Три чуда петропавловской обороны Камчатки 1854 года
- Подробности
- Опубликовано: 12.08.2024 00:24
- Просмотров: 751
Истина, как однажды заметил один умный
человек, проходит три обязательных стадии.
Первая — какая глупость!
Вторая — в этом что-то есть...
И третья — кто же этого не знает?!
А в наш прагматичный век говорить о чудесах вообще вроде как даже (для интеллигентного человека) неприлично, о чем откровенно намекнул мне однажды на встрече камчатских краеведов местный исследователь событий Крымской войны на Тихом океане Павел Калмыков, ссылаясь на еще более высокий авторитет в этой области — автора книги «Забыть Адмирала» Юрия Завражного, который также, по словам Калмыкова, неодобрительно (мягко говоря)
отнесся к этим моим заявлениям о «чудесах».
Но в исторических исследованиях, а тем более оценках, всегда (или очень часто) преобладает субъективное — то есть личное — отношение к тем или иным событиям, деталям, нюансам, в зависимости от собственной гражданской, мораль- но-нравственной, идеологической, а тем более религиозной, позиции — равно как и в жизни. Не существует одного и того же взгляда, мнения, суждения, отклика на события сегодняшнего дня. Все мы реагируем по-разному. И наше собственное мнение иногда совпадает с неким общим мнением, иногда — нет.
Вот и мое мнение о том, что нашей победе над англо-французской эскадрой способствовали ВЫСШИЕ СИЛЫ, которые покровительствовали русскому воинству, может не совпадать с мнением кое-кого из моих творческих оппонентов. Более того, я предполагаю, что, если бы не эти ТРИ ЧУДА, то враг мог бы сокрушить нашу оборону. А о том, что он действительно может разбить хрупкую и малочисленную оборону, думал и сам Василий Степанович Завойко, военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского порта, готовясь принять «славную смерть за Царя» при высадке первого вражеского десанта численностью шестьсот человек, противостоять которому предстояло всего лишь малому отряду из сорока девяти стрелков и восемнадцати волонтеров, которым рекомендовалось при этом действовать только штыковым боем.
И, разумеется, это не голословные заявления о ЧУДЕ — у меня есть для этого целый ряд аргументов, которые и складываются в определенный вывод.
Итак, чудо первое — неожиданное самоубийство главнокомандующего объединенной англо-французской эскадры адмирала Дэвида Прайса.
При любых версиях — это уже само по себе ЧУДО: перед самым началом десантной операции адмирал «уходит к верхним людям» (говоря на поэтическом языке камчадалов).
Подчеркиваю: десантная операция еще не началась, о состоянии Петропавловского гарнизона у адмирала информация самая благоприятная — англо-французам противостоит ничтожная кучка казаков и матросов, которые, скорее всего, и сопротивляться-то не будут, испугавшись мощи эскадры и ее артиллерии.
Поэтому блуждающая по исторической литературе версия о самоубийстве этого бравого английского адмирала, прошедшего в своей военно-морской карьере «огонь, воду и медные трубы», но испугавшегося возможного (?!) поражения от «ничтожного» гарнизона мизерного (по европейским оценкам) русского тихоокеанского порта, является не просто глупой, а архиглупой и смешной.
Принимая ее на веру, мы сами становимся и глупыми, и смешными.
Вторая распространенная в литературе версия еще глупее и смешнее — адмирал якобы чистил перед началом боя пистолет, чтобы, как красный комиссар в Гражданскую, с маузером в руках, поднять своих «красноармейцев» в атаку и повести в бой английский морской десант знаменитого Гибралтарского полка. Но пистолет оказался заряжен, и адмирал, не ведая о том, приступил к его чистке, получив в итоге пулю и смертельную рану.
Бред... Начиная с того, что, во-первых, для чистки оружия и всего остального у адмирала имеются денщики и адъютанты. Во-вторых — адмиралы не ходят в атаку. Так что и нужды в пистолете не было...
Но эти версии живут в сознании многих людей как истина в последней инстанции.
И ведь кто-то же их запустил?
Кто, кроме англичан, на борту судна которых и произошло это то ли счастье, то ли несчастье, а для наших воинов, безусловно, ПЕРВОЕ ЧУДО, посланное во имя ПОБЕДЫ?!
А врать англичане большие мастера.
Что же еще МОГЛО произойти, в результате чего исчезает с поля боевых действий главная фигура будущей, отнюдь не шахматной, баталии?
