ТАЙНЫ СЕВЕРНЫХ ИМЕН. Шестаковы
- Подробности
- Опубликовано: 22.01.2024 20:33
- Просмотров: 386
О Шестаковых писать сложно – их очень много в истории Северо- и Дальнего Востока. В генеалогической цепочке не сложно запутаться, если нет твердых опорных фактов, на которые можно опереться, чтобы строить первоначальную версию, а потом ее подтверждать.
Конечно, исторической звездой первой величины среди огромной семьи Шестаковых и многочисленных однофамильцев был командир Северо-Востока России якутский казачий голова (полковник) Афанасий Федотович Шестаков.
Шестак – мирское имя, которое давали шестому по рождению сыну в семье. Семьи в те времена были большие, многодетные (рожали, сколько Бог пошлет) и нередко случалось, что в одной и той же семье было, например, три Ивана – Большой, Средний и Меньшой – их крестины выпадали на имена многочисленных святых Иоаннов, начиная с Крестителя и продолжая Златоутом и Богословом…
И Шестаки, становясь патриархами своих родовых ветвей, оставались в истории своих родов в их фамильном звании.
Историю рода Афанасия Федотовича Шестакова раскрыл мой замечательный друг, летописец своего старинного казачьего рода, связанного еще с ермаковским периодом вхождения России в Сибирь, очень дотошный, скрупулезный, добросовестный и честный исследователь, который, конечно же, втайне (и не только втайне) надеялся, что Афанасий Федотович – выходец из их собственной родовой ветви Шестака Дурынина – тобольских казаков Шестаковых.
Но факты вещь упрямая – и выяснилось, что патриарх рода якутских и илимских казаков Шестаков пришел в Якутию вместе с первым воеводой нового Якутского воеводства Петром Петровичем Головиным, как стрелец…
Впрочем, история эта давняя. И, думаю, что очень интересно проследить ее, начиная с поры восхождения Афанасия Федотовича по карьерной лестнице.
И вот стольная Москва решает вопрос о назначении Афанасия Шестакова не только казачьим головой, но и командиром всего Северо-Востока России.
А кто же он – в тот момент человек без роду и племени, какой-то в недавнем сын боярский, заработавший свой чин (уравненный с унтер-офицерским) на урегулировании отношений с коряками и чукчами, ставший сибирским дворянином (звание более парадное, нежели практическое – а в России (за пределами Сибири) и вовсе бесполезное).
И вот, что узнали в столице:
«Доношеніе сенатское о посылке для обысканія въ Сибири новыхъ земель якуцкого казацкого головы Шестакова, давъ ему военного чина людей 400 человекъ, пушекъ и мортиръ. И при слушаніи того доношенія имели довольное разсужденіе, а особливо действительный тайный советникъ графъ Толстой предлагалъ, не безопасно ли будетъ не ведавъ состоянія того Шестакова, и такую важную ему комиссію и съ такимъ немалымъ
числомъ людьми поручить. И потомъ представленъ предъ собраніе помянутой Шестаковъ и спрашиванъ о своей природе, и донесъ: дедъ его переведенецъ, какъ строенъ Тобольскъ, а изъ какого чина не помнить, и представлялъ, ежели повелено будетъ его въ тое коммиссію послать, чтобъ въ нынешнемъ месяце и отправить дабы ому за упущеніемъ нынепшяго зимняго времяни въ назначенное месте было возможно доехать. И по довольнымъ разсужденіи, подлинной резолюціи не положено…».
То есть, вопрос, о происхождении Шестакова так и остался открытым.
И вот, начиная отсчет времени с прибытия отряда тобольских казаков и стрельцов, мы начинаем отсчет и якутской истории рода казаков Шестаковых:
«Да в прошлом во 147-м [1639] году послано ис Тобольска на государеву службу на великую реку Лену с столники воеводы с Петром Головиным с товарыщи тоболских служилых людей».
Среди них:
Стрелец Ивашко Шестаков Шапочников [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 130. Л. 159 об.].
А вот когда появляется (и появляется ли?) в здешних местах его брат – Онтропко Шестаков Шапочник – мы не знаем.
И, кстати, его было не так просто отыскать – выстраиваем вот такой ряд:
В 1692 году в Якутске в списке рядовых женатых казаков мы находим имя его сына – Федотко Онтропова Шестакова [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 330. Л. 18 об.].
А кто у нас Онтропко, задали мы вопрос? И вот какая цепочка выстраивалась тогда:
Онтропко Шестаков - тобольский рядовой стрелец. И вот подтверждения:
В 1639 году – РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 111. Л. 295 об.
В 1642 году – РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 141. Л. 169 об.
В 1650 году – РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 160. Л. 175.
И наконец – в 1641 году он записан в стрельцах полным именем, как и его брат, – Онтропко Шестаков… Шапочников [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 130. Л. 124].
В материалах за 1652 год Сергей Дурынин обнаружил последнюю полную запись его имени в списках тобольских стрельцов:
РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 277.
Тобольская имянная окладная книга к 1652 году.
Л. 50. Стрельцы ж а государева жалованья
Л. 50 об. им по окладу … рядовым по 4 рубли с четью человеку
Л. 51 об. Онтропко Шестаков Шапочников
А в этой книге Онтропко вообще упоминается в Тобольске в последний раз:
РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 347.
Тобольская имянная окладная книга к 1657 году.
Л. 151 об. Стрельцы
рядовые
Л. 153. Онтропко Шестаков
Запутаться же в родословной служащих в Якутии Шестаковых было легко (и мы запутывались), так как в одно и то же время сюда пришли также тобольские казаки Шестаков Ивашко из станицы атамана Гаврилы Ильина – представитель рода казаков Шестака Дурынина и некий Шестачко Ивашка Иванов.
Затем в 1650 году в составе отряда тобольского пятидесятника Бориса Оноховского прибыл сын Ивана Шестакова Дурынина – пеший казак станицы атамана Мурзы Выходцова, что и отец, Иван Иванов Шестаков:
«Тобольские служилые люди которые присланы ис Тобольска с пятидесятником з Бориском Оноховским прежним на перемену.
