Камчатский род Крупениных
- Подробности
- Опубликовано: 25.06.2017 22:06
- Просмотров: 2774
Детям, внукам, племянникам и всем моим родным посвящается.
«С пирамидами сопок, в осколках болотец,
С тундрой - белой и ровной, как чайный поднос,
Мне тебя преподнес прадед-землепроходец,
Завещая хранить и любить преподнёс.»
Эмиль Куни.
Вот живет человек, живет – и, кажется, что ничего интересного, значительного в его жизни не происходит. Но это только кажется, а на самом деле…
Перебираю старые, пожелтевшие фотографии. Лица людей из давно ушедшего времени. Они разные: вот принаряженные, испуганные не совсем понятным действием, дети; вот строгий взгляд благообразного старика; вот молодые красивые родители, а вот беззаботно веселая молодежь. Это наши родные. Какие они были? Чему радовались и отчего страдали? Чем занимались, о чем мечтали, кого любили?
Девичья фамилия моя Крупенина. Семья наша жила в большом окружении родников ( так говорили о родных на Камчатке). Это были дяди, тети, их дети, двоюродные, троюродные братья и сестры. Жили дружно. Вместе растили детей, строили дома, возделывали огороды, рыбачили, охотились, отдыхали. Семейные торжества отмечали многолюдно, шумно, весело. Столы накрывали сообща. Были застольные песни, пляски, шутки, приколы. Двоюродные братья Леонид и Валера играли на гармошке. Папа запевал свою песню: « Шумел камыш, деревья гнулись». Дядя Петя затягивал свою: «Мы рождены, что б сказку сделать былью, преодолеть тяжелые пути…» и лез на табуретку исполнять свой коронный танец. Никто его не ругал, только поддерживали и кричали: «Петька, не упади!» После шумного застолья пили чай с пирогами, плюшками, вспоминали, смеялись и часто заводили разговор о прошлом, о том, кто кому доводится и как жили раньше. Почему-то больше говорили и вспоминали о фамилии Крупениных.
Шли годы. Нашу спокойную жизнь всколыхнули тревожные годы перестройки. 1990-е. Началась массовая миграция населения по городам и весям в поисках лучшего места проживания или выживания. Разъехалась и наша многочисленная родня. Нет в живых родителей, многих родных. Но осталась у меня тоска по тем дням, когда мы были вместе, по шумным застольям, по семейным праздникам, по милому сердцу Камчатскому краю и решила я написать о том, что знаю и помню о семье Крупениных, ее родословной. Ведь на самом деле жизнь каждого человека это маленькая история в большой истории страны.
Из воспоминаний наших отцов, а также из различных архивных и литературных источников известно, что предки Крупениных были казаками. А то, что Камчатка была открыта, освоена и присоединена к России казаками, и они являлись первыми русскими жителями на этой, самой отдаленной от России земле, образовав здесь первые поселения русских камчадалов, закреплено историческими документами – отчетами руководителей различных экспедиций в Камчатку того времени. Именно казаки подарили России территорию в две с половиной Франции – фактически целую страну, изобиловавшую пушниной (соболь, лисица, песец), рыбой, лесом, ценнейшими минералами.
Владимир Атласов, Иван Камчатый, Михаил Стадухин, Семен Дежнев, Федот Попов, Данил Анциферов… кто знает, быть может с кем-то из этих предводителей отрядов казаков-первопроходцев шли наши предки. Шли казаки в неизвестную Камчатку и накрепко, на века связывали свои судьбы с новой землей, еще и сами не подозревая об этом. Возможно так. Но так же, возможно, (и я больше склоняюсь к этой версии), что камчатские Крупенины потомки военных, прибывших на полуостров в составе Сомовского полка. Немного предистории.
После похода Атласова в 1699 году, на Камчатке появились первые воинские гарнизоны. Располагались они по немногочисленным острогам, разбросанным по полуострову. Экспедиции В.Беринга уже в 1720 г. несколько увеличили воинские формирования. И в этом была большая необходимость. Подводя под государственную юрисдикцию местное население, устанавливая грабительские правила сбора ясака, а так же учиняя разбои из-за недостатка съестного провианта, казаки сильно обижали аборигенов Камчатки, вызывая тем самым ответные бунты, поджоги и убийства. Эти обстоятельства, а также угроза войны с Англией, заставила правление императора Павла 1 в 1798 году перевести из Иркутска на Камчатку один из гарнизонных батальонов под командованием полковника Сомова. Этот батальон простоял на Камчатке до 1812 года.
