце в ножны», «Чертог Луны обвит обрядом», «Чуб Шивелуча струится», «Свищет в небе молний кнут»... – возвещали о свежем дуновении в полуостровном ареале музы Каллиопы.
В затяжные свирепые пурги, отнимающие прозаические дела, дом наполнялся букетами лирики, орнаментом корякского фольклора, изюминками местных словарей. Поэтический «сугроб» распахнул по весне двери настежь, и «эскадрильи» искрящегося стихотворного эпоса устремились и по России, и навстречу летящим на родину птицам, – отчего бы, полнозвучности ради, и на заморских литоралях их зимовальной земли не раскатываться бубну огнедышащей родины.
Та, 2018-я, весна подарила мне и её первую книгу: сборник проникновенных стихотворений «Надкус».
В людях? Обок? Особняком.
Одиночество – почерк
Звука, слога, символа «Ом»
И дальневосточника.
Одиночество – оберег,
Двадцать один грамм веры,
«За» и «против», фамильный герб
Революционера.
Одиночество – хвоей шрам
из-за... в награду... ради.
«До» и «после» крест-накрест, шарм
Марианской впадины.
Квинтэссенция одного,
И никуда не деться.
Белым шумом радиоволн:
Одиночество с детства...
с детства... буравит... И, вобрав
Все, пригвоздить ответом:
Одиночество – это сплав
«без других». Самоцветом.
О чём отважилось поведать пытливому читателю таинственное название?
Авторская подача – вхождение во взрослую, вдвойне тревожную жизнь, воспетую вовсе не трелями «материковых» соловьёв, а заклинаниями отгороженного огнём и снегами от большой земли бога-ворона Кутха. Читательский же приём – приближение к пространству изысканной российской поэзии, катящееся к ногам автора яблоко богини Эриды...
Я стал называть её Любимой.
Так принудил родной посёлок, мои Ключи. Наши Ключи...
Прошло чуть больше года – «Дальний Восток», один из старейших, именитых литературных журналов России, даёт большую подборку Жанниных стихотворений. Следом ещё и ещё...
Новый век. Обновлённый стиль жизни. Свежий язык. Человек в клинче с природой и с самим собой – кто кого. Может ли оставаться неизменным мировоззрение поэзии? Иное содержание ищет соразмерных форм. Их появление – не прихоть художника, но потребность искусства – высшей формы проявления духовных потребностей человека. Так рождались течения: символизм, футуризм, имажинизм. Что-то, чему не сразу определяется русло, возникает и теперь.
Ключевская земля питает поэтессу не только своими чудодейственными соками, но и выводит на всероссийский подиум молодых звёзд. Жанна дважды (2018, 2019) получает приглашение в дальневосточный сектор Школы писательского мастерства, на V Беловские чтения (2018), на 19-й Форум молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья (2019). Её скинувший снежную шубу домик посещает холодным летом-2018 съёмочная группа ВГТРК «Россия-Культура», в телепрограмме «Письма из провинции. Усть-Камчатск» редакция отводит Жанне место одного из главных героев. Её смотрит вся страна. Участие в краевых, региональных и всероссийских литературных конкурсах приносит дипломы, призы, гран-при. Её щедро публикуют камчатские журналы и газеты. В конце 2019 года выходит второй сборник стихов – «Без других». Да, Жанна вошла в храм поэзии без других, без тех, кто поучал: «не то, не так», грозя поспешными, неуклюжими движениями нанести вред её хрустальному слову. Она его оберегала. Сберегла. В 2021 году Союз писателей России принял поэтессу в свои ряды.
Камчатка становится тесной.
Искрясь словом, уводя его в зорко охраняемое одиночество, Жанна пытается разобраться: кто её предки, чем занимались, откуда их корни? Переданы ли способности к литературному подвижничеству по какой-либо генеалогической ветви или они – самозарождение, «самоцвет»? И задаётся «материковыми» путешествиями – постижение Руси, России, поиск. Впечатления, находки, размышления воплощаются в путевую прозу – вводным очерком «С востока на запад» в журнале «Мир Севера». В Курской области Жанна отыскивает дом родственников. Другое время – некровные люди. Полупустой, приспособленный под хозяйственные нужды, он всё же сберёг для неё самое ценное: фотолетопись поколений по материнской линии. Извлечённые из хлама, чудом уцелевшие альбомы ожили, заговорили, заполняя именами и лицами родовые ячейки минувшего столетия, и даже оповестили о краешке предыдущего.