Ивашко Иванов сын Шестаков в нынешнем во 158-м [1650] году послан на государеву дальную службу на новую на Охоту реку» [РГАДА. Ф. 214. Оп. 4. Д. 206. Л. 105 об.].
А это был самый сложный период в истории только что (1647/1649 гг.) построенного казаками во главе с десятником Семеном Андреевым сыном Шелковниковым Охотского острога, который уже в 1652 году при новом его приказчике Семене Епишеве был захвачен и сожжен ламутами (эвенами) – коренными жителями на побережье Охотского (Ламского) моря. Семен Епишев с немногочисленными казаками – оставшейся в живых частью гарнизона – бежал на реку Улью, где еще во времена Москвитина и Пояркова было построено зимовье.
Иван Иванович Шестаков Дурынин прибыл на Охоту в составе своего отряда во главе с пятидесятником Борисом Оноховским, который, следуя примеру Епишева, не решился сразиться с эвенами и предпочел дождаться, когда ему на смену прибудет новый приказчик сын боярский Андрей Афанасьев сын Горелый, и они объединенными уже силами смогут отбить то, что осталось от Охотского острога и восстановить укрепление.
Так оно и случилось.
Но неизвестно, вернулся ли из того похода Иван Иванович Шестаков Дурынин.
Что же касается якутской истории его отца, казака, то мы нашли следующие сведения:
«Июнь-сентябрь 1647 г. (7155-7156). …сведения о сборе ясака с юкагиров Олюбинского зимовья, о разрешении юкагирам Олюбинского зимовья поездки со служилым человеком Иваном Шестаковым на р. Алазею к неясачным юкагирам для покупки у них соболей на уплату ясака» [РГАДА. Ф. 1177. Оп. 3. Ч. 1. Ст. 743.].
Уточним: Олюбинское, Подшиверское и Уяндинское зимовья были в 1639-1642 гг. поставлены в бассейне реки Индигирка.
А вот уже другая история (которая является продолжением предыдущей):
«[Тоб]ольские пешие казаки прежнего наряду…
Ивашко Шестаков жена у него в Тобольску а он на государеве дальней службе на Индигирке реке послан в прошлом во 154-м [1646] году» [РГАДА. Ф. 214. Оп. 4. Д. 206. Л. 22].
Почему другая? Потому что следы Ивана Шестакова теряются.
И уже гораздо позже, и совершенно для нас неожиданно, мы находим его в отряде… Михаила Стадухина, совершившего невероятное (даже для того лихого землепроходческого «вихря») – переход с устья Лены на Индигирку и Колыму, оттуда – на Анадырь, затем Чендон (Гижигу), откуда, построив кочи, добрались до реки Тауй, где, срубив зимовье, объясачили местных эвенов и коряков, и вернулись, через Охотск, в Якутск, проделав за период с 1651 по 1659 год путь в несколько тысяч километров земного и морского пространства.
И вот, что сообщает сам Михаил Васильевич в своем отчете и что стало еще одним важным и славным историческим фактом в родовой истории казаков Дурыниных-Шестаковых:
«И мне на той реке[Анадыре] быть не у кого, а от их насильства [Дежнева и Моторы] пошел на иную реку на Аклей нартами с великою нужею, и без хлеба и на том волоку едва не померли; да 159 [1651] году, апреля в 5 день, пришли на Аклей реку к Корятским людем к острожку, и тот острожек, Божиею милостию, взяли; а на той стороне лесу нет, по обе стороны все камень голец с вершин и до моря, а рыбы мало, а живут все оленные люди Коряки; а на той реке боев было много, а на тех боях убили служилых людей 7 человек, а 3 человека умерли своею смертию; а лес судовой добывали с великою нужею и с боем и за кровию, а суднишка поделали. А в распросе сказали Корятские люди про Изигу реку, а на той реке соболей много, и лесу много и людей много, и я Михалко с товарищи поделал кочи и пошел морем на Изигу реку, и тут меня уносило в море трои сутки, а другое судно разбило не дошед Изыги реки, сентября в 20 день в десятом году; а как на Изигу реку пришли и острожек поставили, и к нам учали Корятские люди приезжать, по 100 и по 300, и поимали лутчего князца Юкомова племянника Наигу, а привезли Корятские люди 2 лисицы черные, одна лисица была в шубе, а другая лисица с лапы непорота; а на той реке будет государю прибыль немалая, и я сошел с той реки от безлюдства, что служилых людей мало, привести под государеву высокую руку не кем, аманата с собою взял, а на той реке убили служилых людей двух человек, а с той реки в ею сторону есть Таванка река, а на той реке живут Корятские люди, а другая река — Емова, а на той реке живут такие же люди, а на тех реках будет государю прибыль. А с той реки Зиги шли морем лето целое, а как мы пришли на Дирядну реку, с сю сторону называют Тавуем, а на ту реку пришли 161 [1653] году сентября 10 дня, а на той реке острожек поставлен, и с того острожку ходили в поход на Тунгуских людей и к их острожкам, и под теми острожки убили промышленного человека Максимка Иванова, а иных многих испереранили, и Божиею милостию и государевым счастьем, те острожки взяли, жен и детей поимали, к себе в зимовье свели; и тех тунгусов учало… к нам приходить к зимовью, и тех мужиков лутчих взяли в аманаты и посадили 7 человек, и к тем аманатам учали приходить, государю ясак платили. 162 [1654] году, июля в 13 день, те аманаты, да с ними были два Корятские аманаты, ночью колодки с ног подрезали и у анбара стену подрезали, а сами все ушли, на карауле в те поры… Тимошка Савин Важенин, а другой был Шаропко Осипов Важенин, после того убили у нас промышленного человека Семена Зоя [Зайко – С.В.]; а в заговев Филипова поста, ходили в поход, в том походе убили у нас промышленного человека Шаропка Осипова Важенина, того ж числа об Рождестве… ходили в поход, и те Тунгусы подсмотрели нас, разбежались, а как мы пошли назад и те Тунгусы на дороге запали, убили у нас служилого человека Ярофея Киселева; да второго же году, августа в 30 день, в поход ходили на Тунгуских людей, стояло 10 юрт, и прося у Бога милости, напуск учинили, и с тех юрт мужиков сбили и жен и детей взяли, а на том бою убили у нас служилого человека Ивана Федорова, и к тем ясырем пришол Тунгус Шаман посадил сына своего в аманаты и ясак с себя и с роду своего дал на 165 [1657] год, а за иные роды приходят, того же году приходят приступами, а на приступе у нас убили служивого человека Агафонка Иванова; а был у нас поиман Тунгус Денева, и тот Денева с родниками своми иным велел побивать служивых людей, на том же году весной, как суднишко делали, убили у нас служилых людей Ивана Шестакова…».