В 1798 г. решением военного губернатора С-Петербурга был устроен Императорский Военно-сиротский Дом. Заведение финансировалось из казны. Дом состоял из двух отделений: благородного и солдатского. Дети благородного отделения назывались кадетами и обучались по сокращенной кадетской программе. Воспитанники солдатских отделений обучались Закону Божию, чтению, письму, арифметике. В 1805 году солдатское отделение было упразднено, воспитанники распределены по полкам армии.
Из архивных источников есть сведения о том, что в 1812 г., т.е. до расформирования сомовского батальона, в Нижне-Камчатске жил 16-летний воспитанник отделения императорского военно-сиротского дома Иван Трофимович Крупенин. Это первое документальное упоминание о фамилии Крупениных на Камчатке. Как он оказался в военно-сиротском доме, как оказался на Камчатке, кто его родители? Мы вряд ли сейчас можем об этом узнать. Но то, что он был началом рода Крупениных на Камчатке, вряд ли стоит сомневаться. По тем же архивным источникам известно и о том, что у Ивана Трофимовича был брат Федор Трофимович. Год его рождения не установлен.
После расформирования Сомовского батальона в 1812 году, большая часть личного состава была зачислена в Камчатскую городовую казачью команду и эта команда вплоть до февраля 1917 года была единственной воинской частью на Камчатке. Служба камчатских казаков являлась обычной для этого рода войск, т.е. бессрочной и потомственной. Правовое их положение было таково: они несут военную службу в соответственном случае, а в мирное время исполняют полицейские обязанности, за что получают довольствие от казны натурой и деньгами. В их обязанности входило следующее: служба в караулах, в обходах, при магазинах, препровождение купеческих караванов, государственного ясака, казенных судов, сопровождение чиновников и борьба с браконьерами. Казаки были отличными охотниками и рыбаками.
Выписки из «Исповедальной росписи Петропавловского Собора» за 1893 год о фамилии Крупениных подтверждают, что наши предки имели прямое отношению к казацкому сословию, именуясь кантонистами, льготными, отставными казаками. Таким образом, род Крупениных прослеживается на Камчатке на протяжении двух веков. Его представители осваивали полуостров, несли культуру и свет знаний, исследовали природные богатства, защищали родную землю от англо-французской агрессии в 1854 году, а в 1904-1905 г.г. от японцев. Участвовали в каждой странице истории Камчатки.
Династия Крупениных начинается с Василия Трофимовича Крупенина 1796 г.р. При расформировании Сомовского полка, военные Крупенины были записаны в казачье сословие и откомандированы в Гижигинскую казачью сотню. Некогда Гижигинская крепость была большим пересыльным центром и географически относилась к Камчатскому краю. Службу там несли до 2-х сотен казаков. Такое большое количество казаков объяснялось тем, что ежегодно в марте 60 человек из них сопровождали купеческие караваны на Чукотскую ярмарку. Позже, когда купеческие ярмарки перенесли в Охотск, Гижига утратила свое значение и город превратился в заброшенное селение, никому не нужное. Положение служивых стало крайне незавидным. Обнищавшие, забытые казаки почти не исполняли своей службы, добывая пропитание охотой и рыбной ловлей.
Над Камчаткой же в то время нависла военная угроза со стороны Англии и Франции. В планах этой военной коалиции определенное место занимали дальневосточные окраины России и, в первую очередь, Петропавловский порт – ее главная военно-морская база на Тихом океане. Они намеревались отобрать у России Аляску (в те годы она принадлежала России), Алеутские острова, Командорские промыслы, побережье Берингова и Охотских морей, проникнуть на Камчатку и Сахалин. Несмотря на помощь из центральной России, силы Петропавловского гарнизона были малыми и слабо вооруженными. Военный губернатор Камчатки Василий Завойко решил усилить военную мощь путем переселения казачьих команд, находившихся в отдаленных местах. Вспомнил он и о Гижигинских казаках. Возникла проблема: где размещать переселенцев? Завойко решает, что казаки будут обживать берег бухты Сероглазка. В 1853 году губернатор отдал приказ о перевозе казаков из далекой Гижиги в Петропавловский порт. Выполнить эту историческую миссию выпало команде небольшого корабля (тендеру) под названием «Камчадал», который не был приспособлен для перевозки пассажиров. Тендер имел грузовой трюм и две каюты для экипажа. В июне 1853 года корабль вышел из Авачинской бухты в Гижигу.
