На самых дальних берегах. Поэма
- Подробности
- Опубликовано: 08.08.2024 21:14
- Просмотров: 854
ЗАПАДНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ КАМЧАТКИ. 1967 ГОД
Неласковый охотоморский берег.
Промозглые холодные ветра.
И чередой бессчётных волн набеги
Смывают то, что было здесь вчера.
Суровая камчатская природа
В разладе с человечьей суетой.
Заброшенных бараков, рыбзаводов
Проёмы стен зияют пустотой.
Остановись в пути на миг, прохожий
Вдоль этих нежилых печальных мест,
И на закате в вечер непогожий
Взгляни на взгорье.
Там чугунный крест.
Поди, здесь человек нашёл погибель.
Склонится над могилой голова,
Где на чугунной на плите могильной
К потомкам обращённые слова:
«Здесь похоронен дружинник крестьянин Ксаверий Бируля, убитый на реке Озерная 17 июля 1904 года.»
ГОРОД ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ.
22 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
На горизонте в этот день ни тучки.
Сигнальный мыс в проталинах. Весна.
Казак привёз на нартах полетучку –
известие: «С японцами война!».
Уездный Петропавловский начальник
Немедля созывает общий сход.
Я славлю ополчение Камчатки!
В дружину собирается народ.
Четыре тысячи стволов Бердана
Хранятся в Петропавловских складах.
Пусть каждому винтовка, как подарок!
«Японца не подпустим никогда!»
И обороной сам Антон Петрович
Сильницкий,
и уездом управлять,
как прежде будет.
О его здоровье
Торговцы спиртом предпочли молчать.
«Забыли», как он запретил туземцам
Сбывать за соболей спиртной дурман.
За это торгаши с врачом уездным
Пустили слух, что он сошёл с ума…
С дружиною встречать гостей незваных
И для принятий чрезвычайных мер
Назначен Сотников Максим Иваныч
Чиновник, в прошлом унтер-офицер.
Охотники-стрелки, в боях рубаки
Стоят в строю.
И не для красоты
На картузы, на шапки, на рубахи
Нашиты ополченские кресты.
СЕЛЕНИЕ ЯВИНО. 30 МАЯ 1904 ГОД
Кто из вас не знает Гундзи Сечи?
На Камчатке всем известен он.
Кто-то говорит, что он разведчик.
Кто-то говорит, что он шпион.
Он приветливый и скромный парень,
Но в кармане носит револьвер.
Трудится приказчиком в компании,
А, по сути, флотский офицер.
Гундзи от Чукотки до Лопатки
Изучил наш беззащитный край.
Подарить Японии Камчатку –
Только настоящий самурай
сможет. И в камчатском захолустье
Вьётся флаг японский, господа.
Здесь, на речке Озерная в устье
Встали рыболовные суда.
Выгрузили пушки и снаряды
И идут под видом рыбаков
В Явино японские отряды
По числу – сто пятьдесят штыков.
«Смысло на этой тынъ писанихъ слов: именно эта земля уже принадлежается Японию, поэтому кто того трогаетъ это тынь будетъ убиты. Командиръ японской войска Сечи Гундзи.»
Надпись на доске в селенье Явино. 1904 г.
ОПОЛЧЕНЕЦ
За Русь, за Царя и за Веру!
С берданкой идти на войну
Собрался Бируля Ксаверий,
Детей приласкав и жену.
«Не время картошку и репу
Сажать!»
И рыдает семья:
«Идёшь на какую потребу?»
«А кто же пойдёт, коль не я…
Прощай, дорогая супруга.
В ответе за матушку Русь
Не страшно погибнуть за други,
Но я непременно вернусь.
Где глубже пущай рыба ищет
Я жизнью ни клят и ни мят. –
Ксаверий поднял кулачищи, –
Ужо у меня, супостат!»
Кого-то потомки забудут,
А кто-то прославит страну.
Так было. Так есть. И так будет.
Бируля пошёл на войну.
СЕЛЕНИЕ ЯВИНО. 15–17 ИЮЛЯ 1904 ГОД
Поздний вечер. Алая заря.
В кедраче укрылись ополченцы.
Может быть задумано всё зря?
Может быть прийти, как примиренцы?
Встретить солью, сдобным калачом.
Выпить, как с гостями дорогими…
Кто в Россию приходил с мечом,
От меча и находил погибель.