У Ивана Шестакова, как мы знаем из сообщения, в Тобольске осталась жена.
А что касается детей, то мы знаем двоих.
О младшем – Иване Ивановиче, который восстанавливал Охотский острог, мы уже знаем.
Старший же его сын – Андрей Иванов сын Шестаков Дурынин прибыл в Якутию вместе с отцом и вошел в историю великих географических открытий, как соратник Дмитрия Зырянова Ярило, Михаила Стадухина, будучи вместе с Семеном Дежневым и «со товарищи» первооткрывателями Колымы. На родину, как и отец, как и брат, он уже не вернулся – умер в Братском Верхоленском остроге.
Судьба же Ивана Шестакова Шапочникова нам пока не известна.
У его брата Онтропки было трое сыновей, двое из которых – Фетка Онтропов сын Шестаков и Мар[?..] Онтропов сын Шестаков – служили в Илимском остроге [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. L. 633. Л. 37 об., 39 об.], а третий – Федот Онтропов сын – в Якутске [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 330. Л. 18 об.].
И далее речь пойдет о его знаменитом сыне – Афанасии Федотовиче Шестакове.
Удивительно, но о человеке, который вторым после Владимира Владимировича Атласова стал якутским казачьим головой – то есть командиром Якутского казачьего полка, полковником – вторым, после воеводы, административным лицом воеводства, а впоследствии командиром всего Северо-Востока, ходят самые невероятные слухи о его, якобы, безграмотности и ограниченности…
Я думаю, что эти слухи запустил человек, который был назначен помощником Афанасия Федотовича и который предал своего руководителя, не поделив с ним власть. Помощником Шестакова был определен драгунский офицер, потомок польских шляхтичей Дмитрий Павлуцкий, для которого казак Шестаков в роли первого руководителя Анадырской партии был как заноза в глазу – и ненавидим, и презираем…
Но в истории Северо-Востока Павлуцкий остался в роли «конкистадора Чукотки», а значение фигуры Афанасия Федотовича Шестакова – автора величайшего по своему замыслу проекта освоения окраинных русских земель, который выпало воплощать в жизнь не одному поколению русских людей, – вновь возвращается в отечественную историю вместе с новым осмыслением значения Северного морского пути…
Кстати, и фраза: «Немирных чукоч искоренить вовсе» – никогда не принадлежала ни Афанасию Шестакову, участнику военных действий на Чукотке, как не принадлежала никому другому из русских казаков и русских военных, даже «конкистадору Чукотки» Дмитрию Павлуцкому. Эта фраза из уст великого ученого, гуманиста, борца (как пишут в книгах) за права коренных народов, биолога, этнографа и антрополога Георга Вильгельма Стеллера.
А вот и свидетельство: «Стеллер сообщает правительству [в Правительственный Сенат] о двух воинственных народах — «сидячих коряках» и чукчах, чинящих разорения русским и воюющим между собой. Предложения Стеллера к разрешению этнического конфликта звучат на наш современный вкус весьма радикально: «Надлежит, по моему мнению, прозьбу коряцкую принять и чюкоцкой народ искоренить, хотя не весь, то только стариков и тех, которые ружье носить могут, чтоб сей непокоривой народ о российских людях лучшее мнение имел» [РГАДА. Ф. 248. Оп. 4. Кн. 180. Л. 558].
Сегодня, это не тема моего очерка, поэтому я хочу привлечь ваше внимание к книге очерков Николая Леонидовича Бушнева «Потерянная экспедиция», а сам лишь процитирую несколько абзацев из нее:
«Многие годы, впрочем, какие годы — столетия! — усердно скрывалась правда об открытиях русских мореходов в Тихом океане: из века в век почиталось имя только одного человека. А экспедиция Афанасия Шестакова забыта неблагодарными потомками, хотя ее значение не просто высоко — оно затмевает все то, что мы усвоили в школе. Экспедиция Шестакова — это открытие Аляски, описание устья реки Амур, ледовые экспедиции на Северном морском пути. Экспедиция Шестакова — это базис мужества для покорения россиянами Русской Америки. Потерянная память, как и потерянная совесть — категории нравственные и близкие по значению. Поэтому очень важно вовремя пробудить их, возвратить в нашу жизнь.
Афанасий Федотович Шестаков, голова пеших и конных казаков якутского полка, уроженец Сибири, родился в 1677 году. В его ведении находился полк в 1500 человек, размещенных «для обережки» и сбора ясака в Колымском, Алазейском, Анадырском, Охотском, Тауйском, Уднинском, 3ашиверском и Камчатских острогах. В то время звание головы давалось помощнику воеводы по финансовой части. Голова ведал сбором податей, ясака и в известной мере контролировал действия воеводы. По специальному указу сибирского губернатора из-за отдаленности Якутской провинции А. Ф. Шестакову, помимо основных обязанностей, было «велено тамошних ясашных иноземцев смотреть и беречь накрепко, чтоб им обиды и разорения никто не чинил и смотреть над городовыми, толмачами, чтоб они чинили сущую правду», то есть ведать розыскным делом и судом в делах, связанных с ясашным населением края.