Около двух недель Гижигинское казачье командование вело отбор кандидатов для переселения в Петропавловск. Уехать хотели все, но в список заносили, в первую очередь, молодых, умелых казаков, желательно без семей. И вот ,13 июля 63 счастливчика, включая женщин и детей, со своим незатейливым скарбом погрузились в трюм небольшого тендера. Охотское море встретило людей жестоким штормом, который длился 10 суток. Разместившись на куче угля, люди сидели в темноте и ужасной духоте, поскольку в трюме не было окон, а люки задраивали, когда на палубу обрушивались огромные волны. Питьевая вода была плохая, питались кое-как, поскольку еду сварить не было возможности. «Просто чудо,- пишет известный исследователь Камчатки К. Дитмар, - что нам не приходилось выбрасывать за борт трупы». И только в середине августа переселенцы прибыли в порт Петропавловск.
Большинство казаков обосновались в бухте Сероглазка, поэтому и возникшее здесь поселение стали называть этим же именем. Всю осень 1853 года, а затем весной и летом 1854-го на берегу бухты стучали топоры, визжали пилы. Сероглазка строилась. Казаки Сероглазки были энергичными, трудолюбивыми и гостеприимными людьми, умеющими рачительно вести хозяйство и исполнять воинскую службу. Точно известны фамилии некоторых казаков-переселенцев. Это Косыгин, Черных, Поповы, Крупенины.
Сегодня казацкая слобода, так изначально называли Сероглазку, является городским кварталом Петропавловска-Камчатского. 28 августа 2008 года на берегу бухты, там, где переселенцы ставили свои первые дома, был торжественно открыт памятный знак – огромный серый камень с деревянным крестом, в честь высадки казаков, основавших в 1853 году Сероглазку. В будущем здесь будет заложен сквер, возведена гранитная набережная и воздвигнут памятник казакам – защитникам Камчатки.
« Ваши жизни для нас Стали светлыми сказками.»
Прадед наш, Крупенин Василий Иванович, прибыл в Сероглазку в возрасте 33 лет с молодой женой Ириной Илларионовной, которой в ту пору был 21 год. И уже через год пришлось Василию Ивановичу стать участником героической обороны Петропавловского порта.
18 августа 1854 года англо-французская эскадра вошла в Авачинскую бухту. В маленький гарнизон Петропавловска влились сотни добровольцев – жителей города и других населенных пунктов полуострова. На врага были наведены орудия батарей, подковой опоясывавших город. У одного из этих орудий на Никольской горе, возле порохового погреба стоял Василий Иванович Крупенин, казачий урядник. Штурм сменялся штурмом, на батареи обрушивались лавины ядер. Падали люди, но оставшиеся держались стойко. Стреляли редко, экономя ядра, но каждое ядро достигало цели. Жители Камчатки - отличные охотники, умели стрелять метко и умели постоять за родную землю. Часто потом дед на своем чердаке рассказывал внукам о том, как храбро бились русские, хотя силы были неравные, как боялись англичане и французы русского «ура»- так и летели с сопки. Свыше 900 вооруженных иноземных захватчиков высадилось на берег. Им же противостояло всего около 300 русских военных и ополченцев. 10дней продолжалась героическая оборона и закончилась победой. Вскоре весь мир узнал о подвиге защитников Петропавловского порта!
За участие и геройское поведение в событиях тех дней наш прадед, Василий Иванович, был награжден медалью «За оборону Петропавловска». В 1882 году его имя внесено в «Список отставным нижним чинам, участвовавшим в обороне Петропавловска-Камчатского 24 августа 1854 г. при нападении англо-французской эскадры», в который вписаны удостоенные наградой герои.
Жители Петропавловска похоронили убитых на склоне Никольской сопки – русских, англичан, французов. Те, кто погиб, больше не враги друг другу. Над могилами поставлены кресты и один на всех памятник – Часовня.
Примечательно, что наш дед, 1820 года рождения, был грамотным. Думаю, что это лишнее подтверждение того, что его отец был образованным воспитанником военно-сиротского дома. Из воспоминаний Евдокии Ивановны Крупениной (Курро), внучки Василия Ивановича: «Семилетней девчонкой забиралась я на чердак, где на диванчике, застланном медвежьей шкурой, любил дед читать книги. Диван был сделан его руками, его руки убили и медведя. А однажды вспомнил дед и о Парижской Коммуне (1871. г.). Неведомо, какими путями донеслась весть о коммунарах до казака, живущего на самом краю света, только сочувствовал Василий Иванович им, жалел, что сложили головы буйны».
А казаки Сероглазки продолжали обживаться на новом месте. Строили дома, возделывали огороды. На пологом берегу красавицы бухты ловили рыбу, заготавливая ее на долгую зиму, охотились на камчатских просторах.
