Тайны северных имен: Суздаловы
- Подробности
- Опубликовано: 02.06.2024 20:06
- Просмотров: 998
Памяти Нэли Дмитриевны Суздаловой
Многие русские фамилии сохраняют названия мест, откуда был родом человек, пришедший в Сибирь.
И мы уже проходили ряд таких историй. Связанных с фамилии Кокшаровыми, Колмогоровыми, Нижегородовыми...
Не является исключением и фамилия Суздаловых — патриарх рода которых был уроженцем старинного русского города Суздаля — того самого, на основе которого началось зарождение великой империи — Суздальского, Владимиро-Суздальского, Московского княжеств, Московского государства, Российской империи...
Первые, обнаруженные нами сведения, о патриархе этого рода — казаке Кузьме Суздале (Суздальце) относятся к 1650 году, когда он собирал ясак на территории подведомственной Среднему Вилюйскому зимовью, а в 1651 году он был послан с той же миссией на реку Оленек.
По материалам за 1660 год он уже в чине казачьего десятника.
В архивных материалах за 1680 год появляется такая вот запись:
«Книга сбора ясака за 1680-1681 (189) г. по Вилюйскому Нижнему зимовью пятидесятника Потапа Рогова. Скрепили Приклонский, за Рогова — казак Степан Суздальцов».
И более о Степане мы не нашли никаких упоминаний.
А в поименном списке детей казаков за 1682 год неожиданно сообщается о том, что о у десятника Суздальцова Коземки... внук Олешка (1675 г.р.). Это могло значить только одно — Олешка был сиротой, а потом в казачьем реестре записан за дедом. Но и о об Олешке мы больше ничего не знаем.
Десятник Кузьма Суздалец (Суздальцов) в 1681 году указан с полным жалованьем. Любопытно узнать, что же туда входило:
Куземка Суздалец; на 178 г. 38 пуд 4 гр. с ½ гр. ржи и круп, на 179 г. 24 пуда 4 гр. с ½ гр. ржи и круп, на 181 г. 19 пуд 22 гр. с четью гривенкою ржи, на 182 г. 20 пуд 4 гр. с ½ гр. ржи и круп, на 186 г. 3 ч-ти с осм. ржи, 2 ч-ти овса, на 187 г. 6 ч-тей 1 ½ осм. ржи, 1 ½ ч-ти овса; на 188 г. 5 ч-тей с осм. ржи, 2 ч-ти без ½ осм. овса.
У Куземки был еще один сын — Иван, который в 1681 году записан в женатый оклад — то есть был уже семейным человеком.
В 1720 году Иван Козьмин сын Суздалов был уже отставным казаком [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 330. Л. 14].
Оно и понятно — хотя имени Ивана Козьмина сына Суздалова мы не встретили в именных списках, но вот какую запись о гибели отряда сына якутского воеводы Бибикова мы обнаружили в книге П.Л. Казаряна [Административное устройство, гражданское, военное, горное и церковное управление Ленского (Якутского) края. 1629-1917 гг. Справочник, Якутск, 2020, сс. 187, 190]:
«Погиб 6 марта 1680 г. с 39 спутниками по пути к Ленскому Якуцкому острогу на Юдомском Кресте. Весть о гибели отряда Д.Ф. Бибикова доставил в Ленский Якуцкий острог 18 апреля 1680 г. спасшийся казак Иван Козьмич Суздалов (из спасшихся с Суздаловым четырех товарищей больной казак Иван Уваров умер, оцинжавшие казаки Софрон Яковлев, Фрол Акилов, Кирилл Соболев остались в Горбейском зимовье, а Суздалов из Горбейского зимовья до Ленского Якуцкого острога сопровождали казаки Иван Борисович Пинега (Пенега) и Герасим Федотов)».
А в Якутском казачьем полку [по данным за 1706 год] служили уже его сыновья — во второй пятидесятне Иван Иванов сын, а в двенадцатой — Михаил Иванов сын Суздаловы.
Михаил Иванович, судя по дальнейшим событиям, — является патриархом якутской казачьей линии, оставивший свой фамильный след на Индигирке и Колыме.