Если учесть, что Афанасий Шестаков сносно владел семью языками инородцев Сибири, то можно сделать вывод, что это был незаурядный и энергичный человек. Отличное знание местных условий, тонкостей организации службы русских гарнизонов позволяли Шестакову подавать челобитные с предложениями «для лутчего смотрения и отправления тамошних дел и обид иноземцев» не только губернатору Сибири, но и в Сенат. Например, доношение Шестакова на злоупотребления некоего ландрата Ракитина (советника воеводы) содержит 109 пунктов обвинения как по поводу обид и разорений ясашного населения, так и других. Особый интерес вызывает то из них, где казачий голова обвиняет Ракитина в выдаче из казны без договора и подряда иконописцу Ивану Новограбленному свыше 150 рублей — «за письмо святых икон». Как оказалось, иконописец передал изготовленные иконы устроителю Спасского монастыря Ивану Козыревскому для Камчатки.
Когда в 1720 году из Якутска в Тобольск затребовали 100 недорослей-дворян, детей офицеров, подьячих и прочих чинов, то Шестаков послал письменный протест против вывоза молодых людей с северо-востока. А предлагал прислать в Якутск несколько сотен семей служилых и мореходов, открыть здесь школу обучения казачьих детей и обратить их «на отыскание и покорение новых земель, на службу, к коей они совершенно обычны».
Со своими идеями казачий голова в конце 1724 года попадает в столицу. Болезнь и смерть Петра I задержали исход его прошения, но настойчивость Шестакова сделала свое дело. Рассказы казачьего головы о Камчатке, Курильских островах и землицах у северо-восточных окраин заинтересовали видных сановников, министра Рагудзинского, вице-адмирала Сиверса и других. В 1725 году Сиверс пишет любимцу Петра Александру Меньшикову: «явился из Сибири казачий голова Шестаков, который мне объявил про тамошние дела многие неисправления. Того дня я рассудил оного до вашей светлости рекомендовать. Еще оный Шестаков имеет донести о состоянии тамошних земель... также о Камчатке и о Японских островах, похоже как я от него слышал, те места довольно знает и об них имеет карту особливую».
После встречи с Меньшиковым Шестаков представил в Сенат свой проект экспедиции. В нем был детально разработан тактический план похода — вплоть до расчета сметы по этапам экспедиции. Историк русского морского флота В. Н. Берх, характеризуя Шестакова, писал: «отличная ловкость в изъяснениях и совершенное познание описываемых им мест и предметов приобрели ему всеобщую доверенность». Изучая «особливую» карту Афанасия Шестакова, Михайло Ломоносов дал хорошую оценку познаниям казака: «Самые лучшие географы, когда ставят на картах подлинно найденные, но не описанные земли... Сии прекословные известия, сличив одного против другого, ясно видеть можно что положительные много сильнее отрицательных»
[http://www.kamchadaly.ru/index.php/istoricheskaya-biblioteka/76-poteryannaya-ekspeditsiya-rossii].
Но вернемся к генеалогии.
В отличие от Сергея Дурынина, я начинал изучение истории рода казаков Шестаковых с Камчатки.
Дело в том, что в числе двух уроженцев нашего края, награжденных знаком военного ордена Святого Георгия Победоносца за участие в обороне Петропавловского порта, был боцман (из солдатских детей) Камчатского флотского экипажа Иван Иванов сын Шестаков.
Губернатор Камчатской области, он же командующий обороной Петропавловского порта, Василий Степанович Завойко отмечал в своем приказе:
«Боцман Шестаков – был постоянно моим ординарцем день и ночь во время всего действия, был смелым и расторопным в посылках под ядрами и пулями, и в глазах моих не одного неприятеля отправил к спросу на тот свет (зачеркнуто – зачем за бусурмана на войну пришел) и все это (зачеркнуто – между делом) кроме исполнения своей обязанности».
А вот еще одно подтверждение значимости этой фигуры:
«Объявляя сим, что для передачи приказаний моих во время боя, назначаются Инженер — поручик Мровинский, юнкер Литке, гардемарин Колокольцев, боцманмат Шестаков и писарь Чернов, больше же ни через кого, словесных приказаний я отдавать не буду, а если будет послан кто — нибудь другой, то не иначе как с запискою моей руки, что такой то послан передать приказания, записки эти сберегать. Август 22 дня 1854 года. Подлинным подписал Генерал — майор Завойко».
Пароль был дан «Город Москва».
Номер его креста 102 493.
А вот самые краткие сведения из его биографии.
Родился он в 1823 году. В Камчатскую экипажную роту поступил в 1839 году. Через десять лет стал квартирмейстером, в 1850 – боцманматом, в 1855 году – боцманом.
А вот его отец – Иван Иванович Шестаков старший (1780 г.р.) – из казаков. Служил в Камчатской казачьей команде, откуда был переведен в Петропавловскую экипажную роту матросом, что было в порядке вещей для того времени, когда в 1812 году в связи с расформированием Камчатского гарнизонного батальона была сформирована экипажная рота.
Реорганизация затронул и Камчатскую казачью команду:
«За сим из казачьей в Камчатке команды сформировать две команды особые, одну для Камчатки конную, а другую для Ижиги пешую, укомплектовав и сии команды согласно § 3 сего положения [Затем из не выслуживших узаконенные сроки унтер-офицеров и нижних чинов укомплектовать полагаемые §§ 12 и 25-м флотскую экипажную в Петропавловской гавани роту, также и казачьи команды, камчатскую и ижигинскую, какое потребуется за пополнением сих последних команд казачьими детьми, к несению службы способными,] таким числом способных из камчатского баталиона людей, какое потребуется за наполнением оных казачьими детьми, к исправлению службы годными.
Служба сих казаков ограничивается не сроками, а способностями к несению оной.
Служба сих казаков состоять имеет в содержании караулов при казенных местах, в рассылке по казенным надобностям, также с почтами и эстафетами, в охранении купеческих караванов и в прочих поручениях, какие по обстоятельствам возлагаемы на них будут.
Каждого казака, не имеющего собственного оружия, снабдить оным также из числа того, которое остаться может от расформирования камчатского баталиона.
Амуниции от казны не давать, а каждый должен иметь свое собственное одеяние.