Антон Петрович Сильницкий, бывший уездным начальником Камчатки в 1903-1904 годах, в своем «Кратком очерке современного состояния Петропавловской округи (Камчатки)» писал о жизни казаков следующее: « Камчатские казаки, если не смотреть на них, как на воинов, производят прекрасное впечатление. Ведя свой род от завоевателей Камчатки, считая своих отцов в числе героев знаменитой обороны города, они сметливы, смелы, неутомимы, послушны, вежливы и честны. Все казаки имеют свои домики, получают казенный паек, занимаются промыслами. Их домики опрятны снаружи и внутри. У каждого казака есть свое хозяйство, огород, корова, бат (лодка) и невод. В беседах со мною они не высказывали никакого неудовольствия на свою судьбу и вообще, насколько я могу судить, довольны своим положением». Вот, что он пишет о жизни казаков в селении Сероглазка.
«Деревня состоит из пятнадцати домов и по своему расположению напоминает великороссийскую деревню. Постройки состоят из изб, амбаров и бань. Избы, в зависимости от величины семьи, сделаны в два, или в один сруб. Если в два, то между ними устроены сени». Именно так построен дом нашего прадеда, который мы видим на старой фотографии. «Всякая хата разделена на две половины: одна из них с печью и служит кухней, а другая, так сказать, парадная. Эта вторая половина непременно оклеена обоями, украшена зеркальцем, картинами. Безукоризненной чистоты пол покрыт самодельными циновками из крапивы. В красном углу стоит стол, покрытый чистейшей скатертью. На столе сложена чайная посуда, покрытая полотенцем. В красном углу, под образами, висит лампада. Все дома Сероглазки имеют такое устройство и такую обстановку...
…Я был приглашен в чистую половину, и мне стали подавать чай. Стакан чаю подавался на подносе, на котором кроме сахарницы и молочника со сливками стояли две тарелки: одна с белым хлебом, а другая с американскими галетами. После чаю, мы в сопровождении хозяина пошли посмотреть его «обзаведение». Тут же при домике возделан огород, на котором высажен картофель, репа, редька, морковь. Недалеко от хаты построен шалаш, в котором коптилась рыба. На берегу бухты, прямо против дома, устроены вешала для юколы (вяленая рыба). В каждом хозяйстве обыкновенно две вешалы: одна, меньшая - для людской юколы, а другая, большая – для собачьей. Юколы заготавливается множество: столько, сколько нужно для годового запаса…
..Близ вешал привязаны езжалые собаки. У моего хозяина две нарты, то есть 25 собак. Это дает ему возможность зарабатывать за зиму за перевозку купеческих товаров до 200 рублей. Кроме извозного промысла, немаловажным подспорьем служит промысел соболя… … Обращает на себя внимание щеголеватость одежды. Женщины в башмаках варшавской работы, на голове шелковые платки, платья чистенькие, большинство шерстяные. Мужчины также одеты очень хорошо. Объясняю это тем, что Петропавловск в течение многих лет посещается иностранными судами. В числе товаров суда завозят европейское платье, которое будучи сравнительно дешево, нашло себе применение среди камчатского населения.»
С помощью очерка А.П. Сильницкого, можно ясно представить течение жизни и семейный уклад нашего прадеда. Согласно записи в «Исповедальной росписи», дети у Василия Ивановича и Ирины Илларионовны появились в довольно зрелом возрасте. Так первый сын Иван родился, когда его отцу исполнилось 40 лет. Сейчас невозможно назвать причину столь позднего отцовства. Тяжелая жизнь в Гижиге, переезд, военные действия, обустройство дома… Но потом, с перерывами в два-три года, в семье появились пять сыновей и последняя, шестая по счету, дочь. Первый сын Иван родился в 1860 году; Александр – в 1863; Георгий – в 1867; Петр – в1869; Павел – в 1871; Калиста – в 1875.
Калиста родилась, когда ее отцу исполнилось 55 лет. Вот так! Ко времени, которое описывает Сильницкий, дети Василия Ивановича Крупенина были взрослым, обзавелись женами и своими детьми. Все они, как и их отец, несли казачью службу. Были отличными охотниками, рыбаками.