Потому и вывод очень прост.
Вот им наша соль!!!
Вот наши хлебцы!!!
Сотников поднялся во весь рост
И пошли в атаку ополченцы.
Взяли самураев на испуг.
Тех, кто не успел вооружиться,
Бил Ксаверий наотмашь с двух рук
Мастеров приёмов джиу-джитсу,
Словно удобрял он огород
Под картошку… только дура-пуля
Вдарила исподтишка в живот.
И внезапно ослабел Бируля.
Так и не поднялся он с колен.
Так и не увидел, как в мундире
Сечи Гундзи взят в позорный плен,
Без банзаев и без харакири.
«Снята 17/VII - 904 г. М. Сотников. с. Явино»
дополнительная надпись на доске в селенье Явино. 1904 г.
РАЗГОВОР УЕЗДНОГО НАЧАЛЬНИКА КОМАНДОРСКИХ ОСТРОВОВ Н.А. ГРЕБНИЦКОГО С ПЕТРОПАВЛОВСКИМ УЕЗДНЫМ НАЧАЛЬНИКОМ А.П. СИЛЬНИЦКИМ
«Антон Петрович! Да, мы азиаты.
И никогда Европой нам не стать.
Из любопытства съездил бы ты в Штаты,
В конгрессе заседают демократы.
Взглянул бы, там какая благодать.
Святые демократии вершины!
Там чтут правопорядок и закон!
А ты создал какие-то дружины
И убиваешь мирных рыбаков.
Они бегут от страха и бессилья
Прочь от твоих бандитов и громил.
В каком ты виде выставил Россию?
А что о нас подумает весь мир?
С дружинами ты дал, конечно, маху.
Я буду срочно ружья изымать!»
«Пошёл-ка ты … Гребницкий, лучше на … ,
С дерьмом и с кратией, япона мать!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И полетучка в Петербург с Камчатки
Отправлена, поспешная весьма:
«Уездный Петропавловский начальник,
Действительно, вчера сошёл с ума!»
РАЗГОВОР УПОЛНОМОЧЕННОГО МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ И НАМЕСТНИКА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ Н.А. ГРЕБНИЦКОГО С ЛЕЙТЕНАНТОМ ЯПОНСКОГО ФЛОТА СЕЧИ ГУНДЗИ
«My dear friend!
Примите извиненья.
Не надо поднимать излишний шум.
Сейчас у нас закончатся волненья
И Вам позволят ехать на Шумшу.
Забудьте о событиях прошедших.
Клянусь, my friend, всё будет very good!
Здесь на Камчатке много сумасшедших.
Я всех до одного отдам под суд!
Живите без забот и без опаски.
Не надо замышлять от нас побег.
Начальником уезда будет Павский –
Мой друг и распрекрасный человек!»
ПРАЗДНИК РЫБЫ НА РЕКЕ ИЧА
Пусть вскипит опять река до зыби.
И в камлании, воздадим богам:
«Боги! Раньше было столько рыбы,
Что река топила берега.»
«Рыба вновь придёт, мы в это верим,
К нам своим неведомым путём.»
«Хватит человеку. Хватит зверю.
Больше, чем нам надо, не возьмём.»
Не пришла, однако, в реку рыба.
Голод будет на Алхалалай.
Вдоль реки, петляющей в изгибах,
Грустно встали идолы Хантай.
Целый день шаман колотит в бубен,
Вертится юлою у костра.
«Кутх, скажи, что с нами завтра будет?»
Кутх ответил: «Помирать пора.»
Рыбы нет в реке.
Одни напасти.
Соболей скупают за гроши.
Нет Сильницкого.
Начальник Павский
Спирт и водку снова разрешил.
Все умрём.
Никто уже не будет
Отгонять медведей от могил.
Над рекой гудит тревожно бубен:
«Сотников.
Ты сможешь…
Помоги!!!…»
В УСТЬЕ РЕКИ ИЧА
Пять шхун сетями устье перекрыли.
От «хищников» –
непрошенных гостей –
На милю всё бело от снулой рыбы,
Что выбросили в море из сетей.
Горбуша не в почёте. Им чавычка
Нужней. И нерки вкус приятен им.
Как Стенька Разин:
«Всем сарынь на кичку!»
Поднял дружину Сотников Максим.