Кроме жалования, в штате назначенного, производить каждому казаку от казны половинный солдатский паек провианта, а за другую половину вменяется прибавочное противу нынешнего жалование.
Касательно продовольствия детей казачьих поступать на основании том, как сказано о детях морских служителей в § 21 сего положения.
Из конной казачьей команды, в Камчатке состоять имеющей, 30 человек и 4 урядниками полагается для распределения по острогам; остальные же должны состоять при Петропавловской гавани. Впрочем, сие представляется ближайшему усмотрению на месте камчатского начальника».
И в результате этой реорганизации мы видим двух Шестаковых, примерно одного возраста, оба Ивановы дети, один из которых служит в Гижигинской казачьей сотне, а другой – в Петропавловской экипажной роте.
Мы не можем утверждать, что это братья. Не можем даже утверждать, что это родственники, так как пока не представляется возможность проследить их родовой путь. Но это, естественно, не мешает нам представить второго из Ивановичей – Шестакова Алексея, пятидесятника Гижигинской сотни.
«Список именной о находящихся в 3-й [Гижигинской] сотне чинов и казаков.
Май 1-го дня 1831 года. Шестаков Алексей [Иванов сын] [1791 г.р.], пятидесятник» [Национальный архив РС(Я). Ф. 401 п. Оп. 1. Д. 6Б. Л. 713-714 об.].
Вот данные о нем, относящиеся к 1856 году:
«Состоящий на инвалидном содержании пятидесятник Алексей Шестаков (паралич)». [РГАВМФ. Ф. 906. Оп. 1. Д. 29. Л. 6].
Ведомость находящихся на льготе.
Пятидесятник Алексей Иванов Шестаков
Список по старшинству их службы в Петропавловске
Пятидесятник Алексей Шестаков – 66 лет [1789 г. р.], из казачьих детей, в службе с 1806 г., в чине с 1823» [РГАВМФ. Ф. 906. Оп. 1. Д. 29. Л. 7–9].
А далее мы находимся на распутии сразу нескольких дорог. И в этом вы сами очень скоро убедитесь.
Вроде бы, количество Шестаковых в Якутии по самым разным причинам, сократилось – неизвестна судьба Ивана Иванова сына Шестаков из охотского отряда, погиб его отец казак Иван Шестаков из отряда Стадухина, умер в Якутии еще один его сын – Андрей Иванов Шестаков Дурынин…
И остался, вроде как, только один Шестаков, который Онтропко Шапочник.
Но открываем окладную книгу 1692 года Якутского полка и видим следующую картину по Шестаковым [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 330]:
Федотко Онтропов Шестаков [Л. 18 об.]
Офонька Андреев Шестаков [Л. 32 об.], который в 1688 году записан в женатый оклад.
Ивашко Лукин Шестаков в нынешнем в 200-м [1692] году на Индигирке реке умер воспою [Л. 39 об.]
Ивашко Семенов Шестаков в нынешнем в 200-м [1692] году на Индигирке реке умер воспою [Л. 34]
Сенька Семенов Шестаков в прошлом во 199-м [1691] году в Якутцком умер воспою [Л. 41 об.].
Васка Семенов Шестаков в нынешнем в 200-м [1692] году на Индигирке реке умер воспою [Л. 43].
Гришка [Федотов] Шестаков [Л. 53].
Начнем с Офоньки Андреева Шестакова – по версии Сергея Евгеньевича Дурынина он тоже из потомков атамана Дурыни. Вполне вероятно, считает он, что это брат другого тобольского казака из семьи Дурыниных:
«Ивановы станицы Булдакова. Дорофейко Андреев Шестаков в прошлом во 192-м [1684] году послан в Дауры» [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 829. Л. 76].
Версия, связывающая воедино Афанасия и Дорофея – оба они являются сыновьями Андрея Иванова Шестакова Дурынина.
Далее – Иван Лукин Шестаков: стрелец Лука Дмитреев Дурынинской служил на Тюмени в 1641 году. Есть информация об одном из его сыновей:
«Стрельцы и казаки Самойлова приказу Блудово. Оклад им Великих государей денежного жалованья пятидесятником по 5 рублев, по 16 алтын, по 4 деньги, десятником по 4 рубли, по 16 алтын, по 4 деньги, рядовым по 4 рубли, по 8 алтын, по 2 деньги человеку.
Борисовы сотни Малыше[в]а. Трифанко Лукин Дурынинской» [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 450. Л.255. Книги имянные тюменским детем боярским и всяким служилым людем…денежного жалованья ко 172-му [1664] году].
Семен Шестаков, вероятнее всего, прибыл на якутскую службу из Тобольска, где в 1661 году записаны двое конных казаков:
Шестаков Семейка Болшой и Шестаков Семейка Меншой [РГАДА, Ф. 214, Оп. 1, Д. 409 Л. 111. Книги имянные тоболским ржуником и детем боярским и съезжей избы подьячим и служилым всяких чинов людем].
Это братья, дети Павла (или Панки) Шестакова Дурынина [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 193. Л. 184, 186 об.].
Семен Павлов Шестаков большой был верстан в оклад отца Павла Шестакова Дурынина, а Семен Павлов Шестаков меньшой был верстан в оклад деда Шестака Мануйлова Дурынина. Семен Павлов Шестаков большой умер в 170-м [1662] году. Сын одного из них - Шестаков Сенька Семенов – служил в Якутске в 1681 году. А Ивашка и Васька, по всей видимости, – это его братья, которые погибли от оспы на Индигирке.
История появления детей Семена в Якутске весьма загадочная, что следует из заявления их дяди, рейтара Левки (Леонтия Павлова сына) Шестакова:
«В прошлых государи годех по вашему государи Указу служил вам Великим государем в Тобольску отец мой Павел Шестаков в конных казаках лет дватцать и больше Судом Божиим отец мой в Тобольску умер а в его место отца моего поверстан в Тобольску сын ево а мой родной брат Сенка Шестаков. И служил он брат мой Сенка вашу государеву службу в конных казаках с прошлых лет по нынешней по 176-й год лет с полтретцать А в нынешнем государи во 176-м году по вашему государеву Указу брат мой Сенька ис конных казаков написан на Красной Яр на вечное житье а в его место нихто не поверстан» [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 367. Л. 92].