Но мирной жизни наших праотцов опять пришел конец. Началось все в ночь с 21 на 22 апреля 1904 года, когда в Петропавловск прибыл казак и вручил уездному начальнику Камчатки Антону Петровичу Сильницкому «полетучку», в которой сообщалось о войне с Японией. Как оказалось, военные действия в Маньчжурии и Порт-Артуре начались еще 27 января 1904 года. Уже героически погибли в корейском порту Чемульпо русские корабли «Варяг» и «Кореец», уже русские казаки вовсю дрались с японцами в Корее, уже Порт-Артур выдержал несколько кровавых вражеских атак, тысячи жизней были загублены на этой войне, а на Камчатке только- только о ней узнали. А.П. Сильницкий нисколько не сомневался в том, что как только растают последние льды в бухтах, японцы начнут захват Камчатки. Ловко воспользовавшись заброшенностью этого края, японцы уже давно вели грабительский вылов рыбы и отстрел камчатской пушнины. Они вселяли убеждение в жителей, что не сегодня-завтра не нужную для России Камчатку, по примеру Аляски, продадут Японии. Не скрывая своего интереса к богатому полуострову, гласно и негласно Япония изучала нашу территорию.
И опять тревожные размышления: что можно противопоставить японцам, если воинских частей на полуострове не было. Полусотня казаков в качестве полицейских, да с десяток отставных офицеров и унтер-офицеров – все, что имел начальник уезда. Но уже на следующий день, 23 апреля 1904 года Сильницкий начал применять меры для защиты полуострова от нападения японцев. Одной из решающих мер, был призыв к населению вступать в дружины ополчения для защиты родной земли. На этот призыв откликнулись жители практически каждого камчатского селения. В числе героически настроенных дружин была и дружина казаков селения Сероглазки. Василий Иванович Крупенин со своими взрослыми сыновьями был в составе дружины.
Вот как описывает участие в этих событиях семьи Крупениных камчатский писатель Георгий Поротов в романе «Камчадалы»: « Все мужское население Сероглазки, деревушки, расположенной в четырех верстах от города и населенной исключительно казаками, к полуночи уже стояло, вооруженное берданками и винчестерами, возле Управления. Сорок два человека привел старейшина рода Крупениных, участник обороны Петропавловска 1854 года от англо-французской эскадры. В два часа ночи был выставлен наблюдательный пост на мысе Сигнальной горы, откуда видны ворота Авачинской губы, и теперь исключалась возможность незаметного появления вражеского судна»…( Кстати, именно казак Крупенин, к сожалению, факт указан без имени принес весть с маяка о приближении японского судна).
-«Будем ли мы защищаться от японцев, или будем сдаваться без всякого сопротивления: ведь у нас нет войска?
По залу прошел недоуменный шепот, потом настала оглушающая тишина и – ярый рокот. В первом ряду вскочил с табуретки желтоволосый старик с ледяными глазами, патриарх рода Крупниных из Сероглазки. Нервно постукивая посохом, дрожащим от обиды голосом проговорил:
-И как это, Ваше высокоблагородие, не стыдно вам говорить такие низкие и подлые слова?.. Мы все умрем, а японца не допустим! Петро! – крикнул он.
Дверь открылась, и в зал шагнул вооруженный берданкой рыжий парень. В проеме показалось еще несколько рыжих голов.
-Крупенинское солнышко появилось! – оскалился в смехе почтмейстер Гвоздев, но сзади его кто-то так толкнул в бок, что он разом умолк.
Казачий патриарх выбросил правую руку к вооруженному берданкой парню:
-Скажи, Петро, ты, если сюда заявиться японец, отдашь ему без боя Сероглазку?
-Парень обиделся:
Ты что, дед?
-Не я – вот, - повернул старик руку в сторону начальника уезда.
Сильницкий прикрикнул на него:
-Прекратить!
И в этот миг в зал ввалилась группа вооруженных красноголовых мужиков, не суля ничего хорошего. В большом роду патриарх его на Камчатке почитается повыше всякого.
-Я пошутил, -заулыбался Сильницкий. - Значит, граждане, все за то, чтобы встать на защиту Камчатки?
-Тут и сумасшедшему понятно! – выкрикнул кто-то из купцов.
-Ну, коли и купцу понятно, так давайте браться за организацию руководства действиями и создание дружин.»
За успешные действия в русско-японской войне Георгиевскими крестами 4-й степени был награжден казак Павел Крупенин (отец Анисифора Павловича), представлен к награде Георгий Крупенин. Памятные знаки получили Петр (наш дедушка) и Александр Крупенины. Благодаря личному мужеству и героизму наших предков, их земляков и «родников» из других камчатских, поселков, Камчатка осталась за Россией(!!!), хотя в целом эта война, как известно, была проиграна.
По рассказам родных наш прадед, Василий Иванович Крупенин прожил 90 лет. Имел пятерых сыновей и одну дочь. Вместе со сводными детьми от других браков, у него было 46 внуков! Такая огромная семья Крупениных проживала в Сероглазке к середине прошлого века. Жена Василия Ивановича, Ирина Илларионовна прожила 115 лет.
Наталья ИЛЬЦОВА