А давайте вслед за военным губернатором Камчатской области и командующим обороной Петропавловского порта генерал-майором Василием Степановичем За- войко проследим, как развивались события этого, трагического для англичан, дня. Я специально поднял в Российском государственном архиве Военно-Морского флота в Санкт-Петербурге дело*, чтобы прочитать рапорт Василия Степановича
в оригинале.
…И вот эскадра вошла в Авачинскую бухту и бесстрашно приблизилась ко входу в бухту, некогда названную Витусом Берингом Гаванью святых апостолов Петра и Павла, почему Петропавловский порт ранее носил просторечное название Гавань.
Читаем рапорт В. С. Завойко:
«В то время, отдав приказание стрелять по неприятелю, ежели он не остановит- ся и будет проходить батареи, я находился на батарее № 1, эскадра шла на NNW и поравнялись с Сигнальным мысом на расстоянии дальнего пушечного выстрела, проходя к перешейку; тогда с батареи № 3 пущено 1-е ядро, неприятель ответил несколькими выстрелами; после чего батареи № 1, 2 и 4 открыли огонь; но одной только батареи № 1-й ядра и бомбы попадали (выделено мной. — С. В.) в непри- ятельские суда; эскадра тотчас поворотила на W и вышла из-под выстрелов; я приказал прекратить стрельбу».
* Дело № 93, фонд 4, опись 3.
Эскадра поворотила на W... То есть круто отвернула от берега, подставив нашим артиллеристам корму своих судов. В кормовой части фрегата «Президент» как раз и находилась адмиральская каюта Дэвида Прайса...
И он, судя по всему, стал первой жертвой русских артиллеристов, а потом уже англичане начали сочинять байки одну глупее другой, полагая, что их примут на веру простые и наивные люди, прежде всего русские.
Кстати, это не моя версия. Ее автором является капитан первого ранга А.П. Арбузов, участник обороны Петропавловского порта, экс-командир Камчатского флотского экипажа, который изначально был уверен, что смерть Прайс принял от осколков наших снарядов — ядер либо бомб.
Версии англичан о гибели Прайса искренне смешили и генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева.
Мы же, как малые дети, верим им, не веря в ЧУДО.
А второе чудо было самым естественным образом связано с первым — это было ЧУДО РАЗГРОМА ПЕРВОГО ДЕСАНТА.
Всего англо-французская эскадра предприняла две высадки. Первая касалась левого фланга обороны города со стороны Красного Яра (современной Красной сопки).
Важен нюанс — командование объединенной Тихоокеанской эскадры переходит по старшинству к французам, адмиралу де Пуанту (Депуанту), — к «лягушатникам». Впоследствии наши пленные, захваченные врагами на судах «Анадырь» и «Ситка», узнали, что у англичан с французами были в результате смены командования очень натянутые и неприязненные отношения.
А теперь снова обратимся к рапорту В. С. Завойко и узнаем о ВТОРОМ ЧУДЕ.
«20 августа на рассвете замечено, что десантные бота и несколько шлюпок нагружаются десантом и приставали к пароходу; общее движение на эскадре, частые сигналы, приготовления к снятию с якоря, показывали, что неприятель намерен сделать решительное нападение. Ожидая нападение десанта на батарею № 4, я поставил 1-й отряд стрелков и отряд волонтеров из 18 человек между батареями № 2 и 4-й, на высоте в кустах, чтобы скрыть от неприятеля, 2-й отряд расположен был у Сигнальной горы, третий для повышения пожаров в городе. По отрядам приказано не тратить времени на стрельбу, а прогонять неприятеля штыками и драться до последней капли крови; командирам фрегата «Аврора» и транспорта «Двина» защищаться до последней крайности, но если уж нельзя будет действовать орудиями, то суда зажечь, свести команду на берег и присоединиться к отрядам».
То есть, В. С. Завойко, объективно оценивая соотношение имеющихся сил и резервов, не исключал и самого худшего варианта — биться до последней капли крови.
Но продолжим читать рапорт:
«В половине 8 часа я пригласил на батарею № 1 священника Георгия Ло- гинова отслужить молебен о даровании Всемогущим Богом победы Государю Императору. Неприятель во время чтения Св. Евангелия начал стрелять в батарею бомбами и ядрами, которые, пролетая над нашими головами бывших на батарее, падали вблизи берега в малую губу, не причиняя никому вреда (выделено мной. — С. В.). Достойный пастырь не смутился от опасности и продолжал служение. Эта торжественная минута укрепила нас в веровании: «надеющиеся на Господа не постыдятся во веки».