Речь идет о Сеньке Меньшом и его детях, так как Сенька Большой умер в 1662 году.
Как и почему его дети переведены из Красного Яра (Красноярского острога) в Якутск остается пока загадкой. Но эта родовая линия Дурыниных снова исчезает в связи со смертью всех трех братьев.
Данные по 1706 году:
Шестаков Афанасий Андреев (5-ая пятидесятня);
Шестаков Афанасий [Федотович], десятник (16-ая пятидесятня: «В десятничье место рядовой Афанасий Шестаков, и в нын. 706 г. генв. в 11 д. поверстан он, Афанасий в десятники казачьи с прежних своих казачьих окладов»;
Шестаков Григорий [Федотович] (8-я пятидесятня);
Шестаков Леонтий Федоров (1-я пятидесятня), [сын Федора Федотовича];
Шестаков Филипп (11-я пятидесятня) – «Во дворе Данилко Михайлов сын Дурынин сказал родом он города Тобольска пешего казака сын в Ялуторовскую слободу пришол во 176-м году и служит в драгунех у него дети Гришка 4 лет Филка полугоду [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 270. Л. 3., Книга переписная населения Ялуторовской слободы Тобольского уезда 1684 года].
То есть и Филка «дурынинских» кровей.
В 1706 году Афанасий Федотович произведен в казачьи десятники, а в 1714 году он уже в дворянском звании. Причина такого возвышения в чине объяснима: «Якутская канцелярия отправила рапорт Татаринова в Тобольск к губернатору князю Гагарину с нарочным дворянином Афанасием Шестаковым, который, как человек бывалый, мог дать нужные объяснения о стране, о положении там дел и об инородцах северо-восточной Сибири».
Попробуем заглянуть в материалы за 1720 год [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 2361], может быть они прояснят нам кто есть кто под фамилией Шестаков в Якутске:
«Во дворе казачей голова Афонасей Федотов сын Шестаков сказал сорока трех лет [1677 г. р.] племянники ево Афонасьевы Петр Григорьев сын Шестаков дватцати лет [1700] служит в детях боярских брат ево Иван Григорьев сын пятнацати лет [1705 г. р.] служит в дворянех да у него ж живет брат ево двоюродной Алексей Федоров сын Шестаков служит в детях боярских сорока трех лет [1677 г. р.] у него сын Лаврентей четырнацати лет [1706 г. р.] сын же Петр дву лет [1718 г. р.] да сроднич ево Афонасьев Стефан Герасимов сын Парамонов тринатцати лет [1707 г. р.] сын ево Офонасьев Василей пяти лет [1715 г. р.] дворовые люди крещеные иноземские породы Иван Афонасьев пятнатцати лет Федор Иванов десяти лет скормленик казачей сын Михайло Попов восми лет и у него Афонасья о вышеписанных душах и о летех взята скаска под опасением казни за ево рукою у прежней переписи» [Л. 2 - Л. 2 об.].
«Двор Осипа Михайлова сына Ушнитского и он Осип послан на службу в Жиганское зимовье в 719 году а про лета ево сказать некому а в том доме живут служивый Иван Дмитреев сын Шестаков сказал пятидесяти лет [1670 г. р.] дети ево Егор [Иванович] шести лет [1714 г. р.] Исак [1718г. р.] дву лет» [Л. 9 об.].
«В юрте вдовы новокрещеного Прокопья Исакова живет казачей сын Андрей Левонтьев сын Шестаков сказал семи лет о вышеписанной души и о лете взята сказка по опасением казни за ево рукою у прежней переписи» [Л. 59 об.].
И что же у нас в итоге получается?
Потомки Онтропа Шапочника:
Афонасей Федотов сын Шестаков – 1677 г. р.
племянники ево Афонасьевы Петр Григорьев сын дватцати лет [1700 г. р.] служит в детях боярских, сын Григория Федотовича Шестакова
брат ево Иван Григорьев сын пятнацати лет [1705 г. р.] служит в дворянех, сын Григория Федотовича Шестакова
брат ево двоюродной Алексей Федоров сын Шестаков служит в детях боярских сорока трех лет [1677 г. р.], сын Федора Федотовича Шестакова
у него сын Лаврентей [Алексеевич] четырнацати лет [1706 г. р.]
сын же Петр [Алексеевич] дву лет [1718 г. р.]
казачей сын Андрей Левонтьев сын Шестаков сказал семи лет [1713 г. р.] его отец, по всей видимости, – тот самый Леонтий Федоров Шестаков, который в 1706 году служил в 1-ой пятидесятне Якутского казачьего полка, сын Федора Федотовича Шестакова, родного брата Афанасия Федотовича.
И неизвестная нам пока ветвь: Иван Дмитреев сын Шестаков сказал пятидесяти лет [1670 г. р.] дети ево Егор [Иванович] шести лет [1714 г. р.] Исак дву лет [1718 г. р.]».
Ответ мы находим, благодаря материалам все того же Сергея Евгеньевича Дурынина, изучающего историю своего рода, в Переписной книге Тобольского уезда 1683 года:
«Погост Кугаевской на реке Иртыше…
…Во дворе пешей казак Митка Иванов сын Шестаков служит с полным хлебным окладом Пашни и сенных покосов у него нет». [РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 261. Л. 114].
То есть, это еще один представитель казачьего рода Дурыниных в Якутии.