А Иван Иванович Суздалов в 1712 году на Камчатке попадает в сложнейший жизненный переплет.
В 1711 году взбунтовавшие казаки Верхнекамчатского и примкнувших к ним впоследствии казаков Нижнекамчатского острога убивают трех камчатских приказчиков, в числе которых был и Владимир Владимирович Атласов — камчатский Ермак. Все добро приказчиков — а это горы пушнины — «воровские» казаки «раздуванили между собой» — поделив на 75 частей, исходя из расчета тех казаков, которые впоследствии ушли со своим атаманом Данилой Яковлевым сыном Анциферовым Томским на реку Большую (Кыкшу) воссоздавать уничтоженный камчадалами Большерецкий острог и приводить к верности местные племена кыкша-ай.
По всей видимости, Томский отобрал в свой отряд не всех желающих — только тех, с кем мог добиться победы над племенем кыкша-ай, а затем — и над племенем саачу-ай на побережье Авачинской бухты и племенами куру, проживающих на южной Камчатке и Курильских островах.
Поэтому, видимо, отбор был жесткий.
Что и привело к обиде, а затем и ожесточению части верхнекамчатских казаков, которые принимали участие в захвате власти и убийстве приказчиков, но к дележу добычи подпущены не были.
Как позже выяснил, проведя свое следствие, прибывший из Якутска приказчик Василий Михайлов сын Колесов, ядром нового бунта, вспыхнувшего все в том же Верхнем Камчатском остроге были тобольские казачьи дети, верстанные в казаки на Камчатке во главе с их же земляком — верхнекамчатским приказчиком Константином Киргизовым.
Они решили получить свою — недоставшуюся при дележе — долю за счет ограбления нижнекамчатских казаков — и спустившись вниз по реке напали на своих ничего не подозревающих соседей.
Вот что сообщал по этому поводу А.С. Сгибнев в своем «Историческом очерке главнейших событий в Камчатке»:
«...казак Киргизов взбунтовал в Верхнем остроге служилых людей, приплыл на ботах в Нижний острог и мучениями принудил Ярыгина [нижнекамчатского приказчика] отказаться от власти... Киргизов же, подговорив себе еще 18 казаков и наделав множество всякого рода бесчинств в Нижнекамчатском остроге, возвратился в Верхний острог и был долго страшен Нижнему острогу».
Ивану Ивановичу Суздалову не повезло — как раз в этот период времени он служил в Верхнекамчатском остроге. И хотя он не был в составе отряда из восемнадцати человек, но попал в число еще двадцати других верхнекамчатцев, которые были причастны к дележу награбленного в Нижнекамчатске. Суд Колесова был показательным и устрашительным. Устрашительным для тех казаков, что были пока еще недосягаемыми для Колесова в Большерецком остроге, представляя при этом серьезную угрозу новой власти. Показательным — для всех остальных...
Предводителей этого бунта казнили. Участников — били кнутами и батогами, резали носы, «орлили» — выжигали печать с орлом на лбу...
И всех без разбору тяжести преступления — приговаривали к «вечной» службе на Камчатке.
И поэтому стоит ли удивляться, что в 1806 году на Камчатке, когда здесь образовался офицерский заговор против коменданта Камчатки генерал-майора Павла Ивановича Кошелева, обвинившего офицеров Камчатского гарнизонного батальона в казнокрадстве, которые попытались организовать убийство генерала, на защиту своего командира встали казаки:
«Но в том же общем присутствии областного правления казаки Кочетов, Суздалов, Паншин, Ощепков, Сысоев, Чудинов, пятидесятники Мухоплев, Низовцев, сотники Прудецкой, Вологдин, Мохнаткин, Расторгуев заявили: «Готовы с ним умереть». [Вахрин С.И., Встречь солнцу, 1996].
И от казаков Суздаловых, при крещении, фамилия перешла к камчадалам (ительменам) и корякам Суздаловым. Крестным отцом их был участник крестовых покоходв Камчатской Духовной Миссии архимандрита Камчатского Иоасафа Хотунцевского Трифон [Иванов сын] Суздалов.