Между тем пароход взял на буксир фрегаты, с левого борта «Президента», с правого «Форт», с кормы «Пик» и повел к Сигнальному мысу; я вновь сошел на батарею и, показав команде на неприятеля, сказал: «Многие из нас умрут славною смертью, последняя молитва наша должна быть за Царя», команда пропела «Боже Царя храни», и затем загремели ура по всем батареям, отрядам и на судах.
...от фрегатов отвалили 13 гребных судов и два десантных бота с десантом не менее 600 человек (выделено мной. — С. В.) и направились к мысу южнее сей батареи [№ 4]. С фрегата «Аврора» сделали по ним несколько выстрелов, но ядра не достали.
...Командир батареи № 4 мичман Попов действовал все время по неприятельским судам с отличным успехом и по необыкновенному счастью; несмотря на град пуль, сыпавшихся на батарею, не потерял ни одного человека из своей команды. Когда он усмотрел приближение неприятеля, быстро продвигавшегося от мыса южнее Красного Яра, то спрятал в приготовленное заранее место порох, сделал еще по выстрелу из каждого орудия, потом в виду десанта заклепал орудия и начал отступать, отстреливаясь, к 1-му отряду стрелков, спешивших к нему с волонтерами на помощь».
Итак, по сути дела, начался первый этап нашего поражения — бросив орудия, наши артиллеристы отступили, сдав врагу позиции.
Что же произошло дальше.
Читаем: «Неприятель, завладев батареей, поднял французский (выделено мной. — С. В.) флаг, но в это время фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» начали стрелять по десанту, с английского парохода по ошибке (выделено мной. — С. В.) пущена бомба, которая лопнула в неприятельской толпе на самой батарее; неприятель, не дожидаясь нападения наших отрядов, побежал (выделено мной. — С. В.) к шлюпкам и отвалил немедленно от берега. [Русским] Отрядам приказано было возвращаться, ибо с [вражеских] фрегатов стреляли по ним ядрами».
То есть, когда современные исследователи, журналисты и писатели пишут о том, что враг бежал с Красного Яра под натиском русских штыков, — это очередная авторская фантазия. Наши стрелки и волонтеры увидели только сверкающие пятки врага, еще не примкнув штыки к своему оружию.
Но меня удивляет другое — понятно, что благородный русский дворянин не мог допустить, что английский пароход не по ошибке открыл огонь по своим союзникам.
Только вот союзники оценили этот факт совсем не так, как русский генерал- майор, а как сигнал к незамедлительному отступлению, по всей видимости нарушив какие-то союзные договоренности. Англичан, вероятно, разозлило то, что «лягушатники» в знак своей победы водрузили французский флаг, тем самым присваивая победу себе.
Если бы этот выстрел был действительно ошибочным, он не заставил бы шестьсот французов позорно бежать, и они бы продолжили наступление, которое еще неизвестно чем могло закончиться. Чего, в свою очередь, вероятнее всего, боялись англичане — того, что пальма первенства ускользнет из их рук, и поэтому нанесли предупредительный удар, который и стал ВТОРЫМ ЧУДОМ нашей ПОБЕДЫ.
И вторая десантная операция была уже общей.
И здесь соотношение сил стало еще более критическим для защитников Петропавловского порта, так как вражеская артиллерия предварительно уничтожила все наши основные батареи, которые защищали порт с правого фланга, — Третью, прозванную Смертельной, которая располагалась в седловине Сигнальной и Никольской сопок, откуда открывался прямой выход на порт, а также Шестую и Седьмую, которыми прикрывали порт с тыла, располагаясь у подножия Никольской сопки и на берегу Култучного озера.
Англо-французы во время похорон адмирала Прайса встретились на берегу Тарьинской бухты с американскими китобоями, которые подсказали морякам план предстоящей операции — разгромив береговые батареи, зайти основными силами с тыла — по дороге, ведущей в порт у подножия Никольской сопки со стороны Култучного озера.
Это был замечательный с военной точки зрения план.
Судите сами: все основные силы гарнизона Петропавловского порта были сосредоточены на батареях вокруг находящихся в Петропавловской гавани судов — фрегата «Аврора» и транспорта «Двина», — на которые, собственно, и шла охота англо-французского флота. Батареи располагались так, что защищали порт только с моря. Шестая и Седьмая батареи были слабенькими, с ними быстро и расправились.