Что же касается родословной по линии Антропа Шапочника, то и здесь есть продолжение:
Шестаковы - якутские казаки, род Афанасия Федотовича Шестакова:
«26 июля 1732 г. в далеком Сибирском приказе было рассмотрено и удовлетворено прошение недорослей Василия и Петра Афанасьевичей Шестаковых "о определении в Якуцк в дети боярские в первую статью по штату и о учинении им против таковых же жалованья за службы отца их, Афанасья Шестакова, который был по городу Якуцку во дворянех и на баталии убит от неприятелей". Так русское правительство отметило служебную деятельность незаурядного и самобытного человека, оставившего заметный след в организации освоения Восточной Сибири. Голова конных и пеших казаков Якутского полка Афанасий Федотович Шестаков и его многочисленные родственники издавна несли военную службу в Сибири. Переписная книга по городу Якутску за 1720 г. отмечает живущих в одном доме братьев-близнецов [на самом деле двоюродных братье, а вовсе не близнецов – С.В.] Афанасия и Алексея (род. в 1677 г. р.), их сыновей – Василия Афанасьевича (1715 г.р.), Лаврентия Афанасьевича (1706 г. р.), Петра Алексеевича (1718 г. р.), племянников – Петра Григорьевича (1710 г. р.), Ивана Григорьевича (1705 г. р.), и дальнего родственника Степана Герасимовича Парамонова (1707 г. р.). Все они в разные годы были казаками, сборщиками ясака, участниками дальних "посылок" [Алексеев А.И., Сыны отважные России, Магадан,1970 г., С. 34]. Сам же казачий голова играл не последнюю роль в аппарете управления Сибирью. В его ведении находились казаки полка (в полном комплекте до 1500 человек), размещенные "для обережи" по различным опорным пунктам огромного края. Отсюда, из острогов и зимовий – Колымских, Алазейского, Анадырского, Охотского, Тауйского, Удинского, Зашиверского и других, – отправлялись партии служилыйх людей в далекие походы и экспедиции». [Л.А. Гольденберг, Между двумя экспедициями Беринга, Магадан, 1984 г., C. 8-9].
В «Летописи Якутска» Прокопия Явловского есть упоминание о родных Афанасия Шестакова:
«1727 г.
В июне прибыла так называемая Чукотская экспедиция, снаряженная по Высочайшему повелению от 23 марта 1727 года под начальством Якутского казачьего головы Афанасия Шестакова, для переговоров с непокорными инородцами северо-востока, в частности, с чукчами, и приведения их в русское подданство. Она была снабжена всеми средствами вполне достаточно. В состав ее входили кроме начальника штурман Яков Генс, подштурман Иван Федоров, геодезист Михаил Гвоздев, рудознатец (горный инженер) Гардеболь, племянник начальника Иван Шестаков и около 10 матросов.
Шестаков Иван [Григорьевич] - исследователь Охотского моря. В 1728-30 гг. участвовал в экспедиции своего дяди А. Ф. Шестакова и в 1730 г., командуя ботом «Св. Гавриил», исследовал Удскую губу и плавал в Охотском море до южной Камчатки. Вернувшись в Охотск осенью 1730 г. (после смерти А. Ф. Шестакова), передал бот «Св. Гавриил» Я. Генсу, приступившему к организации экспедиции в северо-западную Америку.
1733 г.
В начале года возвратился из Анадырского края майор Д. Павлуцкий, усмирявший там чукчей и коряк «с огнем и мечом». Возвращение его было вызвано нелепыми распоряжениями назначенного на должность Охотско-Камчатского командира Скорнякова-Писарева, сделанными им из Якутска. С собою Павлуцкий привез анадырского приказчика В. Шестакова, сына головы, с 15 казаками. Анадырск же поручил охране гренадера Машрукова, которому дал предписание отправить 96 казаков с капралом Шадриным для постройки Олюторского острога.
Шестаков Василий Афанасьевич - сын А.Ф. Шестакова, исследователь Курильских о-вов. В 1728-30 гг. участвовал в экспедиции своего отца. Командуя ботом «Фортуна», перешел к северным Курильским о-вам. Собирал ясак на пяти островах.
А.С. Сгибнев добавляет к биографии Василия Афанасьевича: «Во время Новгородова в Камчатке, независимо от него, распоряжался делами управления Василий Шестаков, как уполномоченный от экспедиции. Он объявил всем камчатским острогам, что впредь уже не будет им обид от русских, и принял на себя исследование поступка Штинникова. Но Новгородов убедил его предоставить это дело ему. Василий Шестаков с помощником своим Шергиным сбирал также и ясак, а когда коммисары Уваровский и Шехурдин требовали от первого из них ясачные книги, то он ответил им, что без приказу Павлуцкого этого сделать не вправе».
И еще: «После Харитонова назначен в Камчатку сын боярский Степан Бобровский и при нем сын же боярский Михайло Петров. Бобровскому в июне 1720 г. прибывший по делу князя Гагарина в Якутск капитан Измайлов дал инструкцию, какой до того времени не было даваемо ни одному коммисару. Ему поручено было заведовать Верхнекамчатским и Большерецким острогами, а в Нижний назначен другой прикащик Алексей Шестаков». …Прикащик Шестаков воротился с Камчатки морем с Евреиновым, который отрешил Шестакова от должности и имение описал.
…Шестаков по возвращении в Якутск подал объявление о дурных поступках бывшего правителя Максима Лукашевского и своевольных распоряжениях Евреинова».
«1720–1721 годы. Дети боярские Алексей Еремеевич ( - ???) Шестаков и Степан Бобровский. Оба назначены в 1720 г.: первый — в Нижнекамчатск, второй — в Верхнекамчатск и Большерецк. В помощь Бобровскому придали сына боярского Михаила Петрова. В августе 1720 г. они прибыли к месту назначения. В конце 1720 или начале 1721 г. Шестаков был отстранен от власти прибывшим на Камчатку геодезистом И. М. Евреиновым, и в 1721 г. выехал в Якутск». [Зуев А.С.Русские остроги на крайнем Северо-Востоке Сибири во второй половине XVII – первой четверти XVIII века. Приказчики камчатских острогов в 1700–1730 годы].
А вот как складывалась родовая ситуация к 1748 году:
В «Переписной Книге убылых после 1-й переписи (Якутск)» (1748 год) в разделе
«Умершие:
102) Петр Алексеев, с. Шестаков,
518) Афанасий Шестаков, 519) Василий Шестаков,
Определены по городу Якуцку в дети боярские:
931) Иван [Афанасьев сын] Шестаков,
…950) Андрей Шестаков
По городу Якуцку в казачью службу определены:
963) Лаврентий Шестаков,
…984) Иван Дмитриев, с. Шестаков,
985) у него сын Исак.