Да, храбрецами, братцы, Бог владеет!
И меткости стрелкам не занимать,
Чтоб знали справедливость нашу в деле!
Спасай своих детей, япона мать!
…Потом в подлеске похоронят трупы
Без имени. От дома вдалеке.
Со шхуны соль с мукой свезут на шлюпах.
И дальше в путь.
К очередной реке…
Пошёл по Иче лосося ход рунный!
Танцуйте ительмены Норгали!
За вас на рейде полыхают шхуны.
Дружинники сжигают корабли.
ГОРОД ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ, ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОРТСМУТСКОГО МИРНОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ РОССИЕЙ И ЯПОНИЕЙ. 1905 ГОД
Государю Императору благоугодно высочайше повелеть: Объявить камчадалам, вооружившимся для защиты края во время последней войны благоволение Его Величества, и Тех из них, которые участвовали в бою, наградить медалями, установленными в память минувшей войны, на Георгиевской ленте.
И надо ж так случиться, что Гребницкий
Привёз Георгиевские кресты.
«Спасители мои!
Поклон Вам низкий.
Могучи духом! Совестью чисты!» –
Он снял неспешно белые перчатки.
С почтеньем оглядел притихший зал.
И каждому защитнику Камчатки
Подобострастно долго руку жал.
А после Алексей Черных, охальник,
На ухо (но чтоб слышали), шепнул:
«Скажи, любезный, где здесь умывальник?
Пойду от грязи руки сполосну.»
Улыбки выжимали лицемеры,
Как будто за награды и рубли
Крестов Георгиевских кавалеры
Камчатку
Для России
Сберегли.
…Советов власть отметит их отвагу –
другому неповадно было чтоб –
за крест гвардейский – десять лет ГУЛАГа.
А если недоволен – пулю в лоб.
НА РЕКЕ ВОРОВСКОЙ, 18 ИЮЛЯ 1906 ГОД.
«Есть в ином местечке,
Где мы не искали,
Рыбой полна речка
Речка Воровская.
Там по глади зыбкой
В глубине лазури
Золотую рыбку
Выловил мазурик.
Там дожди грибные.
Горы, словно стены.
Радуги цветные.
Дни благословенны.
Пусть сидит на печке,
Тот, кто не рискует.
А мы ищем речку
Эх, речку Воровскую…» –
Был запевала Гавриила Спешнев
И вторил басом Спешнев Анкудин.
Шли берегом к реке с весёлой песней
Все на подбор красавцы, как один.
«Смотри-ка, что творят японцы?
Братцы,
Всё устье перекрыли невода!
Их двадцать шесть, а нас всего тринадцать.
На каждого приходится по два.»
Ай, Сотников, уж лучше б ты оставил
Всё так, как есть, не доставал тетрадь.
Согласно пункту действующих Правил
Ты должен всё у них конфисковать.
«Японец, мне обидно за державу.
Мне родину, разграбленную жаль.»
С поклоном Саки щурился лукаво,
И вдруг из трости выдернул кинжал.
Рванули ружья тишину по знаку
С японской стороны.
Окончен бой
так и не нАчавшись.
Лежат, однако,
Тринадцать тел на речке Воровской.
А сверху облака, дожди грибные…
И горы за рекой стоят стеной.
Как в песне,
Где-то есть миры иные.
И где ж он, братцы, этот мир иной?
НАШЕ ВРЕМЯ
Наш век цветных и прочих революций, переоценок мировой войны. И вот уже в процессе эволюций нет той России, той былой страны.
Не ворошу Отечества могилы, но мне порою трудно не съязвить, как наш российский президент Курилы хотел японцам спьяну подарить. Зачем они, стране Восхода солнца? У них к ресурсам нашим нет преград – на рынках в изобилье у японцев с Камчатки рыба и камчатский краб.
И сколько ни писали бы газеты – вокруг Камчатки, принося доход, почти полвека дрифтерные сети перекрывали к рекам рыбоход.
Так от безрыбных берегов народы совсем ушли, не совладав с бедой. Заброшенных бараков, рыбзаводов проёмы стен зияют пустотой.
А нас опять надежды обманули, осталась только память о былом.
С могилы крест Ксаверия Бирули потомки сдали на металлолом.
07.09.2019 – 19.09.2019
Владимир Татауров