Оказалось: «наши» – не только Ключи, Камчатка, но и Курская область. Жаль, что мне довелось побывать в тех местах только в детстве, и крытая соломой изба родителей моей мамы, нёсшая родовую историю семьи в фоторамках на саманных стенах, уже не может «заговорить» – её попросту нет. Наследие... оно – опора плоти и духа. Жанна пристально всматривается в есенинские серебряные берёзы, цветаевские горькие рябины, в костромские церкви Воскресения, Иоанна Богослова, суздальские Преображенский и Рождества богородицы соборы. И конечно, в овеянные золотыми именами Волгу и Оку. И на два года оседает в полутысячелетней Кинешме, чьи голосистые ярмарки, густо нарядных купчих прославил в конце XIX века в своих знаменитых полотнах Борис Кустодиев. И щедрой рукой «приодел» в соболью шубу Фёдора Шаляпина, воспевшего Волгу-матушку. Огнекорые сосновые боры, старое белостенное зодчество, былинные воды великой реки подвигают поэтессу к полноценно евразийским замыслам. И всё же «нематериковая» Камчатка, бурлящая взрывной плотью, не отпускает.
Взгрустнул шаман и вызевнул тоску.
Кухлянка ближе, ближе к телу.
Бог остроклювый – Куткинняку, Кутх –
Пречистой Деве клюв приделал.
Ни там, ни здесь не тех, не тех кровей,
Не та и не того «замеса».
Рассудит Бог и подведёт... ей-эй...
К священной лиственнице в Эссо.
Жанна, испытанная горячей лавой безвременья, окрепла, обрела свой, универсальный, стиль. Как художник слова – порой неожиданного, но дающего упругую силу выражению и выразительности, не отстающего от темпа жизни, – поэтесса не напоминает в скопище пёстрых литературных поэзо-явлений никого, как когда-то ни на кого не были похожи поэты красок Эдуар Мане и Сальвадор Дали, виртуозы слова Поль Верлен и Андре Бретон, преодолевшие эпигонство академизма. Её поэтическое отображение мира и есть что-то среднее между импрессионизмом и сюрреализмом. А мир её – пятачок суровой земли, обнесённый огненно-снежными вершинами, так непохожими на другие горы, тихие и зелёные, не смеющие говорить с небом на «ты».
Чем живёт дух истинной поэзии? Чем, если не новаторством? И тогда – что, если не Камчатка? Что? – если не столкновение стихий...
Ключи – рабочая студия поэтессы.
Вулканы – мораль и перспектива.
Бережно разместив по генеалогическим ячейкам имена и даты, собранные из всевозможных источников, Жанна отдаёт предкам дань светлой памяти: пишет очерк «Изгибы чёрно-белых лент», облегчая хрупкие плечи для главной ниспосланной ноши...
И летит к своим снегам: лето – там, зиму – здесь.
Возвещает: «Именно камчатская земля взрастила/пробудила во мне поэта!»
Грохотом извержения зашёлся бубен Ключевской Сопки, встречая Любимую. Сжигая синее небо, вывел её рукой Малевича «Black квадрат»...
Жанна – её настоящее имя.
Жанна Германович.
Жрица хрустального слова, рождённого огнём.
Сестра огня.
Валерий Малиновский,
член Союза российских писателей
Сайт Жанны Германович:
https://germanovichzhanna.wordpress.com/
На авторском сайте представлены стихи, статьи, ссылки на видео, социальные сети и иные ресурсы; фото, информация об изданных книгах, творческая биография и факты из жизни.
Страница в соц.сети «Вконтакте»:
ГЕРМАНОВИЧ ЖАННА АЛЕКСЕЕВНА
Родилась 24.06.1987 г. в г. Ключи Камчатской области. Участница I Камчатского регионального литературного семинара (август 2014 г.). Участница Всероссийской Школы писательского мастерства в Дальневосточном федеральном округе (2018, 2019 гг.), III Литературного семинара молодых авторов в рамках V Всероссийских Беловских чтений (2018 г.), 19 Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья (2019 г). Героиня телепрограммы «Письма из провинции. Усть-Камчатск» (ВГТРК «Россия-Культура», 2018 г.). Победитель краевого поэтического конкурса «Вольные берега» (2015, 2017, 2019 гг.). Победитель в номинации «Поэзия» Международного молодежного литературного конкурса имени братьев Шнитке (2017 г.). Победитель конкурса «Поэтический атлас-2018» в номинации «Карта России» в рамках международного литературно-музыкального фестиваля «Мгинские мосты». Гран-при краевого поэтического конкурса «Молодой поэт Камчатки» (2020 г.) Лонг-лист литературной премии «Лицей» им. А. Пушкина для молодых писателей и поэтов (2019, 2020 гг.). Награждена дипломами российского литературно-художественного журнала «Дальний Восток» по итогам творческого конкурса литературных произведений, опубликованных в журнале, в номинации «Поэзия»: «За лучший дебют» (подборка «Надкус», №3, 2020 г.) и третье место за подборку «Шифрограмма» (№5, 2024 г.). Финалист конкурса «Северная звезда» (2023 г.) общественно-политического и литературно-художественного журнала «Север». Член Союза писателей России.
Публиковалась в ежегоднике «Камчатка. Литература. Краеведение»; в литературных журналах: «Дальний Восток», «Традиция&Авангард», «Мир Севера», «Молоко», «Литературные знакомства» и др. Составитель книги «Шепот чернильных волн» (2015) о поэтах пос. Ключи. Автор двух авторских сборников поэзии «Надкус» (2018) и «Без других» (2019).