Казачья линия Суздаловых была прервана. Но в Якутии в 1761 году служил казак Илья Суздалов, а в 1787 году — писарем в канцелярии Якутского коменданта — урядник Яков Суздалов, то есть происходило постепенное перемещение части казачьей элиты в «статское» — чиновничье — сословие...
А на камчатском Севере эта фамилия прижилась и у коряков, и у ительменов.
Двое из Суздаловых в период Русско-японской войны 1904-1905 гг. были в составе народного ополчения и уничтожали японских «хищников»:
Суздалов Кондратий Михайлович (1886), с. Лесная
Суздалов Прокопий Егорович (1889), с. Утхолок
Но дальнейшая судьба Прокопия Егоровича и его сына была трагичной — они попали в кровавый политический переплет, стали невольными участниками сфабрикованного сотрудниками ОГПУ «Тигильского дела».
Прокопий Егорович Суздалов (1889), уроженец села Утхолок, был расстрелян в 1932 году по приговору Тройки ОГПУ. Ему предъявили обвинение по ст. 58-2-7-11 УК РСФСР (по т.н. "Тигильскому делу"). Он был председателем охото-рыболовецкого колхоза.
Его сын, Дмитрий Прокопьевич Суздалов (1917) расстрелян 28 января 1938 года по приговору Тройки НКВД без предъявления какого-либо обвинения. Он был заведующим избой-читальней в родном селе.
Анастасия Ерохина в газете «Камчатский край» в свое время (еще при жизни героини) опубликовала замечательную статью, посвященную ительменской поэтессе Нэли Дмитриевне Суздаловой (1937-2023):
Ительменская поэтесса Нэля Суздалова. Худ. Санакоев В.В.
«В ее сердце — камчатская тундра, крики чаек, оленеводы, охотники, рыбаки, запах толкуши и юколы. В ее песнях давние напевы, живущие на Камчатке с древнейших времен. Любовь к тундре и культуре родного ительменского народа, камчатская писательница, поэтесса Нэля СУЗДАЛОВА пронесла через всю жизнь, рассказывая о Камчатке, родном селе, своем народе в стихах, рассказах, сказках.
Будущая поэтесса родилась на севере Камчатки, в Тигильском районе, закончила 7 классов в ительменском селе Сопочное, которое сейчас уже перестало существовать. Творческие способности проявились у девочки очень рано. «Когда я пошла в школу, — рассказывает Нэля Дмитриевна, — мой дед, Иов Егорович [Павлуцкий], охотник, уезжая на промысел, оставлял мне задания. Я должна была прочитать несколько сказок, а потом пересказать их ему, когда он вернется. Но я ленилась и не успевала всего прочесть. Тогда, когда дедушка возвращался домой, я начинала сама выдумывать сказки и рассказывать их на ходу. Дедушка меня очень хвалил».
Все детство будущей писательницы прошло среди ительменов. Она жила в месте, напоенном их культурой, традиционными песнями, танцами. Ложась спать и просыпаясь на летнем балагане или в юрте, она слышала голоса взрослых, говорящих по-ительменски. Этот язык и ей стал родным. Это место оставило в воспоминаниях писательницы много светлых воспоминаний — две речки Сузваль (Сопочное) и Хиккиль (Россошено), вулкан Бабушка вспоминаются ею с теплотой.
После школы Нэля Дмитриевна уехала в Биробиджан, где закончила культпросвет училище, чтобы потом вновь вернуться на Камчатку. Важный этап ее жизни — работа в «Красной яранге», передвижном клубе, периодически навещающем кочующих по тундре оленеводов. Хрупкая молодая девушка наравне с мужчинами ездила на лыжах зимой, а летом — на лошадях от одной оленеводческой бригады к другой, борясь с метелями, холодом, преодолевая немалые расстояния. Кем только ни пришлось быть Нэле Дмитриевне для оленеводов — киномехаником, лектором, почтальоном, библиотекарем, фельдшером, швеей! Встречи с оленеводами в тундре сыграли огромную роль в ее творчестве, остались в памяти и вылились на бумагу в виде коротких рассказов-зарисовок, дневниковых записей заведующей «Красной ярангой».