Написанных в разночинцы:
648) Афанасия Шестакова Иван
В «Списке 1761 года».
«Ведомость гор. Якуцка о дворянах и детях боярских, коликое число оных состоит у кто у каких дел и не у дел и что еще в полное число требуется».
Дети боярские 2-й статьи:
16) Петр Афанасьев Шестаков – на железном заводе комиссаром,
У городнических дел:
У приходу и расхолу казенного провианта:
Казаки: …. Иван Шестаков.
У возки и всяких казенных припасов: Исак [Иванов сын] Шестаков.
Якутский казачий полк, 1830 год:
Шестаков Евграф – пятидесятник, пятая сотня (Удские)
Шестаков Егор – казак, первая сотня
Шестаков Никанор – мастеровой, первая сотня
Шестаков Николай – урядник сверх комплекта, вторая сотня
Шестаков Фирс – казак, первая сотня
Шестаков Яков – писарь, вторая сотня
В «Летописи Якутска» Прокопия Прокопьевича Явловского есть и новые упоминания о Шестаковых:
1858
19 сентября заложены в монастыре новые настоятельские (архиерейские) келий. Здание сооружено большое, двухэтажное. Нижний этаж строен из совершенно нового материала, а верхний из лавок, пожертвованных купцом А.Я. Шестаковым. При келиях заложена и домовая церковь. Средства на построение дома даны, главным образом, золотопромышленниками, приславшими владыке на этот предмет до 2500 руб.; были довольно крупные пожертвования и со стороны якутских и колымских купцов.
1891
В первых числах июня выехали в Иркутск для представления Его Императорскому Высочеству, наследнику Цесаревичу на общем приеме депутаций, проходившем 23 июня, депутации от г. Якутска в лице городского головы Н.А. Преловского и купца Н. Верховинского и от городового казачьего полка в лице сотника А.И. Попова, пятидесятника В. Шестакова и урядника Н. Асламова.
Сгибнев
И снова мы вернемся к Ивану и Алексею Ивановичам Шестаковым.
Судя по чинам – они из якутских казаков, потомки детей боярских, что позволяет их продвижению по службе: чин детей боярских по своему статусу равнялся чину унтер-офицера. У казаков это был чин пятидесятника или урядника. В морском флоте – квартирмейстера, боцманмата или боцмана.
Версия, которая имеет право на существование.
Если бы…
Если бы мы не знали о том, что существовал еще один канал кадрового пополнения казачества на Камчатке, Чукотке и в Охотоморье, помимо якутского.
С 1720-х годов сначала Охотск, а вслед за ним Камчатка и Чукотка начали пополняться казаками из Нерчинска, Селенгинска, Иркутска и солдатами из Якутского, Енисейского, Тобольского пехотных и драгунских полков, расквартированных в Сибири.
И, действительно, Сергей Евгеньевич Дурынин находит интересную информацию:
« Книга Великих государей царей и Великих князей Иоанна Алексеевича Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев под хлебной сметной и пометной списки 202 [1694] году имянныя московского списку дворянин и Нерчинским и Теленбинским и Яравинским и Аргунским и Ентинским и Итанцинского зимовья конным и пешим с хлебными и соляными оклады и что в Нерчинску пашенные крестьяне пашут
Л. 440 об. на Великих Государей десятину и хто в котором остроге служилые люди живут
Л. 441. Дети боярские
Л. 442 об. Гранатчик Яков Алексеев сын Судейкин и в 202 году по указу Великих государей и по грамоте из Сибирского приказу велено ему Якову служить в Нерчинску в детях боярских в убылом месте сына боярского Шестака Афанасьева а в оклад ему велено учинить семь четей ржи овса тож два пуда соли и из выбылого Шестакова окладу и отправке
Л. 443.в Нерчинску в приказной избе прошлого 200 [1692] году что де Шестак Афонасьев волею божиею умре того ж году против челобитья по указу Великих Государей и против пометы на ... столника и воеводы Матвея Петровича Гагарина приверстан в оклад Шестака Афонасьева в дети боярские сын ево Леонтей Шестаков а ему Якову велено быть в прежнем своем казачей хлебном и соляном окладе и по указу Великих Государей служить в детех боярских да к тому ево окладу прибавлено внов три чети овса да из выбылого казачья окладу Яковлева Кожевника осмина ржи потому что Якову учинен пятидесятничей оклад и учинен
Л. 443 об. ему оклад с прежним против указу Великих государей и грамоты хлеба семь четей ржи овса тож два пуда соли».
Но, судя по именным казачьим спискам Нерчинска, мы не находим возможного пересечения с именем Ивана ни сын боярского, ни рядового казачьего происхождения.
А вот по Якутску, наоборот, что-то проясняется – в 1748 году определен в дети боярские Иван Афанасьевич Шестаков – родной сын Афанасия Федотовича… Да и линия Ивана Дмитриевича Шестакова тоже может дать какой-то результат.
Но любую из этих версий нужно подкрепить фактами.
А пока сообщим то, что нам доподлинно известно.
В 1855 году 47-й Камчатский флотский экипаж в полном составе переведен в Николаевск-на-Амуре, который стал временной столицей Дальнего Востока, а экипаж был переименован в 27-й Амурский, а затем последовал новый перевод во Владивосток и новое переименование в Сибирский флотский экипаж.
Когда же последовала отставка, георгиевский кавалер Иван Иванович Шестаков, в числе немногих отставников-уроженцев Камчатки возвратился на родину.
В 1893 году вдова ветерана Петропавловской обороны Мария Николаевна в возрасте 63 лет была еще жива и проживала в Петропавловске. С ней жил тридцативосьмилетний сын - Шестаков Николай Иванович (1853) - петропавловский мещанин. Он был участником обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг. - состоял в Петропавловской ополченческой дружине и участвовал в экспедициях в отряде Н. Горбунова по защите восточного побережья Камчатки от японских «хищников».
Сергей Вахрин,
член Союза писателей России