В седловине Никольской и Сигнальной сопок, уничтожив Смертельную батарею, высадился сравнительно небольшой десант порядка двухсот пятидесяти человек. Основная же сила — порядка семисот человек (против наших двухсот) — была высажена у подножия Никольской сопки и должна была по дороге, проходящей (подчеркнем это) у этого самого подножия, прорваться с тыла на территорию порта и расправиться с его гарнизоном.
Но, увы и ах, смерть свою добрая половина участников этого англо-французского десанта приняла не у подножия, а… на вершине Никольской сопки, прыгая вниз со скалистого ее обрыва высотой добрых сорок метров.
И остается открытым вопрос: а кто же туда загнал этот самый десант, почему эти десантники вдруг свернули с намеченного маршрута и полезли на сопку там, где она наиболее крута, хотя гораздо легче пройти дорогой именно у подножия, а не путаться в зарослях кедрача, забираясь при этом зачем-то на вершину сопки, теряя драгоценное время.
Исход этого сражения как раз и решило ТРЕТЬЕ ЧУДО.
Вот что сообщал в своем очерке, опубликованном в журнале «Дальний Восток» (№ 1, 1974), Вячеслав Кусков о событиях, когда враг прорвал нашу оборону с тыла, уничтожив стоявшие на их пути в порт Шестую и Седьмую батареи:
«Большинство из пушкарей были ранены, некоторые убиты. Была убита наповал и одна из лошадей, вторая ранена в глаз. Обезумевшее от боли животное бешено забилось в постромках и потащило в сторону неприятеля и пушку, и зарядный ящик. В конце концов, порвалась упряжь, и лошадь умчалась куда-то.
Уже заряженная пушка оказалась поверженной в ров возле батареи, ствол ее свалился со станка. Спрыгнул в ров и Карандашев. Посмотрев на ствол, он принялся вытаскивать его изо рва. Не так уж много весила старая медная пушчонка, отлитая еще в екатерининские времена, всего-навсего пудов пятнадцать. Помогать Карандашеву было некому — все, кроме самого пятидесятника, вышли из строя. Приходилось напрягаться одному. Он сумел выкатить ствол пушки по крутости рва наверх, развернул его в сторону неприятеля и начал наводить поточнее, подкладывая под ствол камни и деревяшки. Затем раздул фитиль, но в этот момент ему пулей прострелило руку. Карандашев испугался того, что рана заставит его упасть, и поспешил приложить фитиль к затравке. Прогремел выстрел. В сторону неприятеля с визгом полетели картечины, кусочки железа и прочая мелочь, которой набили ствол из-за нехватки картечи, в другую сторону отскочила сама пушка и снова покатилась в ров, вопреки стараниям раненого Карандашева задержать ее. Трудно сказать, то ли Карандашев очень хорошо навел пушку, то ли это случайно, но выстрел оказался на редкость удачным: заряд картечи ударил в центр колонны». Это и было ТРЕТЬЕ ЧУДО — тот самый выстрел казачьего пятидесятника Алексея Степановича Карандашева, который не только пришелся по основной части вражеской колонны, но, самое главное, посеял панику и заставил врага, спасаясь от возможного (на самом деле невозможного) повторного обстрела (некой скрытной батареи), карабкаться на сопку, а не передвигаться в быстром темпе по (хотя и очень узкой, но все-таки) дороге в тыл города.
А на вершине сопки, куда устремились в штыковую атаку немногочисленные, но бесстрашные в своей ненависти к врагу отряды казаков, матросов и местных жителей, десантников ждал теперь либо отточенный русский штык, либо сорокаметровый обрыв... Так что у каждого был свой выбор — и англо-французы посыпались с горы как горох, разбиваясь о камни.
В результате потери врага были, по сообщению иностранных источников и мнению военного губернатора Камчатской области генерала Завойко, на порядок выше потерь обороняющихся.
И враг позорно бежал, в том числе и ветераны прославленного в чужих для нас сражениях Гибралтарского полка морских десантников Британской империи, бросив при этом на камчатском берегу свое знамя.
Павел Калмыков, хмыкнув по поводу ЧУДЕС, сказал, что победу определили храбрость и героизм наших воинов.
А в этом никто и не сомневается. Истинная правда. И, конечно, главное ЧУДО этой победы — это ЛЮДИ, ВОИНЫ, СЫНЫ ОТЕЧЕСТВА.