Эти и другие рассказы, сказки и стихи вошли в три сборника писательницы — «Те собачьи упряжки умчались», «Встречи в тундре», «Огненная шаманка». Сюжеты сказок Суздаловой и реальны, и выдуманы. Некоторые случаи, например, сюжет «Сузваль», одной из самых известных сказок писательницы, ее «визитной карточки», рассказал ей дед.
Нэля Дмитриевна является создателем и главным вдохновителем национального семейного ительменского ансамбля «Пимчах» («Огонек»), в котором, кроме нее, пели и танцевали ее дочь Вероника, внучки Анастасия, Дарья и внук Иван. Ансамбль был постоянным участником всех праздников и торжеств Камчатской области, выступал у оленеводов Быстринского района, в Анавгае, Эссо, Милькове. «Пимчах» знали и в Москве и за рубежом — на Украине и в Японии, где он участвовал в фестивалях и являлся их лауреатом. Сейчас семейный ансамбль распался, внуки Нэли Дмитриевны выросли, двое из уже них получили высшее образование, а младшая внучка Дарья сейчас готовится к поступлению в университет. Однако любовь к ительменской культуре, музыке осталась в их сердцах и сердцах жителей Камчатки навсегда.
Сегодня Нэля Дмитриевна является лауреатом литературной премии им.Георгия Поротова, лауреатом и участником многих конкурсов и фестивалей. В этом году, в День России, она была награждена памятной медалью «Патриот России» за большой вклад в патриотическое воспитание молодежи.
Сегодня Нэля Дмитриевна часто встречается с дошкольниками, школьниками, студентами. Проводит игры, конкурсы, беседы, импровизированные концерты, воспитывающие любовь к родному краю, артистичность. «Я так счастлива, что дети и молодежь меня понимают! — говорит Нэля Дмитриевна. — Во время каждой встречи я вижу по глазам ребят, что не зря все это затеяла!». У писательницы дома хранится множество альбомов, в которые вложены записки с пожеланиями от ее слушателей. «Спасибо за то, что делаете. Ваши стихи лечат душу», — написано в одном из многих посланий от камчатской молодежи.
Нэля Дмитриевна почти все свои стихи перекладывает на музыку и поет. И не удивительно — ее стихи очень музыкальны, особенно те, что написаны на ительменском языке. Этот язык отличается чрезвычайной мелодичностью. «Говорить на нем очень сложно, а петь нет, — отмечает Нэля Дмитриевна. — Ительмены вообще очень музыкальный народ, почти у всех от рождения великолепный голос и слух. Приезжие русские ученые удивлялись тому, как у людей, живущих вне цивилизации, могут рождаться такие мелодии. Древние ительменские песни очень красивы, и музыкальные инструменты этого народа очень разнообразны — среди них есть и такой, что по своему звучанию очень напоминает скрипку. Музыкальная культура ительменов уникальна — они слышали музыку ветра, чаек, гусей, моря. Это необходимо сохранить».
Несмотря на то, что в этом году Нэля Дмитриевна отпраздновала 40-летний творческий юбилей, творческий путь камчатской писательницы делает новый поворот. В начале 2000-х годов Нэля Дмитриевна стала истовой православной христианкой. По словам поэтессы, духовная жизнь очень важна для человека, и не прав тот, кто закрывает на это глаза. После прихода Суздаловой в храм ее стихотворения и песни наполнились христианскими мотивами, ее вдохновляют труды отцов церкви — Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова. Но неизбывными остаются и старые мотивы — Север с детства глубоко вошел в душу Нэли Дмитриевны и пропитал всю ее жизнь и творчество запахом тундры. Он наделил ее особыми качествами северного человека, о которых однажды рассуждал Ваччако, один из героев рассказов камчатской писательницы: «Наш народ такой — он как бы восполняет недостатки тундры. Она сурова, люди — добры».
А завершим мы эту историю стихами Нэли Дмитриевны:
…Появиться в долине Сузвая,
В царстве речек и горных орлов,
В тишине вековой замирая,
Улыбнуться от счастья без слов.
Как же так, оказаться без хлеба,
Солнца родины, скрытого мглой?..
И молюсь я вулканам и небу:
— Земли предков, останьтесь со мной!
член Союза писателей
Сергей Вахрин