Наши воины с честью исполнили свой сыновий долг перед РОДИНОЙ. Тогда их родиной была Российская империя, и в числе героических защитников Петропавловского порта мы встречаем и представителей Великого Княжества Финляндского, и Королевства Польского, Лифляндской, Эстляндской губерний наравне с представителями других народов России — Олонецкой, Новгородской, Вологодской, Казанской, Пермской и других губерний Центральной России и Сибири, которые были представителями всей Великой России в той победе над врагом в результате героической обороны Петропавловского порта.
Безусловно, они герои, память о которых мы должны чтить ВЕЧНО. И с ними был Бог.
В те времена это осознавали. В наши — усмехаются...
Священник Георгий Иванович Логинов не случайно был награжден золотым наперсным крестом из Кабинета Его Императорского Величества.
А теперь все-таки несколько слов и о наших героях, которым мы посвятили уже несколько своих книг. О забытых героях. О давно забытых героях, имена которых нам удалось вернуть истории лишь спустя почти сто семьдесят лет.
И мы не только славим героев вообще, как, к сожалению, у нас часто принято, но и помним их имена: восстановили полный список унтер-офицеров и нижних чинов сорок седьмого Камчатского флотского экипажа и Камчатской казачьей команды, а также список камчадалов, откликнувшихся на призыв Василия Степановича ЗАВОЙКО. Благодаря рыбопромышленнику Игорю Владимировичу Редькину изданы два тома Книг Памяти героев обороны Петропавловского порта, и эти имена вернулись в нашу историю, а также на историческую родину героев обороны Петропавловского порта*.
Но в этой героической странице еще не поставлена точка, и те восемнадцать безымянных волонтеров, о которых писал В.С. Завойко, готовых пойти в штыковую атаку на превосходящие силы врага, сегодня тоже становятся известными.
* С книгами можно ознакомиться в разделе «Историческая библиотека» нашего сайта www.kamchadaly.ru.
В РГАМВФ мной обнаружен «Список жителей Петропавловского порта, изъявивших желание поступить в отряд волонтеров»*.
И здесь так много знакомых и родных имен:
Прокопий Иванов Семен Иванов Константин Гарднер Петр Гарднер Алексей Михалев Гаврила Григорьев Евгений Сапожков Николай Коршунов Николай Косыгин Василий Лазарев Василий Флетчер Василий Портнягин
Купцы:
Иван Бушуев Александр Колпаков
Купеческие дети: Михайло Бушуев Михайло Сахаров Федор Сахаров Иван Сахаров
Отставные нижние чины:
Унтер-офицеры Иван Белокопытов Семен Хохлов Василий Скребыкин Андрей Петров
Егор Крыков Семен Просекин Захар Березовский Николай Грехов Семен Матвеев
Матросы: Степан Киселев Павел Черных
Михайло Расторгуев Максим Тихонов Гаврила Дурынин
Казачий урядник Эммануил Шахов
* Фонд 909, опись 3, дело 14, листы 323 и 383.
Казаки:
Николай Анкудинов Онуфрий Краснояров
Казачий сын Капитон Белоногов
Сын почтальона Иван Сметанин
Сын канцеляриста Иван Добрынин
Вольный штурман Николай Колмаков
Поселенцы:
Никита Пищулин Иван Уланов Николай Гусев Николай Абдулин
Крестьяне: Аверьян Семенов Иван Бебин
Крепостные: Сергей Баженов Федор Козленок
Подмастерье Николай Иванов
Вольноотпущенник Николай Носаченко
Служители Российско-американской компании:
Петр Перевалов Самуил Эспар
Ревизор Кузнецов (без имени) Письмоводитель Николай Рисов Греческий сын Виктор Попов
Есть еще список, в котором перечислены двадцать человек из состава кам- чатских чиновников, но имен, к сожалению, не разобрать — такой ужасный почерк.
Есть еще третий список. Он удивителен. И вы сразу поймете почему.
Дьячки:
Алексей Черных Моисей Коллегов
Пономари: Иннокентий Надеждин Семен Минаев Иринарх Малахов
Отставные:
Урядник Егор Томский
Казаки:
Антон Карандашев Афанасий Чеботнягин Никита Конев
Матросы:
Яков Винокуров Роман Юшин Захар Березовский
Мещане:
Алексей Ворошилов Николай Толман Иосиф Ворошилов Федор Пастухин
Да, мы живем в эпоху, когда о чудесах говорят со смехом.
А они верили. И как один поднимались на борьбу с врагом, посягнувшим на самое святое — на нашу Мать-Родину.
Это были наши прадеды. И свою ВЕРУ они завещали нам...
Сергей ВАХРИН
Российский литературный журнал «Дальний Восток» №4 2024